Жители Луны

Zyova Noa

Жители Луны

Глава 1

Жители Луны

Черное небо над Лунной Станцией «Селен» было усыпано бриллиантами звезд. Ни облачка, ни тучки – только бесконечная глубь космоса и огромная, сияющая голубым мрамором Земля, висящая в безмолвном величии. Воздуха не было, но под куполом Оранжереи Созерцания царила своя атмосфера – теплая, напоенная ароматом земных цветов и тихой музыкой.

Именно здесь, на прозрачном полу, отражающем звезды, танцевали Лира и Кай. Они были «лунатиками» – так с любовью называли себя дети первых колонистов, родившиеся уже здесь, на серебристой равнине.

Лира парила в легком прыжке, ее светло-голубое платье с открытыми плечами вспыхивало под искусственным светом купола, как капля земного неба. Длинные русые волосы, не стесненные невесомостью внутри купола, гуляли на ветру от движения. Она смеялась, запрокинув голову к Земле – их далекому, но такому родному дому.

Кай, ее верный спутник с детской песочницы кратера Коперник, крепко держал ее за талию. Его голубая рубашка (такого же нежного оттенка, как платье Лиры, только чуть темнее) мягко контрастировала с серебристыми стенами станции. Он смотрел не на планету, а на нее. В его глазах отражались и звезды, и ее улыбка.

Они не исполняли сложных па. Их танец был простым вальсом, медленным и плавным, под тихую мелодию, льющуюся из скрытых динамиков. Это был танец привычки и нежности, танец двух душ, для которых весь мир – это купол со звездами, лунные пейзажи за иллюминатором и друг друга.

– Смотри, Кай, прошептала Лира, указывая подбородком на голубой шар.

– Сегодня так ясно видно Австралию. Как будто машет нам.

-Они там спят, Лира, улыбнулся Кай, слегка притягивая ее ближе.

– А мы здесь, бодрствуем. Наши звезды, наша тишина, наш танец. Он мягко повернул ее, и ее волосы снова весело взметнулись.

Они были Жители Луны. Не гости, не исследователи, а именно жители. Их дом был здесь, среди реголита и вакуума. Но в этом танце, под взглядом далекой колыбели человечества, они чувствовали невероятную связь со всем – с бескрайним космосом над головой, с крошечной голубой точкой в небесах, и друг с другом. Их любовь и этот медленный вальс под звездами были таким же естественным явлением на Луне, как и восход Земли над горизонтом.

Каждый вечер, если позволяли графики работы станции, они приходили сюда. В их светло-голубых одеждах, сливающихся с видом родной планеты, они кружились под немым хором Вселенной. Это был их ритуал, их способ сказать:

«Мы здесь. Мы дома. И мы вместе»

И пока Земля медленно плыла в черной бархатной бездне, двое Жителей Луны продолжали свой бесконечный, нежный танец на краю известн.

"Кольца Сатурна в наших ладонях"

Зима на Луне наступала не так, как на Земле. Здесь не было снега, но кратеры по краям станции «Селен» покрывались инеем из замерзших испарений, а черное небо становилось еще глубже, будто кто-то приглушил звезды.

Лира и Кай сидели под куполом Оранжереи Созерцания, укутавшись в один теплый плед. Их дыхание оставляло легкий туман на прозрачной поверхности, а перед ними, вместо привычной Земли, теперь висел Сатурн – огромный, загадочный, окруженный сияющими кольцами.

– Ты представляешь, Кай, – прошептала Лира, прижимаясь к нему плечом.

– Там, в этих кольцах, миллиарды ледяных осколков. Они танцуют вокруг планеты, как мы с тобой.

Кай улыбнулся и провел пальцем по стеклу, будто хотел дотронуться до далекого гиганта.

– Может, когда-нибудь мы полетим туда?

– А кто тогда будет любоваться Землей? – рассмеялась Лира.

Но в этот момент что-то случилось.

Над станцией пролетел метеорит – не опасный, но редкий, и его след на мгновение осветил купол. Вспышка была такой яркой, что Сатурн в их глазах распался на тысячи искр.

Лира вскрикнула от неожиданности, а Кай инстинктивно прикрыл ее собой. Когда свет погас, они увидели нечто невозможное.

На стекле купола, прямо перед ними, остался отпечаток – будто кто-то прижал к нему ладонь. Но это была не их рука.

Отпечаток светился.

Лира осторожно коснулась стекла.

– Это… теплое?

Кай нахмурился.

