Lady Freedom

Приготовления заняли чуть больше времени, чем я рассчитывал, но для этого я и встал в пять утра под раскалывающий разум звук будильника на старом телефоне (новый смартфон я заранее зарядил и отключил, чтобы сэкономить заряд).

На все вопросы мамы я не отвечал: был слишком погружён в приготовление и планирование всего дня – этакий отголосок комплекса Бога. Она это вскоре поняла и, кажется, не обиделась.

Шесть пятнадцать. Я уже готов. В руках – пакет, в башке – предвкушение.

– Давай, ни пуха ни пера там тебе, – прозвучало от матери, когда я нажал на кнопку вызова лифта. Зачем было это говорить?! Я ж не на экзамен и не на войну иду!

– Давай, пока, – ответил я и зашёл в лифт.

К счастью, маршрутка подъехала быстро. Я сел на переднее сиденье, и мы покатились к метро. Водитель как будто не заметил того, как я выгляжу, – неужели он уже перевидал стольких подобных мне, что просто перестал обращать на таких людей внимание?! Меня это даже малость задело. А может, дело в том, что рисунок молнии у меня был на правой стороне лица.

Как и многие водители маршруток… вы угадали – он был кавказцем. Лет пятьдесят – пятьдесят пять, без усов и акцента.

Правее от нашего дома проходит дорога, которая ведёт прямо на МКАД, и в месте, где она пересекается с нашей улицей, очень часто, даже в такое время, образуется пробка. Разъезд для тех, кто едет в сторону центра, проложили всего несколько месяцев назад. Мы свернули на него… но это же Россия!.. Вперёд нас из потока пробки резко выехала тонированная «ауди» и, пользуясь разъездом, чтобы объехать затор, вывернула на перекрёсток – и, еле вклинившись в другой поток в сторону кольца, с бибиканьем поехала дальше.

– Вот гады, а! – не стерпел водитель.

– По ним законы и писаны – через задницу, – поддержал я.

– А, чтоб им всем! Людям из-за таких и вздохнуть нельзя!

– Простым людям сейчас вообще дышать нельзя! Вредно для власти.

– Да не говори!

– Подумайте: четыреста пятьдесят мест в Госдуме – такого количества нет ни в одной стране мира.

– И там они только и делают, что просиживают штаны!

– Вы, кстати, знаете, как у нас выборы проходят? Приглашают массовку, людей, которые во всяких шоу сидят в зале и хлопают, раздают им бюллетени для голосования, сообщают, за кого голосовать, и потом платят им, кажется, по сто долларов каждому. Вот так многие наши политики проходят какой-то определённый порог голосования.

– Не понимаю я эту страну теперь! Тут жить нельзя. Работаешь, работаешь, а деньги все только на еду и всякие платежи уходят!

– Ну как – кто-то ведь должен кормить ораву чиновников!

– Так тут сам не прокормишься на эту зарплату! Цены взлетают и взлетают, а зарплата остаётся на месте или вообще понижается. И идти некуда обычным людям – только на чёрную работу! Сталеваром за восемь тысяч в месяц, здоровье губить. И как тут прожить?! Как семью содержать?!

– Да не говорите. Я в Макдоналдсе работал полгода и встретил женщину с двумя высшими образованиями, она у них на кассе работает.

– А всякие идиоты сидят в кабинетах и налоги повышают, потому что хочется остров!

– А в деревнях – так там многие люди уже покупают… чуть ли не половину всего того, что едят сами. Не могут выращивать – то одно, то другое не даёт. Ну там хоть цены ниже, чем здесь…

– Нет! Я только месяц как с родины приехал, так там у нас цены почти такие же, как тут, а зарплаты намного ниже. Все сюда едут, чтоб подзаработать, а хватает только на еду себе и семье. А ведь Россия… Тут ну всё есть…

– Вся таблица Менделеева…

– А у самих нет ничего! Всё продаём или закрываем шахты и скважины. У меня брат на нефтяной вышке работал ещё при Союзе, так там при первом бурении они чуть только прошли вглубь – оттуда фонтан! Бьет из-под земли! Они сразу качать принялись. Несколько лет качали – примерно половину выкачали… Тут Союз развалился, всё сразу стало никому не нужно. Скважину закрыли на консервацию, а народ весь распустили. Им там говорили геологи, что не нужно останавливать разработку, потому что нефть – она же жидкая. Она уходит с одного места на другое. Земные плиты смещаются, и она вместе с ними. А они: «Нет. Консервация. Денег на работу нет». Так они через пятнадцать лет копнули – ничего. Ушла!

