Амфиболия

– Нельзя классифицировать. А меня значит можно? Я значит примитивное, не саморазвивающееся существо? У меня, между прочим, и тело развивается по заложенным биологическим законам, и сознание развивается по каким-то там, не помню. Я тоже, знаете ли, не тот, каким меня произвели на свет Божий.

– Это ваше самоопределение. Ваш и только Ваш выбор. Подумайте и определитесь. Время авторизации ограничено. У вас осталось одна минута.

– Вот сволочь. Одна минута. А если так и не успею, то что? То ничего и не узнаю. А так хочется. Значит, будем выбирать. Создавать или пользоваться? Свобода или власть? Вечное спокойствие или мгновение эйфории? Как он сказал: «Теперь это наше дело»? Дело, которое для кого-то приносит пользу, в конечном счете. Значит, мы что-то создаем. Значит, выбираем создателя. Тем более, что свобода творить все же больше мне по душе, чем обременяющая и всегда самосжигающая власть.

Он коснулся экрана в районе мерцающей надписи «СОЗДАТЕЛЬ» ожидая, перехода к следующей загадке. Экран начал меркнуть, собирая все изображение в точку касания как в сливное отверстие убегающую воду. За изображением экрана потянулись пол стоящая на нем мебель и стены растягиваясь как разноцветная жевательная резинка прилипшая к краям комнаты. Далее свет, от окружающего видимого пространства также стал ускоряясь и перемешиваясь в яркие полосы устремился в точку, где уже была комната. Все поплыло, как огромная сферическая картина вокруг него в ту точку, в которую проваливался и он или которая стала приближаясь стремительно входить в него. Ему тяжело было понять свои ощущения.

Еще мгновение и окружающий мир всасывало уже в него самого, пока его сознание не вывернуло через эту точку на изнанку. И он почувствовал, как все то, материя и пространство, что окружало его и ощущалась бескрайним, оказалось внутри его сознания, казавшегося раньше какой-то неуловимой точкой, спрятанной где-то глубоко внутри мозга, теперь заключало в себе весь, до этого момента знакомый, материальный мир и распространялась во всех направлениях, не имея границ…

Глава 5

Новое состояние будоражило, и было неописуемо приятным. Свобода, как отсутствие каких либо границ разрывала сознание в разные стороны, понятие которых здесь отсутствовало. Не было даже как такового «здесь», вся материя была там где-то в нем. Не привыкнув к окружающему ничего кроме себя, он машинально потянулся внутрь к материи, чтобы иметь точку опоры, к которой так привык за время своего сознательного существования.

Миллиарды световых лет понадобились бы запущенному с планеты космическому кораблю, чтобы преодолеть расстояние от одной точки до другой в знакомой ему вселенной которые теперь он преодолевал за мгновения. Он заглядывал в любой уголок, а точнее молниеносно концентрировал сознание в этих точках, так как, в общем, присутствовал постоянно везде и всюду. Восторгу не было предела, в какие-то мгновения он сознательно просканировал и концентрировано побывал во всех бесчисленных уголках этого пространства, где энергия приобретала различные причудливые жизнеспособные и не очень формы. Чувствовалась бесконечная разница в структурах и принципах их развитии. И лишь одно его все пронизывающее сознание энергетически объединяло эти мирки и каждое создание в них. Основная масса этих энергетических сгустков всасывало энергию, скачкообразно поглощая других, но находились и те что накапливали ее медленно поглощая часть его сознания после чего некоторые из них были способны породить нечто новое, чаще не способное к самостоятельному существованию введу отсутствия связи с материнским, его, сознанием, но он всегда мог, концентрируясь в этой точке, прикрепить свой поток к пионеру.

Зачастую в новое, создаваемое не им, был заложен протокол поучения энергии через захват и пожирание имеющихся поблизости созданных ранее узлов и сгустков. Это, в конечном счете, приводило к лавинообразному росту подобных структур, апофеозом существования которых было выедание самих себя после максимально возможного разрастания в пределах досягаемости.

Вариант внедрения желаний создать новое с измененными принципами были не возможны. Оказалось, что кроме как созидать новое путем концентрации энергии и созерцания существования созданного он не способен. Эксперименты по поддержанию кажущихся перспективными появившихся экземпляров и пренебрежение обратными приводили еще к более высоким темпам эволюции пожирающих структур введу отсутствия их энергетической поддержки из вне.

Картина была не радужной и даже прискорбной. Каждый раз так перспективно и даже мило зарожденная и всецело гармонирующая с энергопотоком жизнь с течением некоторого времени становилась нестабильной самопожирающей структурой распадающейся на опустошённую пыль.

Даже родной ему мир, в котором человек мнил себя вершиной эволюции, был тому не исключение. Это окончательно снизило позитивный настрой, так ярко наполнявший его сознание в первый миг преображения. Что делать дальше он не понимал. Наступило забвение.

– Это лишь колыбели для взращивания нового и способного к своему собственному пути, – прозвучал в его сознании голос отца.

Как когда-то из воображаемой телефонной трубки. Скорее он не прозвучал, а как и в тогда лишь возникал понятиями и образами в его сознании. Но это были точно не его мысли, а нечто из вне. Он почувствовал энергию во много раз превышающую его. Но он не испытал удивления, а обрадовался наконец возможности получить ответы.

– Это мои колыбели, и в них мои дети, – продолжал отец.

– Как ты можешь смотреть как они разрушают и пожирают друг друга? Ты не любишь своих детей.

– Наоборот, я обожаю их. Они все, что у меня есть. Я живу в них.

– Почему я тоже чувствовал с ними связь?

– Потому что, ты связан с ними. Ты один из них.

– Почему тогда могу регулировать их потенциал, а они нет?

– Ты самый жизнеспособный. И я вывел тебя на свой уровень, чтобы ты в этот раз не сделал ошибку, которую совершал прежде.

– Какую ошибку?

– Тебе не нужно этого знать, тебе нужно просто ее не совершить.

– Как я могу уберечься от ошибочных действий, если не буду знать каких? Мне придется не делать ничего.

– Все уже было и это тоже. В этот раз я принял решение вывести тебя на этот уровень, что бы ты осознал масштаб и идею.

– Идея в том чтобы заниматься селекционированием, для выведения энерго-совершенного существа?

– Нет. Это будет лишь любимым питомцем в моем доме. Идея состоит в том, чтобы создать себе подобного, или лучше более совершенного, чем я.

– Причем тогда здесь я, не дотягивающий в своем развитии даже до звания любимого питомца?

– У каждого созревшего на ветке желудя есть шанс стать многовековым дубом, но не у каждого упавшего в какое-то конкретное место, ибо обстоятельства и окружающая обстановка слишком сильно оказывают на него порой непреодолимое влияние. Я сорвал тебя с ветки, дал осмотреться и возможность решить куда упасть и где пускать корни.

– Большинство желудей съедают кабаны или вовсе сгнивают в тени от кроны дуба, с которого упали.

– Истинно так. Разве не это наблюдение привело тебя в смятение после прогулки по моему созиданию?

– Предположим, ОК, принято. Но почему именно я?

– Потому, что ты много раз поднимался, но не достаточно высоко, как тебе хотелось.

– Выше некуда, если я теперь здесь? Как-то стремительно. Мне кажется можно найти более подходящие и просветленные кандидатуры.

– Не совсем. Во-первых, развитие есть и из этого состояния. Во-вторых, тебя здесь нет! Все что ты видишь и ощущаешь лишь проекция того, чего ты можешь достигнуть, в рамках имеющихся скудных понятий и образов, оперируемых на этом этапе развития, сознанием твоего вида. При этом ты еще не считаешь их настолько догматичными, чтобы не открыться чему-то новому.

– Веришь в сказки? Поэтому заходи в театр, покажу одну. Так?

– Вера либо придает силы, либо убивает. Нейтралитета нет. А чему верить, каждый решает для себя самостоятельно.

