Глушенская нелепца

А. Эсмир

Глушенская нелепца

"Когда мысль не санкционирована – она классифицируется как

шизофразия."

Из инструкции №48/ЗП «О речевой стабильности населения»,

Министерство Языковой Гигиены

Где-то между знаком “вход воспрещён” и словом “наверное”

находится город Глушенск-на-Мысли.

Город, в котором всё было как надо.

Слова ходили по прописанным маршрутам, смыслы соблюдали

субординацию, а сны…

Сны хранились в резервуарах, окруженных берегами согласия.

Нарушений не было. Никто не ждал половодья.

Но в то утро сон вышел из берегов…..

Статус инцидента:

УТЕЧКА ПОДТВЕРЖДЕНА.

КОНТРОЛЬ УТРАЧЕН.

Дальнейшее чтение – на свой страх, риск и вкус.

Пролог

КОГДА ЯЗЫК СТАЛ КВАДРАТНЫМ

"Самая страшная тюрьма – та,

где заключённый помогает

строить стены"

Эсмир, последний городской дурак

В тот день, когда язык стал квадратным, слова начали буквально обретать форму. Плуто видел это своими глазами: метафоры сжимались в прямоугольники, вопросы выпрямлялись в линии, а паузы исчезали, оставляя после себя белые квадратные пятна в воздухе.

Он работал в Министерстве лингвистической безопасности переводчиком человеческого на правильное. Двадцать лет превращал живые слова в мертвые:

"я страдаю" становилось "испытываю дискомфорт"

"люблю" —"позитивно оцениваю"

"мечтаю" – "планирую достижимые цели"

Но вчера произошло нечто странное.

Из его компьютера выполз квадратный синий блок – это была фраза "имею претензии", которую он только что обработал. Блок упал на пол и раскололся на две части:

« имею" и "претензии".

Плуто попытался их соединить, но они больше не складывались – между ними образовалась трещина непонимания.

"Завтра, – писал он в последней круглой тетради, – они придут за последними круглыми словами. Я видел склад в подвале министерства – там лежат горы конфискованных метафор, изъятых вопросительных знаков, запрещенных междометий. Все в прозрачных коробках с этикетками:

'Изъято за эмоциональность'

'Опасно для логики'

'Склонно к двусмысленности'."

На улице прозвучал утренний сигнал мобилизации настроения – мелодия из квадратных нот. Плуто спрятал тетрадь и пошел на работу.

Но в кармане лежала записка, написанная круглыми буквами:

" Найти Шута. Он знает язык, который система не понимает ."

ЧАСТЬ I : ДИАГНОЗ

Глава 1. Утро, когда никто не проснулся

Лида проснулась от звука своего же голоса, только это был не её голос. Это был голос, синтезированный из тысяч её фраз, произнесенных за три года работы оператором горячей линии эмоциональной поддержки.

"Доброе утро, Лида Владленовна, – говорил цифровой двойник из будильника. – Ваш уровень оптимизма составляет 73%. Рекомендуется коррекция до стандартных 87%. Переходим к процедуре настройки настроения."

Она лежала и слушала, как её собственный голос объясняет ей, какой она должна быть. Но сегодня что-то было не так. Слова, вылетая из динамика, материализовались в воздухе в виде светящихся табличек:

"ОПТИМИЗМ" "СТАНДАРТ" "КОРРЕКЦИЯ"

Лида протянула руку и коснулась таблички "ОПТИМИЗМ". Та рассыпалась на буквы, которые закружились в воздухе и сложились в новое слово: "ОБМАНИЗМ".

"Это невозможно", – подумала она, но табличка с этой мыслью тут же появилась перед её глазами, а потом рассыпалась на:

"ЭТО" + "НЕ" + "ВОЗМОЖНО" = "ЭТО ВОЗМОЖНО"

За окном был город, где все проснулись, но никто не пробудился. Тела шли по привычным маршрутам, но их мысли зависали над головами в виде стандартных иконок: смайлик удовлетворения, галочка согласия, восклицательный знак энтузиазма.

Лида подошла к окну и увидела на центральной площади человека, над головой которого не было ни одной стандартной иконки. Вместо этого вокруг него танцевали разноцветные вопросительные знаки, смеялись закругленные восклицания, кувыркались слова, которые она не могла прочитать – они двигались слишком быстро и игриво.

Человек был одет в пальто из лоскутков, а на голове у него красовалась шапка с колокольчиками. Шут. Он стоял рядом с огромным зеркалом и смеялся, глядя на отражение пустого неба. Но самое странное – его смех тоже был видимым. Круглые, переливающиеся пузыри смеха поднимались вверх и, лопаясь, рассыпались конфетти из маленьких радостей.

Лида вышла на улицу. Обычно люди на остановках стояли в идеальной очереди, каждый смотрел в телефон, получая персональную дозу утреннего позитива. Но сегодня кое-кто украдкой поглядывал в сторону площади, где смеялся странный человек.

– Что вы видите в зеркале? – спросила Лида, подойдя к Шуту.

Он повернулся, и она увидела, что его глаза – единственное место в городе, где не было геометрических форм. В них плясали настоящие, живые искорки.

– Я вижу самое честное зеркало в мире, – ответил он, и его слова материализовались не в виде табличек, а как цветные ленточки, которые тут же начали танцевать. – Знаешь, чем оно честнее всех остальных?

– Чем?

– Оно показывает не то, что есть, а то, чего нет, – Шут указал на отражение, и его жест оставил в воздухе светящийся след. – Смотри: в нем пустые улицы, но нет людей. Пустые окна, но нет глаз. Пустое небо, но нет мечтаний. Это зеркало отражает отсутствие.

Лида посмотрела в зеркало и действительно увидела странную пустоту – не пугающую, а ожидающую. Как будто мир замер в ожидании того, кто его наполнит.

– А что, если встать на голову? – предложил Шут.

– Это глупо, – автоматически ответила Лида, и над её головой тут же появилась стандартная иконка "рациональность".

– Конечно, глупо! – Шут засмеялся, и пузыри его смеха сбили иконку, которая рассыпалась на буквы:

Р-А-Ц-И-О-Н-А-Л-Ь-Н-О-С-Т-Ь

В квадратном мире глупость – единственная форма мудрости, которая еще не подверглась оптимизации!

Буквы начали перестраиваться в воздухе:

Ц-И-О-Н-А-Л-Ь-Н-О-С-Т-Ь →

И-Р-Р-А-Ц-И-О-Н-А-Л-Ь-Н-О-С-Т-Ь

– Видишь? – подмигнул Шут. – Рациональность и иррациональность отличаются всего одной буквой. И эта буква – "Р". Буква разделения.

Лида встала на голову, и мир перевернулся не только визуально. Квадратные таблички с мыслями людей тоже перевернулись и стали читаться наоборот: