Больше не будем

– Нужен ты ей больно, – не выдержав, случайно говорю не про себя, а вслух.

– Ой, Сазон, сам разберусь. Хотя зачем она мне нужна, это с действующей спортсменкой прикольно тусить, а бывшие уже не в почете. Ладно, погнали.

Забираю свой багаж и двигаюсь к выходу, откуда нас должны забрать и отвезти в отель. Заселяемся, принимаем душ и почти сразу едем на репетицию, а дальше я не успеваю моргнуть, как начинается какой-то марафон на выживание. Автограф-сессии, промо-съемки, позирование фотографам. Затем два дня подряд шоу и бесконечные фотографии с фанатами, где нас заставляют мило улыбаться, пока челюсть не устанет. В день обратного вылета мы все-таки успеваем хотя бы немного потюленить на пляже, а потом вся наша веселая толпа отправляется закупаться сувенирным барахлом. Обычно меня такое не интересует, но что-то подсказывает, что надо бы привезти подарок для Варвары, раз успел сказать ей про Сочи. Без особого желания, но все-таки отправляюсь на огромный рынок вместе со всеми и набираю в итоге целый пакет подарков родителям, младшей сестре и Варваре.

– Не лопнешь от сладостей, Сазон? – Костя все не сдается и продолжает свои попытки зацепить меня.

Если так продолжится и дальше, я не буду ждать, пока повешу коньки на гвоздь, чтобы врезать ему.

– Не волнуйся, не лопну.

– И кому ты столько набрал?

– Костян, тебе заняться нечем? Следи за кем-нибудь другим.

– Может, ты подружку завел, а мы и не курсе?

– Костян, Костян, полегче, – Петя вновь появляется вовремя, снижая градус напряжения между нами.

– Вряд ли моя личная жизнь касается всей сборной, – говорю как есть и с вызовом смотрю на Костю.

– Ладно, не хочешь – не говори, узнаем от журналистов или еще быстрее – от фанатов.

Пропускаю это мимо ушей и отправляюсь паковать чемоданы.

Не сильно хочу общаться с парнями после посадки, поэтому выхожу из самолета в наушниках, молча забираю багаж и двигаю на парковку за своей тачкой. Впереди у меня несколько дней отдыха от ледовых тренировок, в которые очень удачно залетает сессия, и послезавтра уже будет первый экзамен. Степень моей готовности – ноль из десяти, но едва сажусь в машину, сразу достаю телефон, убираю «авиарежим» и пишу Евдокимовой.

«А я тебе из Сочи подарок привез»

Варвара: «Илья, привет, это очень неожиданно, не стоило напрягаться»

«Я и не напрягался. Ты дома?»

Варвара: «Да, и пока в Питер не планирую»

«Скинь адрес»

Глава 4

Варвара

Что значит «Скинь адрес»? Зачем ему это?

«Для чего тебе мой адрес? Подарок почтой отправишь?»

Илья: «Курьерской доставкой»

«Мне кажется, это лишнее)»

Илья: «Ты боишься давать мне свой адрес? Надеюсь, ты в курсе, что я не мошенник, а страница не фейковая»

Да, страница явно не фейковая, это я в курсе. За те несколько дней, что прошли с момента нашей двухминутной странной встречи, я успела изучить информацию про Илью Сазонова. Поняла одно: для сборной по фигурному катанию он является тем же, кем я была до травмы в сборной по спортивной гимнастике. Главный молодой талант, надежда сборной, любимчик болельщиков (особенно, болельщиц), красавчик, трудоголик и звезда мужского одиночного катания.

Я едва не убила его столь драгоценную для страны спину дверью, а он спрашивает мой адрес, чтобы прислать мне подарок?

Подумав с минуту, набираю ему город, улицу, номер дома и квартиры. Если хочет – пусть делает, не думаю, что для него большая проблема оплатить услуги курьера. Не понимаю, зачем, но у каждого свои причуды.

Илья: «Через пару часов будешь дома?»

«Буду, никаких планов нет»

Сазонов реагирует сердечком на мое последнее сообщение, ничего больше не пишет, а я возвращаюсь к книге, которую читала до начала нашей переписки.

Нет, с чтением больше ничего не клеится, потому что все мысли теперь посвящены этому парню. В очередной раз захожу в сообщество, которое завели его фанаты, и проверяю наличие новых постов.

