Наши километры счастья.

Погорельская Екатерина

Наши километры счастья.

Глава 1. Капли краски.

Валентина сидела на берегу озера, где вода была тиха и прозрачна, как дыхание утра. Легкий ветерок шелестел в верхушках сосен, перекатывался по поверхности воды, оставляя на ней рябь, будто невидимая рука ласково гладила озеро. Где-то вдалеке кричала чайка. Мир вокруг замер, будто специально для неё – для этой минуты, этой тишины, этого дыхания.

На коленях у неё лежала тонкая школьная тетрадь – в клеточку, всего двенадцать листов, с немного загнутым краем. Обложка голубая, простая, немного потёртая. Мама дала её молча, просто положила на стол в их маленькой кухне. Без слов. Только взглядом – пиши, если не можешь говорить вслух.

Валя медленно выпрямилась, достала ручку из кармана кофты и открыла тетрадь. Страница хрустнула, будто от времени, будто от боли, впитывая то, что вот-вот прольётся.

Она долго сидела, глядя на пустую страницу, чувствуя, как сердце ноет. Рука дрожала. В груди поднималась знакомая тяжесть, как волна – но она не отстранилась. Не сдержалась. Не спряталась.

Она вздохнула и, наконец, начала писать.

«Милый мой Паша… Как же мне тебя не хватает.

Я вспоминаю, как мы познакомились. Ты был в этой нелепой кепке, которую считал «удачной», а я смеялась, потому что у тебя тогда всё лицо было в краске – ты красил подъезд для соседей. Сказал, что это «благородная миссия». Я тогда подумала – чудак. Но тёплый…»

Пальцы вцепились в ручку, чернила ложились неровно – будто буквы были живыми. Где-то внутри всё снова обрушилось. Сердце вдруг заболело, как от обжигающего прикосновения, как от взгляда, которого больше нет.

Валя подняла взгляд на воду. Озеро было недвижимо как зеркало. И ей показалось – сейчас, если долго смотреть, можно увидеть отражение того, кто ушёл.

«Почему тебя нет? Почему я осталась?

Ты бы сейчас сказал: «Не грусти, Валюшка. Надо жить». А как? Как жить, если половина души ушла с тобой?»

Щека вспыхнула от солёной капли. Она быстро смахнула её рукой, но другая тут же скатилась следом. Лист намокал, чернила растекались. И всё же она продолжала писать.

Я пришла сюда, потому что здесь тихо. Потому что ты любил лес. Потому что вода помнит нас. Я не знаю, зачем я всё это пишу. Наверное, чтобы не сойти с ума. Чтобы сказать тебе то, чего не успела.

Она выдохнула и уткнулась лбом в колени. Сердце било глухо, упрямо. Где-то за спиной щёлкнула ветка – может, птица, может, зверёк. Она не обернулась. Не хотелось разрушать это хрупкое уединение. Здесь была только она, письмо… и он – в её памяти, в её тетрадке, в этих клеточках, в этих чернилах, в этом вечном «не хватает».

Валентина с лёгкостью перевернула страницу тетрадки и, не поднимая головы, позволила себе погрузиться в поток воспоминаний. Всё было так ясно, будто и не прошло нескольких лет, будто вчера был тот самый день.

… Солнце с утра щедро разливалось по подоконникам, заполняя комнату теплым, золотистым светом. Сквозь открытое окно доносились радостные крики птиц – где-то в кустах перекликались воробьи, а высоко в небе летал стриж, рассекая воздух острыми крыльями. Валентина открыла глаза и улыбнулась.

«Вот оно, первое утро свободы», – пронеслось в голове.

«Сессия закрыта, экзамены позади. Никаких конспектов, никакой гонки. Только я и лето… наконец-то!»

Она потянулась в постели, подставляя лицо солнечному пятну на стене. Тело приятно ломило после бессонных ночей, но вместе с тем была лёгкость, как будто груз упал с плеч. Щёки разрумянились от предвкушения простого счастья – гулять, дышать, быть живой.

