Волшебная стража

С женой Степанов давно развелся и нанял служанку, которая убиралась в его домике, готовила пишу, а вечером уходила к себе домой. Геннадий Васильевич считал такую жизнь удобной. Он поднялся, посмотрел в окно, взял плед, лег в постель и укрылся им. Спать ему совершенно не хотелось. Что-то тревожило его, не давало покоя. Он услышал шепот, похожий на шелест опавших листьев. Огромная темная тень двигалась от окна к кровати, где лежал Степанов.

– Слушай меня, Лис, – услышал он шипящий голос, – скоро все изменится. Не будет ни Кузнецова, ни Зарецкой, ни других волшебников. Если захочешь, ты станешь хозяином института, Лис, и я сумею наградить тебя.

– Что я должен сделать, Адилгер? – спросил Степанов тихо.

– Снять охранные заклинания, – ответил на вопрос темный маг, – я скоро приду в институт.

Тень превратилась в существо в черном балахоне. Лицо этого существа было скрыто под капюшоном. Геннадий Васильевич видел только темные глаза, которые пытливо наблюдали за ним.

Темный маг присел на стул и погасил настольную лампу, не пользуясь выключателем.

– Мне нужна новая секретная разработка, сверхоружие, которым занимается Кузнецов, – произнес Адилгер.

– Пока это только экспериментальный образец, – сказал Степанов, – оружие еще не готово и находится в стадии разработки.

Темный маг, словно змея, зашипел от возмущения. Он склонил голову в капюшоне, словно к чему-то прислушиваясь.

– Когда оружие будет готово? – спросил он.

– Я не знаю, – ответил Степанов, – месяца через два или три.

– Ты получишь огромные богатства, Лис, если отдашь мне это оружие, – проговорил Адилгер, – но если задумаешь вести двойную игру, то умрешь мучительной смертью. Ты знаешь, что я не обещаю того, что не могу исполнить. Никогда.

Фигура на стуле растворялась, превращаясь в едкий, черный дым. Запах серы еще долго держался в комнате, пока не рассеялся. Степанов дрожал под пледом. Он никого особенно не боялся, но Макс Адилгер при каждом новом появлении приводил его в ужас. Несмотря на это Геннадий Васильевич не утратил способность размышлять. Можно было рассказать Кузнецову о появлении Адилгера, устроить в его доме засаду. Но, что он за это получит? Повышение по службе, благодарность Министерства безопасности? Возможно, ему даже выпишут премию даже не символическую, а более существенную. Но кто мог предоставить ему неограниченную власть и богатства? Только Макс Адилгер. И Степанов выбрал для себя темную сторону.

6.

Зарецкая знала где живет волшебный страж Белоусов. Тайно она приходила к его дому, долго смотрела на окна, но входить в дом не решалась. Волшебница решила, что проще будет проникнуть в сны Алексея и понять, что он к ней чувствует и что о ней думает. Она обладала настолько большой волшебной силой, что даже могла создать свой образ неотличимый от физического и послать его в сны стража. Сделать это Зарецкая пока не решалась, но ее любопытство было сильным и неподдельным. Для того, чтобы творить высшее волшебство требовалось много времени и энергетических сил. Создать неотличимый образ и послать его в нужное место, а затем еще проникнуть в сны другого волшебника, воплотить иллюзию присутствия – это означало вложить в это творение частичку себя самой. Зарецкая знала как это непросто осуществить и долго не решалась на этот шаг. Она перечитала несколько разделов из книги по практической магии. Ей предстояло выпить укрепляющее зелье, которым Эльвира пользовалась в исключительных случаях. Ей необходимо было максимально сосредоточиться и применить все свои знания и умение. Но Зарецкой так же необходимо было знать, что перед погружением в сон Белоусов думает о ней и хочет поговорить.

