Смешанные чувства

– Что-то ты долго, – произношу я, врываясь в разговор, словно вихрь.

– Ой, прости, заболталась, – улыбается Аня. – Это Кирилл, мы вместе сидим на истории.

– Кира, – говорю я, протягивая новому знакомому руку.

– Приятно, – отвечает парень, тряся мою кисть. – Первокурсница? Как тебе здесь?

– Да не знаю… – бурчу невнятно, но приятель Ани решает взять инициативу на себя и продолжает:

– Ой, поначалу у всех так. Ты, главное, не заморачивайся по пустякам и на всяких придурков не обращай внимания. А если захочешь оторваться, то приходи в местный бар «Шум». Мы с ребятами там частенько выступаем, у нас рок-группа. Rush называется.

Я рада такому позитивному знакомству и обещаю Кириллу, что обязательно приду на концерт. Взяв у Ани один стакан, робко отхлебываю. Соседка и рокер продолжают что-то бурно обсуждать, при этом громко и заливисто смеясь. И это не остается незамеченным.

Я снова подношу стакан ко рту, когда замечаю, что в нашу сторону теперь пристально смотрят. Королёв улыбается и что-то говорит Максиму, указывая в нашу сторону. Стараюсь полностью закрыть лицо стаканом в надежде скрыться от неприятного внимания, но не помогает.

– Эй, Аня! Кажется, к нам кто-то идет… – это все, что я успеваю произнести до того, как Королёв оказывается перед нами.

Моя соседка оборачивается, и улыбка мгновенно стирается с ее лица. Вместо нее приходит уверенность и, возможно, злость.

– Какие люди! – начинает Королёв. – Федорчук, ты ли это?

Стою немного в стороне и боюсь, что рано или поздно футболист заметит мое присутствие.

– Ну я, и что? – с вызовом отвечает Аня.

– Да так, просто хотел проверить, в каком ты состоянии, – произносит он и оглядывается по сторонам, ища поддержки. – А то вдруг опять меру превысишь и начнешь людей склонять к тому, чего они не желают.

Все вокруг смеются, но знают ли они, о чем идет речь? Это же вечеринка для новичков. Понятно, почему старшекурсники поддерживают Королёва, но почему первогодки делают то же самое?

– Смейся сколько угодно, меня это не задевает, – твердо произносит Аня.

Королёв гудит, и толпа подхватывает. Боже, что происходит? Ира и Лена подходят к футболисту и встают позади него. Их ликующие взгляды говорят о многом – потешаться над Аней для них общее дело.

– А я не смеюсь, меня это просто забавляет, – ухмыляется Королёв. – Лично я бы еще раз на это представление посмотрел.

В его голосе и этой фразе столько подтекста, что даже я, не знающая, о чем речь, начинаю догадываться, к чему футболист клонит.

– Господи, ты что такое несешь? – вклинивается Ира, игриво ударяя Королёва в плечо. – Этому никогда не бывать. Или ты моей смерти хочешь?

Толпа вновь хихикает. Аня смотрит на Иру с такой откровенной ненавистью, что кажется, будто все сейчас полыхнет огнем. Брюнетка с неприязнью смотрит в ответ.

– Лучше пусть со своей новой подружкой развлекается, – добавляет Лена, жестом указывая в мою сторону.

Я вздрагиваю и в тот же момент ощущаю на себе взгляды всех в комнате. Опять это чувство. Десятки пар глаз смотрят на меня, словно перед ними музейный экспонат. Различие только в том, что экспонатом восхищаются, а меня почему-то презирают. Но что я успела им сделать, чтобы вызвать подобную реакцию?

– Кстати, – хитро говорит Королёв, – на это я тоже бы посмотрел, особенно после того, как всему ее «научил».

Он подмигивает мне, приводя заранее подготовленную бомбу в действие. Я краснею от стыда и хочу перестать существовать. Прямо сейчас. Пожалуйста.

– Это неправда, – слышится откуда-то сзади, за пределами толпы.

Королёв оборачивается, за ним повторяют и остальные. На диване все еще сидит Максим и размеренно стучит по коленке пустым пластиковым стаканом.

