Больше не будем

Маша Брежнева

Больше не будем

Илья

– Сазонов! – голос проректора по учебной работе сотрясает этаж. Я несусь в другое крыло, но вынужденно торможу рядом с ним.

В универе я появляюсь так часто, насколько это вообще возможно в моем положении, но в последние дни меня тут почти не было. Пользуюсь индивидуальным планом и поблажками исключительно для меня – пропуски отрабатывать не приходится.

– Да, Игорь Вячеславович.

– Твой декан говорит, у тебя опять пересдача!

– Да, – киваю, пытаясь сохранять улыбку на лице. – Прямо сейчас, и я как раз шел на нее. Пересдам быстро и получу допуск к сессии, все в порядке.

– А курсовая работа? Сазонов, без курсовой сессию не закроешь. Ты же сейчас в отпуске? Вот и пиши в нем курсовую!

– Игорь Вячеславович, у меня пересдача ровно через две минуты, а через два часа лед.

– Какой лед? А отпуск? А курсовая?

– Мне послезавтра в Сочи лететь на шоу. Простите, товарищ проректор, очень спешу, – молитвенно складываю руки и собираюсь уже рвануть прямо по коридору, как вдруг мне хорошенько прилетает дверью по спине. Все это время я торчал прямо под дверью аудитории с табличкой «Приемная комиссия». Настоящий идиот.

Быстрая спортивная реакция меня спасает – успеваю вовремя отскочить назад, чтобы не попрощаться со спиной накануне выступления. При этом из дверей показывается не какой-то там двухметровый одиннадцатиклассник, а самое милое создание, которое я только когда-либо видел. А из ее рук высыпается охапка документов, и они тут же застилают пол у нас под ногами.

Невысокая, светленькая, с глазами янтарного цвета. Сам себе прописал бы сейчас подзатыльник за то, как нагло пялюсь на эту девушку. Но я все смотрю, смотрю, смотрю. Мне кажется, проходит вечность, хотя, я уверен, по факту это все занимает несколько секунд.

– Я вас не задела? Простите, не рассчитала, – оправдывается за свою откуда-то взявшуюся богатырскую силу.

– Жить буду. Наверняка.

И снова кажется, что время зависло. Я опять ныряю в янтарные глаза с разбега и без тарзанки. Девчонка отмирает первой. Наклоняется, чтобы собрать свои бумаги, но тут я реагирую быстрее. Присаживаюсь на корточки и в миг собираю все то, что разлетелось. Сбиваю между собой, поправляя, и на автомате сканирую глазами первый лист, ксерокопию одного из ее документов.

Передаю ей охапку бумаг, поднимаясь обратно, и специально отвожу взгляд, чтобы снова не зависнуть.

– Спасибо, – шепотом произносит.

– Да не за что, – пожимаю плечами и, еще раз взглянув на бумаги, хотя текста все равно не могу разобрать, добавляю. – Варвара Андреевна Евдокимова.

Она улыбается, смущаясь из-за такого официального обращения, а я сбегаю, потому что у меня в запасе уже ни минуты лишней нет.

– Сазонов, я тебя долго буду ждать? На Олимпиаде тоже выход свой проспишь? – из дальней аудитории показывается зам декана, которому я в очередной раз пересдаю этот хренов зачет ради допуска к экзаменам летней сессии, чтобы закрыть уже свой предпоследний курс.

– На Олимпиаде не просплю, – говорю про себя, устремляясь в кабинет и больше не оборачиваясь к янтарным глазам.

Зачет у меня такой, что списывать просто нечего. Телефон я все-таки убираю в рюкзак от греха подальше, чтобы препода не нервировать. Конечно, они гордятся тем, что среди студентов у них есть целый чемпион России и потенциальный участник будущей Олимпиады, но за красивые глаза оценки никто просто так не ставит. Мне приходится закрывать все сессии и контрольные точки своим собственным трудом, отсутствием сна, личной жизни и отдыха как такового. Но это был мой выбор, на который спустя три года после начала я не жалуюсь.

Я готовился. В этот раз готовился ночами, собирая себя в кучу после сложных и непривычных тренировок перед выступлением в шоу. Грезил о том, что откатаю пару шоу в Сочи и погрею бока на море хотя бы денек. А там можно и экзамены сдавать.

Но этот упрямый мужик ни в какую не ставит «зачтено», из-за чего я не могу получить обязательный штамп о допуске. Чтобы закрыть уже это все, я честно старался, но сейчас сижу и залипаю в окно. Пять минут, десять минут.

