Перед алой бурей

Юджин Феррински

Перед алой бурей

Долгий короткий путь

Тёплый ветер неожиданно резко ударил в лицо после очередного перехода. Все пассажиры корабля мельком вздрогнули от смены климата. Текущий способ перемещения для многих был в новинку. Вместо привычного плавного хода на развевающихся парусах под руководством морского жреца-навигатора, были продолжительные скачки во времени, созданные магом хронотургии. С одной стороны, путь в пару месяцев становился путём в пару дней, а с другой, каждый скачок благодаря манипуляциям мага отзывался протестом сразу во всех органах и частях тела. Благо, это был последний переход и на горизонте уже виднелись лазуритовые стены Ларентена. Все немногочисленные пассажиры собрались на палубе, чтобы насладится тихим морем и ласковым солнцем, а также получше рассмотреть место прибытия. На широкой палубе с множеством скамеек, сделанных из тёмных пород древесины, разместились восемь разумных, что поровну распределились по разные стороны корабля. По левую сторону сидела крайне колоритная компания – мужчина средних лет, в явно недешёвом красном костюме, шляпе с полями и тростью с черепом в навершии. Его аккуратно выбритая бородка и усы имели следы каждодневного ухода, намекая на то, что их владелец следит за своей внешностью. Его тёмно-карие глаза были обращены к миловидной девушке, достаточно юных лет, чтобы создавать ощущения невинности, но недостаточно, чтобы считать её ребёнком. Её светлые, почти белые, волосы падали на хрупкие обнажённые плечи, никак не скрываемые лёгким и воздушным синим платьем. Она увлечённо, но шёпотом, что-то рассказывала мужчине в шляпе, получая от него одобрительные кивки в ходе своего рассказа. Рядом с этой парочкой сидела в полудрёме прекрасная дама внушительных размеров. Размеры были больше ввысь, нежели вширь, однако при росте почти в два с половиной метра, её тело не выглядело излишне вытянутым и диспропорциональным. Крепкие руки и ноги, которые от очередной волны, ударившей в борт, напрягались и показывали рельеф мышц. Внушительный бюст, еле скрываемый тонким хрустальным платьем, которое больше создавало видимость наготы, нежели одежды, кожа с оттенком голубого льда и лёгкая испарина на лице создавали образ прекрасной, но очевидно непростой или даже опасной особы. Она слегка наклоняла голову в сторону беседующих рядом с ней и, прикрыв глаза, периодически улыбалась каким-то фразам, озвученным светловолосой девочкой. Последней пассажиркой с этой стороны палубы была крылатая воительница, подобных которой обычно представляют себе воины, погибающие со славой под взором богов. Облачённая даже на палящем южном солнце в доспехи, с длинным мечом на поясе и со щитом. Белые, но не белоснежные из-за пыли, крылья, выходящие из специально для них сделанных в латном нагруднике вырезов, слегка раскрывались, ловя морской ветер. Длинные русые волосы удерживались простеньким медным обручем, не закрывая обзора. Она напряжённо всматривалась на приближающийся город, мягкие черты лица периодически заострялись в такт каким-то своим мыслям.

Напротив всей этой компании сидели менее экстравагантные, но не менее интересные пассажиры. Двое мужчин в доспехах почти полностью заняли одну из лавочек, развалившись на ней. У их ног мирно лежала крупная собака, больше напоминающая взрослого матёрого волка. Один из воинов был стар. Очень стар для человека в доспехах и при оружии. На его лице была мешанина из морщин и старых шрамов. Он слегка кряхтел при наклонах корабля, но мускулы, которые видно даже из-под брони внушали уважение. Даже невооружённым глазом было видно, как на лице старика сожаление сменялось обидой и завершалось замешательством и так по кругу. Рядом с ним сидел, склонившись над собакой и поглаживая её по широкой спине, воин сильно моложе. Он периодически грустно трепал по загривку своего питомца, не поднимая взгляда на окружающих, и в особенности на старика рядом. На соседней лавочке расположились человек в кожаной броне и глубоком капюшоне, а также рыжеволосая девушка-тифлинг с коричневыми рогами в приталенном бордовом комбинезоне.

– Гунтер, вот скажи мне, зачем? – нарушил тишину на палубе старик. – Зачем ты это сделал? Ты что, в увольнении совсем успел спиться?

Молодой воин нехотя поднял взгляд на вопрошающего.

