Лето между нами

Глава 1. Новый год

Поезд – душный и скрипучий, с облезлым серым вагоном – давно уехал, оставив их с мамой стоять у низенькой станции, на которой почти ничего не происходило. Платформа, как в кино про деревню, – короткая, бетонная, с облупленной табличкой БЕРЕГОВОЕ. Кругом – тишина. Не московская – звенящая, настороженная, как будто воздух сам не знал, кто перед ним стоит: случайные туристы или будущие местные.

– Ну вот, приехали, – с улыбкой сказала мама, вытаскивая чемодан с перрона. – Дыши! Тут, говорят, самый полезный воздух на всём побережье.

Лера вздохнула. В лёгких защекотало. Действительно пахло по-другому. Свежестью, чем-то солоноватым и липким, как будто деревья только что проснулись от сна, а море наблюдает издали и ещё не решилось приблизиться.

Внутри всё сжималось. Она старалась не показывать, но в груди сидела обида: не на город, нет – на жизнь, которая свернулась, как плёнка от старой кассеты, и теперь начинается новый фильм, без её согласия.

Они ехали по дороге – узкой, петляющей вдоль холмов, мимо домиков с красными крышами, облупленных заборов и цветущих кустов, которые, казалось, вырастали сами по себе. Мама то и дело показывала пальцем:

– Смотри, какая магнолия! – или: – А вот это, наверное, школа.

Лера кивала рассеянно. В наушниках тихо играла песня группы, о которой Артём позже скажет: "Типичная столичная грусть."

Пока – всё чужое.

Пока – красиво.

Но не по-настоящему, не по-личному. Это была красота не для неё.

Дом, к которому они подъехали, оказался белым, с большими окнами и садом, заросшим подсолнухами. Слева соседний участок – деревянная дача с качелями, по которым явно недавно прыгали дети. Справа – заросли малины и аккуратная табличка "Соколовы", которую мама заранее заказала у плотника. Лера прочитала её и чуть усмехнулась – смешно видеть свою фамилию вот так, на воротах, будто это кто-то другой, новая версия себя.

Внутри было тихо. Пахло деревом, старыми книгами и чем-то тёплым, как будто дом ждал их.

– Давай сначала просто распакуемся. Потом на набережную сходим? Говорят, там закаты такие, что забываешь, в каком году живёшь.

Лера молча кивнула. Она старалась быть вежливой – с мамой, с этим домом, с городом, который ничего плохого ей не сделал, но всё равно стал частью того, что сломалось.

"На всё лето," – снова прозвучало в голове.

Развод был как операция без наркоза. Ни скандалов, ни криков – просто вещи отца исчезли из квартиры, ключ сдан в почтовый ящик, а потом мама сказала: "Поедем на море. Нам обеим нужно перезагрузиться."

Но как можно перезагрузиться, если у тебя всё ещё открыт чат с отцом, который не пишет уже месяц?

Как можно начать сначала, если ты даже не закончила предыдущую версию?

Когда они вышли на улицу ближе к вечеру, жара начала спадать. Город оживал. Где-то вдалеке гудела музыка, хлопали двери магазинов, на дорогах проезжали велосипеды.

Они шли к морю. Лера чувствовала под ногами пыль и гальку.

И вдруг – как сцена в фильме – открылся вид: набережная, уходящая вдаль, карусели, скрипящие от старости, скамейки с облезшей краской и горизонт, залитый оранжевым светом. Вечернее солнце отражалось в воде, как в зеркале, оставляя в небе следы розового и золотого.

Там, у пирса, крутились дети. Кто-то ел мороженое, кто-то просто стоял. Море дышало – мягко, ритмично.

– Красиво, – сказала мама.

Лера кивнула.

Красиво.

Но не для неё.

Именно в этот момент она впервые увидела его.

Он стоял у ограды набережной, облокотившись, с гитарным чехлом через плечо. Высокий, загорелый, в чёрной футболке и с выражением лица, будто он здесь по принуждению. На секунду их взгляды пересеклись – и он тут же отвернулся.

Никакой улыбки. Ни вежливого кивка, ни интереса.

Просто – холод. Как будто она была ветром, которого он не хочет ощущать.

– Пойдём? – спросила мама, не заметив его.

Лера оглянулась. Парень уже уходил, ссутулившись, быстрым шагом.

Что-то внутри ёкнуло.

Не от симпатии. От вызова.

Кто он?

