Алхимия Времени

Среди серости и холода камней, Изабо была похожа на кровавую луну, или же след крови. Она закрыла одну сворку высокого окна, а затем покинула спальню, направляясь по длинному коридору к восточному крылу дома, где находился выход в небольшой сад. Она двигалась и её украшения звенели подобно тонкой музыке, она слабым эхом разносилась по дому, так как Изабо двигалась очень мягко. Оказавшись в зеленом саду, она направилась к деревьям. Там она устроилась на скамейке для двоих. Она собиралась слушать пение – листва зашумела первой, ветер засвистел поднимая тонкий слой пыли с дорожек, он создавал и уносил мелодию среды. Изабо слабо улыбнулась.

Пришло время узнать. Девушка обнажила одну руку от перчатки и подняла её над головой, чуть расставляя пальцы, пропуская через них поток ветра. Тело её покрыло яркое ощущение, волной прошедшей от макушки до кончиков пальцев ног. И теперь песню она ощущала ясно, будто читала слова на странице книги. Она посмотрела на свою руку, кончики пальцев почернели, как и ногтевая пластина. Это вызвало у девушки невеселую усмешку.

– Красивая песня смерти,– проговорила она, пошевелив кончиками пальцев, играя с ощущениями и ветром.

Острым слухом Изабо уловила движение в доме и поспешила скрыть свои руку за тканью перчаток. Сразу же теряя всю остроту ощущений, даже мелодия среды стала тише. Исполнители не любили непрошеных гостей, и требовали безраздельного внимания слушателя, которого Изабо лишилась, как только увидела направляющуюся к ней тетю. Она теснее куталась в ткань своего длинного халата, полы которого тянулись по каменным дорожкам.

– Доброе утро,– проговорила Изабо, чуть поддаваясь вперед, чтобы склонившаяся над ней тетя могла поцеловать её в обе щеки.

– Утро? Не пойму ночь еще или все-таки начался новый день,– проговорила тетя потирая глаза тонкими пальцами правой руки. Она присела рядом с племянницей.

Изабо поглядела на свою тетю отмечая её полусонное состояние и полную разрозненность внимания. Арива Равэ, так звали родную тетю Изабо, хваталась за первостепенные чувства – зябко, тело пробирает дрожь, хочется вернуться в постель к еще спящему крепким сном мужу. Но сон этой женщины уже много лет был беспокойным и благодарила мужа – она могла восполнить недостаток сна днем, пусть это и не было здоровым отношением. Но Арива совершенно не хотела прибегать к частому употреблению снотворных и успокаивающих нервную систему средств.

– Я приготовлю тебе отвар,– проговорила Изабо, беря тетю за руку. – И сможешь хорошо спать.

– Тебе он не помогает?– спросила она намекая на то, что сон племянницы был в ни чуть не лучшем состоянии, чем её собственный.

Изабо хмыкнула, а потом покачала головой. Причины нарушенного сна у дух женщин были совершенно разными. Состояние Изабо нельзя было назвать патологией или отклонением от установленных норм физиологии, это была отточенная привычка, острая необходимость, личный выбор, если хотите. В то время как причиной Аривы были – нервы. Арива окинула Изабо оценивающим взглядом и поджала губы, очередной раз найдя сходство Изабо с покойной матерью девушки. Яркий цвет одежды был пощечиной всему, что Изабо ненавидела. Она никогда не говорила об этом прямо, Арива до конца не знала даже в базовых вещах что же любит и не любит её племянница, не глядя на то что они и жизни вместе уже более десяти лет, и она знала её еще ребенком. Но Арива чувствовала – Изабо не из тех кто легко пойдет наперекор крови – она не предательница, она верна себе. Внешне, в те минуты она выглядела очень спокойной, даже расслабленной, но внутреннее предчувствие подсказывало Ариве, что это лишь одна из оболочек, которой пользовалась её племянница.

– Может выпьем чая?– предложила Изабо, поднимаясь и за руку увлекая тетю за собой. – Главное не разбудить твою прислугу. Иначе, они скоро возненавидят нас да так сильно, что посбегают в другие семьи.

