Псионическая Империя: Тени сквозь разум. Часть 1

Кассиан Норвейн

Псионическая Империя: Тени сквозь разум. Часть 1

Пролог

Дождь не спешил уходить. Он лился третий день подряд, густой и тяжёлый, словно само небо Астарии скорбело о будущем, которое ещё не наступило – но уже было предрешено. Небо плакало без устали, заливая купола Академии Эйдоса и мокрые улицы Северного Сектора, где камни под ногами становились зеркалами, отражающими серую бездну над головой.

На окраине Академии, за пределами защитных стен, на старой площадке из чёрного обсидиана, исписанной рунами контроля и уравновешивания, стоял юноша. Один – посреди бурлящего поля Силы. Его звали Лиан. На нём белая форма новичка – символ начала пути, доверия и надежды. Но ткань уже потемнела по швам, напитавшись потоком энергии, вышедшей за пределы нормы. Перегруз. На теле – ни царапины, но псионический огонь уже пожирал его изнутри.

Губы шевелились, словно он молился или звал кого-то, но звука не было. Только жгучая тишина – глухая, давящая. Воздух вокруг дрожал, будто над раскалённым металлом. Пространство искривлялось, теряло устойчивость. Песок вился в спиралях, камни висели в воздухе, вращаясь с пугающей точностью, словно подчиняясь чужому ритму. Разум Лиана рвался наружу.

На панели наблюдения ярко пульсировал алый сигнал: «Уровень Эйдоса: 97%» – ещё немного, и круг контроля не выдержит. Ещё чуть-чуть – и разряд накроет полсектора.

– Он теряет контроль! – вскрикнул техник, срываясь на панике. – Надо запускать подавитель, иначе…

– Нет! – голос Варрена, наставника третьего ранга, прорезал воздух, как хлыст. – Ты знаешь правила. Ни малейшего вмешательства. Саморегуляция или распад. Таков путь эспера.

Толпа учеников столпилась за защитной оградой. Кто-то молился шёпотом, едва слышно. Кто-то отворачивался, не в силах смотреть. Только одна фигура осталась неподвижной у самой черты. Кайра Вейн.

Она стояла, как будто сама была частью камня. Вода стекала по её лицу, пряди тёмных волос липли к щекам. Руки сжаты в кулаки, ногти впивались в кожу ладоней. Но она не дрожала. Она чувствовала. Не его мысли – их больше не было. А боль. Бездонную, холодную, густую, как чернильное пятно на сердце. Отчаяние. Страх. Крик, тонущий в молчании.

Кайра эмтап. И в этот миг Лиан был для неё не просто учеником, потерявшим контроль. Он был душой, разрываемой на куски. Один на грани распада.

– Он не справится, – прошептала она, глядя прямо в бурю. – Он умрёт.

– Вейн! – рявкнул Варрен. – Шаг – и ты больше не эспер. Нарушишь кодекс – будешь изгнана. Или хуже.

Она не ответила. Не повернула головы. Только крепче сжала пальцы, пока боль не стала якорем.

«Ты знаешь закон.» – шептал внутренний голос. – «Никакого контакта без согласия. Ни при каких условиях.»

Но рядом звучал другой – тише, почти на грани: «А если этот закон – просто другая форма смерти?»

Она сделала шаг вперёд. Перемахнула через ограду. В воздухе тут же завыла система безопасности. Руны вспыхнули красным, словно осознав предательство. «НАРУШЕНИЕ. ЗАПРЕТ. СМЕРТЕЛЬНАЯ УГРОЗА.»

Но Кайра не остановилась. Шаг. Ещё шаг. Ветер бил ей в лицо, хлестал по коже, предупреждая, уговаривая отступить. Но она шла вперёд, навстречу пульсирующей буре.

Остановилась в шаге от него. Он не видел её. Его зрачки были расширены, чёрные, как бездна. Ни мыслей, ни чувств – лишь сила, рвущая тело на части.

– Лиан, – прошептала она. – Я рядом.

Протянула руку. Не к телу. К тому, что осталось внутри. Легкое касание и… мгновение – полная тишина.

Всё замерло. Даже дождь, казалось, затаил дыхание. Мир сжался в точку – белую, слепящую. Вдруг взорвался светом. Вспышка, яркая, как рождение новой звезды, вырвалась из центра круга. Камни рванули в небо, руны треснули. Ограда сложилась, как карточный домик. Волна энергии накрыла холм, сбивая с ног наблюдателей. Где-то завыли сирены. Кто-то закричал.