Телефон вибрирует на дне рюкзака, но сообщения отображаются на дисплее умных часов. Перевожу взгляд и читаю.

Чат «Шоу Сочи»: «Репетиция по графику, просьба на лед не опаздывать»

Листаю.

Рита костюмер шоу Сочи: «Забрала твою красоту из пошива! После трени на примерку, будем смотреть на тебя, принц»

Лариса пиар: «Привет, Сазонов. «ТВ спорт» зовут тебя на интервью завтра в студию, пойдешь?»

Тренер: «Нам надо забронировать лед на время после твоего отпуска»

Отпуск, смешно. В отпуске я сдаю сессию и катаю в шоу, потому что все прошлые призовые уже вложены в тачку и съемную хату, а жить тоже на что-то надо и питаться не воздухом.

Смахнув все уведомления, думаю о том, что пора вернуться к тесту, чтобы не завалить его вновь. А в голове проносятся картинки цвета ее глаз. Да что же такое! Я же тот самый несгибаемый Илья Сазонов, который на все вопросы журналистов о личной жизни всегда отвечает «У меня нет на это времени».

И это абсолютная правда, у меня нет времени. Девушки всегда хотят внимания, свиданий, подарков, отношений, разговоров. А я хочу спать. Хотя бы шесть часов в сутки. И вообще моя главная мечта – нет, не девушку найти, а просто лечь и по-человечески выспаться.

У меня через полтора года Олимпиада, а до нее еще десятки стартов мирового, европейского уровня и внутри страны. И мне точно сейчас не до чьих-то янтарных глаз.

⁃ Сазонов, время вышло, сдавай тест, – слышу какой-то голос из космоса.

А, нет, это всего лишь голос препода.

⁃ В каком смысле вышло? Я же только начал!

⁃ Полчаса уже прошло, ты у меня один пересдаешь, неужели времени недостаточно?

Это что же получается, я полчаса об этой Варваре думал?

⁃ Пять минут еще, пожалуйста. Мне нельзя снова пересдачу, я улетаю через два дня.

⁃ Эх, Сазонов, Сазонов, ты со своим графиком с ума себя сведешь. И вот понадобилось же тебе биоинженером становиться, – зам декана тяжело вздыхает, зачем-то снова оплакивая мою тяжелую жизнь, а я за это время справляюсь с мыслями, решаю все и отдаю полностью заполненный бланк.

Минуты три уходит на проверку, после чего я получаю долгожданный автограф на развороте в зачетке, бегу в деканат, где мне штампуют допуск, и вылетаю из корпуса универа на стоянку. Доведенные до автоматизма действия по проезду от места учебы к месту тренировки на минуту откладываю, достаю телефон из рюкзака. Но не для того, чтобы ответить в чатах, а для того, чтобы забить в поисковике «Варвара Евдокимова, Санкт-Петербург».

Первое же, что подкидывает мне сеть, максимально удивляет.

«Варвара Евдокимова, гимнастка, травма»

Глава 2

Варвара

– Уважаемые пассажиры, через пятнадцать минут наш поезд прибудет на конечную станцию. Просим заранее подготовиться к выходу и не забывать свои вещи.

Стандартный набор фраз проводника может вызвать у кого-то трепет от скорой встречи с городом, но только не у меня. Возвращаться домой после нескольких лет в Подмосковье, проведенных в школе олимпийского резерва, да еще и возвращаться с разбитыми мечтами – так себе удовольствие. Мне очень хотелось остаться в Москве, но судьба распорядилась иначе, и в этот жаркий июльский день поезд должен высадить меня на Московском вокзале моего родного Питера. Высадить и оставить здесь.

Питер я очень люблю, ведь это город моего детства, место, где все начиналось, где я выиграла первый турнир, делала первые успехи. Но я была уверена, что больше в Северную столицу меня не занесет. А в итоге…

Родители собираются приехать, чтобы встретить меня, ведь они считают, что сама я с таким количеством чемоданов просто не справлюсь. Хотя таскаться с вещами мне не привыкать, сколько сборов, сколько соревнований, сколько переездов пройдено. И эта дурацкая, совершенно нелепая травма, от которой я так и не смогла оправиться.