Она ещё не знала, что это был Артём. И что этот взгляд, эта реакция – станут началом чего-то, что перевернёт её лето.

В доме было прохладно. Тяжёлые шторы мягко колыхались от вечернего ветерка, который приносил с собой запах моря, пыльцы и чего-то горького, как тоска, которую не спрячешь.

Лера сидела на полу, перебирая книги из коробки. Большинство – её. В одной лежал засушенный билет из музея на ВДНХ, в другой – карандашные наброски из блокнота, забытые между страницами. Её жизнь в Москве теперь уместилась в три коробки, один чемодан и папку с рисунками, которые она так и не решилась кому-то показать.

Мама ходила по комнатам, наводила порядок. Была оживлённой, почти весёлой. Но Лера видела – это напряжение. Улыбка, которой держатся на плаву.

– У нас будет классное лето, правда, – проговорила мама, зайдя в комнату. В руках – мятный чай и две чашки. Она поставила одну рядом с дочерью. – Я договорилась, что ты сможешь пользоваться художественной студией в Доме культуры. Там хорошая мастерская, просторная. И – у них даже есть преподаватель из Краснодара.

Лера кивнула.

Чай пах мятой и чем-то сладким. Она сделала глоток – обжёг.

– Мам, – тихо сказала она. – Мы на всё лето?

Мама застыла. Казалось, она ждала этого вопроса, но надеялась, что он не прозвучит. Она присела рядом, потянулась к коробке с вещами и вытащила старую фотографию – их втроём. Лера – лет десяти, в синем купальнике, мокрые волосы, в руках мороженое. Папа держит её на плечах. Мама смеётся.

– Лера…

– Просто скажи.

Молчание.

Только чай и редкий шум машин за окном.

– Да. Мы на всё лето. А может, и дольше. Я не хочу врать.

Она замолчала.

– Твой отец… он сейчас… немного потерян. И я тоже. Нам нужно было пространство. Чтобы… понять. Чтобы восстановиться. Здесь тише. Здесь нет знакомых лиц. Здесь можно дышать.

Лера опустила глаза. На секунду ей стало стыдно – за то, что обиделась. Мама тоже страдала. Просто по-другому.

– Это навсегда?

– Я не знаю. Пока – просто лето. Потом – видно будет.

Лера сжала ладони. Лето. Всё лето.

Без подруг. Без привычных улиц. Без Папы.

Она хотела спросить: А он скучает? А он звонил тебе? А он говорил, что любит?

Но не стала. Потому что боялась услышать то, чего нельзя развидеть.

Позже, ночью, лёжа в кровати, Лера включила голосовые сообщения. Там были только старые – от одноклассницы, от Дашки, которая обещала звонить "каждый день, честно!", и от отца – единственное за весь июнь:

Привет, Лер. Надеюсь, ты добралась. Извини, что не попрощался толком. Ты сильная. Я люблю тебя.

Голос был усталый. Тихий. И ужасно чужой. Она стёрла сообщение. Потом восстановила. Потом снова стёрла. И уснула с телефоном в руках.

Следующий день был безрадостным. Солнце жгло, ветер таскал занавески, как платья на вешалке. Мама уехала в центр города по делам. Лера осталась одна.

Она пыталась рисовать, но карандаши были слишком тупыми, а бумага – слишком белой. Словно отказывалась впустить эмоции. Всё внутри стояло, как вода в пруду. Никаких всплесков. Только тишина.

Чуть позже она вышла во двор. И в первый раз услышала смех с соседнего участка. Звонкий, как звон колокольчиков. За забором кто-то играл в мяч. Она подошла ближе.

– Эй! – донёсся голос. – Кто там? Новенькая?

Она вздрогнула.

– Э… я. Лера. Мы только вчера приехали.

– Лера? Круто. Я – Илья. Живу вот тут. Можешь заглядывать. У нас скучно, если никого нового.

Он выглянул – высокий, светлый, в яркой футболке и с глупой улыбкой. Такой, каким должен быть июль. Беззаботный. Настырный. Живой.

– У тебя есть велик?

– Нет…

– Ну и ладно. У меня два. Прокатимся как-нибудь.

Он подмигнул.

– Ты умеешь не скучать?

– Иногда.

– Хорошо. Потому что здесь с этим напряжённо. Придётся развлекаться. Знаешь, как мороженое с киви и кукурузой на рынке? Вот и лето тут – странное. Но можно привыкнуть.