Изабо не обращала особого внимания на нескрываемую внимательность, с которой тетя относилась к ней. Но все же вела себя осторожно. Арива Равэ была родной сестрой её покойной матери, которая родилась и выросла в мире Кор`Форас, там же она вышла замуж. Её муж был политическим деятелем своего мира, которого направили как посла и представителя Совета в Центральный мир, это случилось сразу после смерти Главы дома Райт. Но сама Арива переехала в столицу Кор`Эст только после смерти сестры; наконец получив официальное разрешение, она предполагала, что Изабо будет нуждаться в её помощи и поддержке. Так она считала. На самом же деле все обстояло иначе. Они так и не сумели разделить общую скорбь.

– Ромашка или малина?– спросила Изабо, доставая из шкафчика пузатый стеклянный чайник для заварки и мешочки с самим чаем. Она хорошо изучила предпочтения своей тети. И могла выбрать еду, напиток и любую вещь, даже если ориентироваться приходилось только на её настроение.

– Ромашка,– ответила Арива, присаживаясь за стойку. Она укутала руки в длинные рукава халата и стала наблюдать за тем как Изабо возиться с чаем. Ничего не представлялось более простым, чем заварить чай. Вот только размеренность движений, аккуратное обращение с предметами, выдержанная температура воды – накладывали определенный отпечаток.

Арива Равэ, эта фамилия досталась ей после заключения брака, была второй дочерью в семье Барнэйб, род которых уходил далеко к истокам Кор`Фораса. От этой семьи всегда ожидали выдающихся потомков, чаще обычного они рождались наделенными ценными способностями, нежели в других аристократических семьях Кор`Фораса. Еще одним знаком отличия семьи Барнэйб была их ярая приверженность к учениям Первой Эклизии, потому детей своих до определенного возраста обучали внутри семьи, закладывая основы, в попытках оградить стороннее влияние. После достижения возраста двенадцати лет дети проходили обряд выявления Склонностей к отраслям науки или искусства, согласно результату им подбирали подходящие учебные заведения.

Среди двух сестер поистине особым талантом обладала старшая сестра Аривы и мать Изабо – Энтия Барнэйб, которая после замужества стала госпожой дома ван Райт. В ней открылся талант к самой сложной из наук, которую с древних времен считали чем-то большим чем просто наукой – к Алхимии. На момент рождения Изабо Алхимия была запрещена в Центральном мире вот уже пять сотен лет. Но память о ней никуда не исчезла. Сама Арива не проявляла даже склонности к этой науке. Её душа лежала к изучению языков. Это поспособствовало её становлению в роли инзерка от Кор`Форас на арене Парс`Рат. Как и характерная всем членам семьи Барнэйб внимательность и сила характера.

Но Энтия и Арива были не последними прямыми представителями своей семьи.

– Всем доброго утра,– вошедший на кухню Локран Равэ, не выглядел особенно бодрым, но выглядел в разы лучше своей, разбитой регулярным плохим сном, супруги. – Можно к вам присоединиться?

– Чаю?– Изабо подняла третью кружку, которую заранее вынула из шкафчика.

– С удовольствием,– ответил Локран, присаживаясь рядом с женой.

– Почему ты так рано поднялся?– спросила Арива, кладя голову мужу на плечо.

– Не нашел тебя в постели и пустился на поиски,– проговори он, обнимая женщину одной рукой.

– Но ведь тебе сегодня необходимо появиться в палате торговых связей,– проговорила Арива покачав головой, она хорошо представляла сколько сил отнимет у мужа этот бесконечный диалог о торговых отношениях между всеми четырьмя мирами. Когда-то она и сама участвовала в подобном, как инзерк. – Прости, что потревожили тебя,– она чувствовала себя ответственной за сон мужа.

– Дорогая,– он поцеловал её в лоб. – Сегодняшнее заседание было отменено, и я говорил тебе об этом несколько дней назад,– он погладил её по плечу.

– По какой причине?– спросила Изабо, подливая чая в свою кружку.

– Сегодня все представители торговой палаты собираются в доме господина Лотимера, на празднование его Дня Рождения,– проговорила Локран. – Глава палаты решил, что лучше нам ненадолго прервать переговоры и совместно провести время за развлечениями.