Вздохнув, убираю наушники и телефон в сумку, складываю откидной столик, разминаю шею. Подхожу к блоку багажа и думаю, что тут передо мной вся жизнь, упакованная в чемоданы. В этот миг она кажется забавной и даже странной. Но вот поезд начинает сбрасывать ход, чуть дергаясь, и я понимаю, что остаются какие-то секунды до выхода в старую новую жизнь.

Завтра мне идти в универ, в котором я не хотела учиться, и подавать документы для поступления в него. Снова быть там, откуда я уже уехала и куда не хотела возвращаться.

Часть жизни, где я была счастлива даже сквозь пот, слезы усталости и боль, закончилась, и меня ждет другая, та, которую я не выбирала.

– Варя, Варенька! – голос мамы слышу сразу, едва поезд тормозит и распахивает свои стеклянные двери.

– Вот, ну наконец-то, появилась! Мы уж думали, не доехала! – это на всю платформу объявляет папа.

– Да куда же я от вас денусь, – тихо вздыхаю про себя, подкатывая первый чемодан ближе к краю вагона.

Отец сразу перехватывает ручку чемодана, а затем стягивает все остальные мои сумки.

– Пап, да я бы сама, – тихо возмущаюсь, перешагивая с выступа вагона на платформу.

– Сама она! А отец на что? – тут же обнимает, притягивает к себе и, кажется, хочет задушить в своих объятиях. – Как же мы с мамой по тебе скучали!

– Я тоже скучала, пап.

Мама тут же оказывается рядом, и вот уже мы напоминаем капусту, обнимаясь все вместе. Мне кажется, пора уводить родителей отсюда и не мешать другим людям, но моя семья не очень разделяет это мнение. Мы еще и обсудить все за прошедшие годы прямо тут на платформе можем.

Нет, это я шучу. Родители самые прекрасные, просто им тяжело было в свое время отпускать меня, когда я уезжала в Школу олимпийского резерва в Подмосковье. Я с раннего возраста не жила с ними, потому что оказалась в свой первой школе олипмрезерва в Питере, куда переехала из Ленобласти. Но переезд в столицу стал следующим серьезным шагом.

И нельзя говорить, что родители желали мне какого-то зла – конечно, нет. Просто всегда тайно мечтали, чтобы я вернулась, а возвращаюсь я сломанной. Во всех смыслах. Нет, спорт меня закалил, дух у меня сильный, жить дальше буду.

Просто не так, как мечтала я.

Но это бывает.

Все вместе мы тащим кучу моих вещей к парковке, где папа оставил своего старенького француза. Он был в нашей семье еще тогда, когда я уезжала в Подмосковье. Думала, вот стану олимпийской чемпионкой, смогу подарить папе новую машину. Да и сама водить научусь, себе тоже личный автомобиль возьму. Но пока… Француз, радио, из которого песни в стиле ретро орут на всю машину, папина любимая «елочка».

– Завтра же иди подавай документы, и без того уже сколько времени прием в вузах идет, а ты все сидишь! – начинает давить на больное мама.

– Успею, не последний же день, – пытаюсь отмахнуться от этой темы, но просто так не отмахнешься, если мама уже начала.

– Но и в облаках нельзя витать! У нас конкурс наверняка серьезный.

– Мам, если конкурс серьезный, совершенно не имеет значения, подам я завтра или через неделю. Ты знаешь, мне гордиться нечем, баллы скромные. Я и не думала, что мне это сильно нужно будет.

– Варь, да не грусти, – папа наконец включается в нашу беседу. – Всегда все к лучшему, втянешься обратно в нашу жизнь, и институт тебе понравится, и подруг тут новых найдешь. Какие твои годы!

Чуть поворачиваюсь в его сторону со своего пассажирского и киваю, натягивая улыбку.

Оказывается, что по случаю моего «долгожданного» приезда отец взял отпуск на неделю, поэтому действительно на следующий же день мы из нашего маленького городка отправляемся в главный университет Санкт-Петербурга для подачи документов. Пока едем, перед глазами у меня проносятся картинки-воспоминания. Вот меня впервые привезли на тренировку в секцию. Вот мама договаривается о графике на работе, удобном для поездок со мной на электричке в Дворец спорта, где из меня начнут воспитывать чемпионку. Вот позднее меня приглашают в спортивную школу олимпрезерва, и я уезжаю от родителей, но пока еще не очень далеко, и мы видимся регулярно, а выходные я провожу дома. А потом, когда становится понятно, что я на голову выше и талантливее всех своих сверстниц, меня зовут уже в Подмосковье, в главную кузницу талантов российской спортивной гимнастики.