– Да уж – и ничего за потерю точки нефтедобычи им, конечно, не было…

– Какой там!

– Есть такая поговорка: «За что в одной стране тебя на кол посадят, за это же в другой стране тебе грамоту дадут».

– И когда уже народ поймёт, что нельзя так жить?!

– Да я уже не знаю, что нужно сделать, чтоб наш народ поднялся против хоть чего-нибудь. Уже всех затравили…

– Детей жалко. Ради них же всё строили, а теперь у самих ничего нет и детям передать нечего.

– Дети сейчас вообще, наверно, самое дорогое удовольствие. Те же игрушки и товары для новорождённых столько стоят, что это нужно целый год только на них и работать. У моей сестры недавно дочь родилась, так она пока по магазинам ходила с мужем, то единственное, что они смогли купить из чего-то нормального – это какая-то разговаривающая погремушка за четыре тысячи!

– У меня дочь недавно учиться пошла и работать параллельно. Так ей всё равно не хватает – образование вообще недоступным сделали.

– Да я сам недавно отучился на юриста, и единственное место, в которое я смог устроиться, – Макдоналдс. Платили в принципе неплохо, но, блин, это собачья работа!

– Да я уже думаю, что, если б знал, что такая жизнь будет, что так жить всем нам придётся, я бы, может, и не женился бы, и детей заводить не стал.

Неожиданные слова от кавказца. У них ведь брак и дети – это чуть ли не первая цель в жизни. Блин, это ж как нужно было довести человека c подобным складом ума, чтобы он к такому выводу пришёл?!

Пока мы с ним говорили, за окном показалось метро. Я вышел последним, попрощался с водителем, пожелал ему удачи и легонько закрыл дверь.

По пути в «Олимпийский», в метро, я почти сразу начал ловить на себе взгляды и чувствовать их затылком. К этому я уже давно привык. Даже научился получать от этого кайф! Как говорила Гага: «Я покупаю себе яркую ленту за пятьдесят центов, завязываю её в большой бант на голове, выхожу на улицу и чувствую, что я способна на всё! Мои фанаты меня понимают!»

Это так – подобные выходки придают тебе очень много смелости. Чувствуешь себя свободным, поскольку можешь позволить себе самовыражаться. Пускаешь воображение в полёт, делая это на людях! И такой душевный подъём получаешь, когда тебе кто-то помашет с мягкой улыбкой на лице и не засмеётся, пройдя мимо, а просто поддержит твою смелость. От этого начинаешь любить и жизнь, и самого себя. Ну а если случайно встретишь своих единомышленников – это уже приятный разговор, обмен телефонами и страницами в соцсетях как минимум!

Пока я ехал в уже заметно загруженном вагоне, на меня многие посматривали с тем интересом, с каким, наверное, смотрят фильмы ужасов. Через несколько станций в наш вагон вошли двое – парень, раскрашенный под зомби-боя, и девчонка с бирюзовыми волосами. Я кинул им приветствие монстра, они ответили мне тем же. Тут уже несколько человек снялись с мест, не успев быстро выйти, встали у только что закрывшихся дверей и на следующей станции прошли в соседний вагон.

«Хех!»

* * *

За время дороги в метро больше ничего особенного не произошло. Только поезд пару раз останавливался между станциями на несколько секунд. Мелочь. Но так достаёт! Особенно когда у тебя хорошее настроение, что-то просто обязано его тебе подпортить!

Выйдя из метро, я мельком взглянул на небо. Солнце уже вышло, и день обещал быть ясным. Но свернул за угол и увидел «Олимпийский»… Огромная туча низко и быстро плыла над городом, заслоняя его своей плотной тенью.

«ДЕРЬ-МО!»

По ходу, надвигалась добрая буря. Но может, и пронесёт. Так, только погрозит громом три-четыре раза – и вся любовь.

Прямо рядом с одним из входов ютилась уже приличная группа монстров. Сразу потеплело на душе.

«Надеюсь, они не составили какие-нибудь списки с номерами „кто первый“».

