Наши километры счастья.

«Интересно, как часто он так улыбается?.. И почему мне хочется, чтобы он улыбался именно мне?» – мелькнуло в её голове, прежде чем она села напротив.

Павел придвинул ей стул, а потом сам опустился на мягкое кресло напротив, чуть склонив голову и взглянув на неё теплее, чем просто из вежливости.

– У тебя красивое имя, Валя. Как у героини из старого фильма.

– Спасибо, – она смущённо опустила глаза, но улыбка не сходила с её губ. – Твое тоже звучит надёжно. Паша… как-то по-доброму.

Они оба рассмеялись. Наступал вечер, наполненный обещанием чего-то нового.

К ним подошёл молодой официант в чёрной рубашке и с безупречно выглаженным передником. Он вежливо кивнул, улыбаясь:

– Добрый вечер. Меня зовут Максим, я сегодня вас обслуживаю. Вот ваше меню, – он аккуратно положил ламинированные листы на стол. – Если будут вопросы или пожелания – дайте знать.

Павел взял меню и взглянул на Валентину.

– Ну что, выберем что-нибудь вкусное? – с тёплой улыбкой спросил он.

Валя кивнула, перелистывая страницы. Её глаза метались между названиями блюд и ценами. Внутри она немного волновалась – не хотелось выбирать слишком дорогое, но и заказать первое попавшееся не хотелось.

– Ты что будешь? – тихо спросила она.

– Я, пожалуй, возьму стейк, салат, чизкейк и капучино.

Она колебалась, а потом решила:

– Тогда… может, пасту с курицей и грибами. И, наверное, лимонад и малиновый тарт.

– Отличный выбор, – кивнул Паша.

Официант терпеливо стоял рядом, ожидая. Когда Валентина и Павел сделали заказ, он всё аккуратно записал, повторил заказ и, попрощавшись, удалился.

Валя вздохнула с лёгким облегчением.

– Никогда не думала, что выбирать еду может быть так волнительно, – усмехнулась она.

– Всё хорошо, – ответил Паша. – Я сам в первый раз волновался, как будто на экзамен шёл.

Они переглянулись и засмеялись, лед между ними начал таять. Воздух наполнился уютом, ароматами кухни и тонкими нитями начинающейся симпатии.

Официант вернулся к их столику спустя несколько минут. Он подошёл с лёгкой улыбкой, держа в руках блокнот и ручку. В его движениях чувствовалась уверенность, но и доброжелательная внимательность – он явно был, привык к разным гостям и умел расположить к себе.

– Ну что, готовы сделать заказ? – спросил он, вежливо взглянув сначала на Павла, затем на Валентину.

Павел отложил меню и кивнул:

– Да, мы определились. Я возьму стейк с картофельным пюре, прожарка средняя, пожалуйста. Чизкейк и салат с рукколой и вялеными томатами.

– Отлично. А напиток?

– Капучино.

Официант сделал пометки в блокноте, затем повернулся к Валентине. Она всё ещё держала меню в руках, немного нервничая. Но, встретившись с тёплым взглядом официанта, собралась с духом.

– Я… можно пасту с курицей и грибами? И лимонад. Домашний, с мятой, если есть и малиновый тарт.

– Конечно, есть. Очень вкусный, вам понравится, – ободряюще сказал официант. – Что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо, – Валентина слегка улыбнулась, наконец, почувствовав себя увереннее.

– Принято. Ваш заказ скоро будет готов, – кивнул официант, повернулся на каблуках и направился к стойке.

Когда он ушёл, Павел посмотрел на Валю и подмигнул:

– Видишь? Всё не так уж страшно.

– Да, – выдохнула она, слегка смеясь. – Просто я волнуюсь иногда из-за мелочей. Особенно когда всё новое.

– Новое – не всегда страшно. Иногда это начало чего-то очень хорошего, – сказал он мягко.

Валя посмотрела на него и впервые за вечер ощутила, как в груди становится немного теплее.

Через некоторое время, наполненное неторопливой беседой и уютным фоновым шумом ресторана, к их столику снова подошёл официант. На его подносе аккуратно располагались дымящиеся блюда и напитки, аромат которых разливался по воздуху, вызывая предвкушение.

– Ваш заказ, – сказал он с лёгкой улыбкой, ставя перед Павлом тарелку со стейком, от которого поднимался аппетитный пар. – Стейк средней прожарки, салат с рукколой и вялеными томатами. Чизкейк и капучино – вот сюда.

Павел посмотрел на еду и одобрительно кивнул:

– Выглядит отлично. Спасибо.

– И паста с курицей и грибами, малиновый тарт, – продолжил официант, осторожно ставя глубокую тарелку перед Валентиной. – Лимонад с мятой. Свежий, как обещал.

– О, аромат потрясающий, – прошептала Валя, вдыхая запах сливочного соуса с нотками пряностей. – Спасибо большое.

– Приятного аппетита, – пожелал официант, слегка поклонившись, и удалился.

Павел подался немного вперёд, глядя на Валю с лёгкой улыбкой:

– Ну что, проверим, насколько ты разборчива к пасте?

– Если она вкусная хоть наполовину так, как пахнет, – я останусь в восторге, – ответила она, взяв вилку. – Знаешь, это удивительное чувство – сидеть вот так, спокойно, рядом с человеком, с которым хочется быть.

Павел немного замер, не ожидая такой откровенности, а затем мягко произнёс:

– Мне тоже с тобой спокойно. И вкусно уже заранее.

Они оба засмеялись. В этот момент между ними проскользнуло что-то тёплое – незаметное, но настоящее. И, возможно, это был не просто ужин.

Они взяли в руки столовые приборы почти одновременно, будто по негласному сигналу. Павел осторожно разрезал сочный стейк, наблюдая, как нож мягко проходит сквозь мясо. На срезе оно было розоватым – именно так, как он любил. Он попробовал первый кусочек и слегка прищурился от удовольствия.

– Мм… Прямо как надо, – промурлыкал он, откидываясь чуть назад. – Слушай, я не ожидал, что в этом месте готовят так хорошо.

– Ты знаешь, – проговорила Валентина, ловко наматывая пасту на вилку, – я сначала думала, что будет слишком приторно от соуса, но… – она сделала осторожный глоток, задумалась, а затем довольно улыбнулась. – Всё сбалансировано. Даже мята в лимонаде не перебивает вкус. Я впечатлена.

Павел наблюдал за ней с едва заметной улыбкой – как она аккуратно подносит вилку ко рту, как на её губах появляется искренняя реакция, как глаза слегка расширяются от удивления.

– Ты когда ешь – будто дегустируешь в каком-нибудь фильме. Честно, это очаровательно, – сказал он с лёгкой усмешкой.

– А ты, между прочим, издаёшь довольные звуки, как кот, – отозвалась Валя, бросив на него лукавый взгляд. – Такое ощущение, что тебе подали еду богов.

– Так и есть. Серьёзно, после такого стейка я готов поверить в райскую кухню, – отшутился он, беря салатную вилку.

Они продолжали есть, переглядываясь, наслаждаясь не только едой, но и тем, что были здесь – вместе, в этом моменте. Валентина поймала себя на мысли, что давно не чувствовала такой лёгкости. Ни напряжения, ни принуждённости – всё как-то естественно. Павел же невольно думал, как приятно просто быть рядом с человеком, с которым даже молчание не кажется пустым.

– А знаешь, – сказал он, допивая чай, – иногда маленький ужин может быть важнее любых слов. Просто сидеть рядом. Просто есть.

– Просто быть, – подхватила Валя. – И да, это чертовски вкусно.

Они вновь обменялись взглядами – и в этих взглядах было больше, чем просто «приятно поужинать».

– Знаешь, какая моя самая большая мечта? – спросил Павел, отложив вилку и посмотрев на Валентину с лёгкой улыбкой.

Она подняла брови, с интересом глядя на него.

– Какая же?

Он откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя куда-то мимо её плеча.

– Отправиться в большое путешествие. По Азии, по Европе… на машине. Представляешь? – Его голос звучал мечтательно. – Просыпаешься в палатке где-нибудь на побережье Италии, завтракаешь в маленьком кафе в Хорватии, засыпаешь под шум дождя где-нибудь в Лаосе…

– Ого… – Валентина удивлённо выдохнула. – Это звучит как настоящее приключение. Ты уже был где-то?