Долгий путь, долгий и болезненный, но с улыбками, рекордами, медалями и радостными возгласами, когда видишь свою фамилию вверху итогового протокола. Раз – и все. Это больше не моя жизнь, а чья-то другая.

К счастью, сегодня папа уже не так агитирует за мое счастливое студенческое будущее, понимая, что я пока не могу с таким исходом смириться. Может, они с мамой и правы, однажды я привыкну ко всему, приму то, что преподнесла мне судьба, но это будет не сегодня и не в ближайшее время.

– Мне пойти с тобой? Тебе так будет спокойнее? Или лучше не мешаться, потому что ты хочешь чувствовать себя взрослой и самостоятельной? – спрашивает отец, когда мы подъезжаем к корпусу вуза.

– Я схожу сама, пап. Я у вас уже большая девочка, мне вот даже восемнадцать есть, – пытаюсь улыбнуться, чтобы меня не потащили к психологу на лечение.

А то решат еще, что со мной не все нормально.

Грубо говоря, со мной не все нормально, но я справлюсь. Спорт дарит человеку такую невероятную силу, о которой тот даже и не думал раньше.

В итоге в приемную комиссию я направляюсь сама. Мне действительно не очень хочется, чтобы кто-то сопровождал меня, потому что за несколько лет жизни не в родительском доме просто от этого отвыкла. Собираюсь с мыслями, открываю дверь в огромную аудиторию, где расположилась приемная, вижу нужный мне столик с табличкой факультета, и двигаюсь прямо к нему. Молоденькая сотрудница, может, магистрант, принимает документы и спрашивает, хочу ли я подать заявление куда-то кроме экономического. Если честно, я и на экономический не очень-то хочу, но на физкультурный я собиралась поступать, только когда были надежды на длительную карьеру в спорте. А раз моим мечтам не суждено сбыться, надо получить профессию, по которой я смогу работать, даже без особого интереса к этому делу.

В итоге меня уговаривают подать на различные направления подготовки, ведь конкурс везде будет разный, проходные баллы тоже в итоге окажутся разными.

Меня намного больше интересовала поездка на Олимпиаду, чем ЕГЭ, но я справилась с ним сносно.

Сдав необходимые документы и поставив подписи в заявлениях, сжимаю все свои бумаги, собрав их в стопку, и иду на выход. Излишне сильно толкаю дверь и понимаю, что перестаралась… Потому что открыла ее в кого-то.

Боже, надеюсь, я не прибила никого в первый же день, даже в первый час нахождения в этом университете!

Выглядываю в коридор и вижу парня, которому досталось из-за меня.

– Я вас не задела? Простите, не рассчитала, – принимаюсь извиняться, потому что чувствую себя невероятно глупо. Хотя нет моей вины в том, что он стоял под дверью! Но молодой человек, кажется, оказался тут чисто случайно, не подумав. Так что и он не сильно виноват. Неловкая ситуация. А пока извиняюсь, смотрю на него. Он милый такой, с забавной ямочкой на подбородке. Темно-русые волосы рассыпаны с одной стороны, а с другой выбрито не под ноль и не очень коротко, но значительно короче той половины. Глаза очень умные, смотрит прямо в душу, но при том, что выглядит располагающе, парень кажется очень уставшим, и под его глазами я вижу небольшие синяки от явного недосыпа.

– Жить буду. Наверняка, – говорит мне очень приятным голосом, и я даже жалею, что сказанная им фраза такая короткая.

Ох, кажется, я где-то видела его, только вспомнить бы, где. А пока вспоминаю, что бумаги горой все еще валяются у меня под ногами, надо бы их собрать и освободить проход в аудиторию. Прихожу в себя и наклоняюсь, чтобы забрать свои вещи, но тут парень быстрее меня присаживается на корточки, собирает и передает мне охапку бумаг.

– Спасибо, – шепотом благодарю.

– Да не за что. Побереги меня в следующий раз, Варвара Андреевна Евдокимова.

Выходит, успел прочитать на первом листе, как меня зовут. Только я уверена, что он забудет через пять минут, если не тут же.

