Часы замедляют свой бег

– Ринат,– задыхающимся голосом произнес он.

XI глава. Алекс по ту сторону ауры.

Алекс почувствовал необъяснимую легкость. Ничего не болело. Кругом было ослепительно светло, казалось, огромные фонари светили в глаза. Невольно зажмурившись, он вдруг отчетливо услышал приятные переливы разных звуков, они были разноцветными. Да, да! Разноцветные звуки. Цветы! Поля цветов! Алексу хотелось дотронуться до этой красоты, и ему это удалось без труда. Он просто взмахнул руками и полетел в эту красоту переливов звуков и цветов.

Запахи были нежными, окутывающими, в то же время едва уловимыми. Взрослый образованный мужчина, очень серьезной и ответственной профессии превратился в мотылька, порхающего с ветки на ветку. Наслаждение от свободного прикосновения к окружающей нежности не давало Алексу включить мозг и осмотреться. Он хотел только одного, остаться на этой чудной поляне навсегда.

Неожиданно вся поляна затряслась, запахи и звуки стали сливаться в общую струю, оставляя за собой пустоту в пространстве. За эту струю попытался схватиться Алекс, но струя была иллюзией, и мотылек стал падать вниз все быстрее и быстрее. С увеличением скорости прорезались человеческие ноги, затем руки и все остальное, самая последняя появилась голова, которую с силой сжали руки. Маленькие крылышки не хотели исчезать, и Алексу все хотелось дотронуться до них, но голова была очень тяжелой, ее нельзя было отпускать, она оторвалась бы и разбилась, как стеклянный графин. А голова очень была нужна, и Алекс все никак не мог сообразить, зачем ему эта часть тела, если она такая большая, тяжелая и трещит. Сквозь треск удалось расслышать странные слова, которые для Алекса имели просто звук, а не смысл:

– Появился пульс.

– Он дышит!

– С возвращением, вам повезло.

Постепенно все стало обретать свои формы. Первое, что не понравилось – потолок. «И что это за потолок, такой высокий и унылый. Лампы – старые и страшные». Почувствовав запах лекарств, невольно поморщился. Захотелось чихнуть, но трубки, при помощи которых он дышал, не дали ему эту приятную возможность. Наконец, он увидел все в целом: и кровать, и аппаратуру, тикающую и мигающую, медсестру, суетившуюся возле него. Сделав попытку что-нибудь сказать, он застонал и открыл глаза. Медсестра несколько секунд смотрела ему в глаза, а затем спешно покинула палату. Через несколько секунд появился доктор, внимательно осмотрев больного, остался доволен результатом. А медсестре тихо сказал:

– Позвоните Иващенко, и скажите два слова, что

«страшное позади».

А Алекс, уставившись в потолок, сознанием завис в пространстве и времени, как компьютер, начинен- ный вирусами. Но он был жив, и это главное. На планете Земля неисправима только смерть, а жизнь дает неограниченные возможности для человека.

У Алекса в сознании постепенно стали мелькать цветные картинки: девушка в восточном наряде в маске, люди в черно-белых одеждах машут руками и поют, огромная человеческая морда улыбается крупными зубами, издавая звуки, похожие на ржание. Летит плавно огромный кулак, а во что он ударяется, Алекс не знает. Голоса сливаются в общий гул. Опять ему показалось, что он схватил голову руками, чтобы она не оторвалась и не улетела, но в этот раз он понял, что он только мысленно и мог себе представить, что хватаешь руками что-то, на самом деле он лежит неподвижно. Только мысли летают и включают механизмы, которые так необходимы живому человеку. Постепенно он стал чувствовать покалывание в кончиках пальцев, затем всего тела. Тысячи мелких иголок пронизывали тело насквозь. Нестерпимая боль заставила Алекса стонать, но доктор спокойно сказал:

– Душа твоя возвращается в твое тело и наводит там порядок. Крепись, Алекс, страшнее было бы, если бы ты ничего не чувствовал, тогда все. Ты был бы просто растением. А теперь ты будешь полноценным человеком.