Изабо покачала головой, никак не выказывая реакции на слова Локрана. Она уже слышала о том, что переговоры в очередной раз заходят в тупик. И напряжение между членами-представителями палаты только усиливается. Их заседания начинали напоминать парильню, в которой накололся жар и все быстрее иссякал воздух, позволявший осуществление термодинамики. Подобное состояние палаты обуславливалось единой причиной – сторона выступающая на заседаниях от лица правящего Генералиссимуса не была готова идти на уступки.

– Значит глава палаты,– проговорила Изабо, отпивая чай. – Кто получил приглашение?– но она уже знала ответ.

– Вся моя семья,– проговорил Локран, ободряюще поглядев на Изабо.

– Как же я могла забыть,– проговорила Арива, запуская пальцы руки в растрёпанные волосы. – Я должна была предупредить тебя заранее,– посмотрела в глаза Изабо и даже немного удивилась заметив в них веселость. Ту самую веселость, которая внимательную женщину чаще наводила на неприятные мысли, чем все остальные манеры и черты племянницы. Ни для кого из присутствующих не было секретом, что для Изабо светские встречи были с родни добровольному причинению вреда.

– У меня сегодня выходной, и я не строила никаких планов,– проговорила Изабо, пожимая плечами. – Отклонить предложение главы Торговой палаты было бы очень некрасиво.

– Так и есть,– согласился Локран, он смотрел перед собой, прямо на стол -задумался. – Сегодня я поработаю из дома, благо есть такая возможность,– добавил он усмехнувшись, когда жена погладила его по руке, которой он крепко держал хрупкий предмет. – А ты должна отдохнуть перед тем как мы отправимся.

Пара сидящая перед Изабо внешне походила на людей возрастом едва заметно старше чем она сама, хоть их и разделял временной промежуток в двадцать лет. Самой же девушке не так давно исполнилось двадцать восемь лет. Во всех мирах Парс`Рат люди имели продолжительность жизни от ста пятидесяти лет. При должном соблюдении всех требований и ухода за здоровьем эта цифра значительно увеличивалась. Современные разработки ученых в области физиологии и поддержания жизни продвигались особенно хорошо, биотехнологии были излюбленной отраслью Генералиссимуса. Вот только какими средствами эта отрасль науки имела такой скорый рост не должно было волновать ни уцелевшие ошметки аристократии, ни простой народ.

Локран Равэ мог позволить себе осуществлять часть должностных обязанностей не выходя из своего дома, так как этот дом располагался на территории посольства Кор`Форас, в свою очередь состоящее из трех подразделений. Все сотрудники посольства имели жильё на этой территории, так как были уроженцами Кор`Форас, даже прислуга, которая отбиралась с особой тщательностью, не говоря уже о работниках подразделений и тех кто занимал руководящие должности.

Этот дом был своеобразным убежищем для Изабо. Прямое вторжение на территорию посольства рассматривалось бы как начало открытого конфликта двух миров, косвенное вторжение, на подобии шпионажа или секретного проникновения с целью причинения вреда расценивалось по тем же положениям, без приуменьшений. Но значило ли это, что здесь можно было ощутить себя в полной безопасности и допустить такую ошибку как открытость? Разумеется, нет. Здесь можно было позволить себе послабление в виде одежды, украшений, манер и разбавления отвратительной серости. Только и всего.

– Но мы не обязаны находиться там слишком долго,– начала говорить Арива, поглядывая успокаивающим взглядом то на мужа, то на племянницу.

– Рано обдумывать ход отступления,– усмехнувшись проговорила Изабо, немного обнажая ровную линию зубов. – Вдруг там будет весело, м?

Весело. Это слово пугающим эхом пронеслось в сознании Аривы. Зато отлично порадовало тело Изабо, кожа была готова покрыться мурашками – замечательное выдалось утро. Что-то подсказывало Ариве, веселость Изабо была вызвана, чем-то, но чем, понять было непросто.

“Моя внимательная любимая тетя, скоро ты все поймешь”,– думала Изабо, читая вопрос в теплых глазах Аривы. И уже чуть позже, направляясь к себе в спальню, чтобы почитать, Изабо подумала о том как же было бы хорошо еще разок послушать красивую песнь смерти.