«Илья на автограф-сессии, посвященной Гранд-шоу в Сочи. Фотографии от подписчиков сообщества. Нашему принцу очень идет этот костюм»

Согласна, костюм ему действительно идет, Сазонов реально выглядит как принц, сошедший со страниц книги. И корона не жмет, если честно. Он ее заслуживает, судя по его успехам.

Кажется, в этой группе я прочитала все посты, опубликованные за последние полгода, но сейчас вновь принимаюсь листать ленту и рассматривать фотографии Сазонова. Красивый он, все-таки. Понимаю, почему такую фан-базу собрать смог. Интересно, что сказали бы его поклонницы, если бы узнали, что он привез мне из Сочи какой-то подарок?

Задумываюсь об этом и сама не понимаю, как листаю обратно вверх страницы, в поисковой строке пишу «личная жизнь» и жду, пока прогрузится результат.

«Наш принц не любит афишировать личную жизнь, зато никогда не отказывает фанатам в фотографии. Очередная подборка фоточек с открытой тренировки перед вами»

И все? Серьезно? Никаких фотографий с девушками, заметок от журналистов, надуманных романов с коллегами по сборной? Да ну, бред. Не верю. Думаю, он просто слишком хорошо шифруется, потому что такой красивый и популярный спортсмен просто не может постоянно быть одинок.

Следующие полтора часа я провожу, пытаясь занять себя чем-нибудь, но по факту почти все время проверяю телефон и жду нового сообщения от Сазонова или звонка курьера в дверь. Мне бы не очень хотелось, чтобы курьер приехал, когда родители уже успеют вернуться с работы, ведь в таком случае мне придется выкручиваться и что-то объяснять им. Вряд ли мама и папа поверят, что буквально за пять дней, проведенных дома, я успела с кем-то познакомиться и завязать общение.

Наконец, звонит домофон, и я подрываюсь с кровати в своей старой комнате, лечу скорее в прихожую и нажимаю кнопку на трубке, даже не спросив, кто пришел. Курьер же, как мы и договаривались. Через три минуты раздается звонок в дверь, и тут уже я решаю подсмотреть в глазок. Смотрю и застываю на месте.

За дверью стоит господин принц фигурного катания Илья Сазонов собственной персоной.

На автомате приглаживаю волосы, поправляю футболку и домашние брюки, смотрюсь в зеркало в прихожей, и только после этого открываю.

– Илья? Что ты тут делаешь? Ты же сказал, что отправишь курьера?

– А я не могу быть курьером? – он изучает меня внимательным и заинтересованным взглядом, зависая на моей фигуре, а затем поднимает голову и смотрит прямо в глаза. – Если ты пока не можешь приехать в Питер, я могу приехать к тебе, круто, да?

– Просто это слишком неожиданно, – я все еще держусь за дверную ручку как за спасительный круг и не впускаю Сазонова в квартиру. – Я не думала, что ты решишь приехать, ты же только что прилетел и наверняка хочешь просто отдохнуть дома.

– Так и есть, но мне захотелось увидеть тебя.

Что он несет вообще? Он совершенно меня не знает, мы виделись буквально две минуты в ситуации, которая была далека от приятной. С чего вдруг ему так сильно захотелось увидеть меня, что он, едва приземлившись в Питере, рванул в другой город?

– Хочешь знать, почему? – читает мои мысли.

Он подходит ближе, упирается боком в стену и не спускает с меня глаз. А я впервые замечаю, что за пару дней под южным солнцем он успел обзавестись веснушками на щеках. Идут они ему безумно.

– Хочу, – отвечаю коротко и ясно.

– Может, в гости пригласишь? – спрашивает со своей невероятной улыбкой «принца фигурного катания».

– Может, ты не будешь торопиться?

– Окей. Я думал о тебе все эти дни и хотел увидеть тебя, а ждать до сентября – это слишком долго. Я на машине, и ехать тут какие-то полтора часа.

– Ради встречи с незнакомой девушкой?

– Почему же незнакомой? Ты – Варвара Евдокимова, лучшая гимнастка России.

– Была лучшей, – исправляю его, ощущая резкую и ноющую боль в травмированном колене.

– Если ты не хочешь пригласить меня на чай, одевайся, пойдем гулять, – предлагает он, проигнорировав мой комментарий.

– Не подумай, что я не хочу пригласить тебя в дом, просто скоро придут родители, и если они увидят меня наедине с незнакомым парнем…

– Я понял. Ты соберешься за десять минут? Я могу подождать в машине.