Валя вскочила с кровати, на ходу заплетая волосы в небрежную косу. Захотелось выйти на улицу, почувствовать под ногами траву, услышать шорох листвы и просто идти, куда глаза глядят.

– День только начинается, а уже так хорошо, – пробормотала она себе под нос, подмигнув своему отражению в зеркале. – Этот день будет моим.

Она быстро натянула лёгкое платье с тонкими бретелями, любимое летнее – белое, с маленькими васильками. За спиной хлопнула входная дверь, босыми ногами она спустилась по лестнице и выскочила на улицу.

Солнце ослепило на мгновение, но Валя только рассмеялась, прикрыв глаза рукой. Воздух был тёплый, но не душный, с едва уловимым ароматом полевых цветов и скошенной травы. Далеко на горизонте лениво катились облака.

«Никаких планов…» – мысленно прошептала она. «…никаких дедлайнов… просто свобода.»

Её шаги были лёгкими, почти танцующими. Каждый дом, каждое дерево казались улыбающимися в ответ. Валя шла по знакомым улочкам родного посёлка, ощущая, как в ней медленно растворяется усталость прошлых месяцев.

«Жить так просто. Быть счастливой так просто… когда он рядом,» – тихо мелькнула мысль о Паше. Тогда он должен был встретить её позже – как всегда, с улыбкой, шуткой и объятиями.

И Валентина, напевая что-то под нос, шагала навстречу этому дню, не зная ещё, что самые простые мгновения счастья становятся самыми драгоценными в памяти.

Она шла по знакомой улочке, где каждый двор хранил кусочек её детства: где-то в траве звенела кошка, на лавке старушки обсуждали последние новости, на заборе дремал лохматый пёс. Валентина чувствовала себя легко и свободно, словно весь мир улыбается ей в ответ. Платье колыхалось на ветру, а сандалии мягко шлёпали по асфальту.

И вдруг её взгляд зацепился за нечто странное.

У одного из подъездов, на фоне облупленного кирпича, стоял парень – высокий, в выцветшей футболке и… в нелепой светлой кепке, которую, казалось, уже давно пора было выбросить. Он стоял на стремянке и что-то увлечённо закрашивал белой краской на стене. Лицо у него было испачкано – щёки, нос, даже ухо – всё в случайных мазках, как у ребёнка после художественного кружка. Он выглядел как сумасшедший художник, попавший в совершенно нетот холст.

– Вот чудак… – мысленно усмехнулась Валя. – Кто вообще добровольно красит подъезды в такую жару?

Она уже почти прошла мимо, не собираясь вмешиваться в чью-то странную инициативу, как вдруг…

– Шлёп!

Что-то тяжёлое с глухим звуком ударилось об асфальт. Валя вздрогнула. Ведро с краской – не удержавшись на верхней ступеньке стремянки, парень задел его локтем, и оно полетело вниз, сделав короткую дугу в воздухе и с грохотом перевернувшись у самой её ноги.

– Ай!.. – вырвалось у неё, когда холодные капли густой краски брызнули на щиколотки, попали на белую ткань платья и… аккуратно покрыли её сандалии.

Она замерла. На секунду. На вдох. На поражение.

И только потом, медленно подняв голову, встретилась с его испуганным взглядом. Он уже стоял внизу, спрыгнув со стремянки, и, кажется, тоже не сразу нашёл, что сказать.

– Ох… – виновато начал он, – я… это… чёрт. Прости! Я не специально! Ты в порядке?

– А ты как думаешь? – Валя нахмурилась, опуская взгляд на испорченные сандалии. – Белое платье. Новый день. Отличное начало.

Она пыталась сердиться, но обида была какой-то комичной. Парень, с растерянным лицом, словно мальчишка, пойманный с шоколадом до ужина, вытянул перед собой руки, в одной из которых всё ещё был валик.