Алекс с трудом осмотрел себя и удивился, он и в самом деле был весь в иголках. Некоторые иголки врач специально начинал крутить, причиняя неимоверную боль, но ему, похоже, было все равно до страданий Алекса. Закончив пытку, он спокойно сказал:

– Мы заставим все твои органы работать как новенькие, потерпи.

Алекс глазами согласился. Как будто у него был выбор. Деваться-то некуда. Доктор остался доволен процедурой. Через час он позвонил Иващенко и сказал:

– Один возвращается,– и, вздохнув, добавил: – Часы ускоряют свой бег.

На другом конце провода, тяжело вздохнув, ответили:

– Я в тебе никогда не сомневался. Бог даст, и второго вернем.

Положив трубку, Иващенко тяжело сел на стул и, вздохнув, подумал о том, что вот живет человек, вы- бирает себе профессию, четко уверенный в том, что

он знает, чего хочет от жизни, к чему надо стремиться. Цель есть у каждого. А какая она – цель? Вот, ребятишки – оперативники вернулись с задержания не все! Двоих как не было. И что?! Оправдана ли их цель?! Разве была у них цель – погибнуть на боевом посту?

Есть понятие – долг. Иващенко вздохнул протяжно, звучно. Очень жаль было ему ребят. И тогда, когда воевал, и теперь, когда мирное время над головой, но невидимый фронт со всякой нечистью был, есть и, по всей вероятности, будет.

Повторный звонок прервал невеселые мысли. Звонили из больницы. Вести были радостными, сообщали, что Ринат открыл глаза. У Иващенко навернулись слезы. Позже, отмечая возвращение ребят, он подумал о том, что теперь, в конце концов, они раскроют тайну дома на озере, и не все концы в воду.

XII глава. Расследование убийства.

Вернувшись к работе, Алекс и Ринат получили задание расследовать убийство молодой девушки, труп которой прибило к берегу в семи километрах от злополучного замка. Необходимо установить личность, возраст и причины. Сыщики недоумевали, потому что девушку никто не искал. Прошло достаточно времени для того, чтобы обнаружить исчезновение человека. Но никто этого исчезновения не обнаружил.

Алекс призадумался: тусовка в полночь назначается, ну, это понятно почему? Чтобы сдобрить шабаш мистикой. Шабаш и есть мистика. А мистика нам ни к чему. Мы рассматриваем конкретное преступление, и оно совершено. Поразительно то, что все знали, что оно будет совершено. И все равно допустили это. Почему не попытались предотвратить? Появилось ощущение, что он сам чего-то не сделал, что-то упустил. А что именно, никак не мог вспомнить.

В голове вспыхнула картинка: девушка в восточном одеянии, а потом он обнимает ее, гладит, гаснет свет. Алекс никак не мог вспомнить. Вспомнить что? Не помнил своих воспоминаний и, даже не зная, реальны ли эти воспоминания или это плоды фантазии. Так! Что там, тусовка в замке? «По-моему, я там не был,– вслух рассуждал Алекс,– или был?» Ринат нахмурился, рассуждения Алекса показались созвучными и с его ощущениями.

Все время Рината не покидало ощущение, что он что- то знает очень важное, но что? Обладая более открытым характером, он прямо спросил у коллеги:

– У тебя, Алекс, тоже какие-то обрывки воспоминаний? А какие? Давай поговорим, обсудим, может наши воспоминания общие,– в своей манере говорить, затараторил Ринат.

– Давай,– одним словом согласился Алекс и остановил быстро говорящего друга.

– Что ты помнишь?

– Я вижу свет!

– В конце тоннеля?

– Нет, Алекс! Я вижу свет, орущих или поющих людей, их много, они странно одеты, они двигаются или танцуют, еще… какие-то фрагменты, как вспышки – дорога, удар, драка. Все!

– А огни? Много огней!