– Так не бывает.

Но отпечаток не исчезал. Более того – когда они посмотрели на Сатурн, одно из его колец слегка изменило цвет, будто откликаясь.

– Ты видишь? – прошептала Лира.

Кай кивнул.

И тут в их шлемах, лежащих у входа, раздался звук.

Не сигнал станции. Не голос команды.

Музыка.

Та самая, под которую они всегда танцевали.

Но теперь она звучала по-другому – как будто ее играли не на скрипке, а на чем-то неземном, на ледяных струнах самих колец Сатурна. Лира встала, протянула руку Каю.

– Танцуем?

Он посмотрел на отпечаток, на Сатурн, на ее улыбку – и понял, что это не случайность.

– Танцуем.

И под звуки далекой планеты, под взглядом Земли и сиянием колец, они снова закружились в своем лунном вальсе.

А отпечаток на стекле медленно превращался в карту – путь к чему-то, что ждало их среди льда и звезд…

Глава 2

След на Куполе

Холод лунной зимы под куполом Оранжереи Созерцания казался теперь другим. Не просто отсутствием тепла, а ожиданием. Тот светящийся отпечаток ладони на стекле, оставленный после пролета таинственного метеорита и мерцания колец Сатурна, не исчез. Он пульсировал мягким, холодным сиянием, как далекая звезда, и постепенно… проявлялся. Это были не просто линии – это были координаты. Углы, цифры, знакомые Каю по схемам станции «Селен».

– Смотри, Лира, Кай осторожно обвел пальцем контур на стекле, не касаясь самого свечения.

– Это… это точка здесь. Глубоко под нами. В заброшенном секторе «Дедал». Том самом, что запечатали после… после аварии на первых этапах строительства.

Лира прижалась к нему, ее светло-голубое платье казалось призрачным в этом новом, таинственном свете. Ее русые волосы, обычно игравшие на невесомом ветру купола, теперь лежали спокойно, будто затаив дыхание.

– «После аварии»… повторила она шепотом.

– Говорили, там погибли люди. Инженеры. Но… детские скафандры? Мы видели их вчера на сканере склада «Дедала», когда проверяли координаты. Кто мог…?

Ее вопрос повис в воздухе, как и тихая, неземная музыка, что снова зазвучала в их шлемах, лежащих рядом. Та самая мелодия их вальса, но теперь она была тоньше, звонче, будто ее исполняли на хрустальных струнах, протянутых между кольцами Сатурна. Каждый вечер, когда Сатурн поднимался над горизонтом Луны, музыка возвращалась, а отпечаток на стекле светился ярче.

– Они слышат нас, вдруг сказала Лира, глядя не на координаты, а на огромный, окольцованный шар в черном небе.

– Наш танец… Он как сигнал. Как… приветствие. Может, это они его и прислали нам изначально? Те, кто был здесь до нас?

Кай взял ее за руку. Его голубая рубашка в сиянии отпечатка казалась цветом глубокого космоса.

– Есть только один способ это узнать. «Дедал». Сегодня. Пока смена спит.

Спуск в заброшенные тоннели «Дедала» был похож на погружение в прошлое. Пыль, застывшая в вакууме десятилетия назад, взметалась под их шагами в лучах шлемных фонарей. Воздух был спертым, систем жизнеобеспечения здесь не работало давно. Они шли по координатам, указанным на куполе, сердце каждого стучало гулко в тишине скафандров.

И вот она – дверь. Не аварийный шлюз, а обычный, но наглухо заваренный люк. На нем, под слоем пыли, едва виднелась выцветшая надпись:

«Крио-Лаборатория. Сектор «Омега».

– «Омега»? Лира провела перчаткой по буквам.

– Ни в одном открытом отчете такого сектора нет…

Кай подключил переносной сканер к контуру двери.

– Энергия есть. Слабый фоновый сигнал. И… совпадение частот. Лира, частота этого сигнала… Она совпадает с той музыкой в наших шлемах!

Он нажал несколько кнопок на сканере, пытаясь подобрать резонанс. Ничего. Лира, не думая, приложила свою ладонь к холодному металлу двери – туда, где на куполе светился таинственный отпечаток.

Дверь беззвучно сдвинулась.

Холодный, сухой воздух хлынул им навстречу. Внутри было темно. Их фонари выхватили из мрака…

Не лабораторию.