– Рихтер, ты пойми, Я ж не шутки ради с этим сыночком золотожопым поссориться решил. Он Маркиза списать надумал, а меня отправить в самую глубокую клоаку, что есть на его землях, – подкрепляя свои слова очередным поглаживанием своего пса ответил Гунтер.

– И? Ну мог же просто по-тихому свалить, нет, решил проучить глупого юнца ещё более глупым и юношеским способом! – Рихтер перемежал кашель с повышением тона. – Ты ж, магией контуженный, его перед всеми другими землевладельцами опозорил! А значит и его отца, графа Сарфи, а граф Сарфи такого терпеть не будет.

– Ну что ты хочешь от меня услышать, командир? Извини, сглупил. Того, что и тебя зацепит, вообще не предполагал. Я ж и хотел бежать, только морду этому заморышу говном измазать надо было обязательно! – Гунтер ухмыльнулся и начал с силой чесать загривок Маркизу – А ты, мой друг, хорош! Нагадить благородному на кровать, пока там его жена спит – это подвиг! Ничего ты не списанный, ещё о-го-го!

Маркиз услышав похвалу от хозяина поднёс свою здоровую морду к лицу Гунтера и начал, слегка поскуливая, вылизывать щёку воина.

– Да понятно, что не предполагал, – Рихтер тяжело вздохнул, достал из поясной сумки флягу с чем-то крепким, открыл, понюхал и убрал обратно. – Я ж за тебя, балбеса, переживаю. Это ладно тебя сюда отправили грехи искупать. А могли ведь и сразу вздёрнуть там, где поймали, и дело с концом.

– Но ведь не повесили! К тому же, небольшое приключение, возвращение на старые земли.– Гунтер выгнулся назад, что бы ещё раз окинуть взглядом лазурные стены Ларентена. – Ну, как, образное возвращение. Я-то тут никогда не был, но выглядит красиво, не как по твоим рассказам, командир.

Человек в кожаной броне, сидящий на соседней лавочке, неожиданно поднял голову, немного приподнял свой капюшон, открыв своё небритое, слегка грязное и бледное лицо.

– У, солдатик, ты не обманывайся, мы плывём в ту ещё задницу. – голос мужчины звучал очень тихо, но при этом создавалось ощущение, что говоривший находится практически вплотную к твоему уху. – Тебе что, даже твой до седин опытный коллега не рассказал, где нам поручено дерьмо драконье разгребать?

– Епть, ты говорить умеешь? – слегка дёрнулся Гунтер. – За всё время пути ни слова не проронил, а сейчас целых два предложения выдал. Ты что, силы всю дорогу копил, чтобы выдавить из себя слова?

– Нет, мне, в отличие от тебя, приставили не напарника, а тюремщика, – бледный мужчина мельком бросил взгляд на тифлинга, что безучастно сидела рядом и рассматривала свой маникюр. – Вот отмашку дали, что можно своим тлетворным влиянием, так сказать, разлагать коллектив.

Мужчина после своих слов легко усмехнулся, но сразу же схватился за голову.

– Боб, ты мне пообещал, что будешь вести себя в рамках приличий, – девушка, не отрывая взгляда от своих рук, высоким и мелодичным голосом высказала претензию. Её глаза начали слегка светится фиолетовым светом, отчего Боб сморщился от боли ещё сильнее. – И не надо так отзываться об этом городе. Да, он не без проблем, но уж точно не «задница».

– Тиша, ну хватит уже давить на мужика, – в их диалог включился Рихтер. – Ты и так его за его пси-способности как за яйца держишь, пусть словоблудит… Работа-то вообще больше по его части, а не по нашей с Гунтером.

После слов Рихтера лицо Боба разгладилось, он шумно выдохнул и вновь своим близким тихим голосом произнёс.

– Спасибо, старик. Мне кажется, у нашей красавицы есть цель поджарить мне мозги. Впрочем, о чём я? А, да, об з-а-а-аднице, – подавлено протянул Боб. – Что вам вообще рассказали о нашем искупительном задании?

– Да ничего сложного, как Я понял – легко ответил Гунтер. – Найти в городе банду отморозков, что своей целью поставили всех нелюдей изничтожить, и, собственно, изничтожить саму банду.

– Ага, ага. – снова усмехнулся Боб. – только вот тебе не сказали, что в городе нам никто помогать не будет? Вся стража занята тем, что пытается обеспечить видимость порядка, мятежные владельцы города сейчас погрязли в каких-то своих интригах и на город давно положили большой и толстый… Кхм, тунца большого и толстого положили.