– Я… сейчас принесу воду. Тряпку. Растворитель. Шланг. Швабру… что угодно. Только не злись. Я всё исправлю.

Он был такой нелепый, такой искренний в своей панике, что Валентина вдруг почувствовала, как губы предательски дрогнули. Смех подступал.

– А кепку ты тоже сам выбрал? – вырвалось у неё сквозь смешок.

Парень замер, потом смутился и снял головной убор, под которым волосы топорщились в разные стороны.

– Это… счастливая. Для покраски, – пробормотал он.

И тогда Валентина рассмеялась. По-настоящему. Впервые за долгое время – легко, открыто, с тем самым ощущением, что день действительно будет особенным. Даже если он начался с краски на ногах.

А может – именно поэтому.

Парень исчез в подъезде с такой скоростью, будто за ним гнались. Валентина осталась стоять на месте, растерянно поглядывая на свои сандалии, где белые потёки краски уже начали подсыхать, оставляя некрасивые разводы на коже. Она покачала головой – что за начало дня…

Через минуту парень вернулся – с мокрой тряпкой в одной руке, бутылкой с надписью «Растворитель» в другой и с виноватой, но решительной миной на лице.

– Не переживай, я всё ототру, – сказал он уверенно и присел на корточки рядом с ней.

Валя наблюдала за ним сверху вниз, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. Обычно парни знакомились в кафе или на улице, но не с тряпкой в руках, на коленях у её ног.

Он аккуратно смочил тряпку, провёл по её сандалии, хмурясь, сосредоточенно счищая капли краски.

– Меня Паша зовут, – вдруг сказал он, не поднимая головы. Голос звучал просто, без напряжения, с лёгкой теплотой.

Валентина моргнула, затем сдержанно улыбнулась.

– Валя, – представилась она.

Он поднял глаза, встретился с её взглядом. Глаза у него были карие, с лёгкой искоркой, словно даже в неловкости он находил что-то забавное.

– Очень приятно познакомиться, Валя, – сказал он и слегка наклонил голову, продолжая работать с сандалией, стараясь убрать каждый след своей неуклюжести.

Валя чувствовала странное тепло в груди – что-то между удивлением, лёгким смущением и внезапной симпатией. Это было по-детски неловко, но в то же время… очень живо.

– Мне тоже, – выдохнула она с неожиданной искренностью, ощущая, как напряжение сходит с плеч.

Кто бы мог подумать… идёшь по улице – и вдруг какой-то парень в нелепой кепке и с краской в руках переворачивает твой день вверх дном. Интересно, чтобы сказала мама, если бы увидела меня сейчас?

Паша уже выпрямился, провёл тряпкой по последнему пятну, глянул на результат с гордостью и удовлетворённо кивнул.

– Готово, почти как новые. Прости меня за эту катастрофу. Если хочешь… я могу купить тебе мороженое в знак извинения. Или кофе. Или лимонад. Всё что угодно.

Он стоял с немного смущённой улыбкой, вытирая руки о тряпку.

Валя едва сдержала смешок. День только начинался, а уже был полон сюрпризов. И она вдруг поняла – сессия сдана, экзамены позади… и впереди целое лето, чтобы позволить себе быть счастливой.

– Мороженое, – сказала она, чувствуя, как уголки губ сами поднимаются в улыбке. – В такую жару мороженое – это лучшая идея.

Павел, наконец, убрал тряпку и выпрямился, встряхивая руками, словно скидывая с себя вину за испорченные сандалии. Его лицо прояснилось, в глазах загорелось озорное, чуть смущённое тепло. Он улыбнулся так, что в уголках губ залегли мягкие складки.

– Тогда… вечером, – неуверенно начал он, но потом голос стал твёрже, – приглашаю тебя в кафе.