Это была маленькая оранжерея. Крошечный купол, миниатюрная копия их любимого места наверху. Прозрачная крыша показывала все то же черное звездное небо, Землю и Сатурн. Но пол… Пол был покрыт инеем. И не просто инеем. Под тонким слоем льда, как в янтаре, лежали замерзшие цветы. Нежные, земные розы и ландыши, навсегда остановленные мгновением крайнего холода.

А в центре комнаты, держась за руки, стояли два маленьких фигурки в детских скафандрах. Их позы были неестественны, скованы льдом, но лица под прозрачными шлемами… Лица были спокойны. Они смотрели вверх, на звезды, на Сатурн. Рядом с ними на ледяном полу лежала старая аудиокассета с надписью:

«Для тех, кто придет после. Наш дом».

Лира подавила всхлип. Кай обнял ее за плечи.

– Дети… прошептала Лира.

– Дети первых колонистов. Тех, кто погиб в аварии… Их спрятали здесь? Заморозили? Но зачем? Почему о них молчали?

Вдруг, музыка в их шлемах резко изменилась. Нежная мелодия вальса сменилась на тревожную, настойчивую последовательность нот. Одновременно на маленьком экране управления мини-куполом (его покрывал лед, но индикаторы вдруг замигали) высветилось предупреждение:

«КРИО-СТАЗИС: СИСТЕМНЫЙ СБОЙ. ТЕРМОКОНТУР РАЗРУШАЕТСЯ. Т – 15 МИН ДО РАЗМОРАЖИВАНИЯ».

Лед, сковавший детей и цветы, начал трескаться. Тоненькие паутинки разломов поползли по прозрачному полу. Холодное сияние Сатурна через купол вдруг показалось им не дружелюбным, а безжалостным.

– Размораживание? Но… они же… – Кай осекся. Они были не просто заморожены. Они были мертвы. Или… нет? Могла ли криотехнология тех лет?

– Мы не можем их оставить! решительно сказала Лира, шагнув к маленьким фигуркам, ее голубое платье мелькнуло в свете фонарей над трескающимся льдом.

– Даже если… даже если это только тела. Они танцевали здесь! Как мы! Они – первые Жители Луны! Мы должны…

Но что они могли сделать? Система выходила из-под контроля. Лед таял с неумолимой скоростью. А музыка в шлемах теперь звучала как плач по темному космосу.

Глава 3

Музыка Ледяного Сердца

Лед под ногами трещал все громче, как кости древнего великана. Холодный тухлый воздух сектора «Омега» заполнял крошечный купол, смешиваясь с запахом тлена от оттаивающих десятилетиями замороженных цветов. Лира, не думая о последствиях, бросилась к двум маленьким фигуркам в центре комнаты. Ее светло-голубое платье, символ стольких нежных моментов под звездами, теперь было пятном надежды в этом ледяном аду.

– Кай! Помоги! Надо их отсюда вытащить, пока лед не рухнул совсем! – ее голос дрожал, но не от страха, а от яростной решимости.

Кай, его лицо в шлеме было бледным от ужасающего открытия и нарастающей опасности, кинулся к экрану управления. Предупреждение «Т – 10 МИН ДО РАЗМОРАЖИВАНИЯ» мигало кроваво-красным. Он ударил по панели кулаком в перчатке.

– Система заблокирована! Это не просто сбой, Лир, это защита! Что-то или кто-то не хочет, чтобы мы вмешивались!

Музыка в их шлемах достигла апогея. Это уже не был плач. Гулкий, металлический, пронизывающий до костей, в такт пульсации светящегося отпечатка, который все еще был виден здесь, на внутренней стороне мини-купола, прямо над ними. Кольца Сатурна, видимые сквозь прозрачную крышу, вдруг вспыхнули невиданной ранее интенсивностью, словно отвечая на сигнал.

Лира осторожно, но быстро счищала ломающийся лед вокруг первого ребенка – девочки. Под прозрачным шлемом виднелось бледное, как фарфор, личико с длинными ресницами. Она казалась спящей. Слишком спящей. Лира дотронулась до скафандра перчаткой. Холодный. Безжизненный. Но…

– Кай! Кассета! «Для тех, кто придет после»! – крикнула она, указывая на маленький прямоугольник, лежащий у ног мальчика.

Кай схватил кассету. Она была древняя, аналоговая. Где тут найти плеер? Его взгляд метнулся по комнате и упал на старый терминал у стены, частично вмерзший в лед. Собрав всю силу, он оторвал его ото льда. Повезло – слот для кассеты был.