***

По закону, который еще не был упразднен Генералиссимусом, каждая семья или представители мира должны были появляться на официальных мероприятиях облачаясь в свои цвета. В обычное время все носили преимущественно оттенки серого или черного цветов. Получалась единая без эмоциональная масса людей мира, который по своему существу вовсе не был глухим, подобно основным цветам. Центральный мир всегда был ярким и красочным, но в те минуты времена, когда это представлялось возможным увидеть своими глазами, казались слишком далеким чтобы обладать прежней значимостью для простых и не только жителей Кор`Эста.

Арива и её муж представляли народ мира Кор`Форас и облачились в наряды коричнево-зеленного цвета, основные цвета наполненной влагой неповторимого в своей природе леса – он и был основой Кор`Фораса. На Локране был официальный костюм, в нем присутствовали элементы офицерской формы, обязательным был и браслет указывающий на его принадлежность к семье Равэ. На Ариве было длинное платье – закрытые руки, шея. Спина – словно защитная браня, но красивая, подчеркивающая тонкий стан и благородство владелицы. На ней были серьги с эмблемой семьи мужа и тонкий браслет, с эмблемой семьи Барнэйб. Волосы Арива собрала в низкий пучок, выпустив несколько передних прядей.

– Дорогая, мы ждем тебя у выхода,– проговорила Арива, проходя мимо спальни племянницы.

Изабо собиралась в своей спальне одна, отказавшись от помощи прислуги. Сборы не заняли у нее много времени. Она надела длинное бархатное платье темного багрового цвета, это был цвет семьи Райт. Волосы оставила распущенными, но сняла родовое украшение – цвета платья было достаточно, чтобы ввести светское общество в яростное возбуждение и вызвать припадок. Из украшений на ней был перстень семьи Райт, надетый поверх защитных черных перчаток, и браслет семьи Барнэйб. Туфли на высоком тонком каблуке в цвет платья, она любила носить каблуки, хоть и считала их совершенно не практичной обувью. Изабо собралась раньше остальных, и потратила свободное время на расшифровку некоторых кодовых писем, пришедших на один из её электронных носителей, встроенных в браслет. Эти сообщения приподняли её настроение, но стоило ей их прочитать код стерся,словно его и не было никогда.

Вечер усилил акустику. На подъезде к дому графа Орзана Лотимера была слышна доносящаяся музыка. Очень ритмичная и намекающая на отсутствие выдержки аристократического этикета. Изабо придержала подол платья, выходя из машины, стараясь не оглядываться – это могло привлечь ненужное внимание. Но оценить количество официальной и личной охраны графа, как и агентов Генералиссимуса что скрывалась под гражданской одеждой, было не сложно. Изабо отметила мысленно тех, с кем уже доводилось пересекаться, так или иначе.

Этикет в сторону, никто не станет объявлять о прибывших гостях. Проходите в дом и окунайтесь в легкое состояние транса, который создавала музыка, игра света в большом зале дома из дикого мрамора. На установленных возле высоких колон пандусах танцевали полуобнаженные девушки, их тела были расписаны специальными разноцветными чернилами. Изабо глядя на это подавила усмешку отвращения. Им следовало найти графа и поприветствовать его и поздравить. Приглашенная женская часть высшее общество нынешнего Кор Эста не было сдержанным в откровенных нарядах, в отличии от представителей других миров подобно семье Равэ. Изабо взглядом нашла посла Кор Интэра с женой и посла Кор Интуса с мужем. Их сдержанные наряды и манера держаться сильно отличала их от остального общества.

Не пришлось много уделять времени на поиски графа, он сам нашел прибывших гостей и завел наиграно любезную беседу. Граф Орзан Лотимер был представителем аристократии Кор Эста, высокий мужчина с проседью в волосах, держал на лице фальшивую улыбку и то и дело бросал взгляд на Изабо. Она же улыбалась одними губами, предпочитая переместить внимание на свой бокал с ярко голубой жидкостью – игристое вино южных регионов. Она глотнула, чувствуя как пузырьки щекочут небо и язык. Граф Орзан был склонен к чрезмерности, вспыльчив и морально слаб. Последнее подтверждалось его предательством короны и Первой Эклизии – на груди его висела черная брошь, изображающая двуглавую собаку с крыльями. Эту брошь носили все, кто относился к Берзэ-фрим. В Изабо пробуждалась ярость, стоило только увидеть эту брошь, но она тщательно скрывала это. Граф Орзан был предателем, одним из первых кто присягнул на верность Генералиссимусу. И он старался окружить себя такими же фальшивыми людьми как и он сам, потому в его глазах Изабо легко читала ненависть и отвращение к ней и её семье. Но это только забавляло её. Он ведь думал, что так хорошо владеет собой.