– Я не говорила, что согласна гулять с тобой, – пытаюсь притормозить уверенного в себе Сазонова.

– Ты и не отказывалась. Так что, хватит десяти минут? Кстати, самое главное, чуть не забыл. Твой подарок.

Он стягивает с плеча рюкзак, открывает молнию и достает подарочную коробку, мило перевязанную ленточкой, затем протягивает эту коробку мне.

– Спасибо, это очень приятно.

– Посмотришь, что там? – спрашивает, натягивая рюкзак обратно на плечи.

– При тебе?

– Ты меня стесняешься?

– Илья, мы видимся второй раз в жизни, и ты уже у меня дома.

– Технически – не дома, потому что порог я не переступил.

Выдыхаю, закатив глаза, но это не со зла. Появление Сазонова меня и поражает, и забавляет, и радует одновременно.

– Если для тебя это важно, я открою, – поддаюсь порыву узнать, что же в этой коробке, тяну за ленту и развязываю ее, стягиваю крышку и залипаю на содержимое подарка.

Илья ограбил какой-то южный рынок, не иначе. Он сложил вместе сладости, орешки в шоколаде, чай, сухофрукты, аромосвечу в баночке, небольшую антистресс-игрушку в виде дельфинчика. И это я перечислила только то, что бросилось мне в глаза при первом изучении подарка.

Я удивленно смотрю на Сазонова, а он отвечает мне не менее удивленным взглядом.

– Ты осчастливил покупками всех бабулек на рынке, да? – смеясь, спрашиваю у него.

– Не всех, их было слишком много. С остальными пришлось фоткаться, давать автографы.

– Спасибо, я даже не знаю, что на это сказать, – смущаюсь от того, что Сазонов подходит еще на шаг ближе и как будто нависает надо мной.

Он чуть выше среднего роста для фигуриста-одиночника, хотя очень высоким его не назовешь. Просто я маленькая, как и все спортивные гимнастки, и наша разница в росте ощутима.

– Скажи, что соберешься за десять минут и проведешь мне экскурсию по своему родному городу. И выпьешь со мной кофе.

– Хорошо, я скоро спущусь.

Не дожидаясь дальнейшего ответа, одной рукой прижимаю к себе коробку с лентой, а другой, свободной, закрываю дверь перед носом Сазонова, который как раз собирается что-то сказать.

Глава 5

Илья

Да, было бы забавно, если бы родители Вари оказались дома. Познакомиться с семьей девушки, когда ее саму видишь второй раз в жизни – перебор, но я сам на него нарывался. Просто там, на парковке аэропорта вдруг понял, что мне совершенно необходимо увидеть ее уже сегодня.

У меня нет склонности к тому, чтобы долго обдумывать какие-то свои решения. Поэтому захотел – сел и поехал к ней. Все просто.

Евдокимова спускается через двенадцать минут. Успела нарядиться в летний сарафан, кеды, сумочку собрала и немного накрасилась.

– Девушка, может, прокатимся? – обращаюсь к ней, полусидя на капоте тачки.

– На коньках? – стебется в ответ.

– Боюсь, не сезон. В другой раз.

– Думаю, я бы и в другой раз не рискнула.

– Тогда, однозначно, кататься будем на машине.

Спрыгиваю на землю, открываю пассажирскую дверь, помогая Варе сесть, отправляюсь на свое место и первым делом включаю кондер на полную.

– Расскажешь и покажешь, куда мы можем поехать?

– Выезжай из нашего двора, а потом буду подсказывать.

Снимаюсь с парковки и медленно выезжаю. Теперь, когда она сидит так близко ко мне, а подол сарафана автоматически подтягивается, мне очень хорошо видно ее ноги. Я сразу замечаю шрам на правом колене. Руки покрываются мурашками, словно в этот момент я сам испытываю фантомную боль в колене. К счастью, я никогда не проходил через разрыв связок, но травмы в фигурке – это обязательный неприятный бонус. Я лечил их десятками.

Наверное, я разглядываю ее прооперированное колено неприлично долго, потому что она замечает это.

– Знаешь, я бы предпочла, чтобы ты просто пялился на голые ноги, чем изучал мой шрам, – недовольно произносит Варя.

– Прости. Правда, прости, я не хотел тебя обидеть. Мне очень жаль, что тебе пришлось это пережить.

– Я не нуждаюсь в жалости, – ожидаемо сразу же закрывается от меня.