Когда свет угас – Лиан лежал на камне. Он дышал. Тихо. Ровно. Он был жив. И, впервые за последние часы, спокоен. А Кайра – на коленях рядом.

Её лицо побелело, губы дрожали, из уголка рта стекала алая капля крови. Руки тряслись. Но в глазах – ни страха, ни боли. Только слёзы. Тёплые. Настоящие. Облегчение. Она спасла его. Нарушила запрет. Перешла черту.

Из толпы вышел Варрен. В его руке – чёрный жетон изгнания.

– Кайра Вейн, – его голос был твёрд, как приговор. – Ты нарушила Закон Эйдоса. Ты вторглась в разум без разрешения. Ты отныне – изгнанница.

Кайра не спорила. Не защищалась. Она просто смотрела на Лиана – живого, спящего. И тихо сказала:

– Это того стоило.

Где-то, далеко, в сердцевине Потока Эйдоса, там, где рождаются сны и бродят забытые тени, человек в чёрном плаще открыл глаза. Он сидел один, среди обломков чужих воспоминаний. Вспышка. Яркая, чистая, как кристалл, упавший в чёрную воду.

– Наконец-то, – прошептал Дариан.

Он улыбнулся. И впервые за десять лет понял, что в этом мире он не один.

Справочник по Эсперам и Гидам Академии Эйдоса

Раздел 1: Основы Псионической Структуры Астарии Для внутреннего пользования. Доступен с ранга "Ученик II ступени" и выше.

I. Кто такие Эсперы

Эсперы (от древнего слова espera – чувствующий) – это люди, обладающие способностью напрямую взаимодействовать с Потоком Эйдоса – всепроникающим слоем сознательной энергии, питающей реальность Астарии. Эти способности могут быть как врождёнными, так и пробуждёнными искусственно (через ритуалы, стрессовые события или контакт с артефактами).

Эсперы – это не маги в классическом понимании. Они не черпают силу извне, а являются проводниками и трансформаторами внутреннего Эйдоса, способными: усиливать или подавлять чувства и мысли (эмпаты, менталисты), влиять на материю через сознание (телекинеты, синестеты), проникать в чужой разум или объединяться в мысленные узлы (ментальные синтезы), искажать восприятие реальности (иллюзионисты, проекторы).

У каждого эспера – своя специализация, зависящая от глубины связи с Потоком и особенностей их психики.

II. Кто такие Гиды

Гид – это особый тип эспера, способный направлять и стабилизировать чужое пси-состояние, входить в резонанс с сознанием другого человека и сопровождать его в трансцендентных состояниях.

Гиды незаменимы в ситуациях: выхода эспера на границу перегруза (как в случае с Лианом), психических блокировок и травм, ритуалов инициации или восстановления после "разрыва сознания", навигации по Потоку Эйдоса (в ментальных экспедициях или глубинных снах).

Гид не всегда сильнее эспера, но он устойчивее. Его главное качество – эмпатическая совместимость и эмоциональная устойчивость, а не боевая мощь. Именно гид способен «удержать» другого, не позволив ему распасться на осколки.

III. Пробуждение Эспера

Пробуждение – это процесс активации связи между личностью и Потоком Эйдоса. Оно может произойти: естественным путём – обычно в подростковом возрасте, через сны, видения, эмоциональные пики; искусственно – с помощью ритуалов Академии, через ввод в транс или контакт с артефактами; внештатно – в случае травмы, сильного страха, потери или жизненной угрозы.

Пробуждение сопровождается: выбросом Эйдоса (псионическая вспышка), изменением восприятия реальности (часто – галлюцинациями или временной дезориентацией), нестабильным состоянием сознания, разрывом с "нормальным" потоком времени и логики мышления.

Поэтому каждый новичок проходит карантинный период в изолированном блоке под наблюдением.

IV. Для чего нужны Эсперы

В обществе Астарии эсперы играют ключевую роль:

В армии – разведка, ментальные атаки, подавление вражеских решений, защита от ментальных диверсий.

В науке – работа с нестабильными артефактами, исследование Потока, изучение аномалий.

В медицине – лечение психотравм, стабилизация посттравматических состояний, работа с блоками памяти.

В политике и дипломатии – эспер может выявить ложь, почувствовать намерение, предотвратить конфликт.

В религиозных практиках – как проводники в Поток, эсперы иногда выступают как «святые», жрецы нового культа Единства Сознания.