Я сразу приметил группу, состоящую в основном из парней с примесью девушек-радуг с крашеными волосами. Мне сразу захотелось к ним подоткнуться:

– Вы на Гагу? – Вроде глупый вопрос для компании, выглядящей так.

– Да!

Там было несколько зомби-боев, пара девчонок с красными и чёрными волосами и нарисованными чёрными крестами на лице. Одна девчонка оделась в образ Гаги: зелёные волосы, макияж, колготки, куртка с заклёпками. Она была привлекательна – я ей слегка улыбнулся, но она тогда смотрела не в мою сторону. Как всегда. Ей повезло, что сейчас не зима, – промёрзла бы насквозь.

Топталась и пара парней, одетых в цветастые лосины. У одного из них была очень бросающаяся в глаза причёска в виде огненно-красного снопа волос на макушке, высотой примерно с мою ладонь. Явно ребята «не такие, как все». Как-то сразу захотелось отойти, не попадаться им на глаза. Эта реакция была скорее инстинктивной, первой. Но мы же на то и люди, что можем побороть свои инстинкты. Я сразу отбросил подобные мысли (ведь в метро обо мне точно так же думали другие) и просто принял то, как они оделись. В конце концов, я же не общался с ними – вдруг они хорошие люди?

У одного высокого парня была большая сумка, уж не знаю с чем. Он сидел на раскладном стульчике, какие используют рыбаки. Блин – это гениально! Чего я не додумался?! На нём были солнечные очки в стиле Гаги, обвешанные со всех сторон белыми нитями бахромы. Он слегка пританцовывал ступнями – слушал музыку в наушниках. Хоть их я захватил! Даже перебросил на телефон пару коротких книг, чтобы скоротать время. Рядом с ним стоял другой парень, ничем не примечательный, за исключением винтажного телефона, не пойми каким образом приклеенного к шапке на его голове. Ребята выглядели очень весело, позитивно!

Были и обычно одетые люди – их было большинство. В центре окружившей его небольшой толпы стоял высокий парень, по внешнему виду – армянин (а может, я что-то путаю), в фиолетовой рэперской бейсболке с плоским жёлтым козырьком. По ходу, он был заводилой здесь. Улыбался, шутил, рассказывал о том, как обычно проводятся концерты Гаги. Другой парень, русский, с рюкзаком, многое добавлял к его рассказам из того, что сам видел, когда был на других концертах в «Олимпийском».

Каждая небольшая компания говорила о чём-то своём или просто слушала музыку Гаги.

Я приплёлся к одной из тех, которая говорила о раздаче браслетов в «Монстр Пит»:

– …Должны раздавать с восьми до трёх. Там приедет машина в какое-то время и начнёт их раздавать, – говорил единственный в компании парень двум девушкам с молниями на лицах.

– Значит, скоро? – даже без привета вмешался я.

– Не обязательно. Они могут приехать и в девять, и в десять, и в два часа – фиг там знает… – легко ответил он мне.

– А – ясно. Вы тут уже давно?

– Я – полчаса, девчонки – минут двадцать.

– Туча уже давно тут обретается?

– Чего? – поднял он голову и сказал: – Блииин… гляньте.

Наша компания и несколько других рядом стоящих взглянули на небо. Как можно было не заметить такую штуку?! Туча стала надвигаться на нас, но уже медленнее, чем тогда, когда я её заметил.

Все переглянулись…

– Да не паникуйте, – голос парня в бейсболке, – может, ещё мимо пройдёт или просто повисит и уйдёт. Ну, на худой конец, спрячемся где-нибудь.

– Вов, все магазины ещё закрыты. И Мак тоже не работает… – голос из толпы.

– Ну, в метро пойдём.

– Там выгонят, если не оплатим поездки и не спустимся на станцию, – бросил в ответ парень со стулом. – Им зачем надо, чтоб на входе была такая толпа?!

– Пусть попробуют выгнать!

– Ментов ещё позовут.

– Так если дождь будет сильный, то что ж нам – под ним мокнуть?!

– А это их не колышет! Вот пойдёшь ты в метро, отсидишься – а тут приедут раздавать браслеты, в шатры те белые зайдут, раздадут все браслеты, а тебе ничерта не останется!

– Да не будет ничего – только так, пугает нас погода, – сказал парень с рюкзаком, – не ссы в трусы.

– Правда – ничего ещё нет. Там уж, если начнётся, всё равно все побегут кто куда.