– Дружище, не стоит ее защищать, – фыркает футболист, явно пытаясь замять прозвучавшее возражение. – Наоборот, такие, как она, только так и зарабатывают себе имя. У меня кружится голова, перед глазами стелется туман, комната плывет. Что он говорит? Какие «такие»?

– Хватит уже, – грубо пресекает Стрельцов и, кажется, даже не собирается успокаиваться. – Я был там. И с этой девчонкой ты не спал.

Слова Максима вызывают у собравшихся бурю эмоций. Королёв сжимает кулаки и недовольно смотрит на приятеля. Похоже, его маленькая легенда рушится прямо у всех на глазах.

– Брось. Думаешь, я бы стал «учить» ее при тебе? – смеется он, изо всех сил пытаясь спасти положение. – Мы уединились чуть позже.

В горле встает ком, который я не в силах проглотить. Стою у всех на виду и держусь из последних сил, пытаясь не разрыдаться.

– Не гони, – продолжает Максим. – Мы весь вечер торчали на стадионе. Когда бы ты успел? Или ты такой быстрый, что тебе нужна всего лишь минута?

Не в силах больше терпеть, Королёв с вызовом шагает к дивану. Стрельцов лениво поднимает голову и смотрит приятелю прямо в глаза.

– Ты что бормочешь там?! – рычит Королёв. – Хочешь сказать, что я вру? Не веришь мне?

Аня подходит ко мне и незаметно берет за руку, отчего мгновенно хочется разреветься в голос со всеми вытекающими последствиями. Внимание толпы приковано к парням и завязывающейся потасовке.

– Я просто хочу понять, зачем тебе это, – не отступает Максим. – Ты намеренно хочешь испортить этой новенькой жизнь. Ради прикола? Заврался до невозможности.

– А зачем тебе прикрывать ее? Влюбился? – усмехается Королёв и расслабляется.

Максим подрывается с места и теперь в упор смотрит на Королёва. Их лбы чуть ли не касаются друг друга, глупая толпа подоставала модные телефоны и принялась снимать. Парни перешли на откровенную ругань.

– Давай уйдем? – шепчет Аня мне на ухо.

Я судорожно киваю, и она быстро ведет меня к выходу, пытаясь спасти.

Чем дальше мы уходим от злополучной квартиры, тем легче становится дышать. Ком, вставший поперек горла, рассасывается и уходит вниз, но, как только я слышу шум и отчетливые крики, доносящиеся сзади, вновь поднимается. Я оборачиваюсь. Слышу девичьи визги и глухие звуки, словно что-то без конца падает на пол.

– Они дерутся? – испуганно спрашиваю я.

– Кажется, да, – кривится Аня и ускоряет шаг. – Пошли отсюда быстрей.

Вновь обернувшись, я еще раз смотрю в сторону отдаляющейся квартиры и мысленно говорю спасибо.

Глава 7

Кира

Всю ночь я промаялась, думая о случившемся. Открыв утром глаза, почувствовала отвращение. И стыд. Я ни в чем не виновата, но убежать от мысли, что драка началась из-за меня, не получается.

Поплотней укутавшись в одеяло, я пару секунд не дышу. Какие бы неловкие моменты ни происходили в моей жизни, реакция всегда одинаковая. Часто банальные мелочи, вроде неуместно сказанного слова, прокручивались в моей голове, а затем я сама выдавала вердикт – какой позор! Наверное, никогда не перестану считать, что все вспоминают мои провалы намного чаще, чем я сама. Как глупо.

Аня тихо лежит под одеялом и стеклянным, безжизненным взглядом смотрит в потолок.

– Ты спишь? – первой заговариваю я, поворачиваясь в сторону соседки.

Она еще некоторое время сохраняет молчание, но затем оборачивается ко мне и еле слышно произносит:

– Нет…

В ее голосе слышится сожаление. Я чувствую неловкость, словно соседка винит себя за то, что произошло на вечеринке. И все же вчерашняя ситуация призраком стоит посреди комнаты, создавая вакуум своим присутствием. Нужно от него избавиться.

