ПО ТЕМНЫМ ЗАВОДЯМ

– Тьфу ты старый пень, – возмутился про себя полоз, – знал бы ты кому в невесты одна из твоих сестричниц уготована, так не ерепенился бы, силу понапрасну растрачивая.

А молодые спокойно миновали владения водяного, услышав только пару громких бульков, прошли лесной тропинкой, никого не встретив на пути, и расстались в Орешнике у избы, в которой гостевал Ясень. Таясь от сестры, Лада по дороге условилась о свидании с храбром этим же вечером и сейчас спешила накопившиеся домашние дела переделать, подгоняя Зарянку.

В доме Гриди гостя уже поджидали. Братовья, испив хмеля, припомнили друг дружке старые обиды и вновь рассорились, поэтому чужой для всех в этих краях Ясень на следующий день должен был собираться в дорогу.

– Благодарствую, что за конем приглядели, – храбр старался скрыть свое разочарование скорым отъездом. Столько времени сюда тряслись верхом и толком не погостили.

– Идите, киселя отведайте. Сама сварила.

Сестра Гриди, как две капли воды схожая с ним лицом, заглядывалась на статного гостя, о смелости которого в бою, была наслышана от своего дядьки. Но молодец был слеп к ярким голубым омутам глаз девушки, все мысли кружили возле предстоящего свидания с другой красавицей и кисель не шел в горло.

– Пойду я, пройдусь, места ваши красивые еще раз огляжу, – Ясень задумчиво поставил кружку на дубовый стол и выйдя во двор вдохнул свободнее, запах свежей луговой травы приятно защекотал носу и устремился дальше по крови, окутывая тело немой радостью.

      Опершись о крепкую ограду позади двора, храбр вспоминал вопросы, которыми его засыпала по пути смелая на язык Зарянка: «А как жениться соберешься, есть куда молодую привести?» или «Ты только ратному делу обучен или по хозяйству тоже можешь справиться?», а еще «Кто тебе кашу варит да рубахи штопает?». Ясень отвечал бойко, однако не для младшей сестрицы, а для старшей его ответы предназначались, и Лада понимала, слушая кивала в ответ. Сговориться с ней надобно, приедет он за невестой на следующий изок, и в городище женой заберет. Вот только согласиться ли Лада ждать целый год парня, с которым зналась всего два дня? Из темного леса повеяло спокойствием и надеждой.

Поутру Ясеня провожали из добротного и радушного дома невесты, с родителями которой через своего старшего храбра он сумел сговориться, обещали сберечь для него Ладушку до следующего лета. Жених дал зарок послать весточку или самолично наведаться в Дуброву до наступления весны.

Веселая Зарянка посмеивалась над влюбленными, радуясь, что ее не заставляют идти замуж вперед сестрицы, хотя смельчаки, желавшие украсть у нее рубаху уже находились, но получали решительный отпор. Зачем из родительского дома куда-то торопиться, когда сердце молчит. Так и бабка Просинья сказывала, что дышать без кого полной грудью не смогешь – тот твой суженый и есть, а дышится девушке пока ой как легко.

Глава 6

Стройный юноша в облегающем темном костюме выскочил из покоев, с ненавистью отшвырнув берестяную грамоту, привезенную от отца с Дальних холмов. Звенислав не мог поверить в то, что ему против его воли ищут невесту среди невежественного людского племени. Да не бывать тому, чтобы в свои палаты он простую девку привел. Страсть к прекрасной водянице, обитающей на берегу великой реки Ярьи возле острых скал, застилала прежде невозмутимый разум. Он очень надеялся на взаимные чувства, и верил, что возлюбленная лишь испытывает его, возвращая ценные дары.

      Старший товарищ и доверенное лицо благородного отпрыска Ардан задумчиво изучал начертанное на рваном куске бересты послание, потирая давно небритый подбородок, скрывающий свежую рану от ведьминского клинка. Не ведает царь ужей того, что сын повзрослел и давно вышел из-под родительской воли, что дядька-наставник давно уже не указ для своевольного царевича и мысли его далеки от родовых обязанностей. Повел богатырь взглядом сквозь расстояния, покрытые непроходимыми лесами да высокими холмами, в поисках старого полоза и узрел того возле людской деревеньки, следящим за молодыми девками. Неловко за старика стало, когда малосильный посвященный ведун сумел укрыть от того путников. Ардану покров, возведенный человечком, не преграда, видит он и храбра молодого и двух его подруг прелестных. Интересно, которую наставник выбрал для царевича: ту что бойка, весела и беспечна, или ту что взволнованна и опечалена одновременно. В обеих огромная сила земли сокрыта и род продолжат они здоровыми ребятишками. В старые времена и в змеином царстве подобные девы рождались и нужды искать пару среди людей не было. Шли времена, вужалки все более поддавались темной заразе, пришедшей с заморских краев: алчности, себялюбию и гордыне, ждать своих мужей с ратных дел совсем разучились, за что Макошь лишила их своего покровительства и новые поколения зарождались слабыми и хворыми. Знатные мужи Ужиного царства, дабы избежать вырождения, в каждом третьем поколении были вынуждены брать жену из другого племени. Затем и людские девушки тоже стали поддаваться напасти, теряли свою силу плодородия и надежды на семейное счастье, вступая в брак чаще не по велению сердца, а по корысти, предпочитая богатство жениха другим достоинствам. Задача найти светлую деву усложнялась с каждым новым поиском. Звениславу повезло, на его счастье нашел дядька достойную невесту.

Ардан разыскал товарища, когда тот отчитывал своих слуг за недостаточно начищенный меч.

– Не горячись, царевич. Вишь как вьюношей застращал. К чему тебе меч?

– Пройтись по округе хочу, голову остудить. Вижу грамотка у тебя в руках, значит знаешь, о чем моя печать.

– Не ведаю, о чем тут печалиться. Ты с измальства знал, что тебя ждет согласно вашей традиции. Или никак верил, что обойдется?

– Верил.

Царевич опустил голову на грудь, понимая всю тщетность своих протестов.

– По крайней мере могли бы мне дать возможность самому выбрать себе спутницу, так нет – дядька отправился, тепериче на свой старческий вкус притащит девку.

– Лишь бы покладистая была характером, не как прабабка твоя.

– Тоже верно. Того что прадеду пришлось вынести от своевольной дуры, пока не захоронили ее с почестями в кургане, – врагу не пожелаешь.

– Зато взамен силу жизненную он через нее поимел, жив-здоров по сей день, а иначе для него самого давным-давно курган, возведенный на угоре, стоял.

– Не могу представить, как девку простую введу в обрядовый круг, все внутри переворачивается. Пошлю отцу весть, что не мила мне его воля.

– Чего понапрасну маяться, заведенным обычаям противиться? Покорись.

– Как ты? – юноша с вызовом посмотрел на товарища, – Ты перворожденный не стал бороться за свое законное право на трон и уступил его малолетнему брату всего лишь из-за того, что у вас заведено следовать воле волхвов! Но повсеместно наследует старший сын, и ты должен был стать повелителем ужей в Таежном царстве и за его пределами в сторону утренней зари. Ты просто сдался!

– Звенислав, чего ты на мне свой гнев вымещаешь. Да, я не стал сеять раздор в наших владениях и гневить старых прорицателей, а через них богов, открывших свою волю при магическом ритуале. Я своими глазам все видел. Да и брат мой не настолько мал был, чтобы с властью самому не справиться.

– А изгнали тебя тогда за что?

– Как раз за лишние вопросы, недоверие. Любознательным слишком был, ум пытал, вот и доузнавался.

За разговором вышли из тени высокого терема на освещенное место, и царевич заметил на лице спутника свежие раны.

– Кто тебя так зацепил?

– Ведьма Айленка опять наведывалась за детьми Гордыни, никак дура не успокоиться.

– Это та, что каменотеса своими чарами опутала и семью осиротила?

– Та самая.

– А что ей еще надобно? Мужик вроде при ней, сирот обобрали, доброе все ее родной дочери достанется.

– Младшего пацаненка хочет на свою сторону перетащить из-под сестриной опеки, тем самым Гордыню задобрить, чтоб по прошлой семье не кручинился.

– Вот видишь, что бабье зло да жадность сотворить может. А ведь эта Айленка не простая человечка, а ведьма-повитуха с силами и знаниями. Чего мне от простой людской невесты ждать?

– Не скажу, мало с людьми знавался.

– Вот и я про то. Клинок у ведьмы не отравленный был? А то обратишься в погань какую, что делать станем.

– У тебя будет право первого меня порешить, – усмехнулся скупой на шутки Ардан.

– Может наказание какое ей учинить?

