Ди III Инквизитор часть 1 Люди в белом

– Можно, – уже спокойней проговорил Дима, – если осторожно.

– Расскажешь?

– Нет, – покачал он головой. – Ты же не хочешь об этом знать? И правильно делаешь. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Просто Софию и её дворецкого я до жути боюсь. Хотя с дедом общаться прикольно. А встретив тебя, почему-то стало любопытно.

– Любопытство кошку сгубило, – многозначительно подытожил он разговор, поднимаясь с дивана и меняя тему. – Ещё один вопрос: рабочее время. Во сколько начинается рабочий день? Во сколько заканчивается? Или он у нас не нормирован?

– Не нормирован, – с облегчением ответила девушка, тоже поднимаясь с дивана и направляясь на кухню к холодильнику. – И появляться на рабочем месте каждый день не обязательно. Но это только когда работа есть. А так, будь добр в девять часов быть здесь и чего-то ждать до шести вечера. И вообще, изучи устав. Там в нём всё по пунктам расписано.

– И где его взять?

– Нигде, – словно отрезала напарница, доставая бутылку минералки. – Попроси у Ефимыча, он тебе принесёт. Я лично изучала этот труд при нём. После чего он его унёс. Правда, Ефимыч при этом на все вопросы отвечал и чуть ли не по каждому пункту комментарий давал, разжёвывая.

– Прикольно, – хмыкнул Дима. – Хорошо. Думаю, до конца дня справлюсь с его изучением. А где Ефимыча искать?

– Нигде, – вновь повторила реплику Юла, возвращая отпитую бутылочку назад в холодильник. – Я же тебе говорю, он ещё тот жук. Его никогда и нигде не найдёшь, но стоит позвать, где бы ни находилась, он тут же появляется.

Дима промолчал, продолжая загадочно улыбаться.

– Ладно, – со вздохом проговорила старшая бригады. – Действительно, тебе стоит сначала ознакомиться с нормативными документами. Меньше вопросов будет. А если что – мой кабинет напротив. До шести я на месте.

И сделав жест рукой типа «Чао», Юла покинула апартаменты Сычёва.

Глава 4. Локация 0. Ведение по телефону нетелефонных разговоров преследуется по закону подлости.

Начальник отдела УВД ЦАО города Москвы, находясь на рабочем месте и загадочно улыбаясь, крутил в руках мобильный телефон, изображая спиннер. Получалось не очень, но его это не особо расстраивало. Полковник полиции Морозов Илья Сергеевич, называемый за глаза среди сослуживцев как Дед Мороз, детально продумывал предстоящий телефонный разговор со своим подмосковным коллегой.

На сказочного Деда Мороза он даже близко не был похож. Бороды нет. Волос на голове тоже. Вместо шапки – фуражка. Вместо шубы – мундир. И данное прозвище ему дали не за то, что носил фамилию Морозов. Просто он сказочно ненавидел детей и очень любил подарки. Вот и сейчас, вертя телефон, полковник тщательно обдумывал, какой же подарок стрясти с коллеги, чтобы было, так сказать, для души и от всей души дарителя.

То, что рука руку моет, он с утра помнил, когда мыл их после туалетной бумаги. И что мусор за порог не выносится, тоже. Мусора и сами через любой порог переступить в состоянии. Но и не оподариться за счёт опростоволосившегося коллеги ну никак не мог. Сущность всеми фибрами души противилась вот так запросто замять прокол чужого подчинённого. А вот что попросить у полковника Карпенко, чтобы не обидеть и не нажить врага, но и самому себе приятное сделать, тут фантазия разбегалась глазками на 360°.

Полковник полиции Карпенко по прозвищу «Ать-Два» тем временем находился на своём рабочем месте и гипнотизировал кипу бумаг, старательно хмуря брови. Со стороны могло показаться, что он одним видом пытается до смерти запугать эту макулатуру, испепелив взглядом, но бумаги оказались не робкого десятка и никуда со стола сбегать не собирались.

Ать-Два был ещё тот (мат: нехороший человек), походивший и видом, и закидонами на сказочного генерала, который больше всего в жизни любил командовать: неважно кем, неважно чем, неважно где, когда и сколько. Да, по сути, он вообще ничего, кроме этого, и делать не умел. Виктор Олегович был абсолютно уверен, что невозможного в этом мире не существует, если это поручено подчинённым. Главное – правильно мотивировать, то есть наорать как следует, и всё невозможное будет исполнено.

И тут зазвонил мобильник. Посмотрев на экран, Виктор Олегович даже обрадовался, что получил законную отсрочку от бумажной каторги. А значит, рапорты, плодящиеся на столе, как кролики в вольере, могут подождать. Карпенко откинулся в кресле, нажал кнопку вызова и, приложив к уху, тут же по-генеральски поздоровался:

– Полковник Карпенко на проводе.

Несмотря на то, что личный мобильник – это не служебный телефон, и проводов у него никогда не было и нет, Виктор Олегович всегда и по любому девайсу для переговоров в пространстве озвучивал эту фразу вместо «Алло».

