Фальшион

– Так вас устроит эта сумма, сэр Фальшион?

Блин, я задумался и не услышал то, что она мне только что сказала! Сумма? Я рад был бы сделать всё задаром, но отказ от денег мог быть воспринят, как чрезмерная показуха и того хуже – попытка сближения на первых шагах знакомства. А это уже бестактность, недопустимая с точки зрения вежливости, приличествующей рыцарю.

– О, да, миледи, конечно же, я принимаю ваше щедрое предложение и готов служить вам сердцем и рукой! – выпалил я, соображая, между тем, а не перегибаю ли я палку, стараясь быть таким любезным?

– Позвольте заметить, что это только половина вашего гонорара, – продолжала леди Колокольчик, выкладывая на стол, соблазнительно брякнувший мешочек, размером с голову младенца. – Вторую половину вы получите, если я останусь в живых. Простите, сэр Фальшион, я не хочу оскорбить вас недоверием, но сейчас я несколько стеснена в средствах и не могу выплатить вам всю сумму авансом. Но когда мы прибудем в столицу, то я вступлю во владение достаточным капиталом, чтобы полностью расплатиться с вами и возможно выплатить премиальные!

На этом мы расстались. Я с радостью поболтал бы с ней ещё, но моя нанимательница заявила, что устала и желает отправиться спать. Мне же отправляться на боковую было ещё рановато. Провожать себя леди Колокольчик запретила, и сказала, чтобы я не беспокоился – служба моя начинается завтра, а сегодня мне следует отдохнуть, чтобы набраться сил.

Она была уверена, что в трактире нападения не будет. Я, исходя из всего услышанного, такой уверенности не испытывал, но, увидев, сколько народу поднялось вслед за своей госпожой, чтобы сопроводить её к месту ночлега, решил, что моё присутствие здесь пока не требуется.

Я остался в зале под тем предлогом, что хочу пропустить ещё кружечку пива, за которое расплатился сам, выложив пару последних медяков. Деньги, полученные от леди Колокольчик, решил пока не трогать – то, что ещё не заработано, тратить грех.

Мешочек приятно оттягивал карман, но также рождал тревожные чувства. Интересно, сколько там? Если все монеты серебряные (а мне мечталось, что это так) сие означало, либо чрезмерную щедрость, либо чрезвычайную опасность задания, учитывая, что речь шла о плате за день работы. Но, может быть, дама преувеличивает угрозу, исходящую от неведомого врага? Отрубленные головы, вырванные сердца… Всё это похоже на игру воспалённого воображения. С другой стороны люди порой выделывают и не такое. Особенно, когда счёты с ненавистным врагом слишком велики, либо разум мстителя помрачён ударами судьбы, болезнью или какой-нибудь ещё напастью. Бывает и так, что человек попросту людоед от природы, и когда на его пути встаёт такое прекрасное создание, как леди Колокольчик, он звереет, вместо того чтобы с почтением отступить перед красотой и невинностью. В любом случае, не будем делать поспешных выводов, но и расслабляться не стоит.

Нет ничего особенного в том, что патрулирующий дорогу королевский рыцарь разглядывает посетителей трактира в главном зале. Присматриваться к людям, это часть моей работы, так что ни у кого это не должно вызвать недовольства или недоумения. Большинство присутствующих здесь меня знали, и, встретившись со мной взглядом, делали приветственные знаки, слегка приподняв кружки. Были и такие, чьи физиономии приобретали кислое выражение, а взгляды угасали, лишь стоило мне посмотреть в их сторону, но блестели злобой, когда я отворачивался. Эти когда-то получили от меня или от кого-то из моих собратьев-рыцарей на орехи. Чаще всего это были наёмники, славившиеся способностью перебрать с выпивкой и затеять драку там, где люди хотят просто отдохнуть и поесть. Также здесь присутствовали всякого рода проходимцы, жулики, бродячие артисты, не чуждые, кроме умения развлекать публику, искусства очищать карманы ротозеев, и прочие тёмные личности, которым моё общество было крайне неприятно.

Однако насчёт наёмников я был спокоен. В зале сидели наёмные солдаты, а не наёмные убийцы. Эти две категории несовместимы, несмотря на мнение обывателей о том, что это одно и то же. Если солдат решит заняться заказными убийствами, то он рискует умереть с голоду. Дело в том, что это путь в одну сторону – возврата к прежнему ремеслу не будет. Никто больше не наймёт душегуба в армию, а если наймёт, то это будет армия, состоящая из отребья. Такие «армии» время от времени возникают по воле рвущихся к власти авантюристов из числа аристократии, забывшей про честь и совесть. Существуют подобные «армии» недолго. Их нанимателям чаще всего не под силу содержать приличное войско, вот они и обращаются к подонкам, но даже их чаще всего не могут ни вооружить, ни содержать, как следует, не говоря уже о надлежащем обучении и дисциплине. Профессионалы при столкновении с таким «войском» считают долгом чести расколотить его и вырезать до последнего ублюдка.

Что же касается профессии наёмного убийцы, то здесь требуется особое умение и знание специфических приёмов, основательно отличающихся от того, чему обучают военных. Эти приёмы являются достоянием неких кланов и передаются по наследству. Кроме того, у кланов убийц есть свои законы, соблюдаемые строже, чем принятые в любом государстве. Вход в такой клан со стороны, это редкое явление. Работа вне клана почти невозможна – душегубы не терпят, чтобы какой-нибудь дилетант перебивал у них клиентов. В лучшем случае, ему объяснят, чтобы не совался в чужой бизнес, а в худшем, такого дурака просто зарежут в тёмном переулке, сымитировав банальное ограбление. Нет, присутствующих здесь наёмников я не принимаю в расчёт.

Что же касается сброда из жуликов, бродячих комедиантов и попрошаек, то от них можно ожидать чего угодно. С одной стороны эта публика не любит крови, и виновна разве что в незаконном вытягивании денег. В их среде не считается грехом залезть в карман ближнего своего, хоть далеко не все они профессиональные воры. Однако «мокрушников» здесь не терпят, так-как кровь привлекает слишком пристальное внимание властей к тем, кто старается держаться от власти подальше.

С другой стороны среди «тёмного люда» легче всего спрятаться. Кто знает, что за типы скрываются под капюшонами, скажем, вон той компании, которая подозрительно тихо играет в кости в углу? Или, например, не скрывают ли нищие, притулившиеся рядом со входом, под своими лохмотьями отравленных кинжалов?

С другой стороны (простите за тавтологию!), будь я наёмным убийцей, получившим столь сложное задание, как зарезать хорошо охраняемую особу, да ещё определённым способом, вроде взрезывания груди, извлечения сердца и так далее, какую личину я тогда бы надел? Вызывающую меньше всего подозрения, конечно. Ведь именно тот, кто не вызывает подозрений, имеет шанс нанести самый неожиданный и страшный удар. А кто здесь не вызывает подозрений?

Например, торговец мехами, которого я знаю уже много лет. Тихий невзрачный мужичок лет под пятьдесят. Однажды я отбил его у разбойников, а он в благодарность подарил мне тёплую меховую накидку на зиму. Сейчас она лежит в сундуке на квартире в столице, где я проживаю постоянно. Действительно удобная штука. Пусть не соболиный мех, но зато она рубиться не мешает, и при этом на самом деле тёплая. Поначалу он меня ещё и пивом угощал каждый раз при встрече, но я прекратил это дело – у него дома семеро по лакам, а торговля не шибко процветает. Нет, этот не может быть убийцей, такое даже предположить нелепо!

Или, вот – мельник, широколицый добродушный толстяк. Поговоришь с ним, и он через минуту покажется тебе лучшим другом. Ну, просто, душа-человек! А ведь на деле он плут, двурушник и жадина, нда… Я точно знаю, что он имел кое-какие дела с разбойниками, но не кровавые, а касающиеся укрывательства краденого. Но этот тип тоже не подходит на роль наёмного убийцы, хоть и обладает завидной физической силой. Всё просто – этот человек трус. Сдал всех своих подельников, даже тех, о которых мог бы смолчать. Этим и заработал себе прощение в королевском суде, хотя лично я не был бы с ним так мягок. Никогда не забуду, как он во время ареста рыдал и обнимал мои сапоги. Брр, пакость!.. Но всё же он не способен пролить чью-то кровь, и хотя бы за это заслуживает толику моей симпатии.

Дальше – два деревенских кузнеца о чём-то спорят, да так, что, кажется, вот-вот вцепятся друг другу в бороды! Нет, не то. Эти на самом деле очень неплохие ребята, и мастера своего дела. Не такие искусники, как маститые городские оружейники, но их подковы не соскочат, и будут служить, пока не сносятся полностью, так что я любому из них доверю Черныша. Такие целиком отдают себя избранной профессии, и не представляют иной судьбы. К тому же оба они добряки, это мне тоже известно, а спор их касается качества угля или руды, добываемой в местных болотах, и только-то. Нет, тут мне и рассматривать нечего.

Неужели здесь вообще нет того, кого я ищу? Не может быть. Если убийцы действительно «пасут» леди Колокольчик, то в трактире обязательно есть их соглядатай, даже в том случае, если они не собираются здесь нападать. Но, может быть, на самом деле не существует никаких убийц, и всё это фантазии женщины, обуреваемой беспочвенными страхами?

Такой вариант не исключён, но, как телохранитель, который уже принял плату, я должен исходить из того, что убийцы действительно существуют и они сейчас здесь. Вот только я их не вижу. Но это же часть их мастерства – оставаться невидимыми…

Вдруг меня словно пронзило ледяной иглой! Взгляд был холодный, как клинок сутки пробывший на морозе. Я едва сдержался, чтобы не сделать резкое движение в ответ на этот выпад, и буквально заставил себя посмотреть в том направлении не прямо, а вскользь, с ленцой, как подобает человеку, расслабленному усталостью и пивом.

Служанка. Юная, миловидная… Нет, скорее, даже хорошенькая! Слишком хорошенькая для трактирной служанки. Хотя, среди них бывают всякие, в том числе и настоящие красавицы. Особенно если это, хм-м, потомственные служанки. Ведь одно дело, если отец такой девушки купец, крестьянин или мясник, и совсем другое, если это проезжий рыцарь, вроде меня. Эх, грешен, грешен! А кто безгрешен?

Однако именно эту служаночку я вижу впервые. Точно – её я совершенно не помню, а ведь я бы ни за что не пропустил такую. У меня вообще, хорошая память, особенно на девушек, с которыми… Но это неважно! Даже если бы такая красотка дала мне от ворот поворот (с кем не бывает, я ведь не насильник!) я всё равно запомнил бы её. Тем более запомнил бы! Значит, она здесь новенькая.

Заметив мой взгляд, девушка тут же улыбнулась, как это положено служанке, если посетитель отметил её своим вниманием. Но глаза её при этом остались холодными. Хм-м, чем это я ей не по нраву?

Я проводил её масляным взглядом, который в данном случае был самым естественным. Хуже было бы, если б я отвернулся и сделал бы вид, что не заметил ту, кого нельзя было не заметить. Или начал бы ощупывать её глазами, как противника перед боем. Нет, так не годится. Я должен вести себя соответственно образу, а значит, надо попробовать зазвать эту кралю к себе, и тогда уже можно будет выяснить, кто она и почему так на меня посмотрела.

– Эй, почтенный, – поймал я проходившего мимо хозяина трактира, – это что у тебя за дива такая? Что-то не припомню, чтобы в прошлый раз она была здесь.

– А-а, которая? – занервничал почему-то трактирщик, и глаза его забегали. – Эта? Она новенькая, ваша милость, только пару дней, как нанял…

– Познакомь!

– Э-э, господин рыцарь, – залебезил трактирщик, – я очень перед вами извиняюсь, но эта девушка… Понимаете, она не обслуживает гостей в номерах. Если хотите, я пришлю вам Марту! Вы ведь знаете Марту? Очень милая и чистенькая девушка, а главное – большая умелица, э-э, во всех отношениях. И не беспокойтесь насчёт оплаты, это будет за счёт заведения…

– Оставь! – махнул я рукой, изображая пьяного. – В следующий раз (ик!), как-нибудь. А за счёт заведения плесни-ка ещё полкружечки!

Кружечка за счёт заведения наполнилась до краёв. Хм-м, странно! Обычно этот трактирщик прижимист и не слишком приветлив, хоть никогда не переходит грань дозволенного, по крайней мере, в отношении меня. С чего это он так разволновался из-за новенькой служанки? Может она его родственница, и он не хочет для неё общей участи? А может быть… да, вообще всё что угодно!

Глупо «гадать на бобах», на основе пары фраз трактирщика, который жулик хотя бы ввиду своей профессии. Не об этом сейчас надо думать. Что же касается Марты, то я её, конечно, знал, и был бы совсем непрочь провести с ней время, но сегодня это некстати. Я ведь хотел быть бдительным всю ночь, а кроме того, вести к себе в комнату служанку на глазах у леди Колокольчик… Нет, не сегодня.

И всё же странная обеспокоенность трактирщика по поводу целомудрия новой девушки не выходила из головы. Я ведь знал, что его родная дочь не брезгует подработать, «особым образом» обслуживая гостей в комнатах, о чём отец прекрасно знает. Эх, неспроста это, неспроста! Ну, вот, теперь у меня под подозрением двое – новенькая служанка и сам трактирщик. Но пока мне нечего предъявить ни тому, ни другому.

Ещё раз, окинув взглядом зал, я решил, что врядли увижу здесь что-то новое и лучше мне последовать примеру моей нанимательницы, то есть, пойти отдыхать, а то ведь вставать придётся рано. Но я был бы никудышным рыцарем и вообще воином, если бы перед сном не навестил своего коня. Неважно пьяный я или трезвый, ожидают ли меня в комнате аппетитные красотки или нет, проверить как там мой боевой друг и товарищ, я обязан. И не дай Бог, если я найду в стойле Черныша гнилую солому, а в яслях прелое сено или овёс с плесенью! Впрочем, здешние конюхи не дураки, и совсем не хотят вместо чаевых отведать арапника, которым можно с седла перебить хребет волку!..

То, что в конюшне стряслось что-то нехорошее, я понял ещё до того, как переступил её порог. Лошади беспокойно ржали и фыркали. Было слышно, как они нервно переступают в стойлах. Это была ещё не паника, но состояние близкое к тому, при котором скакуны начинают биться и рваться скакать, куда глаза глядят. Что там такое? Может быть, ласка?

Нет, ласка здесь была не причём. Моя рука метнулась к поясу, где висел кинжал, когда я увидел, что Черныш стоит не стойле, а в проходе, а под уздцы его держит один из тех странных типов в капюшонах, что играли, или делали вид, что играют в кости в углу общего зала.

– Сэр Фальшион?

Человек, неожиданно появившийся сбоку, рисковал упасть здесь же с раздробленным черепом. Рукоять моего мизерикорда была тяжёлой и крепкой, как раз на тот случай, если под рукой нет более мощного оружия. Я сдержался только лишь потому, что голос, раздавшийся из-под капюшона серого плаща, был… девичьим! (Странно ведут себя девочки в последнее время!..)

– С вашим скакуном всё в порядке, сэр Фальшион, – проговорила обладательница этого голоса. – Но вы правы в своих опасениях – на него было совершено покушение, которое нам удалось предотвратить. О, я забыла представиться! Мы – «терновник», личная охрана леди Колокольчик.

Ага, теперь понятно, почему за их столом царило безмолвие, странное при игре в кости. Игра-то не женская, и девушкам, которые, скорее всего только делали вид, что играют, незнаком тот азарт, что вызывает у мужчин такие бурные всплески эмоций, что их нельзя не заметить.

– Пойдёмте, вы должны взглянуть на это, – сказала таинственная «терния», и, взяв меня за руку, повела за собой.

Он лежал на соломе, которая должна была служить подстилкой моему вороному. В тусклом неверном свете масляной лампы, что светилась в руке одной из «терний», было видно лицо мертвеца, искажённое предсмертной агонией. Глаза убитого были выпучены настолько, что казалось, они вот-вот выскочат из орбит. Рот был приоткрыт, а зубы, какие-то странно длинные, оскалены в жуткой ухмылке, так что казалось, что человек собирается истерично рассмеяться.

Он был убит двумя ударами клинков похожих на шило с рукоятками в виде тонких металлических цилиндров. Это оружие так и торчало у него из груди, и, судя по тому, какое выражение имело его лицо, эти «вязальные спицы» были смазаны ядом.

– Леди Колокольчик предвидела, что это может произойти, и приказала нам встать на страже, – пояснила «терния», пригласившая меня в стойло. – Он хотел уколоть вашего коня вот этим.

Она протянула мне нечто похожее на короткий жезл без навершия. Изделие было выполнено из серебристого металла или неизвестного мне сплава, и имело цилиндрическую рукоять с торчащим сбоку кольцом. В кольцо так и просился указательный палец, а когда я вставил его туда и слегка потянул на себя, из торца этого «жезла» с лёгким щелчком выскочила короткая толстая игла, на конце которой блеснула капля желтоватой маслянистой жидкости.

Наверное, это был какой-то особый яд. Чтобы отравить лошадь достаточно посыпать корм сладким порошком, который можно купить у любого аптекаря. Зачем же такие изыски и сложности, вроде отравленных игл, выскакивающих из палки?

Не исключено, что этот яд действует не сразу, а, скажем, на следующий день, в дороге, и лошадь при этом не сразу околевает, а начинает беситься. Сложное приспособление, возможно, требуется для безболезненного ввода мерзкого снадобья.

Мне пришлось вторично устраивать коня на ночь, уже в другом стойле. Бдительные «тернии» заверили меня, что продолжат своё дежурство, а потому я могу идти отдыхать. Заботу о теле убитого злоумышленника они тоже взяли на себя. Оставалось только поблагодарить девушек за службу и вернуться в трактир.

Вот и доказательство того, что рассказ леди Колокольчик не плод воображения напуганной женщины! Итак, счёт открыт. Пока все потери со стороны противника, и это радует, но всё только начинается, так что не будем спешить с выводами. Однако интересно! Любопытное начало, каким ещё будет продолжение?..

Я думал, что после покушения на моего коня уснуть мне не удастся, но я ошибался. Сон овладел мной, едва я коснулся головой подушки. Не помешало даже удивление от последнего открытия за этот вечер – в мешочке, который дала мне леди Колокольчик, оказалось золото! У меня в руках теперь была сумма, которой хватит, если не на собственный замок, то на очень приличный дом в городе. И эта сумма обещала удвоиться. О-о! С одной стороны это просто великолепно – можно считать, что я богат, но с другой, когда тебе платят столько за день работы, то очевидно придётся скрестить фальшион с косой Смерти, не меньше!

Мысленно я проклял свою легкомысленность. Если бы у меня хватило ума уточнить сумму оплаты, предлагаемую за услуги телохранителя, я бы никогда не согласился взяться за такое дело в одиночку. Не из опасения за собственную жизнь, а для того чтобы не провалить задание, если доведётся погибнуть. Где взять помощь? Тут недалеко владения одного моего знакомого барона. Уверен, что он не отказал бы в поддержке – мы с ним старые приятели. Подружились на турнире – я сшиб его с лошади, а он потом обошёл меня в состязании, кто выхлебает больше пива. Хороший человек! Его небольшой гарнизон сейчас очень бы мне пригодился, но теперь поздно – они не поспеют к утру.

Так я и заснул, досадуя на свою недогадливость. Я ведь не только не догадался послать за подмогой, мне не пришло в голову, что атаку на мою нанимательницу могут начать с меня, переведя мою персону из конного строя в пеший. А вот леди Колокольчик сообразила, что такое вполне возможно. Теперь понятно, почему она напоминает больше военного стратега, чем богатую купчиху. Купеческих дочек такому не учат! Их учат тому, как понравиться богатенькому соседу или компаньону, с которым можно объединить капитал, чтобы мошна ещё больше распухла…

..............................................................

Проснулся я от звука женского плача. Голос был тихий и очень горький. Значит, действительно случилась беда. Людям опытным известно, что женский плачь, бывает разным. Значительно различается то, что делается, открыто, нагло, напоказ от такого вот зловещего искреннего рыдания, от которого бросает в дрожь!

Было ещё далеко до рассвета, но спать, когда рядом происходит что-то вызывающее такие звуки, невозможно. Стараясь не наделать шума, я застегнул свой пояс с кинжалом и вышел в коридор. Сразу увидел «терний», дежуривших у двери в комнату леди Колокольчик и обменялся с ними вопросительными взглядами. Они тоже были не в курсе того, что случилось, но, по крайней мере, здесь было всё в порядке – мою нанимательницу охраняли как надо.

Плачь слышался откуда-то снизу. Не будь у меня такого острого слуха, отсюда этот звук можно было бы принять за отдалённое поскрипывание незапертой ставни, которой играет ветер. Но это была не ставня.

Комнаты постояльцев в этом трактире располагались на втором этаже. На первом был уже упомянутый общий зал, кухня, помещения, где проживала семья трактирщика и комнаты слуг. Кажется, звук шёл оттуда, где помещался вдовый хозяин с дочерью.

Я уже говорил, что хозяйская дочка нередко ночевала не в своей постели, а у кого-нибудь из постояльцев. Случалось, таким постояльцем бывал я сам, так что это вовсе не поклёп на честную девушку. Могу сказать о ней в этом смысле только хорошее! Правда, служанка Марта более опытная и щедрее оделена телом, но малышка Лиз, дочка хозяина, милее, нежнее и обладает оригинальной фантазией.

Сегодня всё было по-другому. Лизхен то ли пребывала не в настроении, то ли решила сделать перерыв, но эту ночь она провела в своей комнате. Однако теперь она не спала, а плакала, обнимая труп отца, лежавшего в луже собственной крови с перерезанным горлом…

– Кто это сделал? – спросил я у жмущихся друг к другу полуодетых кухарок, видимо тоже разбуженных звуками плача.

– С-служанка новая! Ильзе её зовут!.. – ответила мне белая, как мука и трясущаяся, как студень толстая тётка, известная на всю округу мастерством печь отменные булочки. – Катти видела, как она выпрыгнула в окно с ножом в руке.

Катти оправдывала своё имя тем, что была похожа на тощую драную кошку, но покойный хозяин ценил её за умение сварить кашу из топора, а из старого петуха сделать отменное куриное блюдо, которое удовлетворит самый придирчивый аристократический вкус.

– Ага, точно – видела! – подтвердила Катти голосом, который выдавал её пристрастие к хозяйской бражке. – Я тут шла, э-э, до ветру, смотрю дверь в комнату хозяина приоткрыта, ну я и заглянула, а там!.. Сидит эта тварь у него на плечах, сама голая, а глаза у неё горят, как у дикой кошки! Но это что! В руке-то у неё нож, да не такой, как у честных людей, а на косу чёрную похожий. И ведь что самое чудное – хозяин ей, как будто сам горло подставляет, а у самого-то рожа блаженная, как у кота перед случкой! Я ни сказать, ни пикнуть даже не успела, как она его сердечного по горлу полоснула, потом на меня зыркнула, зарычала и шасть в окно, только её и видели! А хозяин… Он быстро кончился – потрясся немного, побулькал и замер. Я вижу, ему уже ничем не помочь, так побежала сначала за Дорой, а потом мы уже вместе сказали Лизхен…

Катти не сочиняла. О её бесцеремонности и болезненной любвеобильности ходили легенды. Вломиться среди ночи к хозяину, который занят «благим делом» с молоденькой служанкой, это было как раз в её духе. Можно сказать, что долговязой кухарке сказочно повезло – по какой-то причине её оставили в живых, хотя логика любого убийцы обычно заставляет его прирезать лишнего свидетеля.

Неужели странная девица так испугалась появления поварихи, что выпрыгнула в окно, оставив свою одежду разбросанной на стульях? Ну, Катти, конечно страшновата, как женщина, но не настолько, чтобы кого-то напугать. Тётка, как тётка, ничего особенного!

Я бы, наверное, допросил Лиззи, но от неё сейчас ничего нельзя было добиться – девушка, несмотря на сложные отношения, любила отца, и сейчас пребывала в шоке, хорошо ещё, что не билась в истерике! Вообще-то, расследование убийств не моё дело. Я королевский жандарм. Моя работа – мелкая шинковка разбойников, буде такие попадутся по дороге и в окрестных лесах. Ну, ещё пинки и зуботычины расшалившимся буянам в таких вот трактирах, которых не так много по пути в столицу. И всё же, отчёт о происшествии для полицейского пристава я составить обязан. А для этого надо осмотреть ещё кое-что.

Взяв с собой зажжённый фонарь, я вышел во двор и сразу пожалел, что не захватил плащ. Было прохладно, а я, хоть и люблю, когда не жарко, но терпеть не могу мёрзнуть.

Окно комнаты трактирщика искать, долго не пришлось. Оно было распахнуто настежь и светилось ярким светом от свечей и фонарей, с которыми туда набилась челядь. То, что меня интересовало, тоже нашлось сразу – следы маленьких босых женских ног и (вот это странно!) рук! Следы располагались попарно – две ноги, две руки и снова две ноги, две руки. Она что, убегала, нет, скорее скакала, как заяц на четырёх конечностях? Не на четвереньках, когда используют колени, а именно на четырёх – по-звериному!

Я опустился на корточки и приблизил фонарь к следам, глубоко отпечатавшимся на влажной почве. И тут меня ждало ещё одно открытие, от которого по спине побежали ледяные мурашки! Пальцы на руках и на ногах этого существа, внешне не отличимого от молоденькой девушки, оканчивались чем-то острым, делавшим в земле узкие отверстия, вроде шила. Когти! Нда, малышка Ильзе, что же ты такое?