Скакуны Зеленых Лугов Разящий

– Их молоко на редкость питательное, господин. И из него так же получаются вкусные оладьи, сыр, творог, кефир и о-о-о йогурт. – Арон облизнул губы в мечте о любимом лакомстве. Но тут Бурогрив заметил грусть на мордочке друга и решил предложить: – Не хотите ли, господин, подоить сами эту скотинку?

«Бен» замер и спросил:

– А можно?..

– Вы же хотели помочь?

Жеребенок метнул опасливый взгляд на камелопарда, потом посмотрел на Арона и снова взглянул на камелопарда… Животное выглядело свирепым, и «Бену» подумалось, что такая «скотинка» легко его проглотит. Но, тем не менее, жеребенок вспомнил свою гордость и подошел к животному. Младший Бурогрив одобрительно спросил:

– Вам приходилось доить камелопарда?

– Нет… – «Бен» сел справа от зверя на табурет.

– Это легко. Один напевает колыбельную, чтобы успокоить скотину, а другой сжимает вымя и чудесное белое молоко струиться в кувшин. Ясно?

– Полностью. – «Бен» уже потянулся к вымени, намериваясь начать доить Камелопарда.

Но Арон вовремя его остановил:

– Подождите, пока я не начну петь, тогда и приметесь за работу, господин, хорошо?

«Бен» молча кивнул. Ему подумалось, что было бы если бы Бурогрив его не остановил. Арон же, размяв язык, скороговоркой запел басом. Голос дрожал от напряжения, но спокойный мотив все-таки убаюкал животное. И «Бен» начал доить зверя под приятный напев:

В далеких краях

Вдоль зеленых лугов

Лежит страна прекраснее снов!

И скачет вдоль трав юный народ,

Из земли рожденный,

Честью награжденный!

Когда кувшин наполнился сладковатым молоком, Арон начал откашливаться.

– Баллада агийвских рыцарей? – «Бен» оказался впечатлен талантом друга.

– Отец пел мне когда, кхм, я был маленьким, господин.

– У тебя неплохой голос. – «Бен» натянуто улыбнулся, а сам подумал: «Я ведь не господин, я такой же малыш, как и все, почему ты так ко мне обращаешься?»

– Спасибо за похвалу, господин, но при вашем дворе, кхм, найдутся певцы получше.

– Может, перестанешь? – вспылил жеребенок.

– Что именно, господин, кха-ха-кха? – разразился юный Бурогрив громким кашлем.

«Как будто он не знает!» – подумал «Бен» и повторил свою просьбу более четко:

– Прекрати!

Откашлявшись, Арон наконец, понял, что «Бен» имел в виду. Юный Бурогрив мог назвать его по имени. Однако манеры, которым его обучали долгие годы, взяли вверх. И он сказал:

– Но так полагается обращаться к принцам, господин.

«Бен» в ярости ударил глиняный кувшин, тот покачнулся и упал. Белое молоко растеклось по грязной земле, а «Бен» вышел из сарая, бормоча оскорбления. Арон, поняв, что сморозил глупость, печально опустил голову. Страшно идти за принцем и утешать его. Да и как тут утешишь? «Прости Карл Белорожденный, но ты монарх, а я простак, и потому мы не можем говорить как равные. Так что ли сказать?» – подумал юный Бурогрив.

Однако юный Бурогрив понимал, что возложил на себя ответственность, спася принца. И теперь не мог оставить его одного. Ведь одиноким тот чувствовал себя всю жизнь. Набравшись храбрости, Арон пошел следом за «Беном».

Найти его оказалось несложно. Он сидел за оградой возле дома и печально глядел на голубое небо, по которому тоскливо плелись облака. В воздухе витал приторный запах маков. Вдалеке на холмах паслись камелопарды, чей заунывный рев неприятно отдавался в ушах.

– Бен. – позвал Арон друга.

– Теперь ты зовешь меня по имени? – съехидничал принц.