Однако с великой силой приходит и великое ограничение. Эсперы живут под постоянным наблюдением Академии, связаны Кодексом, не имеют права использовать способности без разрешения или за пределами протокола. Нарушение этих правил – преступление.

V. Закон Эйдоса: Контакт без согласия

Одно из главных правил Академии гласит: "Никакой ментальной связи без добровольного согласия." (Закон Эйдоса, параграф 7, пункт 3)

Именно этот закон нарушила Кайра Вейн, когда вошла в разум Лиана без его разрешения, даже если это спасло ему жизнь. Это был акт сострадания – но и прямое преступление.

Нарушившие Закон Эйдоса лишаются звания эспера, символически получают чёрный жетон и объявляются изгнанниками. Многие исчезают. Некоторые находят убежище в подполье. А единицы… становятся легендами.

VI. Классификация Эсперов по Специализациям

Эсперы классифицируются по типу взаимодействия с Потоком Эйдоса. Каждая специализация отражает не только силу, но и характер восприятия мира. Ниже – основные классы (в официальных документах обозначаются литерой и цветом жетона).

1. Эмпаты (Класс Е / Зелёный жетон)

Чувствуют и отражают эмоциональные состояния других. Могут усиливать, притуплять или связывать эмоции нескольких людей в единую сеть. Используются для стабилизации групп и контакта с травмированными.

!!!Эмпаты подвержены эмоциональной перегрузке. Требуют постоянной ментальной защиты.

2. Менталисты (Класс М / Синий жетон)

Работают с когнитивной структурой – памятью, логикой, речью. Способны читать мысли, блокировать ментальные процессы, устранять ложные воспоминания.

!!! Высокий риск нарушения Закона Эйдоса. Только с письменным согласием объекта.

3. Телекинеты (Класс Т / Серый жетон)

Влияют на материю напрямую через волю. Спектр – от простых манипуляций (движение предметов) до создания гравитационных всплесков.

!!! Нестабильны при эмоциональных перегрузках. Часто нуждаются в гидах.

4. Проекторы (Класс П / Белый жетон)

Создают иллюзии, фрагменты чужих воспоминаний, могут «проектировать» новые образы в восприятие окружающих. Часто используются в допросах и переговорах.

5. Синестеты (Класс С / Янтарный жетон)

Переключают каналы восприятия: видят звуки, слышат эмоции, ощущают энергию. Идеальны для навигации в нестабильных зонах Потока и аномалиях.

6. Гиды (Класс G / Серебряный жетон)

Специализация редкая. Имеют уникальную способность входить в резонанс с другими сознаниями. Гиды – опора во время перегрузки, ключ к стабилизации ментального состояния.

7. Размытые/Гибриды (Класс Х / Бледно-лиловый жетон)

Имеют черты двух и более специализаций. Часто нестабильны, требуют наблюдения. Среди них чаще всего проявляются аномальные формы способности.

VII. История Академии и Война Разломов

Основание Академии Эйдоса

Академия была основана 232 года назад после первого «Всполоха» – массового пробуждения псиоников на территории Северного материка. Ранние эсперы были непредсказуемы и разрушительны. Города исчезали за ночь. Поток стал нестабильным.

Первый глава Эйдоса – Илириан Каас – объединил эсперов, создав систему обучения, подавления и ранжирования. Его символ – Кристалл Эйдоса – до сих пор покоится в Сердцевинной Башне.

Война Разломов (Годы 132–137)

Пять лет. Двадцать шесть миллионов жертв. Причина – прорыв Потока Эйдоса, вызванный скоординированным восстанием изгнанников и «тёмных» эсперов.

Тёмные узлы – зоны, где Поток был искажён до неузнаваемости. Люди исчезали, разум рушился, пространство становилось непостоянным.

В результате войны были введены: Закон Эйдоса, Система жетонов, Секретные лаборатории на территории Академии для изучения Тьмы Потока.

VIII. Тёмные Эсперы и Опасности Перегрузки

Тёмные эсперы – это не просто нарушители. Это те, кто перешёл грань. Обычно они были перегружены, отказались от помощи гида или преднамеренно усиливали Поток в себе до предела. Результат: мутация сознания.

Тёмный эспер перестаёт быть человеком в привычном смысле. Его ментальная структура становится самоподдерживающимся паразитом Потока.

Признаки: отсутствие эмоциональной эмпатии, фрагментарная речь, чернеющие глаза (индикатор разрыва каналов восприятия), пульсирующая аура, искажающая пространство.