– А ты, ты что помнишь, Алекс?

– Я помню девушку в восточном одеянии, она…

– Она,– перебивает Ринат,– она пляшет и соблазняет тебя, или ты ее.

– И да, и нет! Ладно, стоп, хватит воспоминаний. Короче, что там с трупом? Выяснили что-нибудь? Что говорят эксперты?

– Эксперты говорят, что девушке лет 18 – 19, она девственница, следов насилия нет, но она обескровлена. В воде находилась не более десяти часов. В легких вода отсутствует, что свидетельствует о том, что утопленницей она не была, самоубийцей тоже и несчастный случай исключается. Значит, мы имеем дело с убийством тщательно продуманным и спланированным. Осталось выяснить самое главное: кто она, откуда, мотив и кто убил?

– Да, самое главное мы и не знаем,– задумчиво сказал Алекс.

В дверь кабинета, где Ринат и Алекс совещались, тихо постучали. Оба удивленно обернулись на дверь.

В их убойном отделе не принято было тихим постукиванием спрашивать позволение войти. Обычно в кабинеты в буквальном смысле вламывались: то для того, чтобы получить приказ, то для того, чтобы дать приказ. А тут тихо: тук… тук… тук. Оба, не сговариваясь, крикнули:

– Заходи, кто там такой скромный?!

На пороге стояла молодая, очень привлекательная женщина с пропуском в руке. У сыщиков вытянулись лица от удивления, не каждый день увидишь приличную женщину в милиции, которая случайно перепутала кабинет и попала не туда, куда ей было нужно, но она пока еще об этом не знала.

– Да, да, заходите,– чуть не дуэтом ответили сыщики, и оба бросились навстречу посетительнице, чтобы проводить ее в кабинет, усадить на стул и… конечно, задать вопросы. Но незнакомка не расположена была отвечать, она сама пришла за ответами на свои вопросы:

– Мне необходимо поговорить с вашим шефом по делу,– сказала она, и добавила: – Моя домработница пропала.

У детективов вытянулись лица.

– У вас есть фото вашей домработницы? Сколько ей лет, как ее зовут, когда пропала? – затараторил Ринат, чуть ли не бросаясь на шею молодой женщине.

Алекс молчал, но чутьем матерого волка понял, что это его добыча. В мыслях четко определилась линия поведения. В секунды вспыхнула шахматная доска, а на ней люди, переодетые шахматными фигурами. Алекс удивился: «Это еще зачем?» Но быстро переключился на посетительницу.

– Проходите, присаживайтесь. Ваше имя, фамилия, домашний адрес, телефон,– начальственным голосом спросил Алекс и внимательно, прямо в глаза, посмотрел на женщину.

– Лола Альбертовна Юзбашева, сотрудник фирмы

«Юсель», начальник отдела по маркетингу. Проживаю по улице Универсальная, дом семнадцать, квартира №57.

– Старший сотрудник особого отдела, капитан Логинов к вашим услугам. Слушаем вас очень внимательно,– а сам машинально протянул руку для рукопожатия, но Лола уже плюхнулась на стул, не замечая протянутой руки. Она вздохнула и спросила:

– Если я знаю, что человек пропал, но не знаю, вернее, я не могу объяснить, когда это случилось, сколько времени прошло. Я знаю, что эта девушка, она работала у меня: мыла, убирала, чистила-блистила,– Лола говорила задумчиво, как будто пыталась что-то вспомнить, но не могла.

Ринат не выдержал медлительности посетительницы, вставил свое слово:

– А фото есть у вас?!

– Нет! Есть старенький ученический портфель, в котором собраны какие-то бумаги и фото. Я не знаю, ее ли это портфель, может, был на квартире. Когда я покупала квартиру, там были кое-какие вещи.

– А как звали вашу домработницу? – не унимался

Ринат.

– Зоей, ее звали Зоей. Да, точно, Зоя.

Пока Ринат и Лола были в диалоге, Алекс задумался. Лицо женщины казалось ему очень знакомым и в то же время чужим, что именно знакомо в нем, он не знал, и как будто знал. Не замечая, он стал пристально рассматривать ее, даже бесцеремонно. Лола удивленно и вопросительно посмотрела на Алекса, Алекс спохватился, да, действительно, что это он.

– Вы извините, но у меня такое чувство, что я вас откуда-то знаю,– в раздумье сказал Алекс.

– Нет, это невозможно,– сказала Лола, а сама подумала о том, что она терпеть не может ни сыщиков, ни милицию. Всегда держалась как можно дальше от всего этого. Исчезновение Зои заставило Лолу обратиться, а так бы и думать не думала. Но все же внимательно посмотрела на мужчину. «Так, ничего особенного»,– подумала она.

Ринат подумал, что из троих присутствующих только он и думал о деле. Нужно провести опознание. «Ну, Алекс, спрашивай, не хочет ли гражданка проехать с нами на опознание»,– мысленно перебил он Алекса. Но Алекс уже прощался с ней. Подписав ее пропуск, пожелал ей удачи и, конечно, как только будет все известно, то они ей сразу сообщат.

Лола вышла из кабинета. Ринат зашипел на друга, почему он не предложил проехать на опознание? Многое стало бы ясно. Но у Алекса была своя точка зрения. Он объяснил, что зачем вот так сразу пугать человека, надо подготовить психологически, и потом ничего неясно еще, может это разные девушки.

– Ты пойми, Ринат, женщины, они как маленькие дети, испугаешь или не понравишься с первого взгляда, до конца дней твоих не захочет больше с тобой общаться.

– Да, я понимаю, но как объяснить твое… мы как будто знакомы, как будто виделись… это как? Она аж передернулась, видать не жалует нашего брата. А почему?

Ринату захотелось пофилософствовать, но Алекс уже разговаривал по телефону. Ринат поднялся со своего стула и вышел из кабинета.

XIII глава. Лола и Алекс.

Лола вышла из УВД со странным чувством. Объяснить себе это состояние было трудно. «Что такое,– думала она. – Я как будто о себе чего-то не знаю. Ощущение беспокойства и страха. А чего я боюсь, не знаю. Почему и у меня появились мысли, что я знаю этого сыщика. А усики у него хорошие»,– Лола улыбнулась.

Выйдя на тротуар, она увидела котенка, жалобно пищащего и мечущегося между ног проходящих людей. Пройдя несколько метров, она остановилась. Погибнет котенок или, хуже, кто-нибудь поиздевается над ним. «Заберу я его».

«Хорошая мысль,– бери Лола,– сказала она себе. Но другая мысль следом появилась: – И куда ты его денешь, что ты будешь с ним делать? Всех котят не обогреешь, иди своей дорогой и забудь». Именно после этих мыслей она резко повернулась и пошла прочь, подальше, чуть ли не побежала, но, дойдя до перекрестка, побежала обратно.

Котенка уже не было. Она стала искать, звать «Кис- кис», но, увы, его уже кто-то подобрал. «Вот так всегда: пока я думаю – делать или не делать доброе дело, кто-то, не думая, уже сделал его. Кто же приютил котенка?»

Теперь она стала бегать между людьми и спрашивать: «Котенка с серыми глазами, дымчатой шерсткой не видели?». Прохожие на то они и прохожие, проходили мимо, кто-то пожимал плечами, а кто-то вообще отворачивался. Устав от поисков, недовольная собой, Лола остановилась и прислушалась. Маленькая надежда теплилась в душе, вот сейчас она услышит жалобное «мяу», но вокруг шла, бежала, суетилась жизнь. Кого-то ждали, у кого-то дел было выше крыши, а что она? И бежать некуда, спешить незачем, суетиться не для кого. Вздохнув, побрела к автобусной остановке.