– Я знаю, что рано или поздно мы все обсудим, поэтому лучше сразу, – резко начинает Аня, тут же опуская глаза. – Извини меня. Я не хотела, чтобы так вышло.

Демонстрируя недовольство, я переворачиваюсь на спину. Сколько себя помню, жалость всегда вызывала у меня слезы. Лучше вообще ничего не говорить, чем жалеть.

– Давай просто забудем об этом, – взяв себя в руки, отвечаю я. – К тому же ты не виновата.

– Но ведь ты не хотела идти туда, а я, можно сказать, тебя заставила.

Это заявление вызывает усмешку. Никто меня не заставлял. Я получила бесценный опыт, с головой окунувшись в странные события. Пусть случившееся было нелегко переварить, это вовсе не значит, что я собираюсь кого-то винить в этом. Особенно Аню. Теперь мы станем ближе и назовемся подругами по несчастью?

Первая в моей жизни вечеринка закончилась бегством, и я вдруг вспоминаю того, кто за меня заступился. Интересно, как там Максим?

– Брось. Я ведь сама пошла, – говорю я. – Силком ты меня не тащила.

Аня садится. Сунув ноги в розовые тапочки, накрывает колени одеялом и продолжает сверлить меня взглядом. Ищет ли она подвох? Или прикидывает – правда ли между нами нет недомолвок? Я не могу знать наверняка, но думаю, что Аню тревожит что-то из этого.

– Да хватит глазеть, – смеюсь и укрываюсь с головой, – со мной все нормально. И я ни капли не злюсь и ни в чем тебя не виню.

Довольно улыбнувшись, Аня встает и направляется в ванную. Я приподнимаюсь на локтях и выглядываю в окно. На тротуаре перед общежитием нет ни души. Конечно, сегодня же воскресенье.

Сев поудобнее, я прикусываю нижнюю губу, собираясь расспросить Аню кое о ком. Мне немного трудно и неловко, но в конце концов интерес берет свое.

– Аня, – кричу я, – расскажи мне о Максиме.

Шум воды глушит мои слова.

– Чего? – на секунду перекрыв кран, переспрашивает она.

– Расскажи, кто такой Максим Стрельцов, – уже более воодушевленно и уверенно повторяю я.

Аня выныривает из ванной, держа во рту зубную щетку. Она присаживается на край своей кровати, вдумчиво вглядываясь в мое лицо. Я, словно огромный сугроб, сижу, укутавшись в одеяло.

– А что ты хочешь знать? – вынимая зубную щетку, спрашивает Аня.

– Все, что тебе известно.

Аня продолжает медленно елозить щеткой по зубам, при этом она абсолютно точно размышляет над ответом. Кажется, в ее голове хранится слишком много информации об этом парне, иначе почему она до сих пор молчит?

Вместо того чтобы выдать свой вердикт, Аня возвращается в ванную, не проронив ни слова, и заканчивает с умыванием. Только спустя пару минут она возвращается в комнату и снова падает на кровать. Все еще укутанная, я сижу с недовольным выражением лица.

– Что, не терпится узнать о своем герое? – смеется она.

– Аня!

Тем не менее она начинает:

– Ну, в общем, я о нем ничего толком не знаю, в принципе как о любом из этих придурков. Максиму двадцать один год, учится он на третьем курсе. Вот, пожалуй, и все.

– Все?! – взвизгиваю я, явно ожидая большего.

– Ну, еще знаю, что он на учителя литературы учится.

– На кого, на кого?! – с недоверием проговариваю я.

– Ну да.

– Учитель литературы? Серьезно?

Аня пожимает плечами и добавляет:

– Или на филолога, не помню точно.

– В голове не укладывается, – продолжаю я, пытаясь соединить кусочки информации о нем в одно целое в собственной голове. – А как же команда по футболу?

– При чем тут она? – фыркает Аня. – Он к ней не имеет никакого отношения, насколько я знаю.

– Как так? Почему он тогда дружит с Королёвым?

– Стрельцов одиночка. На тусовках или еще каких-то непонятных сборищах он общается с Королёвым, но в остальное время – всегда один.