– Ты откуда всё это знаешь? – с недоверием спросил Гунтер. – Рихтер, это правда?

– Кхе, ну если слегка убрать преувеличение нашего душегуба, то да. В целом верно. Мы с Тишей для вас и кураторы, и советчики, и прикрытие…-кашлянув проскрипел старик

– И тюремщики, и соглядатаи, и моральные компасы и… Ай! Ну хватит, понял, понял, – в очередной раз схватившись за голову возмутился Боб.

– Ну просто прелесть. – выдохнул Гунтер сильнее развалившись на скамейке. – А почему владельцы мятежные? Нас там, на причале, не повяжут сразу, за сотрудничество с, э, ну кем бы то ни было?

– О, не переживай юноша. – прощебетала Тиша. – на самом деле, если ты не собираешься убивать никого из местной элиты или наводить свои порядки в городе, спасая обездоленных и убогих, то никому до тебя дела не будет. Сам город по бумагам всё ещё часть империи, но вот его руководство считает себя независимыми. Если ты не помнишь, то почти всё императорское семейство перебралось на новый континент, а здесь… Здесь начались выяснения кто должен править остатками того, что ещё не вывезли вслед за венценосцами. Вот местный правитель Гюго Шарейн, сын Освальда Шарейна, и продолжает гнуть линию своего отца, мол именно их семья должна была занять старый трон и бла бла бла. Их оттеснили от власти, и они закрылись в Ларентене. Личные счёты у них с другими благородными домами, а на иноземцев им плевать.

– Оу, ну не скажи, рогатая – вновь взял слово Боб. – В Ларентене можно наступить на хвост кому угодно. После того, как этот плод близкородственной любви, Гюго, пришёл к власти, Ларентен стал прекрасным местом для всех серых делишек империи. Тут и контрабандистов немерено, и наёмников и просто сомнительных типов…

– Вроде тебя? – усмехнулся Гунтер.

– Вообще-то да – серьёзно ответил Боб. – По бумагам, как Я и сказал, Ларентен – имперский город, а вот фактически, если тут произойдёт, ну скажем похищение разумного или всплывёт какой-нибудь запрещённый артефакт или товар, то Империя не виновата, это ж город мятежников. Очень удобно. Поэтому и говорю – задница.

По кораблю пронёсся звон, извещающий о скором причале.

– Дело ясное, что дело тёмное – резюмировал Гунтер. – С чего начнём?

– Для начала, Я хочу поесть и нормально поспать на мягкой кровати- в очередной раз покряхтел Рихтер. – По времени нас никто не ограничивал вроде, а корабельная еда и гамаки для моих костей – просто пытка.

– Хах, Рихтер, кто о чём, – улыбнулась Тиша. – Но, ты прав, в первый день займёмся обустройством. Мне ещё надо посылку дочери отправить, она сейчас в столице у бабушки гостит, надо хоть напомнить о себе. Да и вам, наши бравые воители, надо прикинуть обстановку.

Чем ближе корабль подходил к причалу, тем лучше пассажиры могли разглядеть этот приморский город. Лазурными оказались только стены небольшого дворца-замка. Сам город опоясывала большая белокаменная стена, белокаменными были и портовые строения на берегу. Издалека их можно было принять за блик от моря. Рельеф города понижался от центра к порту, и, ярко иллюстрируя жизненный уклад, с приближением к причалам росла нищета. Чем дальше на север города, тем красивее и богаче выглядели здания, тогда как за южными причалами еле виднелись какие-то старые деревянные постройки. В нос бил запах соли, рыбы и чего-то, что напоминало лёгкий запах болот. На причале уже были несколько кораблей, судя по гербам из эльфийских княжеств, и пара галеонов под имперским флагом, между которыми терялся маленький баркас. Корабль за сотню метров от причала тряхнуло, и деревянная махина, повинуясь приказу мага, резво развернулась на месте и боком преодолела последнее расстояние до порта. Портовые рабочие и грузчики быстро закрепили трап и начали таскать ящики, бочки и свёртки из трюма. Все пассажиры медленно спустились на деревянные, просоленные доски пристани.

– Хорошо, Фриги, тогда поход на север на тебе, Ингвар с Шарлотой пойдут по культурной программе, а Я пообщаюсь с местными. – услышал слова крылатой девушки Гунтер, пока заглядывался на синюю леди, спускающуюся впереди него и выразительно покачивающую бёдрами.

