Купол лжи

"Положи руки на Древо, Ния," – прошептал Ион, и его голос слился с шелестом листьев на вечернем ветерке. "Открой свое сердце земле."

Ния положила ладони на нежный, но уже более крепкий стебелек ростка. Она закрыла глаза. Сначала было лишь ощущение шероховатой коры под пальцами, теплоты земли под коленями. Потом она почувствовала тихое биение – слабое, как у птенца, но несомненно живое – под своими ладонями. Сердцебиение Древа.

Ион протянул свои прозрачные руки, накрыв ими сверху ее ладони. Не было физического прикосновения, но Ния ощутила волну тепла и света, исходящую от него. Он начал тихо напевать. Не слова, а поток чистых звуков, похожих на журчание ручья, шелест листвы, гул земли. Это был голос самого леса, проходящий через него.

Внезапно Ния ощутила корни. Не только корни ростка перед ней, а все корни леса! Они тянулись вглубь, как гигантские, пульсирующие нити жизни, чувствуя влагу, камни, черную отраву, текущую вдалеке. Она почувствовала боль старого дуба на опушке, радость молодого папоротника, напившегося дождя, страх зайчонка, спрятавшегося под кустом.

Затем мощный, теплый, живой поток хлынул в нее. Не сверху, не извне. Он поднялся из самой земли, через босые ноги, вливаясь в каждую клеточку ее тела. Он тек вверх по рукам, от земли к ладоням, обнимающим росток, и от ростка – обратно в нее, замыкая круг жизни. Это была не чужая сила. Это было узнавание. Как будто глубинная связь с природой, которую она всегда носила в себе, но которая дремала, пробудилась и зацвела с невероятной силой. Она ощущала древнюю мудрость Древа, его непоколебимую стойкость, его безграничную любовь к жизни, которая питала лес долгие годы. И все это смешивалось с ее собственной волей, с ее состраданием, с ее упрямым желанием спасать.

Она не видела ослепительных вспышек. Не чувствовала себя всемогущей. Она чувствовала себя… частью. Частью огромного, живого, дышащего организма под названием Лес. Частью Древа. Частью Иона. Союз был скреплен не магией, а самой Жизнью. Когда Ион убрал свои призрачные руки, а поток энергии успокоился, став ровным, мощным теплом внутри нее. Сразу после заключения Союза мир для Нии не перевернулся. Не грянул гром, не засияли небеса. Но когда она открыла глаза, тишина исчезла. Ее сменил многоголосый хор жизни, такой же естественный, как ее собственное дыхание, и такой же неотъемлемый. Лес воспринимался глубже, острее, полнее. Она слышала не просто шелест – она слышала песнь каждого листа, слышала тихий, довольный гул здорового дуба, чьи корни глубоко пили чистую влагу. Слышала тревожный писк молодой березки, чей ствол сдавливала лиана-душительница. Слышала глухой, протяжный стон участка леса, где земля была отравлена, а корни задыхались. Это был шепот деревьев, не словами, а потоками чувств, ощущений, боли и радости, льющихся прямо в ее сердце. Мир был плотно соткан из ощущений, и она была его неотъемлемой нитью.

И тогда она поняла свою новую, старую магию. Она подняла руку, не думая о заклинаниях. В ее ладони не вспыхнул огонь и не засверкали искры. Вместо этого она почувствовала, как мягкое, теплое, зеленовато-золотое свечение, похожее на свет утреннего солнца сквозь молодую листву, окутало ее пальцы. Это был не свет для ослепления, а свет для видения, для исцеления, для созидания гармонии.

Неподалеку рос скромный колокольчик. Его стебелек был надломлен, а синие бутоны поникли. Раньше Ния бы аккуратно подвязала его травинкой и полила. Теперь она просто опустилась рядом, положила ладонь на излом. Закрыла глаза. Почувствовала прерывистый поток жизни в растении, его боль, его желание жить и направила в это место тот самый теплый, мягкий свет из своих рук. Она представила, как сок снова свободно течет по стеблю, как клетки спешно заделывают повреждение. Она не заставляла его исцелиться – она усиливала его собственное, естественное стремление к жизни, поддерживала его, как поддерживают друга. Под ее ладонью свет пульсировал в такт ее собственному сердцебиению и слабому трепету растения. Когда она убрала руку, стебелек уже не висел безвольно. Он был прямым, пусть и с тонким шрамом на месте излома. А поникшие бутоны подняли головы, и самый нижний даже распустился, показав синий, как лесное озеро в ясный день, колокольчик. Ния вдохнула его чистый аромат – аромат успеха и гармонии.

С блеском в глазах и не веря происходящему, она подбежала к старому клену на краю поляны. Его листья были вялыми, а могучие корни явно недополучали влаги – родник поблизости почти пересох. Ния подошла к самому корню, скрытому под слоем прошлогодней листвы. Она приложила обе ладони к земле над ним, чувствуя его жажду, его усталость. Она не создавала воду из ничего. Она почувствовала влагу глубоко в земле, в невидимых глазу водоносных слоях. Она направила свой внутренний свет, свою волю, свое желание помочь – вдоль невидимых путей земли. Она представила, как влага притягивается к корням клена, как подземные ручейки меняют свое течение, ведомые ее намерением и силой Союза с Древом. Она усиливала естественное движение воды, помогая ей найти самый короткий путь к тому, кто в ней нуждался. Минуту, другую… И вот, земля под ее ладонями стала чуть прохладнее, чуть влажнее. А листья клена наверху, будто вздохнув с облегчением, расправились, наливаясь здоровым зеленым блеском. Не мгновенно, но несомненно. Это была магия не власти, а понимания. Не принуждения, а содействия. Она не ломала законы природы – она танцевала с ними в унисон, ведомая врожденной связью Нии с живым миром.

Это было потрясающе. Ее магия была продолжением всего, что она делала раньше, но возведенным в абсолют. Полить растение? Теперь она могла направить воду прямо к его корням через землю. Расчистить завал? Она могла усилить рост молодых побегов рядом, чтобы они быстрее заполнили пустоту светом. Залечить рану дерева? Она могла ускорить его природные процессы исцеления в десятки раз, просто передав ему через прикосновение импульс жизни и гармонии.

Ния посмотрела на свои ладони. Золотисто-зеленое свечение уже угасло, но она чувствовала его тихий, мощный потенциал внутри, как спящее солнце. Она взглянула на Иона, чья светящаяся форма наблюдала за ней с нескрываемой гордостью и глубокой радостью.

"Это… это потрясающе, Ион", – прошептала она, все еще не веря своим ощущениям. "Я чувствую… все. И я могу… помогать. По-настоящему помогать!"

Ион кивнул, его светящиеся глаза сияли, как звезды в лесной темноте. "Ты всегда это могла, Друг. Теперь ты просто услышала свой собственный голос в песне мира. И песня эта – гармония. Теперь мы можем не только лечить раны. Мы можем найти источник яда и остановить его. Весь лес полагается на тебя – Хранительница" – прошептал он.

Глава 3: Источник увядания

Прошла неделя, после ритуала союза. Ния чувствует Лес как собственное тело. Каждая боль дерева, каждая тревога зверька, каждое биение подземного ключа отзывается в ней. Но сильнее всего – глухая, пульсирующая боль, идущая из глубин, словно заноза в сердце мира. Это боль Мирового Древа, усиленная их связью. Она не размыта теперь, а имеет четкое направление – словно черные нити, тянущиеся сквозь землю. Это ощущение нарастает, мешая сосредоточиться на исцелении других участков леса. "Ион, это… это исходит оттуда?" – спрашивает она, голос дрожа от предчувствия. "Я чувствую… гниение. Как будто сама земля плачет от яда в той стороне".

Ион, чья форма теперь стабильна и почти материальна днем, подтверждает ее догадки с мрачной уверенностью. "Да, Хранительница. Яд течет оттуда. Как черная, липкая река под землей". Они решают проследить этот ядовитый поток до его истока. Это путешествие – кошмар. По мере приближения лес вокруг них угасает всё сильнее и сильнее. Деревья стоят как обугленные скелеты, земля под ногами Нии серая и безжизненная, воздух тяжел и лишен птичьих голосов. Ион ведет ее, его духовидческое зрение видит подземные потоки отравленной магии с пугающей ясностью. Ния чувствует это кожей – холодный, мертвящий смрад, пробивающийся сквозь почву. Ее новая магия гармонии бунтует, когда Ния пытается очистить почву от яда, но масштаб отравы слишком велик для точечного воздействия. Нужно добраться до источника.

Они достигают края мертвой зоны, прямо у невидимой стены купола… Того самого поселения фей, из которого изгнали Нию. Сияние поселения кажется отсюда особенно жестоким контрастом на фоне окружающей смерти. И вот они видят их. Не естественные трещины, а искусственные "раны" на теле земли. Края оплавлены, будто гигантским раскаленным клинком. Из них не течет жидкость – сочится сама тьма. Густая, маслянистая субстанция, испускающая слабое, зловещее фиолетово-черное мерцание. Она не впитывается, а расползается, как живая плесень, мгновенно превращая живой грунт в каменистую, безжизненную пустыню. Ния чувствует состав этого "сока". Это концентрированный коктейль из магических отходов: остатки нестабильных иллюзий, отработанная энергия вечного сияния, "грязь" от материализации роскоши, избыток искаженной жизненной силы, выкачанной для поддержания ненастоящих цветов и вечной молодости листьев внутри купола. Весь мусор их "совершенного" мира, все, что не вписывается в их блестящую картинку, все, что требует усилий для настоящей переработки или гармонизации с природой – просто сбрасывается за борт. В Лес. Прямо в почву.

Ион кладет прозрачную, но ощутимую руку на плечо Нии. Его голос полон древней скорби и гнева: "Видишь ли, Друг? Эта "блестящая клетка" – для них как рай, а на деле "фабрика смерти" для всего, что за ее пределами. Каждый их смех, каждая искра их магии оплачивается гниением почвы, гибелью птицы, увяданием цветка. Они не строили рай. Они строили надгробие для леса, выложенное хрусталем".

Ния стоит, ошеломленная. Картина слишком ясна, слишком чудовищна. Ее охватывает волна эмоций: яркий, чистый, обжигающий гнев. "Как они смеют?! Они же феи! Дети земли и ветра! Хранительницы жизни! Как они могли дойти до этого?!" Ее руки сжимаются в кулаки, золотисто-зеленое сияние вспыхивает вокруг них непроизвольно, не как агрессия, а как протест самой Жизни.

За гневом приходит острая душевная боль. Это ее народ. Те, среди кого она родилась. Вспоминаются не только насмешки и изгнание, но и древние сказания, которые ей читали в детстве – о феях-целительницах, о защите лесов. "Они забыли… Они предали все, что делало нас феями. Ради чего? Ради вечного бала? Ради сияющей пыли?" Горечь предательства ее собственного народа хуже изгнания.

Ния смотрит на черные струи яда. "Они отравляют землю. Убивают Лес. Убивают будущее. И пока эти стоки открыты…". Она понимает ужасающую истину: все ее усилия по исцелению – лишь попытки залатать рану, в которую непрерывно льется яд. Без остановки источника любое лечение временно и тщетно. Лес обречен, если стоки не перекрыть.

Ион кивает, его взгляд устремлен на ослепительные шпили. "Ты права, мой друг. Мы нашли рану. Теперь нужно перекрыть яд. Но задача эта не из лёгких". Магический барьер не просто скрывает поселение. Он мощная защита, питаемая коллективной (хоть и неосознанной) силой всех фей внутри. Пробить его силой крайне сложно. Феи внутри глубоко заблуждаются. Они искренне верят в свою избранность и чистоту своего мира. Любое прямое вторжение они воспримут как атаку, а не как акт спасения. Их магия сильна, и они будут защищать свой иллюзорный рай. Стоки находятся под куполом, в его "фундаменте". Чтобы добраться до них и воздействовать непосредственно на источник, нужно проникнуть внутрь защитного поля или найти способ воздействовать извне через саму землю, минуя купол.

Ния слушает, ее изумрудные глаза сужены в сосредоточенности. Она смотрит на черные провалы, на мертвую землю, потом – на сияющие башни. В ее взгляде гаснет ярость, остается холодная, ясная решимость и проблеск… озарения. "Мы не можем сломать купол. Но мы можем показать им правду. Правду о цене их "рая". Правду о том, что творят их отходы". Нужно попытаться извне запечатать стоки. Не магией фей, а силой самой Жизни, гармонией. Усилить естественные процессы заживления земли вокруг провалов, направить корни выносливого можжевельника и чертополоха вглубь ран, чтобы они физически закупорили их, впитали часть яда – который Ния потом попытается нейтрализовать. Одновременно с этим создать резонанс. Направить импульс чистой, природной энергии сквозь землю под самый купол, чтобы иллюзии внутри дрогнули, чтобы вечнозеленые листья на миг показали свою истинную, поблекшую сущность, чтобы в хрустальных кубках вина на мгновение отразились не их сияющие лица, а образы гниющего леса, увядающих цветов, черных стоков. Чтобы хоть одна фея, глядя в свое "идеальное" отражение, увидела тень вины или услышала шелест умирающих листьев вместо звона колокольчиков. Целью не будет разрушение, а пробуждение совести, дабы внутри купола зародилось сомнение, трещинка в фасаде вечного праздника.

Ион долго смотрел на Нию, его взгляд полон гордости и тревоги. Он видит в ней не изгнанницу, а Хранительницу Леса, рожденную не магией, а силой духа. "Твой план весьма хороший и мы его осуществим!" – сказал Ион, после чего они приступили к его реализации. Медитируя и углубляя связь с землей, накапливая чистую энергию гармонии, они выбирают точку для воздействия – самый крупный и смертоносный сток. Их цель: запечатать его. Дорога назад к сияющим стенам, от которых Ния ушла с болью, но свободной, теперь ведет ее к самой опасной битве – битве не с феями, а с их забвением и гордыней. Она идет не с мечом, а с силой корней и тихой, неумолимой правдой Жизни. Удастся ли им встряхнуть "блестящую клетку" изнутри? Это станет вопросом не только спасения Леса, но и возможности искупления для ее народа.

Глава 4: Обратная сторона праздности

Солнце, настоящее, дикое солнце, только-только коснулось вершин деревьев, окрашивая мир в теплый янтарь. Ния стояла на краю Мертвой Зоны, там, где серая безжизненная земля упиралась в ослепительную стену купола. Рядом с ней, почти материальный в утреннем свете, мерцал Ион, его глаза были полны решимости.

Они подошли к зияющей ране в теле земли. Края оплавленной почвы обуглились, словно опаленные молнией небес. Из недр сочилась густая, маслянистая жижа цвета ночи без звезд. Она пульсировала слабым, зловещим фиолетовым мерцанием и испускала смрад тлена, от которого сводило зубы. Казалось, сама земля здесь стонала от боли.

Ния опустилась на колени, не боясь испачкать свою одежду из лубяных волокон. Ее ладони, уже знакомые с горечью и болью мира, легли на холодный, мертвый грунт рядом со стоком. Она закрыла глаза, отбросив страх. Внутри нее, как спящее солнце, теплился дар Гармонии – дар, рожденный Союзом с Древом.

Слушайте, – мысленно позвала она. Слушайте землю, камни, семена, что спят в темноте. Проснитесь! Помогите!

И зазвучала ее Песня. Не голосом, а самой душой. Это был тихий гул корней, уходящих вглубь, шелест упругих стеблей, журчание чистой воды в подземных жилах. Это был зов жизни, тоскующий по гармонии.

Под ее ладонями холодная земля дрогнула. Сначала едва заметно, потом сильнее. Камни, веками лежавшие неподвижно, с тихим скрежетом начали сдвигаться, как древние стражи, повинуясь зову Хранительницы. Они наползали на черные края раны, смыкаясь, образуя живой, каменный частокол вокруг адского родника.

Но камней было мало. Нужна была жизнь, чтобы впитать яд, переработать его, стать живой пробкой.

«Ион!» – позвала Ния, не открывая глаз.

Дух Древа раскинул свои почти осязаемые руки. От ростка Мирового Древа, теперь уже крепкого, с несколькими ярко-зелеными листочками, хлынул поток чистой, животворной силы. Он влился в Песню Нии, усиливая ее, направляя в самую глубь, к спящим семенам.

И они откликнулись. Не робкие фиалки, нет. Первыми пришли Свирепые Стражи – чертополох. Его колючие семена, занесенные ветром и забытые даже смертью, вздрогнули в серой пыли. Под напев Нии и силу Иона они взорвались жизнью. Мощные, цепкие корни, темные и жилистые, как змеи, устремились прямо в черную жижу. Они не боялись яда – они впивались в него, жадно всасывая, превращая смерть в грубую, но жизненную силу для своего стремительного роста. Стебли, покрытые острыми шипами-мечами, выстреливали вверх, образуя вокруг непроходимую живую изгородь.

За чертополохом потянулся Можжевельник, низкий и стойкий. Его корни, пахнущие смолой и ветром, оплели камни, как стальные канаты, скрепляя их, не давая черной жиже найти лазейку. Его сизые иглы начали излучать едва уловимое, чистое сияние, нейтрализуя зловонные испарения.

Работа была титанической. Пот градом катился по лицу Нии, смешиваясь с пылью. Каждое движение корней в ядовитой жиже отзывалось в ней судорогой тошноты. Руки дрожали от напряжения. Ион светился рядом, как бледная луна, отдавая свою силу, его форма временами меркла, но не гасла. Они были единым целым с землей, с камнями, с упрямыми растениями, вгрызавшимися в саму смерть.

И вот, когда солнце поднялось выше, случилось Чудо. Черный, маслянистый поток замедлился. Забулькал. И… остановился. Живая стена из камней, чертополоха и можжевельника сомкнулась. Лишь едва заметное фиолетовое мерцание под корнями напоминало о яде, который теперь был в плену, медленно перерабатываясь в нечто менее губительное.

Земля под ладонями Нии вздохнула. Глубоко, с облегчением. Серый пепел вокруг стока будто потемнел, в нем появились крошечные комочки – первые признаки возвращения жизни.

Сделано, – мысленно донеслось от Иона, его голос звучал устало, но радостно. – Первый шаг.

Ния открыла глаза. Она улыбнулась сквозь усталость, глядя на живой бастион, сдерживающий тьму. Но ее улыбка замерла, когда она увидела Иона. Его взгляд был устремлен не на их победу, а на сияющий купол.

Внутри «Блестящей Клетки» в этот самый миг происходило нечто странное. Вечный Праздник был в разгаре. Феи в одеяниях из сотканного света кружились в танце под переливы незримых арф. Воздух дрожал от сладких ароматов и смеха, слишком громкого, слишком частого.