– Не думай. То мое дело.

– Ну смотри у меня. Мальца можешь на учение определить, если пострижение уже прошел, до посвящения все под присмотром будет. А сейчас пошли на луках посоревнуемся.

Глава 7

Зарянка поднялась с постели, спасаясь от непонятной тревоги, накатившей на нее в полночь и лишившей сна. Она чувствовала, что должно случиться что-то непоправимое, пугающее, чему не находила объяснений. Бабка Просинья спокойно похрапывала на своей теплой лежанке, Лада, освещенная проникающим в окно лунным светом, улыбалась во сне, родители тоже крепко спали, умаявшись от дневных забот. Не желая беспокоить родных, она закуталась в теплый платок и осторожно на цыпочках пробралась за дверь во двор. Напротив, темные тени кустов покачивались в ночной мгле, бежавшая по траве лунная дорожка обрывалась за раскидистым кленом, посеребрив нежными искрами его крону. Зарянка залюбовалась игрой светящихся листьев и не заметила, как что-то бесшумно подползло сзади и накинулось на нее, словно захлестнула большая волна на реке.

– Ты слышишь, как она вопит? – с укором поинтересовался юноша у своего спутника.

– Любая бы завопила на ее месте, – оправдывал пленницу Ардан. – Дядька твой поторопился, девушку не подготовил, сладкой жизни ей не посулил, а просто умыкнул из родного дома и приволок в наше подземелье.

– Я не о том. Разве приличная девушка может так глотку драть, плакать должна тихо в тряпицу.

– Давай не жури. Зайди к ней с добром, поговори, приглянись ей, и девушка сразу успокоиться и станет тише травы.

– Ну смотри у меня! – пригрозил Звенислав, держась за холодный малахит, из которого была вырезана изящная дверная ручка, и не решаясь отворить проход в опочивальню.

– Смелее, не в бой идешь, – уверенно подтолкнул военачальник.

Красивый юноша в золоченом костюме из мягкой кожи и надменным взглядом серо-зеленых глаз словно из-под земли вырос перед Зарянкой. Девушка закрыла рот и удивленно вскинула вверх одну бровь. Что за чудо-юдо блестящее перед ней явилось?

Звенислав откровенно разглядывал предназначенную ему в невесты: высокая, стройная, но еще слишком незрелая и наивная. Ему нравились девушки чуть постарше, которым уже не надо красивых слов и пустых обещаний, пригоршня самоцветов – и она твоя. А с этой придется повозиться.

– Ну здравствуй! Тебя значит мой дядька Агний в царевны выбрал, – то ли с огорчением, то ли со смирением, но вполне миролюбиво произнес вошедший.

– Кем-кем выбрал? – девчонка уперла руки в бока и воинственно выставила одну ногу вперед.

– В невесты мне. Чего непонятного? – не сдержался царственный отпрыск.

– Ну раз тебе – получай!

Звенислав, не ожидавший внезапного нападения, не сразу увернулся от летевшей в него миски с пшеничной кашей. Тяжелая посудина на счастье пролетела мимо и с грохотом разбилась о полированный камень стены, но брызгами кушанья его новый костюм и волосы были запачканы основательно. Юноша сжал кулаки и прищурил взгляд, но отчаянная бунтарка не собиралась отступать и лишь тяжело дышала, готовясь к противостоянию.

– На сегодня еды больше не получишь, подумаешь и поугомонишься, – навязанный жених, казалось бы, нашел выход из дурацкой ситуации.

– И не надейся! – донеслось ему вслед, когда он оказался лицом к лицу с откровенно смеющимся Арданом, ожидающим его снаружи.

– Я на реку.

– Почиститься от каши не забудь до того, как предстать пред ясные очи водяницы.

Эхо скоро удаляющихся шагов разносилось по тяжелым сводам.

Молодой военачальник проникся сожалением к пленнице. Когда молчаливые слуги оттирали следы ее бурного протеста со стены пола, он успел рассмотреть девчушку. По всему было очевидно, что она выдохлась буянить, растерялась и не знает, что предпринять дальше. Простенькая рубаха, укрывавшая поджатые ноги девушки так не вписывалась в богатый окружающий интерьер, делая из нее маленькую серую мышку, примостившуюся на большой дубовой кровати с резным изголовьем, покрытым позолотой. Отсутствие ленты на волосах говорило, что она не ищет женихов и не стремиться к замужеству. Выходит, Агний поторопился. Можно бы и подождать год-другой, пока девчонка не созреет, не потянется к парням молодая кровь, тогда б и царевич ей приглянулся, и не сидела бы не куксилась, украдкой вытирая непослушные слезы.