Павел усмехнулся.

– Только в мечтах. – Он чуть сжал плечами. – Машины-то ещё нет. Только каплю.

– То есть ты не просто мечтатель, но и стратег, – с теплотой сказала Валя, наклоняясь чуть ближе. – Это здорово. Многие просто говорят, а ты… ты действительно хочешь к этому идти.

Павел посмотрел на неё серьёзнее.

– А ты бы поехала в такое путешествие? С кем-нибудь, кто вот так влюблён в дорогу?

Валентина почувствовала, как сердце на мгновение замерло. Она отвела взгляд, улыбнулась, глядя на пар из чашки.

– Не знаю… но с кем-то, кому я доверяю, возможно, да.

Их взгляды пересеклись. Между ними повисло лёгкое молчание – не неловкое, а наполненное чем-то новым, тёплым, обещающим.

Они неспешно доели свой ужин. Тарелки опустели, бокалы с напитками были почти пусты. В кафе начинало сгущаться вечернее тепло, свет мягко рассыпался по деревянным столам, создавая уютную атмосферу.

Валентина откинулась на спинку стула и, выдохнув, с улыбкой посмотрела на своего собеседника:

– Всё было очень вкусно… Я даже не ожидала.

– Я рад, что тебе понравилось, – ответил он, слегка приподняв бровь. – Я всегда заказываю здесь лазанью. У них она с каким-то особенным соусом.

В этот момент к ним подошёл официант. Молодой парень с аккуратно собранными волосами в хвостик, в белоснежной рубашке и тёмном переднике, подал лёгкий поклон и начал собирать пустую посуду.

– Всё понравилось? – спросил он, с улыбкой взглянув сначала на Валентину, потом на её спутника.

– Очень, спасибо, – кивнула она. – Особенно суп из тыквы. Никогда бы не подумала, что он может быть таким нежным.

– Передам на кухню, им будет приятно, – с профессиональной вежливостью сказал официант, аккуратно складывая тарелки одну на другую, чтобы унести всё за раз.

Он удалился, оставив после себя ощущение лёгкости и завершённости. Валя провела взглядом за ним, а потом снова перевела взгляд на своего спутника.

– Знаешь, когда еда вкусная – как будто время останавливается. Ни забот, ни спешки.

– Именно. В такие моменты хочется, чтобы всё вокруг замедлилось, – тихо сказал он, глядя ей в глаза.

Они закончили трапезу, не спеша допивая остатки напитков. Пустые тарелки и чашки выстроились на столе, как тихие свидетели их разговора.

– Вкусно было, – заметила Валентина, откидываясь на спинку стула. – Особенно салат. Такой хрустящий, будто только с грядки.

– А у меня чизкейк. Прямо как в каком-нибудь итальянском кафе, – кивнул собеседник, вытирая губы салфеткой. – Рад, что тебе понравилось.

Она улыбнулась, взглянув на него внимательно, с каким-то неожиданным теплом в глазах. Хотелось задержать этот момент – спокойный, почти домашний.

К ним снова подошёл официант – молодой парень с вежливой полуулыбкой, – и ловко начал убирать со стола.

– Всё было в порядке? – поинтересовался он, аккуратно складывая посуду в поднос.

– Всё замечательно. Спасибо, – ответил мужчина.

– Благодарим за обслуживание, – добавила Валентина, тепло глянув на официанта.

– Рады стараться, – отозвался тот, слегка поклонившись и ушёл, растворившись в общем шуме зала.

Осталось ощущение уюта и сытости. Валентина провела пальцами по краю чашки, задумчиво глядя в окно:

– Знаешь, такие вечера – как маленькие подарки. Просто сидишь, ешь, разговариваешь. И вдруг – как будто весь мир замирает. Не надо никуда спешить, ничего доказывать.

– Именно, – кивнул он. – Иногда простые вещи и есть самые важные.

Она улыбнулась, не отвечая – просто запомнив этот миг.

Они неспешно вышли из кафе, и теплый вечерний воздух мягко окутал их, как тонкое одеяло. За спиной остался уютный гул голосов и звон посуды, а впереди – улицы, залитые мягким светом фонарей, аромат лип и вечерняя прохлада, обещающая спокойствие.