– Эй, мОлодец, ты что, решил закончить своё задание смертью в постели? – отвлёк Гунтера тычок локтем в бок от Рихтера. Старик с улыбкой наблюдал, как молодой воин резко сделал вид, что смотрел он куда угодно, но не впереди себя.

Услышав шум позади себя, ледяная леди обернулась и улыбнулась Гунтеру, после чего помахала рукой и направилась вслед за своей группой.

– Смерть от перелома таза, между прочим, болезненная и непочтенная, – заключил Рихтер. – Хотя потом можешь попробовать, как закончим, но сейчас нас ждёт город.

Местный колорит

И город действительно ждал. Прямая дорога в центр уходила от пристани наверх, солнце нагревало доспехи, а прибой и ветер наоборот освежали. Держась вместе, Гунтер с Рихтером и Боб с Тишей направились за белые стены Ларентена, а вслед за ними тяжело выдыхая бежал Маркиз. Причал был большим и ухоженным. Даже сейчас одну из пристаней убирали портовые работники, а над второй трудились плотники, меняя прохудившиеся доски. Гомон матросов шел, казалось, отовсюду. Крики были исключительно нецензурными, однако ни разу не повторяющимися. Гунтер с Рихтером слегка улыбнулись, слушая эти потоки брани и вспоминая подобный же подход к переговорам в армии. Боба больше интересовали торговцы, которые стояли поодиночке рядом с каждым пришвартованным кораблём.

– Дерево! Доски! Дуб, лорг, ясень, керуинг! Свежая поставка! Сегодня дешевле, чем завтра!

– Перец, соль, паприка! Продаём остатки! Сегодня после заката отплываем!

– Вино и сидр из эльфийских княжеств! Продаём поштучно! Завтра всё будет в таверне, берите сегодня с рук!

Его серые глаза быстро пробегали по зазывалам, оценивая их презентабельность.

– Слишком громко думаешь, Боб, – в голове наёмника раздался слышный только ему голос. – Ты нарочно делаешь всё, чтобы не получить индульгенцию после вашей миссии?

– Нет, рогатая, ты просто ход моих мыслей не улавливаешь, – мысленно ответил Боб.

– Так просвети же меня, почему ты так жадно оглядываешь этих торговцев? Так жадно, что Я аж чувствую, как в твоих руках хочет появиться кинжал.

– Я уже начал твоё «прикинуть обстановку». Вон, корабль из Солтауна, продают немного, а приехали недавно, значит, либо был оптовый покупатель, что маловероятно, ибо мало кто тут может позволить себе полный трюм галеона специй, либо привезли не свой обычный товар. Или что-то отсюда собираются забрать. Надо запомнить. Из Хайвуда всё стандартно, обычная поставка древесины, а вот эльфийские напитки тоже надо посмотреть. Не от производителя продают, хотя корабли ушастых вон стоят, недалеко.

– Боб, ты мало того, что редкостный паршивец, так ещё и параноик? – просмеялась в голове Боба Тиша.

– Если у тебя паранойя – это не значит, что за тобой не следят. Забавно слышать это от голоса в моей голове. Но, если серьёзно, Я всё ещё жив, богат и успешен из-за такого подхода, – с некоторой гордостью парировал Боб.

– Ага, успешный ты наш, на заказных убийствах не попадался, зато, как у лавочника попытался кошель срезать, так сразу в тюрьму загремел! – продолжала телепатически посмеиваться Тиша.

– Это была подстава, – выдал заключение Боб и после не отвечал на колкости Тиши.

Группа, наконец, вышла на длинную каменную лестницу, ведущую от порта в город. На ступеньках множество девушек и женщин самых разных рас щётками и тряпками убирали водоросли и иной морской мусор, а так же и не морской. То тут, то там были огрызки различных фруктов и овощей, куски дубленой кожи, фрагменты костей животных, скорлупа и прочие продукты городской жизнедеятельности. Судя по количеству наполненных вёдер с «дарами» моря, занимались они этим уже давно. Все одеты крайне просто, лица не знали качественного ухода и косметики, а на ногах были странного вида сапоги, с высоким голенищем и чем-то вроде натянутой сетки в деревянном обруче на подошве.

– Дамы! – шуточно сделав реверанс, обратился к работницам Гунтер. – Неужто произошло несчастье, и кто-то обронил здесь свой улов?

На него подняли недоумённые взгляды, и одна из девушек, судя по вытянутым ушам и низкому росту полукровка, ответила ему:

– Сир, кто же нас до улова своего допустит? Шторм был вчера, вот, работой нас одарил.