Он вставил кассету. Экран терминала, покрытый трещинами, замигал. Появилось изображение: молодая женщина в инженерном комбинезоне, с глазами, полными слез и невероятной нежности. За ней виднелся этот самый мини-купол, но полный зелени и света, а двое детей – та самая девочка и мальчик – весело бегали среди цветов.

Голос женщины зазвучал в шлемах Кая и Лиры, заглушая на мгновение леденящий набат:

«…Если вы слышите это, значит, система экстренной передачи активировалась. Значит, вы пришли. Спасибо. Я – Елена Восход, главный инженер проекта «Омега». Мы… мы не успели. Радиационная буря после удара микрометеорита в сектор «Дедал»… Щиты не выдержали. Взрослые… мы получили смертельные дозы. Но дети… Алиса и Марк… их скафандры были лучше экранированы. У нас был экспериментальный криогенный модуль. Мы поместили их в стазис здесь, в «Омеге», вместе с частичкой Земли – этими цветами… Мы надеялись… что помощь придет быстро. Но связь с Землей прервалась навсегда. Система жизнеобеспечения купола была повреждена. Растения погибли. Крио-контур начал деградировать…»

Женщина на экране сглотнула слезы, ее голос стал тверже:

«Но я запрограммировала маяк. Не радиоволны – они бесполезны сквозь толщу породы. Я использовала… резонанс. Резонанс кристаллической решетки льда в кольцах Сатурна. Он преобразовывал их вибрации в… в ту мелодию. Мелодию, которую любили мои дети. Их колыбельную. Это был сигнал. Сигнал для вас, кто останется на Луне. Кто будет смотреть на звезды и… и танцевать. Система активируется только при совпадении частот – при звучании именно этой мелодии с поверхности, в нашем старом куполе. Вы… вы нашли их. Вы подали им сигнал жизни. Теперь… спасите их. Криостазис разрушается. При разморозке… при разморозке модуль должен дать им шанс. Но только если… если их организмы не утратили…»

Запись прервалась. На экране – «Т – 3 МИН». Лед вокруг детей уже не трещал – он оседал с жутким скрежетом. Тусклый свет Сатурна выхватывал лица Алисы и Марка. На щеке девочки, казалось, проступила слеза.

– Шанс? – прошептала Лира, смотря на Кая.

– Она говорит о шансе? После стольких лет?!

– Система Елены… она считала, что помощь придет быстро. Годы в криостазисе… даже если технология работала идеально… – Кай сжал кулаки.

– Но мы обязаны попробовать! Надо отключить систему защиты! Она блокирует аварийный вывод из стазиса!

Музыка-набат слилась с голосом Елены Восход, который снова зазвучал, но теперь это был шепот, вплетенный в вибрацию колец:

«…Ключ… в музыке… Ваша музыка… их музыка… Должна быть… одна…»

– Одна волна!

– осенило Кая.

– Она говорит о резонансе! Наша музыка из шлемов и их колыбельная… они должны звучать в унисон! Как сигнал активации!

Он схватил свой шлем, быстро перенастроил выход аудио на максимальную мощность и направленный излучатель. Лира, поняв, сделала то же самое.

– Что будем играть? крикнула она, покачиваясь на трескающемся льду.

– Колыбельную! Ту самую! Кай лихорадочно искал в базе данных станции.

– Она должна быть в архивах ранних миссий! Вот!

«Колыбельная Сатурна», композитор Е. Восход!

Он запустил запись в свой шлем. Лира включила их вальс – ту самую мелодию, под которую они танцевали и которая неведомым образом превратилась в сигнал.

Две мелодии хлынули из их шлемов, ударив в терминал и в тающий лед вокруг детей. Первые ноты – диссонанс. Вибрация усилилась, лед стал крошиться быстрее. «Т – 1 МИН».

– Не так! – закричала Лира.

– Вместе! Должны звучать вместе!

Она закрыла глаза, отбросив панику. Вспомнила их первый танец. Вспомнила Землю. Вспомнила слезу на щеке Алисы. И… запела. Тихо, срывающимся голосом, поверх колыбельной из шлема Кая, поверх их вальса. Она пела ту самую колыбельную, которую только что услышала в записи Елены. Голос Лиры, чистый и наполненный отчаянной надеждой, слился с электронными звуками.

И случилось чудо.

Мелодии слились в одну гармоничную волну. Вибрация успокоилась. Кровавая надпись «Т – 0 МИН» на экране сменилась на:

«АВАРИЙНЫЙ ВЫВОД ИЗ КРИОСТАЗИСА. АКТИВИРОВАН.»