Зарецкая поставила перед собой прозрачный видящий кристалл и прошептала несколько несложных заклинаний. Видящий кристалл сначала помутнел, а потом начал показывать комнату Алексея. О чем он думал, Эльвира еще не знала. Может быть, о ней или о ком-нибудь другом или другой. Она еще не могла проникнуть в его мысли и сознание. Алексей закрыл глаза и в видящем кристалле появился ее образ. Эльвира Зарецкая вспомнила все свои знания по практической магии и теорию перемещения. Волшебница творила высшее волшебство и все вещи в ее комнате подрагивали, словно от землетрясения. Ее образ, ее неотличимый двойник возникал в кристалле. Эльвира смотрела на свою точную копию и была довольна этим творением. Теперь ей предстояло переместить свою копию в квартиру Алексея Белоусова. Она поставила в ряд еще несколько кристаллов и протянула созданный ей светящийся луч, который пронизывал их и одновременно затягивал ее образ в кристаллы. Яркая вспышка света ослепила Зарецкую, и она закрыла глаза рукой. От всплеска энергии вещи в ее комнате потеряли свою тяжесть и повисли над потолком. Волшебница взглянула в видящий кристалл и увидела свой образ, свою копию, которая сидела у кровати Алексея Белоусова. Теперь ей предстояло сделать последнее усилие и проникнуть в подсознание стража. Зарецкой это удалось, но энергии было израсходовано настолько много, что волшебница едва не упала на пол без сил, и чудом смогла удержаться. Во сне стража Эльвира пришла к нему домой. Алексей был настолько потрясен ее появлением, что не мог вымолвить ни слова. Он с восхищением смотрел на волшебницу. Она сняла свою белую шубку и повесила на вешалку в прихожей. Входная дверь так и осталась открытой.

– Здравствуйте, Алексей, – сказала Зарецкая, – я вот шла мимо и решила зайти к вам в гости. Вы же давно хотели со мной поговорить.

– Да, я хотел, – признался Алексей, отступая назад, – но не решался. Я ведь совсем обычный.

– Нет, Алексей, – возразила Эльвира и улыбнулась, – не совсем обычный. Вы сочиняете истории, а это не каждому дано.

– Ваш приход стал для меня большой неожиданностью, – смутился Алексей.

Во сне они прошли в комнату и сели на кровать. Потерявшая силы волшебница наблюдала их встречу в видящем кристалле.

– Что же вы хотели мне сказать? – спросила Зарецкая, наблюдая за реакцией стража.

– Вы мне нравитесь, – ответил на вопрос Алексей, стараясь не смотреть на волшебницу.

Зарецкая рассмеялась.

– Чем же я вам нравлюсь?

– Вы – хорошая, добрая, внимательная, – начал быстро говорить он, – вы всегда добры ко мне.

– И вы влюбились?

Ее смех был озорным.

– Я не знаю, – честно признался Белоусов, – одинокому волшебнику легко принять внимание за любовь.

– Я внимательна ко всем сотрудникам института, не только к вам, – сказала Эльвира.

Алексей молчал и посматривал на нежданную гостью с обожанием.

– Нам не нужно встречаться, – неожиданно сказал он и помрачнел, – вы ведь подумаете, что я этого хочу ради собственной выгоды. Это не так. Но вы – большая фигура в институте, а я простой стражник. Ваши знакомые не одобрят ваш выбор. Я не хочу, чтобы о вас говорили плохо, не хочу скомпрометировать вас.

– Встречаться мне с вами или нет, – произнесла Зарецкая, – это решать мне, а не вам, Алексей.

– Это правда, – согласился Белоусов.

– Ну, что ж, я рада нашей первой встрече, – сказала Эльвира, – я ухожу, не провожайте меня. Она вышла в прихожую, накинула свою белую шубку и вышла в открытую дверь. Алексей проснулся, подбежал к входной двери, но она была заперта на ключ. Он понял, что ему просто приснился волшебный сон, который, возможно, больше не повторится.

Зарецкая, сидя в своей комнате возле видящего кристалла, произнесла вслух:

– Он в меня влюблен. Это даже забавно.

7.

Алексей Белоусов не был однолюбом. В институте экспериментального волшебства работало много хорошеньких волшебниц, и, видя на своем посту, страж невольно обращал на них внимание. Например, Наталья Бокова поражала его воображение своими природными формами и золотыми волосами.

В институте было много красивых волшебниц, на которых Алексей обращал свое внимание, но его природная робость не позволяла завести с кем-нибудь из этих прекрасных дам роман. Но не знал как заговорить с той или иной волшебницей, какую тему выбрать для разговора.