– Странно…

– Не то слово, – зевает Аня. – Возможно, он не хочет ни от кого зависеть, а может, просто не умеет общаться с людьми. Хотя пару раз я видела, как Стрельцов гоняет мяч с Королёвым, но почему он не в составе команды, не знаю.

Я вспоминаю странное поведение Максима у расписания, когда он кинул мне ручку, вместо того чтобы просто отдать. Да и в самую первую нашу встречу повел себя как напыщенный индюк и накричал на меня. Подумаешь, врезалась я в него. Ну и что! Можно же быть немного снисходительней…

– А Королёв тоже на филолога учится? – злорадствую я, прекрасно понимая, что у него нет мозгов.

– Вот этого я не знаю, – поддерживает мой смех Аня. – Да нет, скорее всего, на спортивном факультете или около того.

Я вновь оборачиваюсь к окну. На улице поднимается ветер, желтые листья кружат по асфальту, сбиваясь в кучи и прилипая к бордюрам. По тротуару проходят незнакомые люди, но я продолжаю надеяться, что там появится Максим, и я наконец не отведу взгляд и хорошенько рассмотрю его.

Где он сейчас? Вдруг Королёв имеет на него большое влияние? Все ли с ним в порядке после вечеринки?

Грустно осознавать, что учеба на первом курсе только началась. Готова ли я терпеть постоянные издевки? «Но ведь Королёв уже на третьем курсе, значит, осталось недолго», – тут же придумываю отговорку.

Отбросив одеяло, я встаю с кровати и надеваю джинсы. – Чем планируешь сегодня заняться? – спрашиваю у Ани, пока она красит ногти на ногах.

– Не знаю, – не отрываясь от дела, отвечает она. – Вообще, по-хорошему, нужно к занятиям готовиться, но ведь это же я, – улыбается Аня. – Так что, скорее всего, других планов, кроме как слушать музыку, у меня нет.

Я не выдерживаю и неприязненно корчу лицо.

– Можем вместе делать домашку.

– Да, конечно. Я подумаю. – ухмыляется соседка, продолжая орудовать кисточкой.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то отказываюсь уже сейчас.

– Аня…

– Ой, только вот не надо!

– Не надо что?

– Я знаю, к чему ты ведешь. Сейчас скажешь: «Тебе осталось всего два года, надо усердно заниматься».

– Да! Именно так и скажу! – подтверждаю я, грозно уперев руки в бока.

Аня гогочет.

– Ты не моя мамочка. Прошу, остановись прямо сейчас, пока не напросилась.

Прикусываю изнутри щеку и нехотя замолкаю. С нравоучениями я, кажется, поторопилась: все-таки мы с Аней еще не достигли того уровня дружбы, на котором можно высказывать друг другу претензии.

Оторвавшись от своего занятия, Аня пристально смотрит на меня, явно ожидая продолжения дискуссии, но я ее просьбу услышала с первого раза, и соседка снова начинает водить кисточкой по ногтям.

– А у тебя есть планы? – осторожно интересуется она.

– Мне действительно нужно доделать задание, – отвечаю без доли обиды.

– Сдавать в понедельник?

– Угу.

Аня, докрасив ногти, разваливается на кровати, прихватив с собой мой плеер. Я не жадничаю, даже приятно, что она слушает мою музыку. Да и потом я понимаю, что у нее до сих пор нет нормального телефона.

Несколько секунд я колеблюсь, застыв около шкафа, но затем подхожу, сажусь на кровать Ани и, как просящий кот, смотрю на нее. Вынув наушники, соседка вопросительно глядит в ответ.

– Меня интересует еще кое-что…

– Спрашивай.

– Эти ребята… – неуверенно мямлю я, – с кем-то встречаются?

– Тебе-то какое дело? – усмехается Аня, не забыв прищуриться. – Или ты конкретно про Стрельцова узнать хочешь?

Смутившись, я в одно мгновение краснею и отшучиваюсь:

– Ты что! Просто хочу знать. Вдруг Ира, например, девушка Королёва. Мне же нужно понимать, с какой стороны ожидать атаки.