Перегрузка – опасна для всех, даже сильнейших. Она наступает, когда уровень Эйдоса превышает 98% устойчивости. Без сброса энергии или вмешательства гида, перегруз ведёт к: физическому коллапсу (взрыв тела), ментальному распаду (полное исчезновение личности), открытию Разлома (локальное искажение Потока).

IX. Символика Жетонов и Код Цветов

Каждому эсперу, при поступлении в Академию, выдается жетон-кодекс – идентификатор его класса, статуса и прав. Жетон интегрирован в личное поле и меняется только по решению Совета.

Цвет жетона – Значение

Белый – Проектор, ученик начального уровня

Синий – Менталист, ученик продвинутого уровня

Зелёный – Эмпат, стабилизатор

Жёлтый (янтарь) – Синестет, исследователь

Серый – Телекинет, тактик

Серебряный – Гид, лицензированный стабилизатор

Фиолетовый – Эспер гибридного класса

Красный – Перегруз. Временный статус. Изоляция.

Чёрный – Изгнание. Нарушение Закона.

Золотой – Член Совета, Архонт или преподаватель

Жетон светится только в присутствии ментального поля.

Глава 1

Весеннее утро. Зал Инициации, Академия Эйдоса.

Утро выдалось ясным. Небо – без единого облака, вымытое недавним ветром. Свет падал сквозь витражи коридора мягкими полосами, окрашивая стены в медово-голубые тона. Каменные дорожки внизу были сухими, студенты спешили на занятия, а в саду, под самой южной башней, уже пела невидимая птица – та самая, что каждый год возвращается первой.

Пальцы сами нащупали жетон в кармане мантии. Серебро чуть потеплело от кожи – знак готовности к активации. Отражение в стекле показало лицо, собранное, сосредоточенное. Светлые волосы, аккуратно убранные назад, мягко обрамляли бледное, чуть овальное лицо с высокими скулами. Глубокие, внимательные глаза цвета бурого янтаря скрывали внутри силу и холодную решимость. Это было лицо, которое умеет слушать и не давать обещаний.

Занятие в корпусе инициации – аудитория 3/О-17. Стеклянная дверь реагирует на допуск – внутрь вплывает свет, а вместе с ним – воздух, пахнущий новой формой и неуверенностью.

В аудитории – восемь человек. Большинство – подростки. Один, возможно, старше. Несколько пар глаз смотрят прямо, остальные – вбок или в пол. У кого-то пальцы дрожат, кто-то держится слишком ровно. Запах Потока – свежий, резкий, как у открытой раны. Только-только пробудились.

– Доброе утро.

Пауза.

– Кто из вас уже слышит посторонние голоса?

Записано. Стандартная реакция. Уровень тревожности – средний.Трое поднимают руки. Один усмехается. Один – отворачивается.

Проекционная панель включается по моему касанию – над столом вспыхивает голограмма Потока. Линии, как сосуды, пульсируют медленно, слабо. Примитивная модель, но для новичков – сойдёт.

– Добро пожаловать в Академию Эйдоса, меня зовут Кайра Вейн. Если вы здесь – значит, структура вашего сознания вступила в фазу пробуждения. Теперь вы эсперы.

Пауза. Хотелось дать им время осознать.

– И если хотите выжить – научитесь различать, где кончается ваш разум, и где начинается Поток.

Реакция – предсказуемая. Недоверие, замешательство, один открытый интерес. У стены – девочка с тёмной косой. Наблюдает. Вижу её второй раз. Потенциал – стабильный, но не доверяет нам.

– У кого в последние сутки были ощущения, будто вы не одни в комнате?

Четыре поднятые руки. Один улыбается. Показательно. Боится признать – это нормально.

– В ближайшие недели возможны: потеря ориентации, сенсорные сбои, эмоциональные всплески, искажённые воспоминания, фрагментарные сны. Не бойтесь. Это не сбой. Это настройка вашего разума.

Снова – пауза. Дать им право на страх.

– А теперь – задача. На листе: опишите, чего боитесь больше всего, когда Поток зовёт глубже. Анонимно. Подпись не нужна. Никто не будет читать, если не захотите.

В зале – лёгкое шевеление. Пальцы ищут ручки. Кто-то замирает. Один парень закрыл глаза, будто вспоминает что-то, что не хочет вспоминать. Возможно, уже был перегруз. Внутри – тишина. Точнее, напряжение. Поток чувствуется здесь – в нервах, в ритмах дыхания, в недосказанности. Все ждут объяснений, но никто не готов слышать правду. Они ещё верят, что сила – это дар. Что контроль – это кнопка. Что разум – это то, что можно выучить по инструкции. Ошибаются.