– Это привело меня в шок!– воскликнула почти повисшая на графе девушка. Она явно была намного моложе его. Очередная подстилка, посланная Геном, он хорошо знал о пристрастиях своих приспешников. А говорила эта почти полностью опьяневшая девица о новости прочитанной незадолго до начала этой чудной вечеринки.

– Уверен, Ген затребовал немедленное начало расследования,– проговорил Локран, глядя в глаза графу.

– Разумеется!– подтвердил он. – Смерть графини Дюбран стала большой неожиданностью, и горем для её семьи.

– Я успела отправить письмо с соболезнованиями,– проговорила Арива, коротко поглядев на племянницу.

– Графиня хорошо справлялась с обязанностями директора по внутренним расследованиям,– граф говорил немного задумчиво, словно что-то припоминал. – Её родители были моими друзьями. Потому мы поддерживали отношения с ней,– он отвел взгляд от Локрана и глянул на свою спутницу. Блондинка потягивала красный коктейль – он явно должен был помочь ей развеять тень сильного шока.

Изабо знала, какие именно отношения связывали графа и графиню. Это был секс и взаимная помощь. У Дюбран был муж, которого она не любила, но вышла замуж желая удержать социальный статус, а вот Орзан был ей полезен во многих отношениях.

– И вот что мне интересно,– продолжал граф. – Она была здоровой женщиной. Всегда проходила тщательные обследования.

– Вам известен причина смерти?– решил уточнить Локран. На само деле он давно хотел закончить беседу с графом. Он вызывал в мужчине только отвращение, ничего более.

– Пока нет,– он дернул головой, словно опомнился. – Что же мы о грустном в мой день рождения?– он хлопнул в ладоши.

– Дорогой,– блондинка потянула его за рукав. – Ты не очень то учтив. Ты не поинтересовался у нее, что она думает о смерти твоей подруги.

Изабо поднесла бокал к губам и сделала глоток .скрывая за этим движением желание рассеяться. Блондинка явно не знала с кем её любовник ведет беседу, и в попытке укорить любовника в отсутствии манер, выставила себя полной невеждой.

– Так что вы об этом думаете? – не унималась пьяная девица. Граф сжал её локоть, и они тихо пропищала “ай”, попытавшись выдернуть руку из болезненной хватки.

– Что я могу об этом думать, моя дорогая,– проговорила Изабо, отдавая пустой бокал подошедшему слуге. – Смерть это всегда грустно, и только.

Она посмотрела на графа, его ненависть стала ярче, заметнее. Из глаз она расползалась на напряженные мускулы лица и шеи, на поджатые губы. Голос Изабо выдернул из него многое, что следовало скрыть, даже от самого себя. Изабо подумала, продолжи она говорить и позволь себе улыбку, граф бы набросился на нее. И она не ошиблась. Орзан действительно исходил разрушающей ненавистью, подобно змее переполненной собственным ядом. Он не мог видеть имперскую красоту Изабо, она была яркой – стройная женская фигура, подчеркнутые возбуждающие формы, чувственные губы, теплая кожа, выточенные линии лица, и яркие голубые глаза, чистые как небо древности, отличительный Императорский знак. Ему казалось, что даже на расстоянии, которое их разделяло, он мог чувствовать пряный, опьяняющий запах её кожи. Он видел в ней напоминание о всем том что он предал, вступив в альянс с покойным Генералиссимусом, теперь он служил его сыну.

– Прошу нас извинить,– проговорил он, севшим голосом. – Пора уделить внимание и другим гостям. Наслаждайтесь вечером.

– Благодарим вас граф,– проговорил Локран, радуясь что им больше не придется терпеть общество графа.