– И где я тогда нахожусь в данный момент?

– Ты теперь вместе со мной находишься во всех моментах. Но вернешься ты в момент своего последнего состояния. Знаю, что ты успел увидеть линию развития событий для этой части крошечной вселенной. Думаю, это не помешает.

– Не совершить ошибку?

– Да. Я на это рассчитываю.

– Как же мне это…?

В это мгновение потоки энергии, стремительно выходящие из него, заполнили ближайшее пространство, и выворачивание пространства на изнанку произошло в обратном порядке. Он сидел на кухне с вытянутым вперед указательным пальцем правой руки и ощущал забытую и по началу нестерпимую тесноту как тела, в которые опять его запихнули, так и целого мира.

Глава 6

В широком и просторном кабинете, который больше походил на зал для брифингов, долго раздавался стук по твердому полу от каблучков спешно идущей к выходу помощницы, звук отражался от пустых и гладких стен и витражному окну заменявшему одну из них. Шум прекратился после того, как за ней с шелестом закрылась дверь. После продолжительного отсутствия движения в помещении автоматически сначала снизилась яркость, а затем, так как больше команд не поступило, свет совсем погас. Теперь сумерки за окном освещали, через панорамное окно во всю стену, кабинет лишь на четверть.

Еще через некоторое время, из глубины темного пространства медленно поднялся со своего места грузный человек и неспешно направился к окну. Он остановился, не подходя слишком близко к бронированному стеклу, так что ему была видна широкая парковка перед офисом, граничащая через высокий кованый забор с оживленной улицей города на набережной одноименной с ним реки, но с улицы присутствие в окне человека было не различимо.

Большинство сотрудников главного офиса разъезжались, соблюдая главное правило, не покидать рабочего места раньше непосредственного начальника. Присутствие наблюдателя в окне было здесь редким и чаще незримым. Так что различные начальники, уровня требующего заседать и проводить встречи в этом высотном муравейнике, разъехались из его недр и теперь потянулся планктон.

Корпорация была настолько известна, что самая серая муха из ее штата выпячивала королевское золотистое брюшко, вылетая за пределы ограды. Попасть в ее ряды считалось удачей. Должности передавали здесь по наследству, завещали и продавали. Это его забавляло.

Вид с верхнего этажа движения мелких людишек исключительно отражал масштабность. Он был здесь царь и бог, незримый и всемогущий. Скрестив руки на животе, он хотел было потереть ладони друг об друга, как всегда делал в минуты сладкого торжества, но осекся. Кожная болезнь, имеющая сложное для запоминания название, теперь не давала такой возможности. Сухая пигментирующая шелушащаяся чешуя ящерицы с гниющими язвами в местах сгибов покрывала его конечности целиком, и последнее время захватывала все новые территории его обширного тела.

Мериться с необходимостью терпеть страдания слабого тела он не стал и давно и плотно сидел на обезболивающих, что позволяло забывать о наличии недуга на некоторое время. Терпение уже давно было ему противно, он считал, что натерпелся столько, что хватит не несколько жизней вперед, пока ублажал, прогибался, льстил и склонял голову в реверансах прокладывая дорогу своему величию, на верх социальной пирамиды.

Корпорация, поглотившая явно или фактически большинство предприятий и компаний различных отраслей экономики от ресурсов и металлургии до сферы образования, имела широкие возможности в своей главной направленности, в медицине. Именитые профессоры в области изучения раковых заболеваний получали значительные дотации на исследования и обещали найти лечение, строя графики и прогнозы определяя дедлайны. Хотя, лично он в их успех не верил, и финансирование этой области проводил помпезно в большей степени для рекламы компании и генерального директора лично, как борца с неоспоримым и болезнетворным всеобщим врагом.