– Я понимаю. Понимаю лучше, чем кто-либо другой, честно.

– Не хочу начинать общение с грубости, но и обсуждать то, что случилось, не горю желанием, – говорит мне Варя. – Поворачивай направо и проезжай весь проспект.

– Принято. Варь, в таком случае, давай поговорим об этом один раз и больше не будем. Ты уверена, что с большим спортом у тебя все закончилось?

Она сжимает правое колено ладонью, впиваясь в кожу короткими ногтями. Сжимает, видимо, до боли.

– У меня было тяжёлое повреждение колена. Всё случилось на обыкновенной акробатической тренировке, когда я работала над вольными упражнениями. Операцию мне провели сразу же, но ничего не говорили даже о приблизительных сроках восстановления. Просто врачи сказали: «Мы надеемся, что ты вернёшься в спорт». Это было в январе, после праздников. Мы все понимали, что чудес практически не бывает, кресты – это жестокая травма для любого вида спорта, но я верила в себя. Ты ведь понимаешь, что дает спортсмену предчувствие Олимпиады?

– Конечно.

– Сворачивай здесь, скоро увидишь парк, туда и пойдем, – комментирует Евдокимова и возвращается к своему рассказу. – Я форсировала восстановление, как могла, я занималась через слезы и крики, я отдавала все силы самым базовым разминочным упражнениям, а затем лежала на кровати пластом и не могла встать, чтобы налить себе воды. Рыдала ночами в подушку, видя каждый день, как девочки готовятся к Олимпиаде, пока я заново учусь ходить. В мае я поняла, что больше не могу ждать, иначе меня спишут со всех счетов в сборной, потому что я уже пропустила все, что могла.

– И что ты сделала?

– Я решила тренировать элементы, которые спокойно и уверенно делала всю жизнь. И упала с бревна.

– Ауч, – фантомная боль в колене преследует меня снова, в животе как будто все сводит от этого жуткого ощущения.

– Говорят, что рожать – это очень больно. Если это больнее, чем упасть на недавно оперированное колено, где был разрыв крестов, то я даже боюсь представлять себе роды.

– Ты не думала о том, чтобы не подвергать себя риску в этом году, полностью его пропустить и заходить уже в новый олимпийский цикл?

– Не расскажешь, зачем? Кем я буду после того, как пропущу целый год, пока кто-то из девочек, может быть, станет олимпийской чемпионкой?

– Тебе восемнадцать, – паркуюсь возле обозначенного парка и глушу двигатель. – Через четыре года ты вполне еще можешь добиться любых медалей.

– Я больше не могу ничего. Понимаешь? Ничего, – она опять сжимает колено, задирает подбородок, сглатывая ком, подступивший к горлу.

– Уверена?

– Я не хочу быть плохой спортсменкой, которая боится делать сложные прыжки, не хочет рисковать и трясется, как бы не упасть и не взвыть от боли. Я устала от безысходности и чувства собственной слабости. Устала от всего, что происходило со мной последние полгода. Я не еду на Олимпиаду, которая была смыслом всей моей жизни. Меня не выгоняли, я сама приняла это решение и ушла. На этом мы можем закончить разговор о моем колене? Ты звал меня гулять и пить кофе, правда же?

– Правда. Спасибо, что рассказала это все честно. Пойдем.

Что-то начинает подсказывать мне, что я идиот. Вместо того, чтобы спокойно дождаться возможности позвать ее на первое свидание в Питере, я притащился к ней домой без предупреждения и начал расспрашивать о травме, о которой Варя совершенно не хотела говорить. Лучше бы рассказывал про универ и что-нибудь нейтральное, чем вот так. Но Евдокимова не попросила развернуться и отвезти ее обратно, а это уже знак.

– Мы больше не будем возвращаться к вопросу моей травмы, хорошо? – говорит это сама, словно не верит мне.

– Не будем. Я просто хотел сразу узнать, планируешь ты возвращаться или нет.

– А если бы я сказала, что планирую? – спрашивает Варя.

– Тогда у меня возникли бы другие вопросы, но раз нет, значит, нет? Правильно?

Она внимательно смотрит на меня, оценивая всю серьезность разговора, случившегося между нами. Наконец, кивает и как будто выдыхает со спокойной совестью.

– Какие вопросы будут ко мне сейчас?

Ого, я так понимаю, она не менее прямолинейная, чем я сам. Спортсмены, что с нас взять.