“Мерзкие куклы пороков”– проговорила про себя Изабо, чувствуя сладкий запах, отдающий тонким почти неразличимым привкусом, повисший в воздухе. Это были искусственные масла, действующие как слабое седативное. Они должны были расслабить гостей и сделать податливее к алкоголю. Изабо хотелось поморщиться, но этого нельзя было делать. Контроль. Слово прозвенело в голове, и дыхание выровнялось. Внимание. Следующий звон, и она снова принялась незаметно приглядываться к окружению. Изабо постепенно двигалась по зале, её целью было оказаться у выхода на улицу, там воздух был разбавленным. Пусть на нее не действовал состав распылённых веществ, но привкус накапливался и отвлекал, как и сильные басы музыки, их целью было изменить сердечный ритм гостей, ускорить распространение алкоголя. Словно хозяин вечеринки подготавливал гостей к более сильным веществам. Изабо не долго думала какие именно это были вещества.

– Вам не следует оставлять компаньонов на долго,– проговорил низкий голос за её спиной. Его обладателя Изабо заметила несколькими мгновениями ранее. Потому ничуть не удивилась. – Мало ли что может случиться.

– Хотите меня предостеречь?– подавляя прорывающееся шипение проговорила Изабо встречаясь взглядом с давним знакомым.

Перед ней стоял представитель народа Кор`Интер, мира обжигающей пустыни и драгоценных во всех смыслах камней. Его кожа была едва тронута загаром, он приобрел его проживая в Центральном мире, где люди существовали на поверхности плодородной почвы, богатой природным разнообразием флоры и фауны, в то время как народ Кор`Интер проживал под песками, в глубине мира строились и разрастались их города, там царил свой биологический цикл, имелись виды растений приспособившихся к условиям их мира, имелась так же пресная вода. Ходили слухи, что в глубинах Кор Интера был даже свой океан. Но то были лишь слухи и догадки. Люди Кор`Интера были скрытными и не терпели вмешательств. Но даже среди этого народа, приверженного к своим правилам и древним устоям, находились предатели подкупленные Геном.

В те мгновения Изабо глядела в глубоко синие глаза мужчины, подчеркнутые остротой линий выразительного лица, и чернотой волос, она в очередной раз оценивала его и их связь с Геном. Агилар Травада де Сантэр, был наследником одной из правящих семей Кор`Интера, эта информация не была засекречена. Он был высок, статен, имел широкий разворот плеч и узкую талию. Образец точной дисциплины, на нем её и отрабатывали. Инстинкты Изабо отметили его физический потенциал, он был заметен для других внешним превосходством, для нее же он был кричащим, и исходил изнутри. Девушка не терпела этого человека, при вех его внешних достоинства, она почти ненавидела его. Десять лет назад, Агилар выкупил право на её жизнь у Гена, сделав своей собственностью её таланты.

– После таких громких новостей о смерти графини Дюбран, нельзя не заговорить о безопасности, такая неприятная неожиданность,– проговорил он, совершенно не источая сожаления к умершей. Его заботило иное. – Мне стоит беречь свой актив, вы стоили мне больших затрат.

Изабо снова почувствовала – речь шла не о деньгах, то были затраты иного рода.

– За этим подошли ко мне?– отчеканила девушка, внешне оставаясь как и прежде спокойной. – Будете играть роль личной охраны?

– Вовсе нет,– он усмехнулся и отсалютовал проходящему мимо мужчине полупустым бокалом с янтарной жидкостью. – Я хотел принять от вас поздравления. Вчера я приобрел кое-что многообещающее.

Она снова встретилась с ним взглядом, синева глаз поблескивала, она легко могла вселить в душу опасение, если бы у мужчины было на то желание. Изабо не легко было читать эмоции на его лице, по глазам определить что-либо было еще сложнее. Агилар держал себя в строгих рамках, это Изабо считывала каждый раз встречаясь с ним. Но какого рода были эти рамки? Что-то крылось за этим мужчиной, что-то что могло принести ей еще больше бед, чем Изабо уже получила.

– Что же это, господин де Сантэр,– она намерено обратилась к нему по его титулу, по праву рождения Изабо имела на это право. Он только лишь хмыкнул и наклонился к ней чуть ближе. Предчувствие холодом окатило девушку, но она оставалась стоять нерушимо спокойно. Отмечая про себя лишь то что ей крайне надоел продолжающийся спектакль, окруженный отравленным воздухом этого прогнившего места. Все внутри и снаружи было осквернено и вызывало отвращение.

– Я купил земли ван Райт,– проговорил он, ядовитым тоном. – Они слишком долго оставались нетронутыми, такая трата потенциала.