Аня все еще недоверчиво щурится.

– Да ни с кем они не встречаются. Ни один из них, – все же отвечает она и вновь вставляет наушники.

– Понятно… – шепчу я, пытаясь замаскировать улыбку.

* * *

В понедельник перед занятиями я созваниваюсь с мамой. Так приятно слышать родной голос, на душе сразу становится чуть легче. Интересуюсь, как дела дома, и мама тут же принимается тараторить о том, что рисунок Риты на тему «Осень» победил на школьной ярмарке, а отец много работает и очень устает. В основном все как обычно, только сильно скучают по мне.

– Я тоже очень скучаю, – отвечаю с улыбкой. – Люблю тебя, мам. Всех вас обнимаю.

– Мы любим тебя сильнее. Учись хорошо!

Закончив разговор, я возвращаюсь в серую реальность. Чувствую себя еще хуже, чем в воскресенье. К вчерашнему вечеру стыд немного сошел на нет, но с началом новой недели полыхнул с такой неимоверной силой, что я буквально заставила себя переступить порог университета.

Шагая по коридору, целенаправленно не смотрю по сторонам, сосредоточившись лишь на расстоянии, которое следует преодолеть.

В аудитории большие окна, солнце так и бьет в глаза. Превозмогая дискомфорт и пытаясь привыкнуть к освещению, я прохожу внутрь и сажусь на последний ряд, вновь желая скрыться за чужими спинами.

– Сокол, – как назло заговаривает преподаватель, – вы подготовили конспект? Составили таблицу?

– Да.

Непонятно, зачем он вообще это спросил, потому как никаких действий в дальнейшем не последовало и, более того, мужчина даже не вспомнил про это задание в конце лекции. Я тряслась все выходные, чтобы сделать конспект, а он и вовсе не понадобился. Но, возможно, в этом был какой-то смысл, и конспект мог понадобиться позже. Но чего я точно не собиралась делать, так это напоминать об этом преподавателю.

Как только лекция заканчивается, я направляюсь к кулеру с водой, который стоит в коридоре. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь убедиться, что никто не обращает на меня внимания. Честно сказать, меня трясет от страха перед слухами, которые способны родиться из воздуха.

Наполнив пластмассовый стаканчик ледяной водой до краев, я поднимаю голову, смахиваю с лица красные пряди волос. По коридору идет Максим с огромным синяком на скуле. Если сравнить реакцию студентов на того, кто находится в центре внимания, то бесспорным лидером между нами двумя будет Стрельцов. Все глазеют и шушукаются. Он шагает так решительно и уверенно, словно просто позволяет этим несчастным смотреть на него. Я сливаюсь с толпой и разрешаю себе рассмотреть парня.

Последствия драки мало кому к лицу, но красоту Максима вряд ли что-то может испортить. Влажные каштановые волосы взъерошены, будто он недавно принимал душ. Черная спортивная форма и куртка, в которой я видела его однажды на улице, несомненно, ему к лицу. С каждым шагом он все ближе, и я могу разглядеть, что пару синяку составляет кровавая трещина на его сухих губах.

Рефлекторно преграждаю ему дорогу. Вот блин. Думала об этом всего лишь секунду, засмотревшись на опухшие губы, а тело зачем-то решило незамедлительно действовать. Стрельцов тут же останавливается. Я смотрю в глаза, пытаясь понять, как он ко мне относится после инцидента на вечеринке. С равнодушием? Ненавидит меня? Или предпочтет делать вид, что ничего не произошло?

Зачем я остановила его? Винить некого, меня никто не толкал. Стрельцов сует руки в карманы спортивных штанов и в ожидании смотрит на меня, склонив голову набок.

– Что-нибудь скажешь? – несколько грубо торопит он меня.

Подумав, я неуверенно шепчу:

– С… спасибо.

Студенты затихают. Все эти хищные взгляды обращены только на нас в ожидании новой жирнющей сплетни. Максим, кажется, замечает гнетущую тишину и сотни глаз, обращенных ему в спину.