– Здравия желаю, Виктор Олегович, – поприветствовал незнакомый голос в трубке, но по одной интонации было понятно, что его обладатель тоже, как и он, любит командовать. – Вас беспокоит начальник отдела МВД города Москвы, полковник Морозов Илья Сергеевич.

– Здравия желаю, Илья Сергеевич, – скривился Ать-Два на неприятный для него тон разговора, мгновенно почувствовав, что тот от него явно что-то хочет, и по званию он ему ровня, не наорать, – что случилось такого-эдакого, что вы вместо служебной связи используете личную. Я так понимаю, что это не о работе?

На другом конце тяжело и долго выдыхали. Натужно. С огорчением.

– И да, и нет, Виктор Олегович, – наконец задумчиво проговорил абонент и тут же резко поменял тон на запугивающий: – Понимаешь, коллега, у меня в обезьяннике тут один твой кадр присел. Взяли на мелком хулиганстве в особо крупных размерах.

– Копейкин? – не задумываясь предположил Карпенко, даже не сомневаясь, что угадал, и при этом скривился так, что посмотришь на него, и лимон для закуски не потребуется.

– Он самый, – усмехнулся Морозов. – По твоей инициативе злодействовал?

– Кому хоть морду набил? – поинтересовался Карпенко, словно не расслышал вопрос, продолжая кривиться.

– Да бери выше, Виктор Олегович, – поменял тон разговора Морозов, с лёту предположив, что начальник о самодеятельности подчинённого не в курсе или делает вид, что не в курсе. – Здесь вандализм по цене всего вашего отдела со всей оргтехникой и полным запасом туалетной бумаги у завхоза. Влетел капитан на несколько миллионов.

– Не понял, – недоумённо прервал его Карпенко. – Копейкин и членовредительство – это понятно. А вот вандализм и Вася – вещи несовместимые. Это на него не похоже.

– Ну сам посуди. Твой амбал под покровом ночи тайно проник в одну из высоток Москва-Сити, причём, замечу, хорошо охраняемую. Пробрался в лифт и разобрал его. Да так разобрал, что вызванная утром бригада спецов по обслуживанию этой техники не поверила в увиденное. Стояли у раскрытого лифта минут пять в шоке. Оказалось, твой орёл умудрился разобрать даже то, что в принципе разобраться не могло.

Морозов нервно посмеялся, прервав рассказ, словно сам себе не веря, и продолжил с интонацией недоумения:

– Представляешь, Виктор Олегович, он ухитрился даже клёпки расклепать и точечную сварку разварить. Как выразились спецы: произвёл разборку на молекулярном уровне. Ты где таких умельцев берёшь, Карпенко? И что, интересно, он там искал?

Начальник Копейкина что-то невнятное прорычал, явно матерное, но про себя и невнятное, и после паузы выдавил:

– Накажу мерзавца.

– Да это ещё не самое интересное, Виктор Олегович, – весело прервал рычание Морозов. – Я не понимаю другого: он произвёл разборку без шума и пыли, после чего под утро просто вышел к охране и сдался. Охранников чуть кондрашка не хватила. Они даже не слышали ничего. И по камерам не видели. Хотя, как утверждают, не спали на посту. Почему он не ушёл, как пришёл, а сподобился на явку с повинной? Он у тебя что, ненормальный какой-то?

Карпенко промолчал, прекрасно зная, что Копейкин более чем ненормальный. И промолчал полковник не из каких-то умных соображений, а просто не знал, что отвечать.

– Ну, в общем, так, Виктор Олегович. Дело я замял. Заявления от владельцев лифта не будет. Но при условии, что твой орёл поможет его собрать обратно, как и разобрал. Я надеюсь, ты оценишь мои старания по достоинству?

– Не сомневайтесь, Илья Сергеевич. Не люблю в должниках ходить.

На этой радостной ноте для полковника Морозова и на злой для Карпенко разговор закончился.

Тем временем капитан Копейкин сидел в кабинете коллег-оперативников не то в качестве задержанного, не то в качестве гостя и попивал чаёк. Одна мимолётная встреча у разобранного лифта подкосила оперативника, перевернув всю его размеренную и устаканившуюся жизнь вверх тормашками. Случилось всё столь неожиданно и так потрясно, что он вот уже пару часов не может в себя прийти, пребывая в сомнениях: а правильной ли он дорогой идёт, товарищ, блин.

А встретил он Юльку Лебедеву. Свою первую школьную любовь. Да какую там первую – нулевую. Он в неё ещё с детского сада влюбился. И в школу пошёл не по месту жительства, а уговорил родителей на ту, куда отправили его любовь со времён одного горшка на двоих, в какую-то особенную, специализированную.

Он знал, что Лебедева его не любит. Она постоянно и издевательски откровенно об этом говорила ему на протяжении всей школы, тем не менее не отпускала от себя далеко, держа на коротком поводке. Девочка им пользовалась без зазрения совести, приватизировав, как раба. А он, словно бойцовый пёс, готов был за неё порвать любого, а любимую зализать до оргазма: её или собственного – без разницы. Он носил за ней девчачий портфель, сменку. Выполнял идиотские поручения, которые госпожа выдумывала. Он её боготворил и всё прощал.