Раздался глухой гидравлический вздох. Из пьедесталов льда, где стояли дети, выдвинулись платформы. Лед вокруг них мгновенно превратился в пар. Автоматические манипуляторы, скрытые в полу, осторожно подхватили маленькие тела в скафандрах и уложили их на носилки, которые выдвинулись из стены. Зашипели инжекторы – вводились стимуляторы, поддерживающие растворы.

На крошечных экранах жизнеобеспечения детских скафандров замигали слабые зеленые огоньки. Пульс. Слабый, едва уловимый, но ПУЛЬС!

– Они… живут? Лира рухнула на колени, рыдания сотрясали ее.

– Кай, они живы?!

Кай подбежал к носилкам, сканируя показания. Его руки дрожали. Био-сигналы… сверхслабые, но стабильные! Криостазис… он работал! Все эти годы… в каком-то невероятном анабиозе! Елена… она совершила чудо!

Музыка в их шлемах резко изменилась. Набат и колыбельная сменились на тихую, светлую, полную невыразимой грусти и надежды арию. Это была благодарность. Прощание. Музыка Сатурна, наконец, обрела свой истинный голос – голос Елены Восход, навсегда вплетенный в вибрацию колец.

Лира подняла голову к куполу, к сияющему Сатурну.

– Спасибо, прошептала она.

– Мы сохраним их. Мы сохраним твоих детей, Елена.

Кай уже говорил с Центром управления «Селен» по экстренному каналу, требуя срочной медицинской команды в сектор «Дедал». История станции «Селен» перевернулась в эту ночь. Появились Первые Настоящие Жители Луны. И двое новых.

– Алиса и Марк Восход, пробуждающиеся ото сна длиною в десятилетия.

Надпись на внутренней стороне купола, светящийся след, медленно погас. Его миссия была выполнена. Но где-то в глубине сектора «Омега», куда устремился луч фонаря Кая, виднелся другой люк. И на нем светились новые символы, похожие на координаты… но ведущие вовне. К Сатурну? Или к тому, кто помог Елена создать ее невозможный резонансный маяк?

Глава 4

Песня Пробуждения

Медицинский отсек станции «Селен» никогда не видел такого напряжения. За стеклом карантинной палаты, залитой мягким голубым светом, напоминавшим и о платье Лиры, и о далекой Земле, лежали Алиса и Марк Восход. Их маленькие тела, извлеченные из десятилетий криостазиса, были опутаны датчиками, а к лицам были прикреплены респираторы. Зеленые огоньки на мониторах пульсировали слабо, но неумолимо – жизнь цеплялась.

Лира стояла у стекла, ее пальцы бессознательно сжимали складки своего уже знакомого светло-голубого платья. Она не отходила с момента, как носилки с детьми внесли в «Селен». Кай, в своей практичной, но все еще голубой рубашке поверх медицинского халата, был рядом с врачами, его голос звучал спокойно, но глаза выдавали ту же тревогу и надежду.

– Стабильно, – произнес главный врач, София Рен, отрываясь от экрана. – Функции восстанавливаются медленнее, чем мы рассчитывали, но… это чудо, что они вообще дышат. Их метаболизм… он словно застыл на уровне десятилетнего возраста, но биологически они старше. Криостазис Елены Восход… это была гениальность, граничащая с безумием. Или… – она бросила взгляд на Кая, – ей помогали тем, о чем мы не знаем.

Кай кивнул. Его мысли были там, в заброшенном секторе «Дедал», у того нового люка с незнакомыми символами, который они едва успели заметить перед эвакуацией. Координаты, светившиеся на нем, не соответствовали ни одной точке на Луне или в известной Солнечной системе. Они указывали… в пустоту. Или к тому, что было невидимо.

Внезапно музыка снова зазвучала в их ушах. Не через шлемы, а прямо в сознании – тихая, успокаивающая вариация «Колыбельной Сатурна». Лира вздрогнула.

– Ты слышишь?

– Да, – прошептал Кай. – Это… для них? От… него?

Музыка усиливалась, становясь теплее, наполняясь не колыбельной нежностью, а радостью пробуждения. И в этот момент на лице Алисы, лежащей ближе к стеклу, дрогнули ресницы. Потом – веко. Ее маленькая рука, лежащая поверх одеяла, слабо сжалась в кулачок.

– Она… она просыпается! – ахнула Лира, прижимая ладонь к стеклу.