Алексей наблюдал, что-то записывал в свой блокнот с помощью волшебного пера. Домоседов знал, о чем думает Белоусов и улыбался. Когда-то и он пытался покорить волшебницу, назначал им встречи, на которые они часто не приходили. Николай Петрович прожил с волшебницей Пелагеей долгие годы, но часто замечал, что со временем волшебницы превращались в старых ведьм.

То, что сказал ему Кузнецов, беспокоило Домоседова. Он, как обещал, переговорил по этому вопросу со старыми вояками. Ситуацию они поняли и многие из них согласились войти в спецотряд волшебной стражи. Но это этом не должен был знать Степанов и другие волшебники. Только Кузнецов и он – начальник волшебной стражи. Николай Петрович понимал почему так активизировался Адилгер. Он каким-то образом узнал о разработке новой установки, над которой работал сам Кузнецов. Домоседову было неприятно, что Макс стал темным магом. Николай Петрович видел его еще хрупким мальчиком, когда тот изучал азы волшебства. Он производил хорошее впечатление. Макс был почтителен со старшими, вежлив, аккуратен, ответственно подходил к урокам и практическим занятиям. Кузнецов всем ученикам ставил Адилгера в пример. Макс мог стать хорошим ученым, философом, директором института, но в какой-то момент он свернул с прямой дороги. Ему захотелось больше власти, больше могущества и изучение тайных наук не пошло ему на пользу. Домоседов видел, что с Адилгером происходят какие-то изменения, но списывал все на возраст.

Как они с Кузнецовым могли проглядеть эту трансформацию. До сих пор Николай Петрович ругал себя за это. А теперь Адилгер стал врагом, очень опасным и коварным и от него приходилось защищаться. И не силами волшебной стражи, а с помощью старых боевых магов.

Домоседов тяжело вздохнул и с завистью посмотрел на увлекающегося лицезрением волшебниц Белоусова. Сам-то он уже не смотрел на волшебниц, а со своей Пелагеей жил по многолетней привычке. А Белоусову он завидовал, потому что тот еще имел возможность влюбляться. Домоседов был лишен такой возможности. На волшебниц с высоты своего опыта он смотрел с презрением.

8.

Волшебниц в институте экспериментального волшебства в количественном отношении было больше, чем волшебников. Алексей Белоусов, поскольку он был одиноким волшебником, старался присматриваться к чародейкам. Некоторые ему нравились, другие не очень. Кроме обворожительной Эльвиры Зарецкой Алексея привлекала пышнотелая и золотоволосая Наталья Бокова, которая заведовала складом магических предметов и вещей. Но отношения с ней, как и с другими волшебницами у Алексея не складывались. Возможно, Боковой так же нравился волшебный страж. Проходя мимо его поста, она пристально смотрела на Белоусова, но Алексей делал вид, что не замечает пышнотелую кладовщицу.

Институт экспериментального волшебства вообще был удивительным местом для маленького российского городка. Для обычных людей институт был научным учреждением. Волшебные метлы подметали двор перед институтом, а волшебные швабры мыли полы в помещениях учреждения, но для того, чтобы обычные жители Тихорецка не заподозрили магического на них воздействия, волшебникам и волшебницам приходилось играть роли дворников и уборщиц. Многим из них это театральное действо доставляло удовольствие. Если в обычном институте делопроизводители постоянно бегали с бумагами, то в волшебном бумаги перемещались под действием магии. Кто-то управлял бумагами с помощью известных им заклинаний, а некоторые их просто телепортировали в различные кабинеты.

Белоусов в первое время своей службы в волшебной страже с любопытством наблюдал за этими перемещениями, но потом привык и перестал обращать внимание на плывущие по воздуху стопки бумаг с документами. В институте был обычный лифт, но волшебники редко им пользовались. Сам директор Кузнецов спускался вниз из своего кабинета пешком по лестнице, а в кабинет, если ему не хотелось нагружать ноги, перемещался с помощью заклинания левитации.

Его служба Алексею не очень нравилась, но поскольку его творческие способности не приносили прибыли, ему приходилось работать в волшебной страже. Делать ничего особенного не приходилось, а если в институте появлялись гости из других отраслей волшебного хозяйства, Белоусов сразу же докладывал о их прибытии Домоседову. Старик кряхтел, кашлял, поднимался со своего места со специальным прибором, который проверял физическую вещественность гостя, а потом проводил их через кристаллы, которые показывали какая аура у того или иного гостя.