Валентина подняла брови, слегка удивлённая скоростью развития событий. Сердце странно дрогнуло, то ли от неожиданности, то ли от лёгкого приятного волнения.

– В кафе? – переспросила она, будто уточняя для самой себя. – Во сколько?

Паша почесал затылок под нелепой кепкой, затем, будто решив быть смелее, уверенно посмотрел ей в глаза:

– В шесть вечера. Подходит?

Валя на мгновение задумалась, но внутренний голос уже шептал ей: почему бы и нет? День только начался, а уже наполнен неожиданностями… Она ощутила лёгкую улыбку, расползавшуюся по лицу – ту самую искреннюю, забытую за месяцы учёбы.

– Подходит, – просто ответила она. – Я приду.

Павел обрадованно кивнул и быстро продиктовал адрес кафе – небольшого уютного заведения на центральной улице посёлка, где летом всегда цвели петунии в горшках у окон.

– До вечера, Валя, – сказал он с искренней радостью в голосе, отступая на шаг и глядя ей вслед.

– Увидимся, Паша, – ответила она, ощущая приятное покалывание на щеках, словно от лёгкого солнца, и развернулась, чтобы идти дальше.

С каждым шагом она чувствовала, как сердце стучит быстрее, но уже не от тревоги или усталости, а от неожиданного весеннего волнения. Она шла дальше по улице, мимо знакомых дворов и шумных тополей, а внутри зрело простое тёплое чувство: этот день запомнится ей надолго.

Валентина, ощущая лёгкий трепет в груди, ускорила шаг. Улыбка не сходила с её лица, щеки горели от странного, но приятного волнения. В груди отдавало каким-то девичьим азартом: «Первое утро каникул, а уже – приглашение в кафе! Вот тебе и неожиданности». Платье чуть колыхалось на ветру, сандалии, хоть и с лёгким следом краски, шлёпали по асфальту, будто подгоняя её домой.

Она миновала знакомые дворы, и ей казалось, что все прохожие смотрят на неё по-особенному. Кто-то улыбался ей, кто-то здоровался, а она едва кивала в ответ, мысленно уже представляя, что наденет на вечер.

«В шесть. Всего несколько часов. Нужно же что-то красивое…» – крутилось в голове.

Подойдя к подъезду, Валя ловко взлетела по лестнице на свой этаж. Открыла дверь квартиры и с порога сбросила сандалии.

Захлопнув за собой дверь, она стремглав кинулась в комнату, мгновенно распахнув дверцы шкафа. Сердце бешено колотилось, руки мельтешили по вешалкам.

– Что же выбрать? – прошептала Валентина себе под нос, перебирая летние платья и сарафаны.

Хочется чего-то лёгкого, но не слишком простого. Чтобы выглядела красиво, но без показного наряда, чтобы чувствовать себя уверенно…

Пальцы пробежали по ткани любимого голубого платья с тонкими цветочками – простого, но всегда придающего ей ощущение нежности. Затем взгляд упал на бирюзовую блузу с ажурной вставкой – в ней глаза кажутся ярче. А может, стоит надеть белую юбку и лёгкий топ, который Паша, возможно, уже видел на ней? Или не видел?..

– Ох, – выдохнула Валя, садясь прямо на пол среди вороха одежды, прикрывая глаза ладонями. – Ну и закрутилась… кто бы мог подумать, что одна случайная встреча может так перевернуть день с ног на голову.

Открыв глаза, она с улыбкой посмотрела на хаос вокруг и сказала себе тихо, но решительно:

– Ладно, я не собираюсь устраивать себе модный показ, но… я должна сегодня чувствовать себя красивой. Для себя. Для настроения. А если Паша посмотрит с восхищением… что ж, тем лучше

Валентина встала, потянулась, сбросила усталость с плеч и принялась мерить один наряд за другим, вслушиваясь в собственные ощущения и прислушиваясь к биению сердца, которое подсказывало: вечер обещает быть особенным.