Издавна известно, что для завоевания доверия у человека, оппоненту нужно быть схожим с ним, а крупной организации желательно иметь человеческое лицо, тогда она не так страшна. И желательно, чтобы это лицо было приятным во всех отношениях. Поэтому генеральным директором официально был не Пахом Всеволодович, а молодой парень чуть выше среднего роста, атлетического сложения с проникновенным взглядом и уверенной улыбкой на лице. Пахому стоило не малых для обычного обывателя денег и продолжительного времени, единственного критического ресурса для его компании, чтобы слепить этого красавца из аспиранта – заморыша фармакологического факультета престижного ВУЗа.

Главным критерием, по которому он был выбран на эту роль, являлась бесконечная любовь к его неизлечимо матери больной раком, единственному родному человеку, ныне живущей за счет корпорации, а также способность говорить проникновенно и дружелюбно на любые темы не споря и не доказывая своей правоты интуитивно соглашаясь с собеседником, продолжая при этом говорить все то, во что верит, даже если это в логическом развороте диалога, противоречит мнению собеседника.

А уж на то во что должен был верить этот современный герой-идол миллионов, работала целая команда из психологов, криеэйтеров и социологов. Он был промыт от всего не нужного и просвещен во все, что требовалось для каждого конкретного появления на публике. Он давал интервью, участвовал в телешоу, открывал новые клиники и проводил благотворительные концерты и одаривания многодетных или сиротливых детишек. Участвовал в постановочных судах как ответчик за претензии отдельно взятых граждан к корпорации то блестяще выигрывая их с уличением оппонента в надуманности обвинений для собственного пиара не его фоне, то публично принося извинения за нерадивых сотрудников компании тут же вынося кадровые решения в отношении последних и определяя выплаты потерпевшей стороне создавая видимость личного безмерного влияния на организацию генеральным директором он числился.

В реальности компания жила под чутким управлением Пахома распространяемого через топ менеджеров различного уровня продавших ему свои души за баснословные зарплаты, которые не могли потратить ни они ни их малочисленные родственники, так как их жизнь была организована, а точнее сказать связана корпорацией по всем направлениям, что осознавали далеко ни многие из них.

Они жили в строго определенных районах, учились в закрепленных специальностях, их желания и мысли программировались корпорацией с малых лет и до самой смерти, их судьбы были написаны до их рождения и желающий изменить свое предназначение падал с олимпа расшибаясь о твердую и суровую реальность окружающего бытия. Иных же из корпоративной «Семьи» позволяющих себе свободомыслие постигала учесть сгорания от внезапной болезни и чаще всего их находили на рабочем месте или дома проводившимися в кому из которой они не выходили до тех пор пока родственники желающие получить наследство принимали решение об эвтаназии больного родственника.

Генеральный директор при этом был медиа-лицом компании, которое великолепно восхваляло ее филантропическую сущности при подчеркивании собственной альтруистичности как лица частного. Все повестки в СМИ где каким либо образом упоминалась компания источали эти социальные позиции высокоорганизованной структуры, организации бурящейся со злом во имя человека главным врагом которого был объявлена рак как болезнь современности.

Пресловутые облучения, химическая терапия и другие варианты борьбы были не новы, но тот масштаб с которым они были поставлены на поток в учреждениях подконтрольных медицинскому сектору корпорации позволял проводить грандиозные исследования, не опираясь на случайные побочные эффекты позитивно или пагубно сказавшиеся на единственном пациенте, но использовать статистические данные массового биоматериала.

В объемах исследуемого материала или как их называли в рекламе «счастливых пациентах», проблем не возникало. После счастливого «экологического» перехода на ядерную электроэнергию получаемую из миниреакторов устанавливаемых повсеместно и в скором времени также повсеместно бесконтрольно утилизируемых. Синтетическая пища и радиационный фон сделали раковые болезни настолько распространенными, что вскоре это стало нормой жизни. Именно не символом вероятной смерти, а нормой и даже смыслом ЖИЗНИ.

Теперь многие если не все следили за обновлениями индивидуальных сканеров, приобретая с горячим желанием их последние версии. Хвалясь у кого более удобный функционал, более долгий заряд, меньший вес и.т.д. Корпорация встроившая в него средства коммуникации позволяющего вести беседу на любом известном языке мира распространила свое влияние на миллиарды жителей планеты.