– Куда пойдём? – спросила Валя, оглядываясь по сторонам, будто город сегодня казался новым, почти волшебным.

Он пожал плечами, но в его глазах мелькнуло что-то игривое.

– А давай просто идти. Без цели. Просто идти и смотреть, что нас ждёт за поворотом.

Она улыбнулась – ей нравилось, что он легко отпускал контроль, позволял вечеру течь своим чередом.

Они шли мимо витрин, отражаясь в стекле как герои фильма: он с легкой сутулостью, она с прямой спиной и задумчивым взглядом. Иногда касались локтями, и Валя невольно замерла, чувствуя, как в груди что-то откликается на это невинное прикосновение.

– Знаешь, – сказала она вдруг, – в детстве я думала, что если долго идти по прямой, то можно дойти до моря.

– И что? – Он усмехнулся. – Получилось?

– Нет, конечно, – засмеялась Валя. – Меня тогда на ужин позвали

Он рассмеялся, искренне, с лёгкой хрипотцой. Смех его отдавался эхом в её голове, напоминая, как важно уметь делиться не только словами, но и простыми моментами тишины, взгляда, смеха.

В небе загорались первые звёзды.

– Может, всё-таки дойдём до моря? – предложил он с полуулыбкой.

– Сегодня или вообще?

– Начнём с сегодняшнего.

Она кивнула, и их шаги слились с шумом города – двух людей, которые позволили себе просто быть рядом, идти вперёд, не зная точно, куда ведёт дорога.

Они бродили по вечернему городу без карты и маршрута, будто сами улицы вели их туда, куда нужно. Асфальт ещё хранил дневное тепло, и от него поднимался лёгкий запах пыли, смешанный с ароматом лип, цветущих вдоль тротуара. Фонари вытягивали их тени – длинные, будто две тонкие линии, переплетающиеся и расходящиеся снова.

– Смешно, – вдруг сказала Валя, разглядывая витрину маленького книжного магазина, – раньше я всегда ходила по делам: магазин, учёба, домой. А сейчас просто иду. Без цели. И мне… нравится.

– Вот, – кивнул Павел, глядя на неё с лёгкой улыбкой. – Это и есть секрет. Иногда самое лучшее – ничего не планировать.

Она усмехнулась, опустив взгляд на мостовую:

– А я всегда боялась, что если перестану что-то контролировать, то всё развалится.

– Может, наоборот, – ответил он, засунув руки в карманы, – иногда всё собирается в кучу именно тогда, когда перестаёшь дёргать за нитки.

Слова его прозвучали неожиданно серьёзно, и Валя почувствовала, как что-то внутри отозвалось – тихо, почти болезненно. Она не сказала ничего, просто кивнула, чтобы он не заметил, как это её задело.

Они прошли мимо парка, где фонтаны уже отключили, но вода в чашах тихо плескалась под дуновениями ветра. Где-то неподалёку играла гитара, и к вечеру город казался мягче, дружелюбнее.

Павел посмотрел на неё, заметив, как она чуть прижала руки к груди, будто защищая там что-то важное:

– Ты замёрзла?

– Нет, – покачала головой Валя. – Просто думаю.

– О чём?

Она задумалась, потом тихо сказала:

– О том, что, может быть, я впервые за долгое время не тороплюсь домой.

Павел ничего не ответил, только чуть замедлил шаг, словно позволяя этому вечеру длиться дольше.

Вечер окончательно опустился на город, и улицы окутал мягкий полумрак, в котором фонари светили, будто чуть теплее, чем днём. Воздух стал прохладнее, но в нём всё ещё чувствовался аромат лип и пыли, прогретой за день. Павел шёл рядом с Валентиной, чуть сдерживая свой шаг, подстраиваясь под её ритм.

– Странно, – сказала она, прерывая молчание. – День начался как обычно… а закончился как-то… иначе.

Он взглянул на неё боковым зрением, чуть улыбнулся:

– «Иначе» – это хорошо или плохо?

– Наверное, хорошо, – задумчиво произнесла Валя, глядя на мерцающее вдалеке небо. – Как будто что-то поменялось, хотя я не знаю, что именно.

– Может, просто ты позволила себе выдохнуть? – предложил Павел.