– Ого, сильно, наверное, залило. А почему именно вас?– говоря это, Гунтер оттаскивал Маркиза от ведра с отходами, что бы тот не наелся мусора.

– Да нет, сир, вчера слабенький был шторм, даже плитку в городе нигде не смыло. А так мы каждые дня два-три тут убираемся, как зальёт город, так и выходим на свою работу.

– Нам за это даже платят, – громогласно хохотнула дородная орчиха.

После этих слов весь женский коллектив уборщиц весело засмеялся.

– Девушки, а не подскажете, где в вашем прекрасном городе можно хорошо отдохнуть да поесть? – в разговор вступил Рихтер. – А то заблудимся ещё.

Ответила ему та же орчиха, что шутила про оплату

– Ну, воители, смотря как широк ваш кошель. Если харчи любите побогаче, да выпивку повыпендрёжней, то вам на противоположный конец города, там трактир «Дом фей», всего-то за ночь берут столько, сколько нам всем вместе под конец дня заплатят. Если хотите попроще, да по-домашнему, то по дороге как идёте слева будет «Совесть грешника»… Ну, а если совсем дома хотите, то Я дама одинокая, за согретую постель и накормлю – после последней фразы орчиха вновь засмеялась на весь порт и её товарки поддержали её.

Памятуя об прижимистости Рихтера, Гунтер слегка сбледнув лицом, представив процесс оплаты ночлега, поспешил прервать разговор.

– Благодарю вас, дамы, мы всё же отправимся в эту вашу «Совесть», – подталкивая Рихтера, ответил на предложение Гунтер.

Улицы Ларентена представляли собой странный контраст аккуратности и грязи. Красиво высаженные деревья и небольшие кустики на высоких клумбах, вымощенные хорошо подогнанными друг к другу камнями дорожки находились рядом с большими пустыми пространствами, заполненные просоленной густой грязью. Везде, где не было дорог, почва была похожа на соляное болото, крепко схватывающее всё, что попадёт в него. Пройдя по дороге минут пять, группа подошла к массивному, двухэтажному зданию с вывеской «Совесть грешника». Балки и перекрытия были сделаны из дубового сруба, в то время как стены и крыша из хорошо обработанных досок. Слева стояла большая каменная пристройка, с тремя выходящими печными трубами, из которых не переставая валил дым.

– Так, мальчики, подавальщиц за ляжки не трогаем, постояльцев не бьём, местных не ругаем, – проговорила Тиша, подбегая к двери. – А, и не напиваемся!

После этих слов Тиша открыла дверь и проскочила внутрь.

– Хорошо, буду трогать выше, – тихо, но вслух произнёс Боб и зашёл следом

– Эх, всё веселье под запретом…Маркиз, не надо! Фу, не гадь на дверь! – забегая внутрь вслед за своим псом кричал Гунтер.

– Правду говорили, на пенсии жизнь только начинается, – крякнул Рихтер и последний зашёл в трактир, закрывая за собою дверь.

Внутри помещение оказалось на редкость светлым для заведений такого уровня. Приятный запах жареного мяса перемежался с не совсем приятным душком чуть подгорелого чеснока, венчал это всё аромат горького пива. Просторный зал был обустроен довольно просто. Прямо напротив двери, в конце помещения, стояла стойка с выпивкой, за которой сейчас никого не наблюдалось. По бокам от «дороги к крепкому» находились массивные столы с грубо сколоченными скамейками. Посетителей было немного. Один старик тихо в тёмном углу пил пенное, четверо работников порта сидели почти в середине зала и молча поглощали пищу. Боб подошёл к одному из горящих на балке факелов, провёл рукой по пламени и с удивлением выдал:

– Вечный огонь? Неслабо!.. Богато же бедные живут.

– Почему ты думаешь, что вечный? – Спросил любопытный Гунтер.

– Огонь не обжигает, и следов тления почти нет, – задумчиво ответил Боб. – Да и запаха и следов гари тоже не наблюдаю.

– Ого! – Гунтер сам потрогал один из факелов, убедившись, что пламя ласково дарит тепло, и даже не думает обжигать руку.

Рассуждение о дороговизне освещения прервала ругань из-за стены позади барной стойки. Судя по всему, женский и мужской голос о чём-то активно спорили. Буквально через пару мгновений в углу с силой распахнулась дверь и оттуда быстрыми шагами вышла молодая девушка. Тёмные волосы уложены в тугой пучок, крепкие руки и ноги, явно выраженные скулы. Вполне привлекательная девушка, хоть и грубоватые черты внешности, полученные от тяжёлой физической работы, слегка портили общее впечатление.