– Какой факультет выбрала?

– Экономический, специальность будет та, на которую по баллам пройду.

– Ты мечтала быть экономистом? – удивляюсь, потому что ее образ с подобной профессией не вяжется.

– Я мечтала быть олимпийской чемпионкой, Илья. В итоге выбрала то, что подходит по результатам экзаменов. А ты на кого учишься?

– Специальность «Биоинженерные технологии».

– Ох, и что это такое вообще? Даже не представляю.

– Я могу быть специалистом по организации научно-исследовательских работ, заниматься промышленной фармацией, исследованием лекарственных средств.

С каждым моим словом ее глаза округляются все больше.

– Сомневаюсь, что ты случайно поступил на такую специальность. Тебе правда этого хотелось?

– Да, это же прикольно – заниматься исследованиями, которые потом могут быть актуальными для спортивной медицины. Глобальная сфера, и в ней еще столько всего можно разработать и открыть. Это ужасно интересно.

– Подожди, ты, получается, плотно изучаешь химию и биологию?

– Ну да, – улыбаюсь, когда вижу, какое впечатление на нее произвела моя специальность. – А еще физику и программирование.

– Ты – чемпион России, – раскладывает по полочкам Евдокимова.

– Да.

– И ты – потенциально первый номер сборной на Олимпиаде.

– О да, и это все про меня, – согласно киваю и приглаживаю свои растрепанные волосы.

– И как у тебя получается совмещать все?

– Как? Я не ложусь спать, – смеюсь, хотя по факту, не очень это и смешно.

– Серьезно?

– Варвара, ну как ты думаешь, если бы я совсем не спал, я мог бы вообще на ногах стоять? А прыжки тренировать на льду? А машину водить?

– Ладно-ладно, я поняла. Кстати, вон там какая-то сетевая кофейня, я ни разу не была в ней, уехала еще до ее открытия. Но, полагаю, с твоим отсутствием сна выживаешь ты в основном на кофеине.

– И в этом ты права. Прошу, – рукой машу в сторону той самой кафешки, и мы вместе направляемся туда.

Глава 6

Варвара

Сазонов угощает меня кофе, мы забираем наши напитки и присаживаемся на летней площадке заведения. Сначала повисает неловкая тишина, как будто у нас в головах резко закончились все слова. В этот момент я думаю, что Илья прав. Он действительно понимает меня лучше, чем это мог бы сделать кто-то другой.

Расскажи я свою историю обычному первокурснику, который кроме уроков, репетиторов и уличных тусовок с друзьями ничего не видел, этот парень и близко бы не понял всей глубины моей личной трагедии. А Сазонов – такой же претендент на олимпийскую медаль, как и я в недавнем прошлом.

На самом деле, забавно. Может быть, на ближайшей Олимпиаде он возьмет «золото» и станет новым Плющенко или Ягудиным, а я буду вспоминать эти наши посиделки в кафе и писать комментарии под постами в духе «А этот парень когда-то за мной ухаживал!».

А может, будет не так. Главная особенность нашей жизни в том, что мы ничего не знаем заранее.

– Давай поговорим о чем-нибудь, как это делают все на первом свидании, – все же нарушает нашу тишину Илья.

– Давай, – я соглашаюсь, хотя ужасно смущаюсь, когда он называет происходящее «первым свиданием». – А о чем там люди обычно разговаривают?

– Ты что, никогда не ходила на свидания? – удивленно спрашивает Илья.

– Не то чтобы совсем не ходила. Скорее, просто гуляла. С парнями-гимнастами, с которыми мы рядом жили, тренировались, в общем, неплохо друг друга знали. Любой разговор начинался с темы тренировок, соревнований и общих знакомых.

– Понятно. А я никогда не был на свиданиях с фигуристками, – вдруг заявляет.

Чего? Этот секс-символ мужской фигурки не ходил на свидание со своими соседками по льду?

Я чуть кофе не подавилась от этой информации.

– Ты серьезно?

– Да. Не знаю, как так получилось, видимо, они просто успевали надоесть мне еще в ледовом дворце, и на свидания я звал других.

Он натягивает улыбку, чтобы перевести это все в шутку, но чувствует, что наш разговор опять заходит не туда. Я и сама догадываюсь, что свиданий в жизни Сазонова было много. Только вот слушать об этом мне совсем не хочется.

– Ладно, Варвара, расскажи, как ты проводишь свободное время? И не говори, что у тебя его никогда не было, я не поверю. Может, ты читаешь умные книги, смотришь аниме, рисуешь картины по номерам?