Сначала проводимая рекламная компания внедряла в сознание необходимость, каждому кто ценит свою жизнь, обзавестись подобным инструментом, для предупреждению страшной болезни. После снабжения элит на очередь пошли все те кто хотел этой элитой казаться.

После снабжения десяти процентов работоспособного населения своими устройствами, заменившими телефоны и расширившими способности общения, с поддержкой элит получая дотации от государства корпорация сможет провести тотальную обеспеченность населения сканерами под лозунгом получения государством возможности контролировать с помощь системы мониторинга, вспышки вирусных болезней различного вида и вовремя купировать очаги. И вот тогда корпорация, а значит ОН получит безграничный контроль, над состоянием человеческого ресурса, а значит над государством. Зловещая улыбка появилась на его лице, и он потер руки не замечая боли.

Нельзя было сказать, что корпорация безосновательно монополизирует на рынке медицинских услуг. В процессе изысканий с приходом больших денег стало возможно пробовать различные способы борьбы с раком от общеизвестных до самых невообразимых. Проверяя различные теории в ряде экспериментов группы ученых медиков компании пришли к выводу, рентабельность которого была позже общитана и подтверждена аналитиками и экономистами, что пораженные органы легче не лечить, а полностью заменять на синтезированные. Счет спасенных жизней стал идти не на тысячи, а на миллионы. Вскоре технология была настолько отработанной, что люди начали менять органы не дееспособные по причинам поражения другими болезнями, а также и просто износившиеся по причине старости.

Данное направление получило самое большое распространение в практике борьбы с раком, упершись лишь в одно препятствие. Заражение всего организма, когда метастазы разнеслись уже по всем органам. Решение пришло само собой, выращивание целого синтезированного организма из не зараженных клеток пациента. И в скором времени это удалось, технология выращивания организма была найдена.

Но попытки пересадки мозга или целиком, головы, или какие либо другие попытки перемещения пациента в новое тело раз за разом терпели неудачи. В скоре обнаружилось, что подобная стратегия выращивания хоть и является тупиковой для перерождения в новом теле, тем не менее самым благоприятным образом позволяет вырастить органы и части тела гармонично подходящие для пересадки, чем органы синтезированные в отдельности.

Узнав о своей болезни пожирающей его как снаружи так и изнутри, с которой не смогли справиться медицинские светила его корпорации путем пересадки отдельных органов, он вернулся к мысли переноса сознания в новое тело. О данной возможности он услышал на одном семинаре организованном корпорацией перед миллионной аудиторией, несколько лет назад, куда он был приглашен как самый успешный человек года. Там же помимо прочих выступал один довольно молодой для ученого человек, говоривший о раздельном существовании сознания и тела в которое оно заключено. Выступление данного оратора проходило в недобром расположении аудитории, так как лектор сильно картавил, чем вызывал негодование слушателей. В результате презентация была скомканной, настолько сжатой и сухой в сравнении с другими шоу-спикерами, что осталось без внимания аудитории, но не его. Он жадно впитал эту идею переноса сознания в новое тело. Она поглотила его разум на несколько дней. Через некоторое время она стала его философией изменившей не только его жизнь.

Этот ученый оказался сотрудником корпорации, работавшим на одном из удаленных объектов по выращиванию тел-доноров. Корпорация в лице исполнительного директора начала дополнительно выделять средства на проект этого молодого профессора и дала возможность объекту не следовать устоявшимся регламентам при проведении работ, а проводить эксперименты с отчетом по их результатам перед возглавившим данное направление помощником и лично перед Пахом Всеволодович. Исследования были засекречены. Лаборатория работала по всем законам конспирации и легендирования. Предоставленная в пользование ученого территория небольшого загибающегося консервного завода не вызывала вопросов у местного деревенского населения. На вид он не разваливался, но явно и не процветал. Периодически прибывали вагоны с сырьем и химикатами, вахтовые рабочие. На неделю закипала жизнь, потом вагоны загружались продукцией и убывали вслед за вахтовиками, оставляя на дежурстве периметровую слабо вооруженную охрану, состоящую из местных.