– Иди в преисподнюю, Хег! – злобно выкрикивала девушка себе за спину. – В Токбридже открывается таверна, там и то лучше, чем у тебя, будет!

Вслед за девушкой из двери вышел абсолютно лысый мужчина. Болезненно худой и бледный, его приличная с виду одежда была явно ему велика, что ещё больше подчёркивало его худобу.

– Ну и катись тогда, раз нормально работать не хочешь! Тебе деньги предлагают, а ты нос воротишь, шлюха! – в ответ кричал Хег, практически выплёвывая слова.

– Шлюха!? Если Я отказываюсь спать с гостями, то Я шлюха!? – взревела фурией девушка. – Если так хочешь ублажать местных, то занимайся этим сам. Хотя за твоё уродливое лицо тебе придётся доплачивать, чтобы с тобой ложились!

– Моё лицо стало таким, чтобы ты на его фоне казалась красоткой!

После этих слов, девушка, которая уже практически дошла до выхода, развернулась, вытянула руку в сторону Хега, крикнув что-то неразборчивое, ударила воздух. Поток ветра резко сорвался с её кулака и впечатал трактирщика в полупустой стеллаж с выпивкой. Благо, Хег не отличался большими габаритами, из-за чего содержимое стеллажа только немного покачнулось.

– Дайте, блин, дорогу. – резко расталкивая группу, шипела девушка.

Она выскочила через дверь и направилась по дороге к воротам, не обращая внимание ни на что.

– А весело у вас тут, – обратилась Тиша к медленно и с усилием поднимающемуся Хегу. – И часто вы магически одарённых на работу принимаете?

– Кх, да кто ж знал, что она чудотворствовать умеет, – поднявшийся трактирщик успокоился и взял себя в руки. – Извините, если что не так, мы продолжаем работать, чего желаете?

– Да всего лишь один столик и две комнаты. Обед, которым не отравимся и питьё, от которого не стошнит. – Тиша, как опытный фокусник сделала пас руками и меж её пальцев появились золотые монеты.

– Комнаты надолго? То, что вы сейчас даёте, хватит только на день. – собирая монеты известил Хег.

– И сколько же будет стоить на четыре дня тогда? – удивилась расценкам Тиша.

– Два с половиной золотых за одну комнату, это если один день, если больше, то за каждый день по три золотых.

– Какая у вас интересная схема. Обычно, чем дольше, тем дешевле, – Тиша сделала ещё один пас руками и передала ещё одну порцию золотых монет.

– Миледи, вы в портовом городе! Мои посетители надолго не задерживаются, но всегда хотят свободные места, и основную прибыль приносят своими пустыми желудками, а не уставшими спинами, поэтому если хотите долго проживать – платите больше.

Фыркнув, Тиша вернулась к остальным. Все четверо уселись за столик у окна, идущего в южную сторону города. Зрелище было не очень, старые трущобы и амбары, грязные улицы без вымощенных дорог и разумные, кто по этой грязи перебирался, используя сапоги с сеткой.

– М-да, как ты говорил Боб? Задница? Похоже. – задумчиво выдал Гунтер, рассматривая пейзаж за окном.

– Юн ты ещё, Гунтер, – заметил Рихтер, тоже оглядывая округу. – То, что там грязно, ещё не значит, что плохо. Вот если бы там, в грязи, тела мёртвые валялись, а вокруг нищие, да пьяницы бродили, тогда да, тогда задница. А так, вон все по делам спешат, что-то делают, милостыню никто не просит.

В этот момент Хег поднёс четыре кружки тёмного пива и поставил на край стола.

– Еду минут через двадцать приготовят, пока можете горло промочить. – сказал и сразу развернулся трактирщик.

– Вот видишь, рогатая, какие тут подавальщицы. А ты боялась, что трогать их будем. – улыбнулся Боб, беря в руки свою кружку и делая глоток. – Не истэрский эль, конечно, но пить можно.

– Эту можешь и потрогать, – слегка раздражённо ответила Тиша. – А ты у нас ещё и ценитель дорогих напитков? Истэрия – очень недешёвое место.

– Рисковать жизнью или свободой приятнее за что-то стоящее, – ответил Боб. – Хорошая выпивка, красивые девки и мягкая постель – это стоящее. Да и правитель в Истэрии нормальный, договороспособный, просто комфортно находиться там.