Да кто же это? Не могу, знакомый до ужаса, но имя напрочь вылетело из головы. Пожалуй, мы никогда раньше не встречались, но я наблюдала его в интернете. Точно! Лена, моя подруга из ШОР, показывала видео, как этот самый мальчик подтягивался. Он тоже спортсмен, хотя вид спорта в памяти моей восстановить невозможно. Ну явно не гимнаст, всех гимнастов – и близких к сборной, и далеких от нее – я в лицо знаю. Ладно, как раз повод написать подруге и спросить, не помнит ли она этого мальчика. Просто из интереса.

«Встретила в универе парня, лицо такое знакомое. Мне кажется, ты показывала видео с ним когда-то, где он подтягивается».

Ленчик: «Подтягивается? Сазончик что ли? Обалдеть, дорогая, то есть ты теперь с ним в одном универе учишься? Ох, я бы многое отдала, чтобы мелькать у него перед глазами на учебе. Жаль, вы не в Москве, а то я бы в гости к тебе на пары приехала»

«Лен, на парах учатся обычно»

Ленчик: «Ты видела пресс Сазона? Какая учеба, когда там такое»

«Ты рассуждаешь так, словно никогда не видела мужской пресс! У тебя на тренировках мужиков что ли перед глазами не было?»

Ленчик: «Ну ладно, не хочу обидеть наших мужиков, но этот классный. Присмотрись там, у вас же общие темы есть!»

Улыбаюсь, держа телефон в руках, но больше не отвечаю подруге. Смысл доказывать ей сейчас, что встреча с Сазоновым была случайной, да и вообще нет никакой уверенности, что он часто появляется на занятиях. Сейчас же время сессии, возможно, просто пришел сдать экзамен или зачет. С его графиком тренировок, соревнований, выступлений вообще сомневаюсь, что он может ходить на пары так же легко и просто, как его одногруппники. Так что увидела и увидела, тоже мне, великое событие. Спортсменов за свою жизнь повидала столько! Одним больше, одним меньше…

Глава 3

Илья

«Принцесса российской спортивной гимнастики не станет королевой: Варвара Евдокимова уходит из спорта после травмы», – написано в первой же статье, которую я нахожу в интернете.

«Варвара Евдокимова, главная надежда сборной России по спортивной гимнастике, из-за серьезной травмы выпала из обоймы команды и пропустит Олимпийские Игры. Это не только личная драма, но и большая потеря для всей сборной, где в последний год Евдокимова была настоящим лидером».

Жестоко. Правда, это очень жестоко. Упираясь локтем в стекло водительской двери, откидываю голову на сжатый кулак и на секунду прикрываю глаза. Просто представить, что у меня прямо сейчас могли бы отнять Олимпиаду – это кошмар. Мне больно от одной этой мысли. А у Варвары ровно так и вышло. Крест на спортивной карьере, на всех целях и мечтах. Это ужасно.

Выходит, она ушла из сборной и вернулась домой в Питер? В одной из статей приведена краткая биография девушки, и там указано, что она из Питера. Если честно, я не интересовался никогда спортивной гимнастикой, еще и за летними видами спорта следить не успеваю. О Варваре раньше не слышал. Мне ее действительно искренне жаль, но жалость – последнее, что ей нужно. Спортсмены уровня сборной – это очень сильные люди, так что сочувствие Евдокимовой явно не поможет. Но я все равно хотел бы познакомиться с ней.

Отложив телефон, еду на тренировку-репетицию шоу, после захожу на примерку костюма и получаю очередную порцию восторженных отзывов от всей команды – костюм принца мне правда очень идет. Созваниваюсь с тренером, затем – с пиар-менеджером, договариваюсь пока отложить поход на телевидение. Иначе закончусь прямо там, в прямом эфире. Я понимаю, мне только двадцать один исполнился, и сейчас самое время пахать и вкалывать. Но иногда хочется просто поспать.

Однако сейчас я выезжаю из Ледового дворца и о сне совершенно не думаю. Притормозив у самого шлагбаума, опять достаю телефон и делаю то, о чем думал всю тренировку. Нахожу страницу Евдокимовой в соцсети и быстро набираю сообщение.

«И снова привет, Варвара. Это тот самый парень, которого ты сегодня не пожалела) Знаешь, я подумал, что начинать и заканчивать знакомство ударом дверью – так себе идея, поэтому давай погуляем вечером?»

Отправляю и почти сразу же получаю ответ.

Варвара: «Привет, Илья) Я бы с радостью согласилась, но не могу. Я пока не живу в Питере, а нахожусь у родителей в области. Еще раз в Питер папа меня точно не повезет. И для этого уже поздно)»

Так. Можно было бы самому сгонять с ней, но сил на дорогу туда-обратно за рулем у меня уже не осталось.