Она стала первой женщиной в его жизни, но сразу после этого Лебедева потерялась из Васиного поля зрения. Он знал, что Юля поступила на медицинский. Её семья перебралась в Москву, а он тем временем загремел в армию. Вот армия и оторвала Подмосковного Ромео от тогда уже Московской Джульетты, как ему тогда казалось – навсегда.

Вася, несмотря на все свои прибабахи, не был дураком. Он прекрасно понимал, что будущего у него с этой девочкой нет и быть не может. Армия сделала из него мужика. Продолжать унижаться и лебезить перед ледяной стервой ему уже претило. А на другое эта красавица была не способна. Вот кто-кто, а он знал Лебедеву как облупленную. Эта девочка может любить только одного человека – себя, а любовь, как говорят на востоке, кувшин вина. Чем больше оставляешь для себя, тем меньше можешь дать другому.

Вася сознательно постарался её забыть, и ему это в какой-то мере удалось. Но когда его объект слежки неожиданно нарисовался с ней под ручку, выходя из «Башни Око», у Васи в голове словно склад боеприпасов взорвали, и весь налёт пыли забвения моментально сдуло. Первым его порывом было подойти и свернуть Сычёву шею. Какими силами он себя удержал, одному богу известно.

В этот день он слежку прекратил, так как находился в неадекватном состоянии и побоялся дров наломать. А запив проблему литром водки в своей холостяцкой берлоге, пришёл к заключению, что он её ревнует. А до литра водки это до него не доходило. Но самое обидное было то, что этот говнюк Сычёв каким-то образом был связан с инопланетянами. В этом он уже не сомневался. Но как там оказалась Лебедева? Он всю жизнь мечтал работать в подобной организации, и она прекрасно знала об этом. Почему она его не позвала? И как она сама туда попала?

Поняв, что эта парочка связана, он решил вести не Сычёва, а Лебедеву. По крайней мере, это было более приятно. Уже через несколько дней он знал о ней практически всё. Кроме одного. Эта парочка работала вместе, но где? Они поднимались на сорок второй этаж и словно растворялись в пространстве. Вася тоже туда поднимался, но, выйдя в пустоту коридоров, впал в ступор.

Этаж мало походил на офис компании. Скорее, это был этаж четырёхквартирных апартаментов. Капитан полиции взял грех на душу и вскрыл отмычками одну из квартир, заранее замылив камеры видеонаблюдения. Это действительно была элитная трёхкомнатная квартира с первичной обстановкой, но она оказалась пуста, и даже признаков, что в ней кто-то живёт, не было.

Шкафы и полки пусты. Даже краны с водой ни разу не открывались. В этом он убедился, когда решил попить из-под крана на кухне. С минуту тупо смотрел на ржавую струйку, пока та не пробежала до более-менее чистой. На этом вся его сыскная чуйка сдулась. Упёрлась в стену и начала биться об неё головой.

Он минут пять сидел на пыльном диване, бездумно уставившись в выключенную плазму, и наконец прозрел: этот сорок второй этаж – подставной. Для лохов. Вася конкретно обозлился. Он убедил себя, что Вершители Миров подсунули ему экзаменационную задачку на профпригодность. Сможет раскрыть секрет потайного сорок второго этажа – с ним будет один разговор. Не сможет – до свиданья, Вася. Ты тупой. Какие тебе знания о вселенских мирах, если ты элементарного сделать не можешь?

Он уверил себя, что здесь применена инопланетная технология по управлению пространством, и ключом к этой технологии посчитал лифт, который наверняка какой-то особенный, и в него вмонтирована аппаратура пришельцев. Именно это подвигло Васю на технический подвиг по разбору этого подъёмного сооружения.

И чёрт бы побрал эту Лебедеву, столкнуться с ним у этого грёбанного лифта. Она уже неделю не появлялась в офисе, находясь в коттедже за городом, и Копейкин никак не ожидал её тут лицезреть. Юля появилась в холе, как звезда подиума во всём белом. Продефилировала в коротком платье и туфлях на высоченном каблуке до охранника, который при приближении «королевы» стал по стойке смирно и принялся докладывать о происшествии, словно та являлась его непосредственным начальником.

Лебедева с невозмутимым видом выслушала. Снисходительно кивнула, как бы говоря: доклад принят, и вошла в зону лифтов, где обнаружила негодяя, испортившего имущество бизнес-центра. Она замерла с выпученными глазами, уставившись на Копейкина: то ли пыталась вспомнить, где видела этого амбала, то ли узнала, но не могла поверить собственным глазам.

Затем, не сказав ни слова и даже не поздоровавшись, прошла к разобранному агрегату, заглянула внутрь. При этом техническая группа буквально прыснула в стороны, лишь заметив белую стерву, словно тараканы при виде веника. Капитан не удивился, уже прекрасно зная, как на красавицу реагируют работники данного бизнес-центра, хотя и не понимал пока первопричины. И только осмотрев то, что осталось от дорогущей подъёмной кабины, повернулась к замершему Копейкину в окружении полицейских и в недоумении поинтересовалась: