Тихоня

– А чувствуешь себя как? – спрашивает Кира, откладывая книгу в сторону.

Прижимаю ладонь к груди, прислушиваясь к самой себе, и сглатываю.

– Уже лучше, но все равно паршиво.

– Не удивительно, – хмыкает Кира, подходя к столу. В центре стоит сковородка, и когда подруга поднимает крышку, идет пар. – Голодна?

– Да, немного.

Кира ставит две тарелки, чайник успел вскипеть. После того как мою руки, я шагаю к столу и занимаю место рядом с Кирой, кладу себе небольшой кусочек курицы и крошечную порцию картошки.

Мне все еще кажется, что тошнота не ушла насовсем, но хоть что-то поесть нужно. Я принимаюсь безучастно ковыряться вилкой в еде.

– Надеюсь, ты усвоила урок? – подстегивает меня Кира, с большим аппетитом отправляя золотистый кусочек курицы себе в рот.

Уголки моих губ лениво ползут вверх.

– Да уж, – выдыхаю я, опираясь на руку. – Я даже и подумать не могла, что способна настолько забыться. У меня что, какие-то проблемы, о которых я не знаю?

Кира хмыкает, и я с подозрением поднимаю на нее глаза.

– Что это значит?

– Ничего.

– Нет-нет, что значит это твое «хм»? Какое-то оно… недоброе.

Кира улыбается, тщательно прожевывая еду.

– Сейчас скажу глупость, а ты попробуй заставить меня закрыть рот.

Откинувшись на спинку, я скептически смотрю на соседку.

– Ну-ка…

– Вспоминаешь наш разговор на улице за баром? Когда ты вышла покурить.

Прищуриваюсь, но Кира и без того прекрасно знает, что шагает по минному полю, и ей абсолютно на это все равно.

– Я заметила, что ты и Ткачёв переглядываетесь полвечера, и…

– О, стоп! Не продолжай.

– …эти твои девчачьи заманушки, потом ты вообще совесть потеряла. Оно и понятно, где же найти храбрость и пригласить парня на танец. Легче напиться и приклеиться к нему как банный лист. А потом делать вид, что ничего не произошло.

– Заткнись, прошу тебя, – тихо смеюсь я, а потом этот смех превращается в наигранный плач. Стыдливо закрываю лицо руками. – Я видела это позорное видео.

– Это я вас засняла, – довольно сообщает Кира, будто представляет материал на программе «Сам себе режиссер». – Но опубликовала ты лично, так что не торопись брызгать слюной.

– Убейте меня кто-нибудь…

– Да ладно тебе, – произносит Кира, пихая меня в плечо. – Ткачёв был не против.

Я, все еще не отрывая ладоней от лица, раздвигаю пальцы правой руки.

Открыв один глаз, смотрю на соседку.

– Не поняла?

– На видео конец ваших грустных обжиманий. До этого я лицезрела много интересного. Например, как он сам подбежал к тебе, когда ты в одиночестве крутилась на танцполе, а потом запнулась о ногу какой-то девчонки и чуть не полетела лицом в пол. Он героически поймал тебя, – хихикает Кира, продолжая поглощать пищу. – Ты вцепилась в него мертвой хваткой и больше не отпускала, все причитая без конца: «Спасибо тебе, спасибо тебе, большое спасибо тебе».

– Боженька… – тихо стону я, снова скрываясь за ладонями.

– Он самый, – продолжает подначивать Кира. – А Артём… – Она томно вздыхает. – Бережно поправил твои волосы, аккуратно убрав от лица. В глаза тебе посмотрел так, будто позади вас горят Помпеи…

– Хватит! – в шутку брыкаюсь я и теперь приставляю ладони к ушам, отказываясь слушать.

– …я думала, он тебя поцелует. Быстро взяла твой телефон, начала снимать. Но он как-то резко охладел и по-дружески еле-еле приобнял тебя одной рукой, пока ты все еще прижималась к нему. Ну в общем, ты видела. Может быть, заметил, что я снимаю…

Я в растерянности. Лучше бы не знала таких подробностей. Меня охватывают странные чувства, в которых все смешалось в одно непонятное нечто.