На скамеечке сидела старушка, взглядом встречая и провожая автобусы. Что-то в ней было такое, что Лоле захотелось поговорить, помочь в чем-то. Желание кого-то обогреть еще не покинуло девушку. Она решительно подошла и села рядышком. Присматриваясь, увидела очень милое лицо, хотя морщинка на морщинке, светло-голубые глаза излучали бесконечную доброту и ласку. Аккуратный беленький платочек, завязанный под подбородком, напоминал бабушку из сказки, которой внуки и внучки должны были принести пирожки с горшочком масла, наведать, помогать и защищать. Некрупного старушечьего телосложения, одетая в старенький, но чистенький плащик, модный, наверное, лет пятьдесят назад, говорил о бывшем достатке. На коленях в настоящей авоське лежал батон белого хлеба. Одной рукой старушка придерживала хлеб, а другой опиралась на настоящую трость. Обувка была плохой. Старенькие войлочные тапочки обуты на плохо зашитые мужские носки.

Задумчивость Лолы прервал вопрос:

– Что, деточка, грустная такая? Потеряла что?

Лола вздрогнула от неожиданности и удивления. Вообще-то она сама собиралась начать разговор и, если надо, предложить свою помощь.

– Нет, нет, не потеряла,– подумав: – да потеряла, котенка потеряла. А вы, почему сидите здесь и на автобус не садитесь, ждете кого-нибудь?

– Я всегда кого-то жду.

– Зачем?

– Когда ждешь, есть смысл жизни.

– Смысл в ожидании? Я всегда думала, что только встреча оправдывает ожидание. А надежда есть, что тот, кого вы ждете, однажды появится?

– Конечно! Сегодня появилась ты потерянная, не- счастная, одинокая и очень нуждающаяся в участии и помощи! Ведь так?! – при этих словах старушка улыбнулась тепло и участливо, что Лоле захотелось уткнуться ей в грудь и рыдать.

Подавив в себе это желание, Лола сказала:

– Нет, с чего вы взяли. У меня все хорошо. А вот вы, бабушка, не нуждаетесь в защите и помощи?

– Что ты, деточка,– задумчиво произнесла старушка. – Я так давно живу на этом свете, что уже давно никому не нужна. Все мои враги и подруги давно умерли, муж пропал без вести, дети разъехались по всему миру. Так что и дружить мне не с кем и обижать некому.

– А сколько вам лет?

– Ну, я дама, но тебе скажу, по секрету, почти восемьдесят.

–???

– Не удивляйся. Я веду здоровый образ жизни.

–???

– Да ты, дорогая, в шоке, что ли.

– А кто за вами смотрит? – очнувшись от шока, спросила Лола?

– Наша церковь. Я бездомная. Вот там и накормят и одежду дают чистую, хорошо все,– старушка улыбну- лась, а в уголках глаз промелькнула боль.

– Бабушка, судя по вашей речи, вы образованная. Как получилось, что вы бомж?

– Я не бомж, а бездомная.

– А разница в чем?

– Бомжи скитаются, побираются, хулиганят, пьют и т.п. А я просто не имею своей квартиры. Я бывшая учительница.

– А что вы преподавали?

– Географию. Тридцать пять лет работала в школе. А потом мой сын в девяностые годы хотел заняться бизнесом, продал мою квартиру, вложил деньги и прогорел. Сам уехал на заработки в Москву и ни слуху ни духу. Так и живу на этой скамейке. Не подумай, что я жалуюсь. Жизнь прекрасна! Радуйся каждому дню! Наслаждайся своим здоровьем, молодостью, радуйся всему тому, что имеешь.

– Вам-то чему радоваться?

– Я?! Каждый новый день приносил мне новые встречи, общение с людьми. Я нужна людям, а люди нужны мне.

– Вот здесь, сидя на скамеечке, старая, немощная и больная, без квартиры, живущая на подаянии старушонка, умеет радоваться жизни. А я что? Что я такое? Одинокая, закомплексованная еще и… ой…

– Говори, говори, деточка.

– А я что, это все озвучила?

– Не страшно, выскажись,– участливо сказала старушка.

Но Лола уже пошла прочь. Задумавшись, она не замечала, что шла «куда глаза глядят». Вдруг она резко оста- новилась, и радостная мысль пронзила ее с головы до ног. «Я заберу эту бабушку к себе, ну конечно. Мы будем вместе жить. Я буду ухаживать за ней. Она мне будет рассказывать всякие истории из своей жизни и учить жить. У меня никогда не было бабушки, а теперь будет».

Она со всех ног бросилась к остановке, но подбежав, увидела, что на скамеечке уже никого нет.

«Да что же это такое, мистика какая-то. Хочу обо- греть чью-то душу, а не получается. Надо было сразу. Правильно гласит народная мудрость: «хорошая мысля приходит опосля». Расстроенная, недовольная собой, Лола поймала такси и поехала домой, где ее никто не ждал. По дороге в памяти всплыло лицо сыщика. Пахнуло чем-то до боли родным и притягательным. «Глаза у него такие глубокие, а усики, наверное, я бы их потрогала»,– подумала Лола и улыбнулась.

XIV глава. Командир в беде.

Иващенко разбирал документы у себя в кабинете. Его интересовала папка под кодовым названием «Тусовка в полночь»: фото дома снаружи, изнутри, холл, двор, озеро, лес вокруг, чудо-бассейн. Снимки были великолепны, отражали всю красоту до мелочей: взлетающая птица над озером, плещущиеся рыбки в бассейне, цветочная аллея. Убранство дома было безупречным. Глядя на всю эту красоту, Иващенко думал о том, что все «это великолепие должно внушать радость, восхищение, а не ужас и отвращение. Каждый год в одно и то же время происходят тусовки в полночь, вылавливаем девушек, убитых странным образом, обескровленных, молодых и невинных. Который год расследование заходит в тупик, а стоит копнуть, как звонок сверху – и расследование прекращается до следующего года. Рассматривая фото жертв, он, повидавший всякого, внутренне страдальчески вздохнул, жалко девчат. А эта, последняя, совсем девочка. Офицер сжал кулаки, по лицу пробежала судорога, глаза сузились ненавистью ко всему пре- ступному миру, который когда-то он пытался изменить. Принять решение было трудно. Отправляя ребят накануне тусовки в дом без особой на то санкции сверху, он чуть не поплатился их жизнями. Как в насмешку, ребят вернули живыми, но память их была стерта. С помощью гипноза можно попытаться восстановить и узнать, что же они там видели. Зачем все это происходит и кому это нужно? Если продолжить расследование и никому не докладывать все как следует, то во что это выльется?

Сам пострадает – ладно, но имеет ли он право рисковать жизнями своих сотрудников, причем без их ведома? Ни Алекс, ни Ринат не видели всех материалов этого дела. Может, стоит их посвятить во все детали, а там уже пусть сами решают: «Быть или не быть замешанными в эту авантюру? Хотя, почему авантюру, труп девушки найден, расследование вести поручено, работа ведется, сверху пока звонков не было. Значит нужно действовать».

Взяв свой портфель, Иващенко достал документы из папки, положил их в свой портфель, задумался.

Дом у озера, вернее, дворец у озера построен на месте старой «избушки на курьих ножках». Одна дверь открывалась с выходом на деревянный выступ, уходящий метров на семь над озером. По весне вода поднималась и скрывала этот выступ. Летом воды становилось меньше, и выступ обнажал свои сколоченные крест-накрест доски, прибитые огромными гвоздями. С выступа было удобно нырять в озеро, да и по хозяйству: белье прополоскать, воды чистой набрать. Зайти в дом можно со стороны проселочной дороги, которая терялась где-то в лесу. Дом казался ветхим, хотя сколочен был из до- бротных бревен, аккуратно уложенных друг на друга.