Лера впервые улыбнулась по-настоящему.

Наверное, она всё-таки хочет привыкнуть.

Утро началось с плана: пройтись вдоль набережной, купить мороженое, нарисовать лодки, которые Лера заметила вчера в порту. Простые желания. Лёгкие, как обещание.

Она надела светлую рубашку, собрала волосы в небрежный пучок и взяла с собой блокнот. На улице уже припекало, но по-утреннему мягко – без той жары, от которой выцветают мысли.

Береговое просыпалось. Пахло кофе, влажной пылью, мёдом и солью. Старики сидели на лавочках и обсуждали погоду с таким вниманием, будто от неё зависело будущее мира. Кто-то поливал цветы. Издалека доносилась музыка – что-то старое, почти забытое.

Лера шагала по набережной, разглядывая лица. Здесь все казались знакомыми друг с другом. Как одна большая семья. Или маленький остров, где каждый знает, кто с кем дружит, кто кому должен, кто кого любит.

Ей было в этом уютно и тревожно.

Словно она – лишняя.

Она подошла к пирсу. Села на деревянную скамейку, поросшую временем. В блокноте – чистая страница. Лера принялась рисовать лодку. Сначала лёгкими линиями. Потом добавила мачту. Потом тени. Строчки как будто сами вспоминались – мягкие, волнительные.

– Не думал, что ещё кто-то тут шарится с утра, – раздался голос.

Лера вздрогнула. Повернула голову – и снова увидела его. Того самого парня, которого она заметила вчера. Тёмные волосы, смуглая кожа, нахмуренный взгляд, как будто он всегда спорит с кем-то – даже в мыслях.

Он стоял метрах в трёх, с рюкзаком на одном плече, в футболке с надписью, которую она не успела прочитать. На лице – ни намёка на улыбку.

– Прости, – сказала она. – Я… просто рисую.

Он прищурился.

– Столичная?

– Что?

– Ты из Москвы, да?

Лера кивнула.

– Ага. Сразу видно.

Она не знала, что сказать. Он говорил спокойно, но в голосе было что-то… колючее.

– Ты часто так – к незнакомым людям?

Он пожал плечами:

– Просто наблюдательный. Здесь таких, как ты, за лето с десяток бывает. Приезжают с "мечтами", рисуют, слушают грустную музыку, думают, что нашли себя. А потом уезжают. И всё как будто заново.

– А ты что, местный философ?

Его губы чуть дёрнулись – почти улыбка. Почти.

– Не. Просто знаю, как это работает.

Он подошёл ближе. Сел на соседнюю скамейку. Смотрел не на неё – в море. Сосредоточенно. Молчаливо.

– Меня Лера зовут, – сказала она после паузы.

– А меня не интересует.

Она фыркнула.

– Хорошее начало.

– А я не начинал.

Он повернулся. Их взгляды пересеклись. В его – напряжение. Не гнев, не злоба. Что-то усталое. Защитное.

– Слушай, – сказал он, – тебе, может, весело, но мне – не очень. Просто не надо делать вид, что всё тут твоё. Этот город – маленький. Он тебя сожрёт, если будешь притворяться.

– Я ничего не делаю. Просто рисую.

Он усмехнулся:

– Именно.

Лера резко закрыла блокнот. Ей хотелось уйти. Кричать. Сказать что-то острое, но язык не слушался. Вместо этого она встала:

– Знаешь… если ты так со всеми говоришь, неудивительно, что сидишь один.

Он не ответил. Только снова уставился в море.

Лера ушла, быстро, с шумом шагов. Сердце билось, как от бега. Глупо. Обидно.

Она не запомнила, как добралась до дома. Только сидела в своей комнате и снова открывала блокнот. Рука дрожала. Она нарисовала его – в несколько штрихов: лицо, тень, рука на колене. И подпись внизу: «Холодный июль».

Позже мама спросила:

– Как прогулка?

Лера улыбнулась с натяжкой:

– Интересно.

Она не сказала, что впервые за долгое время почувствовала, как эмоции не просто гудят внутри, а вырываются наружу. Как кто-то ткнул в место, которое давно молчало.

И это было почти приятно.

Почти.

День шёл к вечеру, и город будто замедлил дыхание. На набережной свет стал мягче – розово-золотистым, словно приглушённый свет софитов. Воздух наполнялся запахом жареной кукурузы и сладкого лимонада с прилавка, что стоял у входа в парк аттракционов.

Лера шла туда с Ильёй – соседским парнем, который обещал показать ей «настоящие места», где собирается молодёжь, где можно посмеяться, где можно быть собой, не боясь лишних взглядов.

Они смеялись, болтали о музыке, фильмах и нелепых школьных историях. Илья был лёгким и ярким – словно солнечный луч в её сером дне.

Но когда они подошли к группе подростков у старой деревянной лавки, где продавали мороженое, всё изменилось.

– Вот и наши герои, – прозвучал знакомый голос. Холодный, резкий.

Лера обернулась. Там стоял он – Артём. Его взгляд играл с тенью и светом, а на губах – ухмылка, которая могла разрядить любое напряжение, но не делала этого.

– Ну что, столичные снова в нашей глуши? – он говорил громко, чтобы все слышали. – Где ваши блоги, лайки и селфи? Или это лето вы планируете провести, сидя у маминого ноутбука и слушая грустные песни?

Её сердце сжалось. Было стыдно – как будто все сейчас смотрели на неё. Её чуждость, её попытка влиться в эту жизнь вдруг оказалась смешной.

Илья нахмурился, но промолчал. Лера почувствовала, как глаза горят от обиды.

– Знаешь, – сказала она тихо, – не все такие, как ты думаешь.

Он пожал плечами:

– Может. Но мне нравится думать, что «столичные» – это особый вид развлечения для нашего маленького городка. Как аттракцион, который быстро надоедает.

– Ты жестокий.

– Нет, – усмехнулся он. – Реалист.

Лера отвернулась, чтобы не показать слёзы. Она не привыкла к таким словам, к таким взглядам.

Илья положил ей руку на плечо:

– Не обращай внимания. Он просто защищается.

– Защищается от чего? – спросила Лера, и голос её прозвучал резче, чем хотелось. – От того, что всё вокруг меняется?

Артём рассмеялся – коротко и горько.

– Да. Особенно от того, что иногда меняется не то, что мы хотим.

Он снова посмотрел на неё, на её горящие глаза.

– Но это лето ещё не кончилось, столичная. Посмотрим, кто кого.

Его слова висели в воздухе, словно вызов. И Лера почувствовала, что внутри что-то рвётся – между обидой и желанием понять, что скрывается за этим холодом.

Впервые она осознала – это не просто парень с плохим настроением. Это – история, которую ей ещё предстоит разгадать.

После непростого вечера на набережной Лера вернулась домой и на следующий день решила прогуляться во двор, чтобы хотя бы на мгновение вырваться из тяжёлых мыслей.

Двор был залит солнечным светом, а воздух – напоён запахом свежескошенной травы и цветущей акации. Между старыми домами и новыми дачами играли дети, а взрослые разговаривали на лавочках.

– Привет! – раздался звонкий голос.

Лера обернулась и увидела Илью – соседа, с которым успела познакомиться только бегло. Он стоял, опершись на велосипед, и улыбался во все 32 зуба.

– Привет, – ответила она.

– Ты как? Не слишком скучно здесь? – спросил он, как будто знал ответ заранее.

– Скучно, – призналась Лера.

– Понимаю. Но знаешь, здесь можно найти столько классных мест! Пойдём покажу?

Она не могла отказать. Илья завёл её вглубь дворов, где спрятались уютные уголки с виноградными арками, старой калиткой и заброшенным фонарём. Он рассказывал истории о городе – смешные, грустные, странные.

– Вот здесь, – сказал он, остановившись у заросшей тропинки, – тайное место для тех, кто любит уединение. Там стоит заброшенный маяк. Говорят, что с него открывается самый красивый вид на закат.

Лера слушала, глазами всматриваясь в мелкие детали: кору деревьев, шелест листьев, игру света.

– А ещё – есть футбольный стадион, – продолжал Илья, – где тренируется местная команда. Там часто можно увидеть Артёма – капитана и звезду. Но он такой… холодный. Лучше не связываться.

Лера улыбнулась. Её впервые за долгое время захватило чувство любопытства.

– Ты хочешь сказать, что этот город – не такой уж скучный?

– Он разный, – ответил Илья. – Как и люди. Надо только немного времени.

Они ещё долго бродили по улицам, и с каждым шагом Лера чувствовала, как груз перемен становится легче. Возможно, здесь будет не так плохо.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки апельсина и пурпура. Лера и Илья подошли к школьному стадиону – широкой площадке с аккуратной травой и старенькими трибунами, на которых собиралась молодёжь.

Здесь пахло летом: влажной землёй, потом и ожиданием. Слышался свисток, звонкий и решительный.

Команда выходила на поле – футболисты в разноцветных майках, среди них выделялся Артём. Его походка была уверенной, взгляд – сосредоточенным, а плечи – расправленными.

Он – капитан.

Лера почувствовала, как внутри что-то сжалось и одновременно расправилось – от волнения и удивления.

Игра началась. Артём двигался быстро, чётко, как дирижёр оркестра, направляя команду и создавая моменты, которые заставляли зрителей задерживать дыхание.

Он ловко обводил соперников, отдавал точные передачи, забивал голы – его энергия была заразительной. Даже лёжа на трибуне, Лера чувствовала, как сердце начинает биться в такт игры.

Рядом Илья шутил, но и он был поражён:

– Видела? Вот это парень. Вот почему все здесь говорят про него.

Лера впервые поняла, что этот город, который казался ей чужим, наполнен историями и людьми, которые живут настоящей страстью.

Артём, холодный и замкнутый, был не просто местным парнем. Он был тем, кто мог изменить всё – и возможно, изменить её тоже.

С закатом на горизонте и аплодисментами, раздающимися с трибун, Лера знала – это лето станет особенным.

Глава 2. Первая стычка

Солнце поднималось всё выше, обдавая теплом и мягким светом весь приморский городок. Лера стояла у окна своей комнаты, прислушиваясь к звукам, которые заполняли улицы: где-то далеко шумело море, вдалеке доносился смех детей, а рядом – тихое урчание машины, проезжающей мимо. День обещал быть долгим, и Лера чувствовала, что ей нужно куда-то уйти, хоть ненадолго вырваться из комнаты, полной чужих вещей и незнакомых лиц.

Вчерашний вечер с Артёмом оставил горький осадок, но одновременно пробудил интерес к тому месту, где он был главным – футбольному стадиону. Сердце подсказывало ей, что именно там она сможет почувствовать себя ближе к этому новому миру, который казался таким чужим и недружелюбным. Надев лёгкую футболку и джинсы, Лера вышла из дома. Её шаги были лёгкими, почти осторожными, как будто боялась нарушить тишину вокруг.

По пути к стадиону она шла вдоль улицы, где дома сменялись маленькими лавочками, наполненными запахами свежей выпечки и морского бриза. Вокруг царила атмосфера спокойствия – но внутри самой Леры бурлило любопытство и волнение.

Подойдя к стадиону, она остановилась на мгновение у ограды. Перед ней раскинулось широкое зелёное поле, ярко освещённое солнечными лучами. На трибунах ещё было пусто, но уже слышались удары по мячу и голоса игроков. В воздухе витала смесь запахов: свежескошенной травы, пота и даже тонкий аромат травяного чая, который кто-то, вероятно, оставил в перерыве.

Лера достала блокнот – то, что обычно помогало ей справляться с эмоциями. Но сегодня вместо того, чтобы рисовать, она просто наблюдала. Её взгляд скользил по игрокам: кто-то бегал быстро и неуклюже, кто-то – с грацией и точностью. Все были заняты своим делом, погружены в тренировку.

Её взгляд остановился на Артёме. Он стоял в центре поля, излучая уверенность и силу, его движения были чёткими и слаженными. В его глазах можно было прочесть решимость и усталость, но он не сдавался, словно выжимая из себя максимум.

Лера почувствовала, как по телу пробежал легкий холодок – это было что-то большее, чем просто интерес. Что-то, что будоражило её сердце и вызывало одновременно страх и надежду.

Вдруг раздался свисток – тренер окликнул игроков. Все замерли на мгновение, а потом начали разыгрывать очередной матч. Лера слушала шум футбольных кроссовок, стук мяча и живые голоса, впитывая атмосферу борьбы и дружбы, которая, казалось, витала над этим местом.

Ей хотелось быть частью этого, несмотря на всё, что случилось. Но в глубине души она ещё не знала – насколько сложно и запутанно будет это путешествие.

После того как Лера задержалась у ограды, наблюдая за игрой, она почувствовала, что кто-то смотрит прямо на неё. Её взгляд непроизвольно поднялся – и она встретилась с холодным, почти пронизывающим взглядом Артёма. Его глаза были сузились, губы сжаты в тонкую линию. Он подошёл к ней быстро и без предупреждения, как будто был готов к сражению, а не к обычному разговору.