Валя взяла в руки тетрадь и задержала взгляд на чистом листе. Внутри всё перевернулось – в памяти вспыхнули те моменты, когда она впервые готовилась к свиданию с Павлом. Она едва сдержала дрожащую улыбку, ощутив, как сердце сжалось от нежности и лёгкой боли.

Она отчетливо помнила тот день, будто это было вчера: как она, волнуясь и хихикая сама с собой, рылась в шкафу, заставляя одежду слетать с вешалок на пол. Всё казалось недостаточно красивым, не таким, как хотелось. Слишком повседневное… слишком вычурное… слишком простое… слишком строгое.

«Я что, собираюсь на встречу с президентом?» – смеялась тогда сама над собой, нервно прикладывая к себе разные вещи, вглядываясь в зеркало и критично щурясь.

– Да ну, это на работу… это на учёбу… это для скучных поездок… А вот это… – перебирала она наряды, с недовольным вздохом отбрасывая один за другим.

В тот момент она не просто выбирала платье – она выбирала состояние души. Ей хотелось быть лёгкой, счастливой, влюблённой в жизнь. Хотелось, чтобы Паша увидел ее, не замученной студенткой после сессии, а живой, красивой, сияющей Валентиной.

Она вспомнила, как замерла, наткнувшись на простое, но любимое платье – небесно-голубое, с маленькими пуговками на груди и тонким поясочком на талии. Ткань была воздушной, струящейся, а оттенок подчёркивал её цвет глаз.

– Вот оно… – прошептала она тогда, прикладывая платье к себе и вдруг впервые за весь день почувствовав уверенность и лёгкую радость.

Помнила, как крутилась перед зеркалом, подбирая аккуратные серёжки, расчёсывала волосы, не собирая их в сложные причёски – просто оставила распущенными, чтобы ветер мог играть ими. Она хотела быть собой – без масок, без наигранности.

«Чтобы он увидел настоящую меня…» – шептала она, поправляя тонкие лямки на плечах.

Помнила, как сердце бешено колотилось, когда она шла в кафе, как ладони слегка потели, а губы то и дело расплывались в улыбке от радостного волнения.

И сейчас, сидя у воды с тетрадкой в руках, Валентина ощутила, будто вновь переживает тот день. Она прикрыла глаза, улыбнулась сквозь слёзы.

– Как же ты меня тогда посмотрел, Паша… будто я была центром твоего маленького мира…

Валя вздохнула, стряхнула набежавшую слезу, но на лице всё ещё оставалась тёплая, светлая улыбка – улыбка женщины, которая помнит, что значит быть любимой.

Вечер медленно опускался на город, окрашивая небо в нежные розово-оранжевые оттенки. Сквозь занавески в комнату проникал мягкий свет заката, золотистыми пятнами ложась на пол. Валентина провела пальцами по странице тетради, аккуратно закрыла её и перевела взгляд на часы. Стрелки показывали 17:30.

Её сердце сжалось от лёгкого волнения – приятного, щекочущего изнутри. Она встала с кресла, почувствовав, как колени чуть подрагивают. Пройдя в ванную, она посмотрела в зеркало. Её отражение встретило её серьёзным взглядом, но в уголках губ уже начинала рождаться еле уловимая улыбка.

– Ну что, Валя, готова? – шепнула она себе, как будто подбадривала старую подругу.

Длинные волосы ниспадали на плечи мягкими волнами. Она медленно провела расчёской по прядям, чувствуя, как с каждым движением становится легче, свободнее. Воспоминания грели сердце, но сейчас был вечер, сейчас был новый момент, который стоило прожить красиво.

Валя открыла шкаф, аккуратно достала платье, выбранное с утра – то самое голубое, которое подчёркивало свежесть её глаз. Натянула его, поправила тонкий поясок, проверила себя в зеркале со всех сторон. На плечи лёгкий кардиган, в руку маленькая светлая сумочка. Всё просто… но с теплом.