– Принесите царской невесте еду, – распорядился богатырь.

– Но царевич не велел, – попытался возразить один из слуг.

– Я отвечу перед Звениславом.

– Не надо мне вашей еды, ничего вашего не надо! Отпустите меня домой!

– Про дом забудь. Тот мир для тебя закрыт. Привыкай жить в Ужином царстве.

– Нет! Я все равно сбегу!

– Куда ты, дуреха, сбежишь? Если даже вырвешься на землю, места вокруг заколдованные, для людей непроходимые. Сгинешь задаром. А деревня твоя много дней пути отсюда.

– Брешешь! Я мигом тут очутилась.

– Это потому, что тебя полоз принес. Мы можем сокращать пространства, а вам пешком по земле ходить богами положено.

– Почему я? Что у вас своих невест для главного змееныша не нашлось?

– Змеенышем я царевича называть не советую, от свадьбы все равно не отвертишься, а он припомнит. Что касаемо выбора тебя в невесты – уточнишь у самого Агния. Он наставник Звенислава и доверенное лицо Большого полоза.

– А если я змей боюсь?

– В тереме в змеином обличии никого не увидишь, это в ваших краях мы по земле ползаем, чтобы не привлекать внимание.

– И лягушек жрете.

– А чем они хуже того, чем вы голод утоляете?

Зарянка от такого вопроса даже оторопела. Как чем хуже – они же лягушки. Хотя, кто-то и змей ест, слышала она про таких. Лучше увести тему разговора в другую сторону, да побольше про женишка выспросить. Вот только богатырь этот безбородый на простачка совсем не походил, взгляд у него строгий, проницательный, вроде говорит спокойно, а кажется устрашающе – змей, одним словом. В такого миской она бы поостереглась швырнуть.

– Зато в Ужином царстве хмель не пьют, голову себе не дурят, и потом на четвереньках не ползают, – попытался пошутить полоз.

– Вы холодные и скользкие!

– Уверена?

Ардан протянул руку к щеке девушки, легонько прикоснулся и словно обжегшись резко одернул, показалось, что грозовая молния насквозь пронзила. Вот ведь сила женская какая в ней юной совсем скрыта. А когда расцветет, в годы войдет, какова будет? Не зря Агний поторопился. Девчонка молча взирала на пугающего воина в странных одеждах, удивляясь тому, что рука у него и правда горячей оказалась. Препираться больше не хотелось, навалились усталость и безразличие ко всему. Ардан, заметивший в ней эту перемену, велел слугам поспешать и сам первый оставил покои пленницы, вернувшись к ежедневным заботам.

Глава 8

Звенислав со стороны любовался на свою душу-красавицу, не решаясь подойти ближе, тогда придется признаваться в ложности данных ранее обещаний и царицей Ужиного царства водянице не стать.

Лучезара скрывала свой гнев за завесой внешнего спокойствия и, склонившись к реке, изящными неторопливыми движениями костяным гребнем расчесывала свои серебристые волосы, интуитивно чувствуя присутствие царевича. По легкой зыбке на речной поверхности она прочитала новость о появлении в их владениях невесты из людского мира, с которой по неписанным правилам не имеет права конкурировать за любовь и руку полозьего наследника. Заветный кокошник был почти у нее в руках, только выходит переиграла она саму себя, в мечтах сильнее привязать Звенислава к себе утратила бдительность, не узнала вовремя о планах царя и его хитрого брата. Оставалась жалкая роль полюбовницы, на которую водяница не согласится ни за какие блага, которые готов посулить увлеченный ею царевич, иначе желанный Ардан, будет потерян навсегда.

Устав ждать, когда Звенислав решиться приблизится, девушка поднялась и легкой поступью прошла вдоль берега к зарослям ивы, образующих над водой зеленый шатер, остановилась, прислушиваясь к происходящему за спиной, и, не обнаружив намерения царевича приблизится, вошла в воду, пропав с глаз.

Юноша постоял еще немного в раздумье и направился в противоположную сторону, разочарованно по дороге подсекая вицей свежую траву. Как бы он радовался предстоящей женитьбе, если бы в жены брал очаровательную Лучезару, а не бледную распустеху из людского племени, привыкшую повелевать коровами да козами.

Дядька-наставник видел, как мается его любимый воспитанник, как рвет себе сердце, и пенял на себя за то, что не разглядел загодя этой грозы, не предотвратил роковое влечение к водному духу. Оставалась надежда на Зарянку, уж эта девчонка расслабиться царевичу не даст, и кровь попортит и поизводить сумеет, пока не смирится со своей судьбой. Пожалуй, стоит ее проведать.

Когда в покои вошел седой высокий старец с добрым открытым лицом и озорным блеском в прищуренных глазах, Зарянка и подумать не могла, что это тот самый страшный змей, который стянув ее в кольца, выкрал из родительского дома и принес в свой подземный мир.

– Как устроили тебя девушка, всего ли в достатке? – поинтересовался Агний.

– Всего довольно, дедушка, жаловаться не на что.

– Смотрю к еде не притронулась совсем. Может желаешь чего?

– Ничего не желаю другого, кроме как в дом родной вернуться, родных обнять, бабушку старую успокоить.

– Нет у тебя более родных, девица, забыли они про тебя.

– Не правда! Не могли они забыть!

– Не своей волей забыли, морок я на них навел, да и не только на них, на всех, кто знал тебя до сегодняшнего дня.

– Ты? Это ты меня украл?

– Пришлось. Сестра мне твоя больше глянулась, но сердце ее занято оказалось, и пал черед на тебя.

– Не верю ушам своим! Ты, мерзкий старикашка, по какому такому праву смел ты людскую дочь против воли красть?

– На то право не требуется. В наших местах тебя богатство ждет, почет, так что не ерепенься, а с готовностью принимай уготованное тебе.

– Не хочу власти! Не хочу богатства! Свободы хочу, воздуха влажного да травами насыщенного, ветерка легкого, лучика солнечного.

– Будет тебе все в свое время. Что мы чудовища какие, и век тебя держать под землей станем? Нет, конечно. Солнце ты увидишь, по лесочку погуляешь, когда смиришься.

– Не смирюсь! Не покорюсь! И платьями вы своими, жемчугом расшитыми, меня не задобрите. И царевич ваш хилый мне не по нраву.

– Это ты пока от гнева и горечи так говоришь, попривыкнешь, порядки наши узнаешь, с обычаями познакомишься и успокоишься. А царевич Звенислав – воин славный и разумный, лицом красивый, речами охотный.

– Не дождетесь! Сбегу! Уж лучше пропаду, но волей своею.

Покачал головой старик, но спорить с поперечницей не стал и вышел, притворив тихонько дверь.

Свет от соляных кристаллов бил в глаза, искрился в едва сдерживаемых слезах и раздражал своей холодностью до тех пор, пока Зарянка не запустила кувшином в висевший под потолком светильник. Несколько кристаллов со звоном разлетелось и эхо волнами унесло весть о содеянном пленницей.

Ардан первым влетел в покои людской девушки, и с непониманием уставился на плачущую девушку, ползающую по полу и собирающую едва светящиеся осколки.

– Темноты испугалась?

Заряна кивнула и громче расплакалась. Приблизиться и утешить богатырь не решился, помнил, как его молнией пробило от неосторожного прикосновения, но немедленно позвал слуг и приказал прибрать обломки и установить новый светильник. Когда поинтересоваться о случившемся подоспели другие, слуги уже заканчивали свою работу, а девушка можно считать успокоилась и только зло терла кулачками глаза.

Ардан оставил девушке маячок, со словами: «Когда надумаешь в следующий раз светильник разбить, открой крышечку и не останешься в полной темноте». Уходя, молодой богатырь прислушался, не рыдает ли опять пленница, оставшись одна. Все было тихо и только сердце в его груди как-то странно стучало, опережая привычный спокойный ритм. Казалось чудно, что он жалость такую сильную к простой человечке испытывает.

Звенислав вернулся в каменный терем, когда ночь во всю захватила владения и удивился, обнаружив ожидавшего его товарища.

– Тебе чего не спиться?

– Проверить хотел, как ты со своей неразделенной любовью справляешься.

– Жив, как видишь. Людская девчонка как?

– Капризничает, противоречит, поругалась с Агнием – все, как и ожидалось.

– Ожидалось? Я думал она мне в ноги упадет, благодарить станет.

– За то, что в подземелье закрыли?