– Что ты тут делаешь? – спросил он резко, голос звучал так, будто это было обвинение. – Пришла шпионить?

Его слова повисли в воздухе, эхом разлетелись среди игроков, которые на мгновение перестали двигаться и обернулись в их сторону. Лера почувствовала, как кровь стынет в жилах. Она открыла рот, пытаясь ответить, но слова словно застряли в горле.

– Я… – начала она, но голос вышел тихим и неуверенным.

– Не морочь голову, – перебил Артём, словно уже не желая слушать. – Тут не место для таких, как ты. Ты же из города, «столичная», да? Хочешь выведать наши слабости?

Лера почувствовала, как в её груди растёт смесь раздражения и обиды. Вся команда теперь смотрела на неё, и каждый взгляд был словно иголка. Она знала, что Артём не прав, что он слишком резок, но эти слова ранили.

– Я не шпион, – ответила она ровно, стараясь не показать, что ей больно. – Я просто хочу понять этот город и людей, которые здесь живут.

– Понять? – усмехнулся Артём, не скрывая иронии. – Тут тебя никто не ждёт и не хочет понимать. Ты – чужая. Место таких, как ты, – в стороне.

Лера почувствовала, как по щекам покатились горячие слёзы, но она их стряхнула, как дождь. Её глаза загорелись решимостью.

– Может быть, я и чужая. Но это не значит, что я не могу быть собой. И я не уйду просто потому, что кому-то это неудобно.

В этот момент тренер свистнул громче, пытаясь вернуть команду к порядку, но напряжение уже росло, как наэлектризованное поле перед грозой.

Артём отступил на шаг назад, взгляд его стал ещё холоднее.

– Хорошо, – сказал он тихо, – будем наблюдать, как долго ты продержишься.

Лера знала, что это не просто слова – это вызов, брошенный ей и всему её новому миру.

Слова Артёма будто повисли в воздухе, на поле повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь шорохом травы и случайными звуками вокруг. Игроки словно застыла в ожидании – многие смотрели на Леру, и взгляд этих ребят был далеко не дружелюбным. Она стояла у ограды, чувствуя, как внутри неё растет смущение и тревога.

Её щеки пылали от стыда. Каждое чужое лицо казалось безжалостным судейским трибуналом. Её сердце бешено колотилось, а дыхание стало поверхностным. Она пыталась найти слова, чтобы объясниться, но голос словно предал её – тонул в гуле на стадионе.

– Ну и чего ты нам тут навязываешься? – раздался хриплый голос из толпы. – Это наша территория, пойми уже!

Другие ребята начали переглядываться, кто-то усмехался, а кто-то насмешливо выкрикивал колкости. Лера чувствовала себя словно маленькая, беспомощная птица среди хищников, которые готовы схватить и разорвать её на части за смелость войти в их мир.

Она делала всё, чтобы не расплакаться. Её руки бессознательно сжались в кулаки, и в глазах заблестели слёзы. Но она стиснула зубы и подняла голову, стараясь не показать слабость.

– Я не пытаюсь навязываться, – сказала она тихо, но твёрдо. – Мне просто нужно место, чтобы быть собой.

Её слова как будто не достигали слуха собравшихся. Одного из ребят, кажется, это лишь разозлило сильнее.

– Зачем нам тут чужие? – сказал он с ехидством. – Пошли бы обратно в свой город, если не нравится.

Это было уже больше, чем просто шутки – это был явный укол, указывающий на чуждость и отчуждение. Лера почувствовала, как внутри всё сжалось от боли.

Но тут её взгляд встретился с Ильёй – соседом, который тихо подошёл ближе и словно подал невидимый сигнал поддержки. Это был маленький, но важный якорь в море неприятия.

Тем не менее, окружающая атмосфера была как грозовое небо, нависающее над её душой – она понимала, что эта стычка стала не просто разногласием, а своего рода ритуалом инициации в новый, чужой для неё мир.

Она с трудом перевела дыхание и твердо сказала себе – «Я выдержу. Я справлюсь».

Толпа слегка зашумела, когда к спору вмешалась Вика – подруга Артёма и одна из самых заметных фигур в их компании. Она появилась словно вихрь, уверенная, громкая и без тени сомнения в себе. Её яркая улыбка и быстрые, острые слова мгновенно переключили внимание на неё, добавив новый слой напряжения в происходящее.