Младший Бурогрив сел рядом.

– Только один раз, господин.

Принц злобно прищурился.

– Это не оскорбление – формальность.

– Для меня это именно оскорбление!

– Согласно этикету…

– О, оправдания!

– Слушай, то, что я называю тебя не по имени, не значит, что мы больше не друзья!

– Я просто знаю, чем все кончится. Сначала этикет, а затем слова: «Прости, мы слишком разные и не можем дружить!»

Арон решил промолчать и дать малышу выговориться.

– Сколько раз я встречал богатых жеребят, которые говорили изыскано! Их слова отдавались мне в ушах болью! А стоило встретить интересного собеседника из народа, так он сразу кланялся мне до земли и называл меня как угодно, но не другом!

Арон слушал спокойно и внимательно. Он узнал о скучной жизни во дворце, о трудностях с отцом-королем, о напыщенных богатеях и о тоске по матери. За полстолба «Бен» наговорил столько, что можно было бы набить этим десять корзин. Но когда принц закончил, то всхлипнул.

– Не плачьте, не плачьте, господин. – юный Бурогрив нежно обхватил друга копытами и прижал к своей груди.

Но «Бен» все-таки заплакал. Слезы полились рекой, и бурая шкура Арона стала мокрой, будто от дождя.

– Я даю вам слово, господин: ни наше происхождение, ни место в мире не помешают нашей дружбе.

«Бену» от этих слов стало полегче. Но все-еще сомневаясь, он печально прошептал:

– Это не просто, сохранить дружбу.

– Если приложить достаточно усилий… Дружба будет длиться вечно, господин.

Жеребенок успокоился и вновь начал любоваться небом. Арон, проследив за его взглядом, увидел, что принц смотрит на кудрявое облако, похожее на голову единорога.

– По какой причине, господин, вы так интересуетесь нашими врагами?

«Бен» сперва смутился, но, поняв, что Арон не осудит его, рассказал:

– Тебя разве не интересовало, что находится за границей наших земель? Что творится там, в местах из легенд! Из легенд, которые мы слышим в детстве, а взрослея, считаем глупой выдумкой. Но я никогда не перестану верить в эти легенды. В легенды, которые мне рассказывала моя мама. Потому что в них есть надежда! Ты разве не задумывался?

– Простите, господин, но я не особо интересовался прошлым. – Арон тоже посмотрел на единорога небе.

– А если бы заинтересовался? Если бы стал персонажем легенд, в которых лошади скачут наравне с единорогами и пегасами?

Арон опустил взгляд на сухую землю:

– То… возможно, я стал бы предателем.

Единорог растворился, став обычным пушистым пятном. «Бен опечалился от таких слов. И Арон тоже смутился этой с дуру ляпнутой глупости. И он попытался сгладить углы:

– Но я бы послушал… хотя бы одну легенду, господин.

«Бен» на радостях уже открыл рот, однако раздался зов королевского рога, и принц с ужасом прижался к Бурогриву. Арон ласково приобнял друга и прошептал ему на ухо:

– Я дал тебе слово, господин: ничто не разрушит нашу дружбу.

Принц успокоился, но юный Бурогрив внезапно понял, что грядущее разлучит их навсегда. И если «Бен» резво скакал на звук рога, то Арон печально плелся сзади.

– Ты в порядке? – «Бен» притормозил.

– Жара меня сильно измучила. – соврал Арон.

Принц поскакал вперед, а юный Бурогрив помрачнел: король не позволит ему дружить с «Беном». Крестьяне всегда жили внизу, а монархи вверху. Даже если бы Арон дослужился до командира стражи, это ничего не изменило бы в укладе жизни. Юному Бурогриву стало горько от того, что он дал обещание, которое в итоге не сдержит.

Когда жеребята пришли, то увидели перед домом царский конвой в белых стеганках и железных галиа. В копытах стражники держали железные копья и стояли по бокам от трех коней. В центре находился гордый белый жеребец – король Генрих Седогрив, одетый в красную мантию. Его голову венчал золотой венок – символ царской власти. Король выглядел непоколебимым лидером, который не согнулся под тяжестью возраста. Так же величия Генриху добавляла серая борода и грива, завязанная в хвост.

А по обе стороны от короля стояли два буланых коня. Оба были одеты в белые доспехи с золотой подковой на нагруднике – Гербом Королевства. Золотые гривы рыцарей трепались на ветру, норовя закрыть изумрудные глаза. На боках у жеребцов весели украшенные серебром мечи. Один из рыцарей был коренаст и массивен, его морда заросла щетиной. Мощная грудь и толстая шея с трудом умещались в доспехах. Другой жеребец был худ и низок. Его длинная грива с большими прядями развивалась на ветру. Она так и норовила залезть ему в рот. Этот конь напомнил юному Бурогриву тощего бойцовского петуха. Такой же наглый и такой же отважный.

Хоть Арон и никогда не видел их вживую, однако он сразу узнал в массивном рыцаре сэра Гавейна Солнцегрива, а в тощем – сэра Адама Буланогрива. Эти лорды, потомки древних родов Агийвии, были известны не только как верные товарищи короля Генриха, но и как его советники. А также они были наставниками рыцарей Ордена Великой Жанны.

Бурогрив смотрел на великих рыцарей, однако доверие у него вызывал только сэр Гавейн, ведь его взгляд был добродушен и при этом мудр. А взгляд сэра Адама выражал слабый гнев и высокомерие. Оба рыцаря старались смотреть в разные стороны, явно игнорируя друг друга.

И перед всей этой свитой и королем стояли, склонив головы, родители Арона. Король Седогрив благодарно кивнул им и громким старческим голосом обратился к сыну:

– Подойди сюда, Карл Белорожденный!

«Бен» сглотнув, вышел вперед. Его хвост был поджат. А дышал принц так, словно был на скачках.

– Привет, пап. – еле слышно сказал он.

– Зачем ты убежал? – в голосе короля не было осуждения или гнева, только горечь.

– Я хотел увидеть…

– Знаем, что ты хотел увидеть! – начал Адам и тут же, поняв свою дерзость по отношению к принцу, заговорил более мягко. – Хотел погулять без охраны и в итоге попал в беду…

– Лучше помолчи, Адам, – прервал его Гавейн. – и не дави на малыша!

– Успокойтесь, друзья мои! – приказал Генрих еще громче, чем до этого.

Лорды замолчали, демонстративно отвернувшись в разные стороны.

– Карл, тебе не стоит убегать из дома. Вне замка небезопасно. – Король посмотрел на сына с любовью и радостью.

– Покуда рядом Арон, я буду под защитой! – сказал принц, надеясь, что доброта отца позволит ему побыть еще немного рядом с другом.

Генрих и весь его конвой взглянули на младшего Бурогрива. Тому казалось, что взгляд короля кого-угодно обратит в камень. Но Арон, сохраняя спокойствие, легонько склонил голову перед правителем и произнес:

– Приветствую, ваше величество!

– Ну и малек, – сказал с усмешкой Адам. – Сделал кивок словно сам в королях ходит!

– Успокойся, Адам! – приказал Генрих, а затем вновь посмотрел на Арона. – Ты ведь тот, кто спас моего сына?

– Да, ваше величество, я спас господина от четырех мустангов.

– А как они выглядели, помнишь? – спросил Адам.

Арон попробовал вспомнить тех бандитов, но сколько ни пытался, он видел лишь красные глаза, горящие, словно два факела.

– Помню только красные глаза, милорд.

– И все? – изумился Адам.

Арон молча кивнул.

– Значит, от тебя больше нет пользы. – сказал Адам с досадой, он видимо желал лично наказать тех кто посмел тронуть наследника трона.

