Двенадцать баллов по шкале Бофорта

Ее отказ неприятно резанул по живому. То ли по самолюбию, то ли по гордости, то ли вообще по самому темному уголку души, куда я даже не хотел заглядывать. И разжигал внутри дикий огонек, подстегивал инстинкт охотника, желающего получить свою добычу. Это всего лишь вопрос времени – я же видел, какими огромными глазами она смотрела на меня, как начинала дрожать, стоило ее коснуться. Словно испуганная лань, которая боится подходящего все ближе человека, но не убегает. Смотрит, ждет, настороженно прижимает уши, готовая рвануть в любой момент, но стоит протянуть руку и ласково потрепать за ухом, сдается.

Проблема была только одна: возбуждение все нарастало, а выхода ему не находилось. И вот с этим нужно было срочно что-то делать.

Самый простой и быстрый способ я давно знал. Поэтому натянул шорты с майкой, обул любимые кроссовки и вышел из домика. На территории гостиницы стояла тишина, прерываемая только пением птиц. Та, которая бывает только ранним утром, до того, как ее заполнят голоса людей и их постоянная суета.

Я всегда любил утренние часы. Даже вставая в пять утра, невыспавшийся, злой, сонный и уже уставший. Даже тогда, когда вроде бы должен был ненавидеть. Но я любил – за вот этот покой и умиротворение, за мягкое, еще не успевшее раскалиться солнце и свежий воздух, которым хотелось надышаться побольше. Уже через какой-то час все изменится, улицы заполнятся шумом и движением, но пока – они только мои.

Засунув в уши наушники, я отправился на пробежку к морю. Я так давно этого не делал, но ноги сами вспомнили привычный маршрут: сначала по набережной, мимо еще дремлющих кафе и ресторанов, мимо бесчисленных отелей и вековых сосен. Потом мимо маяка, на котором так любил бывать в детстве, вдоль высокого отвесного берега, с которого когда-то прыгал на спор. А потом обратно – к пляжу, на котором еще почти не было людей.

Восстанавливая дыхание после бега, я на ходу стянул через голову футболку и бросил ее на песок. Потом сбросил кроссовки и пошел по прохладной поверхности пирса, притяно холодящей ступни. Сел на край, свесив вниз ноги, и море тут же ласково их лизнуло. Здесь было не так высоко, как на том, где мы были с Ульяной вчера, и я легко мог дотянуться до воды.

– Ну, привет, – улыбнулся я.

Море мягко стукнулось о каменное сооружение, словно приветствуя меня в ответ.

– Ты извини, вчера так и не удалось поздороваться. Все вышло как-то быстро и сумбурно… И за то, что не приезжал, тоже извини.

Я вздохнул, и вода ударилась о пирс чуть сильнее, взбив пену и подняв фонтан брызг. Они достали мне даже до плеч, и я кивнул.

– Злишься, понимаю. Я и сам на себя злюсь. Ну, ты знаешь, как это бывает – когда с удовольствием топишь все корабли, рискнувшие отправиться в плавание. Мои давно уже все на дне, а злость все не заканчивается.

В этот раз ответом мне послужили только крики чаек. Море замерло, внимательно слушая. Слушать оно умело – это я знал хорошо. Столько всего я уже отпускал в эту бездонную синюю бездну, и неизменно становилось легче, а вот в последний раз не смог. Просто сбежал, заперев все отчаяние внутри.

Не знаю, чего я ждал. Что мне на голову обрушится цунами, навечно растворив в холодной воде, или я просто камнем пойду на дно. Ждал хоть какой-то расплаты за свое предательство, а получал лишь ласковые волны и успокаивающий шепот прибоя.

Все-таки оно умеет прощать и быть милосердным – теперь я знал и это тоже.

– Прощаешь? Думаешь, я заслужил? Я перечеркнул все, что имело хоть какое-то значение. Все. Я теперь словно другой человек, и не знаю, хочу ли снова стать прежним. Сейчас… Как-то легче, понимаешь? Когда нечего терять, уже не страшно. Ты заранее обезопасен от боли и поражений.

Я замолчал. Слова давались легко, словно давно подступали к горлу, пытаясь прорваться наружу, и наконец-то их выпустили. А вот с психологом разговор так и не сложился, хотя тренер водил меня к нему практически силой. Тащил за шкирку, как глупого щенка, ежедневно менял тактику, бросался от кнута к прянику, уговаривал, орал. Твою мать, как же он орал. Потом по-отечески, неловко обнимал, похлопывал по спине, просил одуматься. А затем снова ругался так, что его словарному запасу отборных матов можно было только позавидовать.

На пляже становилось все многолюднее, и я нехотя поднялся со своего места. Безумец, разговаривающий сам с собой – то еще зрелище.

До гостиницы я добрался минут через пятнадцать. Там уже вовсю зарождалась жизнь: еще из-за забора слышались громкие голоса, хлопки дверей и крики проснувшихся пораньше детей. Я толкнул калитку и почти врезался в Вадима с кружкой чая в руках.

– О, привет, Арчи! – он широко улыбнулся. – Уже не спишь?

– Давно. Был на пробежке.

– Красавчик! – с уважением закивал он головой. – А я все не могу заставить себя вставать по утрам пораньше. Да и летом, в сезон, столько дел, что голова кругом. А зимой хочется спрятаться подальше в берлогу и отдохнуть от всего этого.

– Это дело привычки, Вадь. Выработаешь – и потом, даже если захочешь, не избавишься.

– Да знаю я, знаю, – он рассмеялся. – Это все лень, Арчи. Такая охрененная, огромная лень.

Он отхлебнул из кружки чай и огляделся по сторонам, сверяясь с часами на руке. Недовольно пробормотал:

– Ну, и где они? Сказали, уже по городу едут. Я уже начинаю думать, что по какому-то другому.

– Кто? – на автомате спросил я, просто чтобы поддержать диалог.

– Ребята должны сегодня заехать. Большая компания, приезжают ко мне уже который год. А, ты, наверное, даже с кем-то из них знаком. Женька Храмцов и Олег Старостин – мне кажется, вы пересекались раньше.

Я кивнул. Я их и правда знал – мы изредка встречались на студенческих вечеринках и в общих компаниях. Близкими друзьями, конечно, никогда не были, но перекинуться парой слов при встрече могли без проблем. И я даже немного обрадовался их появлению здесь – для них я был не бывший спортсмен без будущего, а всего лишь парень, с которым можно весело провести время. От спорта, особенно профессионального, они были далеки, поэтому не могли в полной мере понять, что я потерял. И не знали, что творится у меня внутри – для этого мы были недостаточно близки. А потому в их взглядах никогда не было сочувствия, жалости, понимания или даже злорадства. Узнав, что я оставил плавание все, что сказал мне Женька – это просто: “Да и хрен с ним! Зато сколько свободного времени появилось!”

– Не боишься, что они разнесут тебе гостиницу по кирпичикам? – усмехнулся я.

– Они у меня потом ее своими руками отстраивать будут. И сделают еще лучше, чем было, – хмыкнул Вадим и внимательно посмотрел на меня: – А у тебя какие на сегодня планы? Не хочешь рвануть на дикий пляж?

– Если только после обеда. Хотел сейчас сгонять в одно место.

– Договорились. У самого дел с утра вагон и маленькая тележка. Да где они там едут?..

– Кстати, Вадь, одолжишь мотоцикл?

– Да без проблем, – махнул он рукой. – Ключи лежат дома, если меня не найдешь, спроси у Ольги, она знает.

– Спасибо. – Я похлопал друга по плечу и пошел по направлению к домику. – До встречи! И передавай пацанам привет.

Море волнуется десять

Ульяна

Когда я проснулась, Артура на кровати уже не было. Я бегло глянула на часы – половина восьмого. Затем судорожно проверила одеяло – на месте. Похоже, я так боялась раскрыться, что так и спала всю ночь: не шелохнувшись, как оловянный солдатик.

Уснуть мне, хоть не без труда, но всё-таки удалось. Артур не обманул – за всю ночь он не прикоснулся ко мне и пальцем, ни разу не пересекая невидимую линию, разделяющую наши половины кровати. Сквозь полуопущенные веки я видела, что он быстро уснул, и заговорить с ним больше не рискнула. Так и лежала, уткнувшись взглядом в его широкую спину, мерно вздымающуюся при каждом вдохе и боролась с дурацким желанием дотронуться. Провести ладонью по крепким мышцам, ощутить мягкость его кожи. Не могла заставить себя думать ни о чем другом. Меня разрывало между желаниями прижаться к нему покрепче и отползти подальше, на самый край кровати. И не знала, чего из этого мне хочется сильнее.

Тихонько скрипнула входная дверь, и на пороге появился Артур. Выглядел он на редкость бодро для человека, едва ли проспавшего несколько часов. Мне бы столько энергии по утрам, и я бы тогда уже горы свернула. Обычно ранние подъемы, особенно после бессонной ночи, превращали меня в подобие зомби, плавно перемещающееся между кофейным автоматом и любым предметом мебели, на который можно присесть, а лучше прилечь. И обычно к тому моменту, когда ясность возвращалась в затуманенный недосыпом мозг, оказывалось, что покорять мир уже немного поздно.

Парень был одет в шорты и синюю футболку, идеально подходящую к глазам – на ее фоне они казались еще более яркими. Он наверняка знал о такой особенности, и умело этим пользовался, поэтому отвести взгляд от его сапфировых радужек не представлялось возможным. Я едва ли не силой заставила себя посмотреть на что-то другое: стену, дверь за его спиной, свои руки – что угодно, лишь бы не тонуть в этой синеве.

– О, уже проснулась, – обрадовался он. – А я думал, придётся долго будить. Вставай, у тебя пятнадцать минут на сборы.

– Что? На какие сборы? Мы разве куда-то собирались? – я непонимающе уставилась на него.

– Да, – утвердительно кивнул он. – Хочу показать тебе одно классное место.