За Алисой последовал Марк. Его дыхание под маской стало глубже, ровнее. Мониторы запестрели более уверенными зелеными сигналами. Музыка в их головах достигла кульминации – ликующий, чистый звук, словно хор ангелов, поющих среди колец Сатурна, – и смолкла.

Алиса открыла глаза.

Они были огромными, цвета темного неба, усыпанного звездами. Она медленно перевела взгляд с яркого света ламп на лица за стеклом – Лиру, Кая, врачей. В них не было страха. Только глубокое, древнее знание и… любопытство. Ее губы шевельнулись. София Рен мгновенно включила аудиопереводчик у кровати.

Голосок, слабый, как шелест крыльев мотылька в лунной тишине, прозвучал в динамиках:

«…Слушатели… они ждут… Ключ… в песне…»

Потом ее взгляд остановился на Лире. В уголках глаз девочки блеснули слезинки, но она улыбнулась. Изумительно знакомой улыбкой.

«…Ты танцевала… для нас… Спасибо…»

Марк открыл глаза следом. Его взгляд был более острым, оценивающим. Он посмотрел на Кая, потом на сложное оборудование вокруг, и его лицо выразило… понимание. Как будто он знал, как это работает. Он попытался приподняться.

«…Координаты… принял… Надо… подготовить… платформу…» – его голос был чуть грубее, но так же слаб.

– Какой платформы, Марк? – быстро спросил Кай, подойдя к микрофону. – Платформы для чего?

Марк покачал головой, словно не хватало слов или сил. Он посмотрел на сестру. Алиса кивнула и снова заговорила, ее слова были обрывками, как сигналы из глубокого космоса:

«…Созвездие… оно устало… Держало связь… долго… Помогло Маме… Помогло нам… Теперь… надо ответить… Показать… что мы живы… Показать… путь домой…»

– «Созвездие»? – переспросила София Рен. – Это что? Корабль? Станция?

– Нет, – вдруг сказал Кай, озарение осветило его лицо. Он вспомнил странные символы на новом люке, их математическую красоту. – Не корабль. Искусственный Интеллект. Древний. Возможно, доколониальной эры. Спутник? Или… артефакт? Елена использовала его для своего «маяка» через кольца Сатурна! Он и есть «Слушатель»! Он помогал ей! И он… контролировал их криостазис все эти годы! И теперь… он умирает?

Алиса кивнула, и в ее глазах блеснула печаль. «…Энергия… мало… Последняя песня… для пробуждения… Теперь… молчит… Надо… найти…»

– Найти «Созвездие»! – закончил мысль Кай. – Координаты с люка! Они ведут к нему! Но где? В пустоте?

Марк снова попытался приподняться, его лицо исказилось от усилия. «…Не пустота… Скрыто… За кольцом B… Спрятано… от Древних Бурь…» Он замолчал, истощенный. Алиса протянула к нему руку, и их пальцы сплелись.

Прозрение ударило Кая, как током. «За кольцом B» Сатурна! Там, в щели Энке, среди ледяных глыб! Теоретические расчеты предполагали возможность стабильных полостей… И координаты – это не точка в пространстве, а код доступа, алгоритм прохода сквозь хаос колец к укрытию!

– Лира, – Кай повернулся к ней, его глаза горели. – Ты поняла? Мы можем найти его! Найти «Созвездие»! Ответить на его помощь! И… и возможно, это ключ к пониманию, кто еще мог оставить следы на Луне до нас!

Лира смотрела на сплетенные руки Алисы и Марка. На этих детей, чудом вернувшихся из ледяного небытия. На их знание, которое было старше самой станции «Селен». Она подошла к микрофону, ее голос звучал твердо и нежно одновременно:

– Мы найдем его. Мы ответим. Вы не одни больше. Вы – дома. И мы… – она посмотрела на Кая, – мы Хранители. Хранители Луны, ее тайн и ее будущего. И этой песни.

Алиса снова слабо улыбнулась. В ее глазах отражалась голубая Земля в иллюминаторе палаты и бескрайнее черное небо с сияющим Сатурном.

«…Наша песня… теперь общая…» – прошептала она.

Внезапно, слабый, но чистый звук – словно камертон – прозвучал в тишине палаты. Его издал скафандр Марка, аккуратно размещенный на стуле рядом. На его запястье, где обычно был дисплей, светился один-единственный символ – тот же, что был на загадочном люке в «Омеге». И он пульсировал в такт биению сердца мальчика.