– Я думаю иначе, старый друг! – произнес Генрих так громко, чтоб его слышала вся свита. – Твой отец, – король посмотрел на родителей Арона, – рассказал мне, что обучает тебя как стражника, это правда?

– Так точно, ваше величество.

– И именно благодаря тебе мой сын, мой наследник остался жив.

Арон не ответил. Потому что сказанное королем не походило на вопрос.

– Скажи мне, Арон Бурогрив, ты действительно хочешь стать стражником?

– Да, ваше величество.

– Хочешь стать героем?

Карл наблюдал со стороны. На его мордочке начала появляться улыбка. Ему, похоже, было ясно, к чему клонит отец.

– Извините… ваше величество? – Арон удивился такому странному вопросу.

– Ты хочешь прославиться в военном деле и чтобы о тебе слагали баллады? – сказал Гавейн. Он тоже начал догадываться, к чему ведут расспросы короля.

Свита замерла в ожидании ответа. Арон помолчал какое-то время и потом произнес чисто и твердо:

– Вряд ли о стражниках слагают баллады, ваше величество. Я хочу не славы, я хочу с честью служить правому делу.

– С честью? – удивился Адам, в глазах появилась искра интереса. – Что даст тебе честь?

– Воин без чести ничего не стоит, милорд. А тот, кто обладает ею, получит не признание и не богатство…

– А что же? – Адам прищурился, в его взгляде смешались призрение и некий интерес к молодому крестьянину.

– Он получит понимание, что он принес на родину не сокровища, а доброту, безопасность… и гордость родных, – прибавил Арон, посмотрев на отца с матерью, все еще стоящих в поклоне.

Стражники начали перешептываться. Гавейн и Адам молчали в полном изумлении. А Генрих Седогрив глядел на юного Бурогрива так пристально, словно никого, кроме этого бурого жеребенка, не было в Агийвии.

– Значит ты подходишь! – сказал король.

– Подхожу? – Арон посмотрел на Карла.

Грязь отвалилась от его шкуры, обнажив царственный облик принца. Младший Бурогрив впечатлился: такой чистый белый окрас, будто Карл сделан из жемчуга. Хотя куда больше Арона удивило выражение мордочки друга. Он покусывал губы в предвкушении неких слов.

– Да! Подходишь для дела чести, которое никогда не давали простому крестьянину. Отныне ты под опекой Гавейна и Адама! – Худого рыцаря поразили эти слова и еще больше оскорбили. – Они будут тренировать тебя как рыцаря и обучать дворянскому этикету! – Гавейн засиял в предвкушении. – И по окончанию обучения ты станешь полноправным членом Ордена Великой Жанны! – Арон открыл рот, не веря таким словам. – Принимаешь ли ты оказанную честь?

Арон, с трудом собравшись, преклонил колени перед королем и торжественно заявил:

– Ваша милость вот величайшая честь для меня, повелитель!

Карл еле сдерживался, чтобы не загарцевать у всех на глазах. Арон же вспомнил пожелание бродячего музыканта: «Да наставит Великий Созидатель Ланса Бурогрива!» – это пожелание действительно принесло удачу Арону и его семье. Юный Бурогрив получил хорошего друга и небывалую для крестьянина честь. Но главное – Арон все-таки сдержал обещание, данное Карлу Белорожденному.

[1] Чернина – черная сладкая ягода, похожая по размеру и форме на помидор черри.

[2] Доспех из нескольких слоев простеганной ткани.

[3] Название римских шлемов.

[4] Лунный песок – алхимический материал.

[5] Один столб равен суткам в Зеленоземье, а солнцем называют светлое время суток.

[6] Праздник в конце Сезона Ветров, когда впервые Солнце начинает греть землю и начинают цвести тюльпаны.

[7] Лошади когда устают могут покрыться субстанцией похожей на мыло, это видоизменный пот, который образуется из белка латерина.

[8] Камелопард – легко приручаемый дикий зверь, всеяден, может вырастать до шести метров.

[9] Один цок равен одной секунде