Один из учеников – тот, что в тёмной футболке с вытертым рукавом – перестал писать. Рука всё ещё сжимала ручку, но взгляд… стеклянный. Замерший. Мое чутье щёлкнуло, как тетива. Поток дрогнул в воздухе, будто что-то в нём менялось направление.

– Мирай.

Я произнесла его имя мягко, без нажима. Реакции нет. Только дрожь по пальцам, едва заметная.

– Мирай. Сконцентрируйся. Вернись сюда.

Остальные учащиеся начали замечать – кто-то уже встал, кто-то вытащил жетон, как учили. Девочка у стены – спокойна, но напряглась. Чувствует, как и любой гид. Поток начал резонировать.

В пространстве над парнем появилось искажение – сперва лёгкое мерцание, потом тонкий, почти незаметный разлом – не настоящий, ещё только тень. Срыв уровня восприятия. Начальная перегрузка. В нескольких шагах – активатор.

Рука на жетоне. Контур защиты сработал мгновенно – световая сеть замкнулась вокруг Мирая. Поток встрепенулся, затих, словно отложив дыхание. Парень вздрогнул. Плечи обмякли, дыхание стало неровным. Взгляд вернулся – мутный, сбитый.

– Всё хорошо. Это был первый отклик. Первая перегрузка – это как первый шрам. Если ты знаешь, что это не ты – значит, уцелел.

Защитное поле медленно гаснет. Мирай сидит. Пальцы сжаты до белых костяшек. Другие смотрят, кто с испугом, кто с завистью. Кто-то, может быть, хочет пережить то же – по-своему, глупо.

– Запомните. Поток – не союзник и не враг. Он – среда. Он не хочет вас убить. Но и не спасёт, если упадёте.

Занятие пришлось завершить на пятнадцать минут раньше. Двое остались поговорить. Один – сбежал. Нормально. Мирай – молчал. Наши глаза так и не встретились.

На выходе из зала кто-то прошептал:

– А если он снова сорвётся?

Ответа не потребовалось. В Академии знали: если эспер ломается – его не всегда чинят. Иногда – просто списывают или утилизируют, словно мусор.

Я почувствовала, как Поток меняется – будто трещина расползается под кожей реальности. Мирай стоял у окна, весь напряжённый, будто слушал что-то только ему слышное. Манжета на его запястье мигала красным, но он, кажется, даже не замечал. Воздух начал вибрировать, как перед грозой. Лёгкий звон в ушах усилился, внутри черепа возник глухой, едва ощутимый гул – маркер начинающейся перегрузки.

– Мирай, – позвала я, стараясь не повышать голос.

Он не обернулся.

Я сделала шаг. Кто-то за моей спиной всхлипнул, один из эмпатов. Девочка с короткими волосами зажала уши, склонившись над партой. Щит включился автоматически, мягкий серебристый купол накрыл её. Остальные смотрели на Мирая, будто ожидали, что он вот-вот загорится изнутри.

Я знала, к чему это идёт. Контур треснул – тонко, со звоном. Вспышка. Порыв силы откинул ближайшие стулья, воздух сгустился до ощутимой тяжести, будто кто-то налил в лёгкие каменной воды. Мой щит сработал мгновенно – инстинкт. Впереди – Мирай. Лицо его было бледным, губы сжаты, взгляд отрешённый, будто он и правда где-то далеко. Где-то, где больше нет стен, нет нас, нет собственного тела.

– Мирай, ты здесь. Слышишь?

Подступила ближе. С каждым шагом напряжение нарастало. Поток пульсировал вокруг него, как живой, как нечто, что больше не контролируется человеком. Я протянула руку. Не к нему – к центру поля, к эпицентру искажения. Касание – едва заметное, мягкое, но чёткое. Связь. Слияние частот. Он вздрогнул.

– Вдох, – прошептала. – Один… два… Выдох. Хорошо. Теперь ещё раз.

Он закашлялся, кровь пошла из носа. Волну я ощутила за долю секунды – и успела поднять барьер. Выброс был короткий, но мощный. Свет разрезал пространство, воздух содрогнулся. Меня качнуло назад. В мгновение всё стихло.

Мирай опустился на колени, тяжело дыша, упершись руками в пол. Руки дрожали. Поток вокруг него плавно гас, как лампа после отключения. Я присела рядом, не касаясь. Просто сидела, чтобы он понял – не один. Мы не оставляем своих, даже если порой приходится вытаскивать их из глубин, в которых лучше не бывать.