Внутри производство в основном все было автоматизировано, по всюду были датчики, камеры, так что работа вахтовиков заключалась в разгрузке, сортировке и упаковки, а охраны отгонять местных заблудившихся грибников. Да не лесть, куда не следует самим. Одна из первых смен охраны решила поживиться и попыталась зайти в охраняемое здание, тем более, что там все двери и ворота держат не запертыми, но не успела. Двое наиболее активных были схвачены внезапно появившейся группой спецназа в масках и вывезена, как потом объявили, осуждена и на долго посажена. Остальным в назидание выписали штрафы, которые они могли отработать в деревне, только образцово работая на этом заводике. Больше попыток не было.

Пахом Всеволадович лишь однажды был в этом месте. По прошествии года работы из лаборатории сообщили о результатах и готовности провести показательный эксперимент. Глава корпорации прибыл к назначенному сроку и спустился на нижние этажи бункера.

Сначала в комнату за стеклом принесли меленькую ручную обезьянку, которая доверчиво живала банан и озиралась на окружающих. Через минуту она начала кивать носом и сваливаться с рук держащего. Заснувшую ее положили на стол расположенный в левой части комнаты. Затем через некоторое время туда же привезли бездыханное тело женщины, одно из тех, что корпорация выращивает для донорства органов. Эти тела отличал рост выше и суставы сочленений были более подвижны и пластичней обычного человека, так как при выращивании оно не испытывало вертикальной нагрузки на позвоночник и связки суставов не испытывали напряжений. Тело расположили на другом столе расположенном справа. Далее притянув голову и тело ремнями персонал покинул зал и по команде ученого запустился манипулятор, находившийся до этого без движения у потолка в дальней части комнаты. Он представлял две огромные механические руки с широкими полусферами на концах, напоминающие большие ложки для создания шариков мороженного.

Свистящее и бледно мерцающие полусферы направились к столу с мартышкой и женским телом. Зависнув над их головами и частично накрыв их своими полусферами они медленно вонзили в головы тысячи игл покрывавшие внутреннею часть полусфер, после чего в течении нескольких минут стоял глухой треск и шуршание. Затем треск прекратился, автоматика убрала иглы, аппарат вернулся в исходное состояние и затих.

– Это все?

– Если вы спяашиваете о пёоведении пёоцедуы, то да. – отвечал ученый, явно нервничая и от этого еще больше картавя, – Если же Ваш вопёс подяазумевает окончание пёцесса с наличием езультата, то нет. Собственно говоя, в случае Вашей заинтеесваности глубиной пееноса энейгии, я готов пояснить весь пёоцесс…

– Мне не интересен процесс, который не приводит к результату, – осек его Пахом. – Что он мне лепит? Я зачем приехал? – продолжал он поворачиваясь к мужчине средних лет стоящим позади него.

– Результат есть, я сам видел. Прошу проявить немного терпения. – ответил тот спокойно не отводя взгляда от пациентов за стеклом.

Собеседник был старый его компаньон преклонного возраста, давно отошедший от активных дел, долгое время занимавший позицию аналитика и критика в их команде в то время как Пахом был администратор и генератором идей, а так же волевых действий. Пахом доверял ему, не раз его анализ и осторожный критический многогранный взгляд на события позволял им выйти победителями в самых запутанных обстоятельств и сложных ситуаций.

– Это займет некоторое время, которое я предлагаю провести в приятной компании – продолжал компаньон.

После этих слов в комнату вошли две длинноногие брюнетки, с точеными фигурами, на их лицах были застенчивые улыбки и широко открытые глаза говорили источали внимание и преданность.

Пахом посмотрел на них как на мусор, затем презрительно перевел взгляд на собеседника.