Если ауры были серыми или черными, как у темных магов, гости в институт не допускались. Для этого требовалось специальное разрешение Кузнецова. Многих гостей он знал лично или поддерживал с ними какую-то связь.

Темные маги иногда, очень редко, но появлялись в институте. Но это были платные осведомители, которые докладывали о готовящемся прорыве или о положении дел в темном сообществе магов. Эти агенты неплохо зарабатывали, но постоянно подвергались риску. Темные маги иногда очень быстро вычисляли предателей и убивали их.

Все это Алексей Белоусов знал, читая инструкции волшебной стражи. Например, для отражения нападения на пост можно было воспользоваться волшебным жезлом, заряженным боевой магией. На жезле было две кнопки переключения. Синяя и красная. Синяя отвечала за природную магию и при ее нажатии из жезла вырывались молнии. Красная кнопка приводила жезл в состояние полной боевой готовности и по своей мощи и силе после своих ударов могла разрушить половину института. По инструкции пользоваться жезлом можно было только в особенных случаях явного нападения на пост или институт. А это случалось крайне редко. Советник по безопасности давно хотел убрать волшебную стражу, поскольку волшебные заклинания, опутывающие институт, как паутина, надежно защищали его от вторжения. Однако Кузнецов не хотел отказываться от волшебной стражи. Это была традиция, заложенная при создании института. Первым директором был Мокроусов и он же стоял у истоков рождения волшебной стражи. Хорошо еще, что Степанов не знал о создании тайного отряда из старых боевых магов. Кузнецов, сомневаясь в своем советнике по безопасности, не доверял ему свои тайны. Степанов старался быть в курсе всех дел, но разузнать подробнее о новом проекте создания сверхоружия ему не удавалось. А рисковать он не любил и боялся любой промашки. Но Адилгеру нужна была информация, которую Степанов не мог добыть. Лис нервничал, но старался держаться спокойно. Кузнецов подозревал о связи Степанова с Адилгером. И раньше какие-то незначительные секреты института становились известны темным магам. Афанасий Степанович понимал, что в институте есть информатор, работающий с темными магами.

Кузнецов говорил Домоседову, чтобы он следил за советником по безопасности и докладывал о его действиях. Степанов был хитер, осторожен и его трудно было подловить на какой-нибудь промашке. Адилгер всегда появлялся у него в доме под покровом ночи. Кузнецов думал над тем, чтобы поставить у дома советника дозорных, но пока не решался на этот шаг. Афанасий Степанович решил подождать. Степанов должен был себя проявить, совершить какую-нибудь ошибку.

9.

Сидя на своем посту, волшебный страж Алексей Белоусов пытался придумать какое-нибудь посвящение или балладу в честь Натальи Боковой.

Кладовщица чувствовала, что волшебный страж к ней неравнодушен и испытывает какие-то чувства, выходящие за пределы его служебной деятельности. Перо свободно гуляло по бумаге, выводя слова и целые четверостишия. Алексей пытался описать физические достоинства и формы своей «Золотоволосой Гудрун», как про себя он называл Бокову. Но у него ничего не получалось и потому он нервничал. Гудрун была доблестной валькирией, о которой он вычитал в скандинавской мифологии, дева – воительница, помощница бога Одина. И, хотя, кладовщица на воительницу была не очень похожа, ее соблазнительные формы, и, особенно выразительные синие глаза и улыбка притягивали Алексея.

Наталья была выше ростом Белоусова, и он несколько комплексовал по этому поводу. Но еще больше его угнетало то обстоятельство, что в волшебной страже платили мало средств, а он хотел пригласить «прекрасную волшебницу» в какой-нибудь престижный волшебный ресторан, поразить ее своей щедростью и размахом, но цены в подобном заведении были ему не по карману. Конечно, можно было бы у кого-то занять денег, но все окружающие его волшебники были невероятными скрягами.

У начальника караула Домоседова даже грош было трудно выпросить. Когда ему говорили о том, чтобы взять у него взаймы, Домоседов начинал трястись, и создавалось такое впечатление, что его хотели ограбить и срезать кошель с его широкого ремня.