***

Кабинет был слишком чистым. Белый стол, прозрачные панели, графены в стенах едва слышно шумели. Я сидела, не прикасаясь к подлокотникам. На экране – досье Мирая, вспыхивающее в такт биосигнатурам.

Трое кураторов. Лаксен – нейтральный, сухой как бумага. Илерия – тонкая, с идеально гладкой причёской и глазами, в которых не отражалось сочувствие. И рядом с ней – куратор Вель, с которым я ещё надеялась говорить как с человеком.

– Он сорвался, – первой заговорила Илерия, глядя не на меня, а на голограмму. – Потенциал высокий, но контроль – ниже базовой нормы. Уровень импульсной волны – четвёртый. Ты это знаешь?

– Да. Я была в зале.

– Превышение в два пункта над критическим. Контур выгорел. И защитное поле треснуло.

Я сдержала раздражение.

– Альтернативой было отпустить его в момент срыва. Ты понимаешь, что случилось бы?

– В этом и вопрос, – вмешался Лаксен. – Может, нам стоит разрешить такие срывы в контролируемых условиях. Отдельная капсула, наблюдение, изоляция. Без риска для остальных.

– Он не объект. Не оружие на испытательном полигоне.

– Пока не стал. Но ты же знаешь, Кайра, как заканчиваются такие пробуждения.

Я опустила взгляд на свои пальцы. Вспомнилось, как дрожали его плечи. Как он дышал, уцепившись за последнюю нитку разума.

– Он хотел удержаться. И удержался. Не каждый пробуждённый в первые сутки вообще остаётся в сознании.

– Эмоциональная привязанность к объекту наблюдения может искажать оценку, – прозвучало от Илерии. – Тебе ведь известно, что Мирай из числа нестабильных. Его профиль совпадает с ранними признаками…

– Не продолжай, – Вель наконец-то поднял глаза от досье. Голос у него был уставший, но твёрдый. – Мы не делаем выводы после одного инцидента. Не в первый день. Кайра действовала правильно. Без вмешательства щит бы не выдержал.

Неловкая пауза.

– Ты берёшь на себя ответственность за него? – спросил Лаксен.

– Да.

– Полностью?

– Полностью.

– Хорошо, – отозвался Вель. – Тогда к Мираю не будут применяться ограничители. На данный момент. Но при повторении…

– Я понимаю.

Вель выключил досье. Панель мигнула и исчезла. Разговор был окончен. Я встала. Вышла в коридор. И только тогда позволила себе выдохнуть.

Коридоры были пусты. Даже стены здесь казались глухими, не слушающими, не дышащими. Я шла медленно, будто под ногами вдруг стал лёд, и стоило только поторопиться – упаду. Всё было правильно. Щит – вовремя. Команда – сохранена. Ученик – жив.

И всё же… Что-то внутри давило, не отпускало. Ощущение, будто совершённая попытка спасти – всего лишь отсрочка падения, а не настоящая помощь. А если бы не успела? Если бы снова не успела? С этими мыслями всегда приходила она – старая тень, стоящая за спиной. Лицо без имени, глаза, которые не успела закрыть. Тогда, когда впервые поняла, что Поток не прощает ошибок.

Я потеряла ученика один раз. И теперь каждое пробуждение – как выстрел по нервам. Можно ли доверять себе, если рука дрожит даже после того, как всё закончилось?

У стены – ниша. Присела. Прижала пальцы к виску. Поток чуть дрогнул, отозвался тихим, почти дружелюбным пульсом. Как будто ничего страшного не случилось. Как будто он сам – без вины. Смешно.

– Глупо, Кайра, – прошептала себе. – Ты же не ребёнок.

Но и не бог. В этом вся беда. Иногда, когда стоишь перед кем-то, в чьих руках рождается свет или разрушение, кажется, что должна быть идеальной. Всегда правильной. Всегда спасающей. А потом смотришь в зеркало – и видишь обычные глаза. Человеческие.

Некоторое время спустя изолятор встретил меня прохладой, впитавшей в себя запахи стерильности и забытых тревог. Холодный, приглушённый свет рассеивался по металлическим стенам, словно прятался за их гладью, заставляя тени играть в странные узоры. Дверь за спиной с тихим глухим щелчком закрылась, оставив нас наедине с тишиной, которая висела в воздухе, как напряжённое ожидание.