– Ты, словно, защищаешь ее?

– Нет. От чего защищать? Жалеть-жалею неразумную. Чувствую, что привыкать долго ей придется. Вужалки дворцовые не покладистые, сразу ее не примут, притеснять станут.

– Переживет. Поутру выведи ее на воздух, но вначале путь приберут ее, чтобы меня не позорила.

Ардану того и надо было, чтоб Зарянка свет солнечный повидала, душу порадовала.

Глава 9

Уговорить Зарянку поменять простую грубую рубаху на нарядные тяжелые одежды – дело оказалось неисполнимое. Пришлось богатырю с дядькой-наставникам не парадными коридорами ее на волю выводить, а тайными подземельями, и прогуливать не по тенистому саду, а вдоль кромки леса на высоком берегу реки Ярьи.

– Вот скажи девица, разве бы ты гуляла так сейчас у себя в родных местах? Нет. Спину бы гнула у родителей домовничая.

– Ранним утром – работа самая. Я бы отдохнула и нагулялась, когда солнышко высоко встанет и вечером с подружками и сестрой. А ходить туда-сюда да пустые разговоры с вами вести – чести не делает.

Ардан даже усмехнулся от такого прямолинейного и упрекающего ответа, оценив сообразительность девушки. Не похожа она была на сородичей-вужалок, слишком открытая, бесхитростная, и наивная в своей правоте. Вот Зарянка наклонилась к невиданному ранее цветку похожему на невысоки густой кустик с пурпурными цветочками, полюбовалась, понюхала и не сорвала.

– Он не ядовитый, можешь нарвать с собой.

– Зачем же такую красоту губить? Пусть другие тоже созерцают.

Богатырь подивился, а девушка уже к другому цветочку присела, рассматривает повядшие сиреневые лепесточки.

– Вот бы такие под окном у дома посадить, бабушку порадовать.

Мужчины переглянулись, но решили лишний раз не напоминать про суровую реальность, уж больно хрупкой девушка казалась в этот утренний час.

Скрытая от чужих глаз за мороком Лучезара наблюдала за троицей и недовольно сжимала алые уста – не по нраву ей пришлось как Ардан на девушку поглядывает, как мягко с ней разговаривает. И решилась водяница явиться перед ними во всей своей красе, чтобы вид девчонки-простушки померк перед ее великолепием, распустила свои волосы по плечам, словно серебряной вуалью укуталась, алмазным гребнем украсила и сняла невидимый покров.

– Здравствуй, Ардан-богатырь! Давно ты на берег не выходил, все в чертогах каменных укрываешься.

– А со мной Лучезара не желаешь поздороваться? – прошипел низким голосом старый полоз, и глаза его вмиг пожелтели, как при возникновении любой опасности.

– Не заслуживаешь ты здравия, Агний. И не сверкай на меня своими желтыми очами, не испугаешь. Невесту для царевича ты не по уровню подобрал, простовата для Звенислава будет.

– Не нагоняй мути не в своей воде, – заступился за спутников молодой воин. – Внешностью своей ты по праву гордишься, но других поганить не смей, не за тем такой уродилась. У Зарнянки краса спокойнее, теплее и к сердцу ближе.

– Да не уж к твоему каменному, что-то ближе может быть, чем мой огонь?

– Холодный огонь у тебя, только студит и камень тверже делает.

– Сдается мне, Лучезара, ты получила отворот-поворот, – усмехнулся старик и слегка расслабил плечи, сменив окрас глаз, не на шутку напугавший людскую девушку, да так, что она и смысл сказанного уловить не сумела.

– Ничего, выбор у бездомного богатыря не велик. А я подожду, когда помощь моя тебе понадобится – сам, на коленях приползешь.

– О чем ты разговоры ведешь, да и чем ты помочь способна?

– Узнаешь вскорости, – коварно усмехнулась обиженная красавица, махнула широким рукавом и в мгновение ока скрылась с глаз.

Зарянка до сих лет дожившая, и чудес таких не видавшая, не переставляла в слух восторгаться.

– А я тоже так смогу?

– Чего сможешь? Голову морочить?

– Нет, исчезать?

– Зачем тебе?

– Пока не знаю.

– Не сможешь. Водяницей родиться надо.

– Кем?

– Духом воды. Их много по нашим берегам встречается. В большинстве своем они безопасные и живут в мире с ужиным народом и с другими дружбу водят.