Станет ли Наталья встречаться с нищим волшебником, обычным волшебным стражем, когда вокруг нее крутились богатые, красивые волшебники и успешные учены? Белоусов понимал, что его шансы завести близкое знакомство с Натальей Боковой равны нулю. Но его все сильнее тянуло к Наталье Олеговне. А она лишь усмехалась, замечая его пристальные, полные тоски и боли взгляды, но казалась равнодушной к его страданиям и обращалась к нему только по работе.

Зарецкую Алексей видел все реже и реже. Она уезжала на какие-то семинары, а когда появлялась в институте, то как правило в сопровождении молодых волшебников, и, казалось, совершенно не замечала Алексея. Белоусов понимал, что он совсем не красавец, что годы наложили на него свою печать. К нему незаметно, но верно подкрадывалась старость. Для того, чтобы обратить на себя внимание волшебниц необходимо было совершить подвиг. Но на институт экспериментального волшебства никто не нападал, а в случае настоящего нападения Алексей сомневался, что сумел бы остановить темных магов. Но воображение рисовало ему прекрасные, героические картины. Белоусов представлял себе, как спасает Бокову, вынося из огня, и защищает Эльвиру Зарецкую, заслоняя своим телом от удара заговоренного темной магией клинка. Но ничего не случалось и не происходило. Алексей писал посвящения золотоволосой волшебнице, к которой его нестерпимо влекло, но все эти оды и баллады казались ему неудачными. Волшебное перо постоянно останавливалось и перечеркивало написанные строки.

10.

Ничего не предвещало беды. Ваня Васнецов пил чай с баранками, Домоседов кряхтел и жаловался на кости, которые болели и не давали ему покоя, а Белоусов писал очередное стихотворное послание Наталье Боковой. Так же тускло горели свечи, чадили факелы. За окнами института разыгралась непогода, и оттого было приятней сидеть в тепле и думать о чем-то своем. Алексей Белоусов не поверил своим глазам, когда в конце коридора увидел ужасную морду бестии. Она была черной, с белыми разводами, улыбающейся и огромные загнутые клыки торчали из пасти этого чудовища. Ваня Васнецов повернул свою большую голову и застыл с баранков в руке. Он едва не облился горячим чаем, который выплеснулся из кружки. Мощное, гибкое, мускулистое тело твари с наростами на спине медленно двигалось в их сторону. Домоседов, не растерявшись, схватил жезл и встал на пути чудовища. Ваня не мог встать со своего места, словно прирос к нему. Белоусов, широко открыв рот, наблюдал за этим зрелище. Он впервые видел бестию. Хорошо еще, что в институте экспериментального волшебства никого кроме стражей не было. Алексей посмотрел на древние настенные часы. Они показывали полночь. Из жезла Домоседова ударили молнии и заставили бестию остановиться и отступить назад. За демоническим существом стелился черный дым. В этом дыме возник силуэт человека или мага в черном балахоне. Николай Петрович узнал Адилгера, хотя его лицо было скрыто под капюшоном.

– Остановись, Макс! – воскликнул начальник караула волшебных стражей.

– Я возьму, что мне нужно и уйду, – глухо произнес Адилгер, – я пришел за камнями силы и ты отдашь их мне, старик.

– А если не отдам? – спросил Домоседов, – нисколько не страшась темного мага.

Макс глухо рассмеялся и откинул капюшон, скрывающий его лицо. Лицо Адилгера было мертвенно бледным. Ничего не осталось от былой его красоты. Кожа на лице высохла, покрылась сетью морщин. Макс больше походил на ожившую мумию, чем на волшебника или человека. Его темные глаза смотрели на стражей враждебно, с вызовом.

– Что ты можешь мне сделать, старик? – спросил темный маг, – И как ты хочешь умереть? Хочешь ли ты, чтобы я убил тебя сам или тебя разорвет на части бестия?

Домоседов нажал на красную кнопку и привел в действие боевую магию, которая была заключена в жезле. Волна сжатого, горячего воздуха отбросила Адилгера в сторону. Но бестия уже бросилась на начальника волшебного караула, оттолкнувшись от пола задними конечностями. Чудовще сбило бы Домоседова с ног и разорвало на части, но Белоусов, понимая, что бездействовать больше нельзя, направил на бестию свой жезл. Бестия зарычала, стараясь увернуться от потока огня, который, как вулкан, извергал жезл. Ваня Васнецов направил свое оружие на Адилгера. От молний Адилгер закрылся щитом тьмы.