Она усмехнулась, но без привычной иронии:

– А вдруг завтра всё вернётся на круги своя?

– А вдруг не вернётся? – мягко парировал он, чуть пожав плечами.

Её губы дрогнули в улыбке. Они свернули во двор, где окна домов светились жёлтым светом, и казалось, будто каждый квадрат окна хранит чужую историю.

– Ты не обязана отвечать, – сказал Павел после короткой паузы, – но мне понравилось с тобой сегодня.

Она остановилась на секунду, посмотрела на него, будто запоминая, как он стоит под этим фонарём – в нелепой кепке, всё ещё с пятнами краски на рукаве, но почему-то таким настоящим.

– Мне тоже, – ответила она тихо, почти шёпотом.

Они дошли до её подъезда. Павел остановился, не спеша уходить, и, будто собираясь с мыслями, произнёс:

– Так что… до встречи?

Валя кивнула, ощущая странную лёгкость в груди.

– До встречи, Паша.

Он развернулся и пошёл прочь, а она ещё мгновение стояла, глядя ему вслед, и впервые за долгое время почувствовала, что мир может быть не только серым, но и наполненным ожиданием чего-то нового.

Валентина закрыла за собой дверь, и в квартире сразу стало тихо. Этот полумрак казался особенно густым после уличного света и гомона. Она сняла сандалии, аккуратно поставила их у стены, и вдруг в тишине раздался звонок телефона. Звук был неожиданно резким, словно разрезал воздух.

На экране – «Павел».

Сердце почему-то ухнуло вниз. Она моргнула, будто проверяя, не показалось ли. Нет, не показалось. Он звонил. Зачем? Они ведь только что попрощались.

Она нажала на кнопку приёма вызова и поднесла телефон к уху.

– Алло…

В трубке прозвучал знакомый голос, чуть более весёлый, чем на прощании:

– Я забыл спросить. Ты любишь мороженое?

Валентина растерянно моргнула и вдруг рассмеялась – неожиданно даже для самой себя. Смех вышел лёгким, почти детским.

– Что?

– Ну… мороженое, – повторил Павел, явно довольный своей идеей. – Понимаешь, это важно. Если ты его любишь, тогда я знаю, куда пригласить тебя в следующий раз.

Она замолчала на пару секунд, обдумывая его слова, и почувствовала, как уголки губ снова тянутся вверх.

– Люблю. Особенно пломбир.

– Отлично, – сказал он с таким энтузиазмом, будто получил ключ к разгадке большой тайны. – Тогда считай, это официальное приглашение.

Он не стал прощаться долго, только добавил:

– Спокойной ночи, Валя.

– Спокойной ночи, Паша, – ответила она и отключила звонок.

Она ещё долго стояла в прихожей с телефоном в руке, чувствуя, как что-то странное и приятное расправляется внутри, как будто кто-то тихо открыл окно в её душе и впустил туда свежий воздух.

Их встречи сначала были осторожными, будто оба боялись спугнуть что-то хрупкое и важное. Но с каждым днём они становились смелее, позволяя себе чуть больше – ещё один час вместе, ещё одну откровенную фразу, ещё один взгляд, задержанный дольше обычного.

Павел часто ждал Валентину у её подъезда. Он неизменно появлялся с чем-то неожиданным: то с маленьким букетом полевых цветов, то с бумажным пакетом горячих пирожков, купленных на углу, то с глупой шуткой, от которой она закатывала глаза, но всё равно смеялась.

– Ты же понимаешь, что пирожки – это подкуп, – сказала она однажды, откусывая кусочек.

– Конечно, – серьёзно кивнул он. – Я строю стратегию завоевания.

– И как успехи?

Он посмотрел на неё пристально, с лукавой улыбкой:

– Думаю, план работает.

Эти слова отчего-то согрели её сильнее, чем тёплая выпечка.

Они гуляли по паркам, сидели на лавочках у фонтана, придумывали истории о случайных прохожих. Иногда заходили в то самое кафе, где всё началось, и официант уже узнавал их и подмигивал, принимая заказ без лишних вопросов: «Как обычно?»

Валя не сразу поняла, что изменилась. Просто как-то утром, глядя в зеркало, она заметила, что её глаза светятся иначе. В них больше не было той усталой пустоты, к которой она привыкла.