Блин! Я действительно планировала сказать, что раньше у меня никогда не было свободного времени, но он не оставил мне этого шанса. Сам, главное, выживает исключительно на кофе, не имея ни минутки свободного времени!

– Нет, аниме я не смотрю и рисовать не умею, книги иногда читаю, но не сказала бы, что очень увлекаюсь этим. А вот всякие околоспортивные шоу перед сном люблю смотреть.

– То есть больше всего на свете ты любишь спорт? – Сазонов задает какой-то странный вопрос.

– Ты разговариваешь с девушкой, которая через боль тренировалась, чтобы воскреснуть к Олимпиаде, и что-то еще спрашиваешь?

Блин, может, прозвучало грубо, но я и не принцесса из страны розовых единорогов. Я принцесса из страны жесткой диеты, изнурительных тренировок и бесконечных соревнований.

– Тогда вынужден предупредить. Я тоже больше всего на свете люблю спорт. Может, это прекрасно? Ведь получается, у нас уже есть что-то общее.

– Главное, медальками не начать мериться, – усмехаюсь, представив себе эту сцену.

Илья потягивает свой кофе, не сводя с меня глаз. Вспоминаю, сколько раз за эти дни пересмотрела его фото и даже не верю, что он действительно сейчас сидит передо мной. Илья Сазонов. Тот самый, по которому сходят с ума все девушки, следящие за фигурным катанием. Кстати, обидно, что девушки устраивают парням-спортсменам настоящие фан-сообщества, а парни девушкам-спортсменкам – нет. И действительно, какие могут быть проблемы у Сазонова со свиданиями, если у него такая тьма фанаток? Наверняка полно тех, кто желает познакомиться с ним поближе.

Так, стоп. Я не его фанатка, но на свидание он позвал меня. И приехал ко мне сразу после самолета. Нет смысла сомневаться в его интересе.

– Медалями мы точно друг друга не впечатлим, Варвара, – после некоторой паузы говорит Илья.

– Ты можешь называть меня Варей.

– Ну, хорошо. Тогда ты меня Сазоном? Нет, серьезно, нет другого способа сократить.

Мы оба смеемся и одновременно тянемся к своим стаканчикам с кофе, из-за чего наши руки случайно соприкасаются, как в кино. Резко стреляем друг в друга глазами, обмениваясь взглядами-стрелами, а по телу словно пробегает легкое электричество.

В голове проносятся картинки, где я вижу нас с Сазоновым вместе. В будущем. Как будто стоп-кадры из фильма, на которых мы рядом. По рукам бегут мурашки, а на кончиках пальцев еще долго ощущается его прикосновение. В своей голове я даже вижу наш поцелуй и то, как Илья носит меня на руках.

Творится какая-то магия, словно высшие силы приоткрыли мне завесу тайны будущей жизни.

А потом мы разрываем зрительный контакт, и вот нас больше нет.

Илья

Если на своих соперниц на турнирах Варя смотрела так же, то мне жаль этих юных беззащитных девочек. Она – не принцесса спортивной гимнастики, она – Снежная королева. Жесткая, сильная, уверенная в себе и привыкшая никогда не сдаваться. Сломать ее могли только «кресты», да и то не сразу.

При этом внутренний мир Вари не вяжется с ее образом маленькой девочки, будущей первокурсницы, малышки с янтарными глазами. Сидит такое милое создание в сарафанчике, а при этом любого задавит на пути к своей заветной мечте.

О чем она подумала, интересно? Я заметил, как ее всю затроило, когда наши ладони случайно соприкоснулись на пару секунд. Спрашивать не буду, потому что, признаться честно, сам испугался ее взгляда.

– Извини, я что-то задумалась, – Варя смущенно улыбается и обхватывает ладонями полупустой стаканчик с кофе.

– Если ты любишь спорт и шоу, не думала о том, чтобы пойти в спортивную журналистику? – перевожу тему обратно на то, что мы уже обсуждали.

– Честно? Нет, думаю, я бы не смогла выполнять эту работу. Нужно быть более открытым и общительным человеком, более разговорчивым.

– А ты закрытая? – спрашиваю и сам догадываюсь, каким будет ответ.

– Достаточно.

– Но со мной общаться ты не боишься.

– Ты спортсмен, а мы все как братья друг другу, – пожимает плечами Варя.