Она посмотрела на часы ещё раз: пятнадцать минут, чтобы неспешно дойти.

На мгновение задержалась у входной двери, провела пальцами по замочной скважине, по деревянной поверхности.

«Вот так просто… открываешь дверь – и шагаешь в неизвестность. Или… в новую главу своей жизни.»

– Всё будет хорошо, – произнесла она тихо, почти шёпотом, как обещание самой себе.

С лёгким выдохом Валентина повернула ключ, открыла дверь и шагнула в летний, тёплый вечер, где ветерок ласково трепал листья деревьев, где пахло свежестью, свободой… и чем-то ещё неведомым, что ожидало её там, в маленьком кафе, где началась история, что так глубоко отпечаталась в её сердце.

Валентина аккуратно закрыла за собой дверь, ключ щёлкнул в замке с глухим эхом по пустому подъезду. Она замерла на мгновение, прислушиваясь к тишине. Внутри всё ещё гудело лёгкое волнение, будто сердце выбивало странный, неровный ритм – смесь волнения и предвкушения.

Нащупав перила, она начала спускаться по лестнице. Старый подъезд встречал её знакомым запахом побелки, пыли и чего-то неуловимо родного, от чего становилось чуть щемяще на душе. На каждом пролёте под ногами пружинили скрипучие деревянные ступени, а крашеные стены с облупившимися уголками мелькали слева и справа.

– Интересно, как он посмотрит на меня? – мелькнула тихая мысль, сопровождаемая лёгкой улыбкой.

Валя уловила своё отражение в мутноватом оконном стекле между этажами – лицо свежее, глаза блестят, движения уверенные, хоть внутри и бушует целый ураган эмоций.

Она спустилась на первый этаж и задержалась у выхода. Вдохнула полной грудью – воздух был тёплым, пах летним вечером и чем-то сладковатым с улицы: то ли чьи-то цветы под окном, то ли кто-то уже раскрыл окна и готовил что-то вкусное. Всё вокруг казалось вдруг особенно живым, особенно значимым.

– Вот оно, – выдохнула Валентина себе под нос, ощущая, как под кожей побежали лёгкие мурашки.

Пальцы крепче сжали ремешок сумочки, плечи выпрямились. Она распахнула дверь подъезда и шагнула навстречу тёплому летнему вечеру, в котором ей предстояло прожить один маленький, но очень важный момент.

Валя вышла из подъезда и на мгновение остановилась. В лицо ей подул лёгкий ветерок, принося с собой аромат липы и тёплого асфальта после жаркого дня. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в медово-розовые тона, а дома и деревья отбрасывали длинные мягкие тени. Она вдохнула глубоко – воздух был наполнен жизнью, обещаниями и каким-то особенным покоем, словно сам вечер знал, что её ждёт что-то важное.

– Главное не нервничать, – прошептала она себе под нос, поправляя прядь волос, выбившуюся из причёски. – Ты ведь хотела этого. Хотела встречи. Хотела его взгляда. Его слов…

Глава 2. Вкус маленького счастья.

Она пошла по улице, стараясь не слишком торопиться, но и не плестись. Каблуки мягко постукивали по тротуару, отмеряя шаг за шагом, как будто каждое движение приближало её не только к Павлу, но и к чему-то новому внутри себя. Мимо проносились прохожие: пара подростков с наушниками, женщина с авоськой, и какой-то мужчина в кепке, задумчиво куривший у лавочки. Но Валя их почти не замечала – в её голове разыгрывался внутренний диалог.

– А если он вдруг передумает? – подкралась мысль, будто капля холодной воды на горячую кожу. – Что если посмотрит и подумает: «Не та».

– Прекрати, – почти вслух сказала она и усмехнулась, чуть прикрыв глаза. – Это не просто встреча. Это… начало. Или попытка начать.