Все пространство КПП волшебного института скрылось во мгле. Движения бестии были молниеносными. Эта быстрота пугала. Во мгле трудно было ориентироваться. Домоседов боялся задеть магией жезла волшебных стражей и поэтому медлил.

Бестия уже была рядом, когда Николай Петрович ударил всей силой жезла по твари, но сумел только задержать ее, но не остановить. Острые длинные когти полоснули по шее старого волшебника. Кровь фонтаном брызнула из его горла и начала стремительно заливать пол. Чудовище своим длинным, лиловым языком с удовольствием слизывало кровь с пола. Мгла рассеивалась. Бестия, увлеченная своим пиршеством, не заметила Белоусова, который бросился к чудовищу и ткнул жезлом ей в глаз. Бестия завыла, заверещала от нестерпимой боли. Ее глаз был выжжен, и теперь чудовищу было не до нападения. Бестия хотела спрятаться, укрыться, сходя с ума от боли. Тварь пятилась назад.

Домоседов лежал на полу с разорванным горлом и хрипел. Адилгер подошел к нему и ударил заговоренным клинком в грудь. Может быть, с его стороны это был акт милосердия. Начальник волшебного караула погиб на своем боевом посту. Ваня Васнецов забился под стол и больше не хотел сопротивляться. Алексей Белоусов вспомнил о тревожном кристалле. Его приводили в действие лишь в минуты опасности. Алексей успел дотронуться до острой грани кристалла.

Адилгер понял, что ему пора уходить Оперотряд боевых магов спешил на выручку волшебному караулу. Когда боевые маги оказались в здании института, Адилгер и бестия успели исчезнуть.

11.

Кузнецов, узнав о нападении на институт, прибыл на свое место работы незамедлительно. Тело Домоседова накрыли темной материей, но еще не успели унести. Афанасий Степанович отдернул материю. Лицо начальника караула было залито кровью. Кузнецов любил старика и теперь слезы невольно потекли из глаз. Боевые маги хмуро смотрели на неподвижное тело начальника караула. Домоседов когда-то был их соратником и они горевали не меньше Кузнецова.

Ваня Васнецов наконец выбрался из своего укрытия и виновато смотрел то на директора, то на боевых магов. Он не сумел справиться со своим страхом. Алексей Белоусов сидел в кресле с зажатым жезлом в руке.

– Рассказывай, – обратился к нему Кузнецов.

Алексей рассказал вторжении темного мага и бестии.

– Почему не сработали охранные заклинания?

Кузнецов кипел от охватившего его гнева. Степанов уже был здесь. Кузнецов подумал о том, что советник по безопасности мог способствовать нападению. Афанасий Степанович не доверял ему.

– Я повторяю свой вопрос, Геннадий Васильевич, – обратился директор института к Степанову, – почему не сработали защитные заклинания? Вы проверяли их перед своим уходом?

Степанов молчал. Он не знал, что ему ответить.

Кузнецов обратился к боевым магам.

– Взять советника по безопасности под стражу!

Те окружили Степанова. Он протянул вперед руки и на них защелкнулись наручники. Тело Домоседова унесли в подземелье, где был специальный бокс с холодильником. Афанасий Степанович подошел к Белоусову.

– Не уберегли вы Николая Петровича, – сказал он, – но ты действовал как герой. Я горжусь тобой, страж! Сейчас тебя сменят, и ты пойдешь домой. Алексей кивнул головой. Он настолько устал, что едва двигался, но по-прежнему сжимал жезл в руке. Пальцы его не слушались и не разжимались.

– А ты, – повернулся Кузнецов к Ване Васнецову, – отстраняешься от волшебного караула. Отправляйся работать мойщиком на кухню или уборщиком. Страже такие волшебники не нужны.

Ваня засопел, но повиновался приказу.

Кузнецову приходилось отдавать приказы и находить правильные решения.

– Спецгруппа должна находиться на территории института, не покидая его, – произнес директор, – Адилгер может вернуться с большими силами. Это была только разведка. Думаю, в этом деле замешан советник по безопасности, – произнес Афанасий Степанович, – защитные заклинания, которые охраняли институт, не сработали. Старшим спецгруппы назначаю боевого мага Волковой.