«Только не говори, что теперь ты приедешь в Спб в сентябре»

Варвара: «Думаю, еще приеду до начала учебы, но пока ничего точно не знаю»

«Я послезавтра улечу в Сочи на некоторое время. Как вернусь, буду ждать тебя в Питере»

Не знаю, что это с моей фантазией, но совершенно точно: я зачем-то собрался ее ждать.

Вообще во время перелетов я всегда стараюсь спать, компенсируя недостаток сна в организме. Согласен, вид из иллюминатора открывается потрясный, но в моей жизни было так много самолетов, что меня этим не удивить. Обычно меня отрубает сразу после взлета, но сегодня я продолжаю сидеть и пялиться в иллюминатор, а глаза и не думают закрываться.

В голове по-прежнему Варвара и ее жуткая спортивная драма, хотя – вранье. О глазах янтарного цвета я думаю намного больше, чем о том, что этой девочке не быть олимпийской чемпионкой. За вчерашний день я успел прочитать все статьи, посвященные Варваре Евдокимовой, пересмотреть все фотографии на ее личной странице, почитать комментарии фанатов и хейтеров, куда же без них.

Если у тебя есть хейтеры, о тебе точно знают в определенных кругах. Недоброжелатели у спортсмена – признак того, что он стал популярен и распиарен. С одной стороны, странно, что я даже не слышал никогда о такой популярной гимнастке, с другой – знать обо всех спортсменах в нашей стране я просто физически не могу. Зимние виды спорта еще как-то ближе, летние – совсем другое дело.

Мысли крутятся в голове, но усталость берет верх, и я все-таки проваливаюсь в сон. Просыпаюсь в момент не самой мягкой посадки, и вот уже главный южный аэропорт страны встречает нас июльским пеклом. Я, настоящий питерский пацан, не очень такое люблю, хотя погреть бока на пляже не откажусь.

– Эй, Сазон, чего такой кислый? – пацаны косятся на меня и ржут.

Ладонью приглаживаю беспорядок на голове после сна в самолете. Быстро растираю щеки и стараюсь прийти в себя.

– Да никакой я не кислый.

– Опять что ли с сессией своей паришься? Так надо было на физкультурный поступать, вообще в универе бы не появлялся и автоматы получал без проблем.

– Ага, и пулеметы.

– Смотри, не надорвись, а то как на Олимпиаду поедешь? – ухмыляется мой главный соперник по сборной Костя.

– Как-нибудь поеду, – не хочу продолжать эту дискуссию, заранее зная результат.

Константин спит и видит свою заветную мечту: спихнуть меня с пьедестала в сборной, стать первым номером и поехать на Олимпиаду вместо меня, а не вместе со мной. Мы почти одного возраста, он на год старше, и мы с детства друг друга не выносим. Наверное, болельщики верят в сказки о дружбе внутри сборной, фантазируют, кто кому лучший друг, но часто все далеко не так.

– Главное, чтобы до Олимпиады никто не сломался, – вклинивается в разговор Петя, который недавно завершил карьеру и теперь собирается плотно заняться шоу и телевизионными развлекушками. – Знаете девочку-гимнастку? Не запомнил, как зовут, недавно про нее писали. Сломалась и все, домой, мимо игр. Жесть.

– А ты каким образом в курсе? – спрашиваю у Пети, слишком резко задав вопрос, словно возмущаюсь.

– Так писали на всех спортивных сайтах. Не читал?

– Читал.

– Ну а чего тогда спрашиваешь, раз сам все знаешь.

– Не обращай внимания, Петруччо, у нас Сазончик просто нервный, – улыбается Костя.

Клянусь, когда уйду из большого спорта, первым делом набью Костяну морду за все «хорошее», что было между нами за эти годы.

– А что там за девчонка? Я не в курсе. Петр, покажи, надо глянуть, – не унимается Константин.

– Секунду, – Петя принимается искать статьи, посвященные Варваре, а я начинаю беситься от происходящего еще больше. – Вот, нашел. Да ты видел наверняка, ее во всех пабликах постили.

– Ого, не видел, а тут такая фифа. А контактов нет? Я бы ей написал, – Костян ухмыляется, и я вообще не понимаю, почему на его странную улыбку вечно клюют девушки, а сам Костя считается главным бабником отечественного фигурного катания.