Проходя мимо цветущих кустов сирени, Валя невольно замедлила шаг, провела пальцами по нежным соцветиям и снова улыбнулась. Сердце билось чуть быстрее, но уже не от страха – от предвкушения.

– Интересно, будет ли он нервничать? Или сделает вид, что всё легко и просто? – подумала она, представляя, как Павел уже стоит где-нибудь у кафе, оглядывается, ищет её глазами…

От этой мысли в груди стало тепло, как будто кто-то там, внутри, зажёг фонарик. Она прижала ладонь к сердцу и, не сбавляя шага, направилась дальше по улице, в вечер, который, казалось, дышал вместе с ней.

Они встретились возле небольшого уютного кафе с тёплым светом в витринах. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в мягкие персиково-розовые тона. Возле входа висела вывеска с искусно выведенными буквами, а за стеклом, сквозь кружевные занавески, виднелись пустующие столики. Воздух был наполнен ароматами кофе и ванильной выпечки.

Валентина подошла к кафе неспешным шагом, держа сумочку в одной руке. Сердце колотилось чуть быстрее, чем обычно. Она увидела Павла, стоящего у входа. Он выглядел нарядно – тёмные джинсы, свежая рубашка, лёгкий аромат мужского парфюма витал в воздухе.

Павел заметил её и улыбнулся.

– Привет, – сказал он, делая шаг навстречу. – Ты потрясающе выглядишь.

– Спасибо, – Валентина слегка улыбнулась, опустив глаза. – Ты тоже.

На секунду повисла лёгкая пауза. Валя ощущала тепло в щеках. «Чего ты стесняешься, – мысленно сказала себе, – ты же взрослая женщина, просто ужин в кафе… просто ужин…»

– Рад, что ты пришла, – продолжил Павел. – Я немного волновался, вдруг передумаешь.

– А я, честно говоря, волновалась, что опоздаю, – призналась Валентина, улыбаясь уже увереннее. – Всё-таки давно не была на свидании…

Он посмотрел на неё внимательно, и мягко кивнул: – Тогда это отличный повод начать заново. Пойдём?

Он открыл перед ней дверь, и Валентина, глубоко вдохнув, шагнула внутрь кафе – навстречу тёплому свету, лёгкой музыке и, возможно, чему-то новому.

Они вошли в кафе, пропитанное ароматом свежесмолотого кофе, ванили и корицы. Легкий джаз играл на фоне, создавая ощущение уюта и легкости. Мягкий свет из подвесных ламп освещал деревянные столики с аккуратными вазочками, в которых стояли свежие ромашки.

Павел, немного приободрившись, жестом указал на прилавок.

– Пойдем заказывать? – спросил он, стараясь скрыть легкую неуверенность.

– Конечно, – кивнула Валентина, ощущая, как сердце начинает стучать чуть быстрее. «Соберись Валя. Это всего лишь кафе… и симпатичный парень, пригласивший тебя».

Они подошли к витрине с десертами, и глаза Валентины загорелись от увиденного изобилия: эклеры с заварным кремом, ягодные тарталетки, шоколадные маффины с хрустящей корочкой…

– Что бы ты хотела? – спросил Павел, наблюдая за её реакцией с легкой улыбкой.

– Эм… всё выглядит так вкусно, что я даже растерялась, – призналась Валентина и засмеялась. – Наверное, выберу вон тот малиновый тарт.

– Хороший выбор. А я, пожалуй, возьму чизкейк. И по чашке капучино?

– Да, отлично.

Павел сделал заказ, ловко расплатился и обернулся к ней:

– Пойдём выберем столик? Я видел уютное местечко у окна.

– Вижу, ты уже бывал здесь, – подметила Валентина с любопытством.

– Бывал. Иногда прихожу сюда, когда хочу подумать… или просто сбежать от шумного дня.

Они направились к столику. Валентина поправила волосы и мысленно отметила, что вечер начинается приятно.