Жил в этом доме когда-то егерь с семьей. До войны жизнь была размеренной и относительно спокойной. Ветры исторических перемен не коснулись егерского дома на озере. Но до строительства дома места эти пользовались дурной славой. Не очень-то местным туда хотелось захаживать: то заблудятся, то собака пропала, дерево на голову упало, в болоте завязли или еще что-нибудь.

В период строительства Нового мира, когда религия была «опиумом для народа», власти местного значения решили на базе этого озера создать рыбное хозяйство, и близлежащие леса стали заповедником. Согнали плотников с ближайшей деревушки и приказали поставить сруб, пригодный для жилья. В первый же день во время рубки одного прибило так, что богу душу отдал. Его на телегу, да все в деревню бегом. Крестятся, зарекаются на проклятое озеро ни ногой. Никакие уговоры не помогают.

Километрах в пятидесяти от Истомино укреплялась красноармейская часть. К ним то и отправился новоиспеченный комиссар отдела по восстановлению народного хозяйства – КОВНах, кратко говоря. Командир выслушал просьбу и откомандировал семерых бойцов для строительства проклятого дома. Ну, как известно, русского солдата и черт боится. Дом был выстроен в краткие сроки. Купались и ныряли красноармейцы, потому и выступ деревянный сделали.

Когда дом был готов, решили последнюю ночь провести не в палатке, а в дому. Новую печь затопили, дрова потрескивали, сидят солдатики, на огонь в печи глядят, каждый про свою жизнь думу думает. Конечно, впереди у всех прекрасное светлое будущее. Мировой коммунизм, изобилие, счастье. Сидя на шинелях, спинами прижавшись друг к другу, уснули и угорели. Почему? Так никто не выяснил. Приехала комиссия, разбираться долго не стали, трупы похоронили в лесочке. Печник сделал новую кладку, вывел трубу повыше, протопил и доложил начальству, что все в порядке. Но жить в этом доме никто не хотел из местных. Местные были уверены, что здесь проклято, что там нечисто и т.д. Но власти были другого мнения: озеро должно охраняться, так как имеет стратегическое значение и никакая контра этому не помеха. Так из дальней деревни и прибыл егерь с женой и ребятишками. «А что,– решили новоселы,– все равно голодуха, а на озере и рыбкой покормиться в пользу, да и зверья вокруг полно, отстреливать можно на законном основании. А что нечисто, так ведь и везде не тихо.

В первую сильную грозу лебедь убился о трубу на крыше. Егерь не стал панически реагировать на слу- чившееся. Жена его самогонный аппаратик наладила. Так он жене прямо и сказал: «Видно, вдохнул лебеденочек паров-то ядовитых, да и не вписался с полета в озеро. Другие сели на воду благополучно. Жена оставила замечания мужа без комментариев, но молиться стала в любое свободное времечко. Молилась за детей, за мужа, за благополучие. Жизнь на озере стала тихой и размеренной до самой войны.

Неожиданный звонок прервал мысли Иващенко. Звонили из управления. Потребовали отчетность по раскрытию за последние два года. «Начинается»,– подумал Петр Афанасьевич. Конечно, проверок никто не любит. Само слово «проверка» даже у самого честного, на его взгляд, вызывает внутреннюю дрожь и отвращение. Это у того кого проверяют, а те, кто проверяет, испытывает «неограниченную власть короля». Сделав необходимые распоряжения, взял портфель с документами, быстро вышел из здания. Сначала он решил сесть в свою машину, припаркованную на стоянке недалеко от МВД, но передумал. Опыт спецназовца и нюх сыскаря пота- щили его прочь от машины. Моросил дождь, он поднял воротник, надел кепку, сдвинул козырек немного вперед, как бы защищаясь от дождя. Хотя дождь полковнику не был помехой. Прищурившись, он молниеносно оценивал окружающую обстановку. Вроде все было спокойно. Главное, добраться до Алекса и Рината. Вместе они покончат с преступлениями на озере, чего бы этого ни стоило.