Алиса. Повесть о папе, маме и (не)случайных мужьях

Я поднимаю одну бровь. Как по мне, просьба однозначно странная. Какая-то дичь, а я этого очень не люблю.

Мама улавливает мое настроение и смотрит на меня умоляюще.

– Ну, ладно… – Я пожимаю плечами.

В конце концов, сверток не такой и тяжелый, размером, наверное, с небольшую книжку, или, допустим, ежедневник… Черт возьми, что же там внутри? Ладно, разберемся. Пока я втыкаю, пытаясь включить рентгеновское зрение и просверлить сверток взглядом, мама добавляет:

– Виктору Сергеевичу в руки, ясно?

– Да, ясно, ясно! – Моя интонация не оставляет сомнений: на самом деле я говорю «Как уж получится!».

Я уже слушаю вполуха – посылаю себе в зеркале короткое подмигивание, и выхожу на площадку. Хотя бы туфли не жмут, подумала я, выходя из подъезда. Шутка ли, столько беготни за последние месяцы…

Глава 5

…Я заканчиваю свои воспоминания уже в машине. Старенький «Солярис» привычно слушается руля, за окном плывут новостройки, которые, сидя в салоне, полностью и не разглядишь, и привычные, в пять, девять, двенадцать этажей панельки.

Так хотелось рядом с домом спокойное место, где можно было бы просто пройтись. Недешево ты мне обошлась, двушка рядом с «лесом» на Дерябиной. Ну как, «лес». Сосны вокруг здоровенной больницы неподалеку от дома – за неимением ничего, тоже лес.

Мама осталась у себя, на Старых Большевиков, и здесь я живу одна. Вполтором, как привыкла шутить какое-то время назад.

Тихий двор встречает меня приглушенным светом фонарей. Ой, снег пошел…

Вот и моя «точка» – девять этажей развитого социализма, воплощенные в кирпиче. Где-то там, на седьмом этаже – дверь, в которую я не спешу пройти. Иначе не шла бы пешком – ну да, полезно для сердца, оставьте эти благовидные предлоги старикам – я просто не хочу оказаться в том месте, которое я привычно называю «домом». Место – и одна комната из двух, в которой у меня по коже начинают ползать не самые приятные мурашки, а на глаза наворачиваются слезы.

Его комната… Их! Комната.

Там сейчас странная картина. Половину комнаты я смогла очистить от следов его присутствия. От постеров с пышногрудыми длинноногими красавицами в какой-то нелепой броне, которая словно создана специально для того, чтобы не укрывать тело от опасностей, а наоборот, оголять и чуть не к самым глазам придвигать оголенные места – «смотри, что у меня есть!».

Бедра, ягодицы, ядреные, будто воском намазанные, сияющие булки. Вываливающиеся, будто прогибающие своим напором броню наружу… Гигантские – нет, не груди. Это уже сиськи, оружие массового поражения распаленного воображения, в силу своего размера – с неизвестным науке номером. Они на этих картинках юные. Стройные. Похотливые.

Фигурки, которые я сметала со стола. Опять титьки, хвосты, ушки.

Больной, никчемный ублюдок – как я не разглядела сразу?

Танки. Эльфы. Орки. Зерги.

Все, что угодно, только бы не видеть реальную жизнь.

Только бы не трогать реальную, живую женщину, несовершенную, не глянцевую, не всегда готовую к утехам, не всегда полную сил.

Я, надушенная вкусными духами, нежно обнимаю его. Я решила, что в его холодности есть и мой вклад – и сегодня его ждет что-то особенное – если, конечно, он оторвется от клавиатуры и мышки.

Он так давно не проявлял инициативы – думаю я. Но теперь, я сделаю так, что он наконец заметит, и все будет иначе.

…Слишком быстро. Как будто он спешит быстрее вернуться к своим человечкам на экране. Слишком уж в этот раз я – не я, и он – не он. Зачем мне эти кошачьи ушки на голове? Он предлагает, снова и снова: давай, как будто мы – супергерои? Супергероиня! Супервоительница! Суперобольстительница. И я слышу в этом все отчетливее: давай ты перестанешь быть, и станешь одной из этих фигурок, а я буду другой фигуркой?

А потом мы лежим вместе, и мне хочется, чтобы объятия были дольше – а он уже напряжен. Отстраняется, готов бежать к своему суперигровому креслу. Снова и снова: я спереди, он сзади. Кого он представляет там, когда мы не можем встретиться взглядами?

Я упорствую в своей затее. Разные позы. Разные места в квартире – их уже не осталось, незнакомых, неиспользованных.

И каждый раз у меня все сильнее чувство, что я в этот момент – с ним, ощущаю его, осязаю, принимаю и обнимаю в сладкой истоме – а он где-то далеко, и мои руки обнимают… нет, не воздух, конечно, но очень близко к тому.

Тогда я не могла уловить, что же не так, не могла дать название тому, что происходит – а сейчас на меня накатывает непрошенная горечь.

Он до меня снисходил.

Жил в моей квартире, был очень мил, со всем соглашался – и я совсем не сразу заметила, что он все это время от меня ускользал. Его можно было потрогать, я могла его ощутить – но большую часть времени я будто соприкасалась не с ним, а с его поначалу вроде бы теплой оболочкой.

Он был так обаятелен… Иногда. Рассказывал, что вот-вот соберется с мыслями и напишет замечательную книгу по мотивам своих замечательных игр – и в этом, обаятельном состоянии, пропускал мимо ушей мои замечания, что игры – не его. Его – в лучшем случае – партии в эти игры. Игры чужими кубиками. Взятыми взаймы образами. Случайно составленными сюжетами.

А он продолжал, про главного героя, который ничего в жизни не добился, но зато много играл на компьютере, и когда он попал, таинственным образом, в другой мир, где правила устанавливает компьютерная система, уж там-то он всех врагов – победил, всеми красавицами – пообладал, и такой книги, такого оригинального сюжета, такого прочтения еще никто и никогда не писал, настолько все будет свежо и необычно.

И для того, чтобы лучше продумывать свой будущий шедевр, который, кстати, нас обогатит – и тут он выразительно на меня смотрел: мол, смотри, тебе такая возможность открывается, цени! – так вот, именно для этого ему приходится целыми днями гонять компьютер, и даже, для своего развития, жертвовать работой и заработком в реальной жизни.

– Ничего! – говорил он. – Вот выйдет Книга, попадет в топ продаж – и тогда!

Что же будет тогда? Он будто дает мне возможность додумать самой, насколько это будет великий день для Нас, какое перед нами – перед Писателем и его Верной Подругой – откроется будущее.

– Жаль, не все понимают, – говорит он, и рассеянно гладит меня. – Зато ты – понимаешь!

Он как-то незаметно перебрался ко мне, и я была очень рада – дома перестало быть тихо, и мне хотелось возвращаться домой – пусть тяжелы сумки с покупками, и опять пришли квитанции за коммуналку – это такая мелочь! Если бы я еще поняла, как мне лучше разбудить его страсть, чтобы и мне, не идеальной, но живой женщине, достался тот огонь, с которым он уничтожал чертей в играх, раскрашивал фигурки, и развешивал по стенам комнаты свои глянцевые плакаты.

Я изо всех вил верила, что вот-вот, и Книга будет написана. Зомби и постапокалипсис – все любят зомби и постапокалипсис! И Ваня, наконец, оживет, станет похож на того, каким он был три года назад, когда мы только начали встречаться – и я спешила домой.

Глава 6

Спешила домой я и в этот день. Даже слишком спешила, подумала я, глядя на растрепанного Ивана и его очаровательную гостью, которая, словно синичка, выпорхнула из ванной.

Легкомысленное розовое полотешко замотано так, чтобы его явно не хватало скрыть то, что его хозяйка, судя по всему, до моего прихода совершенно не собиралась скрывать, и теперь судорожно пытается это сделать, внося коррективы внезапно непослушными руками в первоначальный, довольно соблазнительный, надо признать, замысел.

Впрочем, первое удивление быстро улетучилось, и в ее глазах вспыхнула уверенность, и готовность сражаться за своего Мужчину, за свой Счастливый Лотерейный Билет.

Ну что же, девочка… Тебя ждет куча открытий. Сколько тебе? На вид – 22-23, очень ухоженная, вон какой плоский животик, гладкая кожа, приятные формы – я понимаю, что он в тебе нашел. Я, конечно, тоже вполне себе на уровне, но это так, попутные мысли. А вот что мне интересно – так это то, что в нем нашла ты? Или считаешь, что нашла – готова поспорить, ты купила тот же самый товар, что и я, только поданный чуть иначе. «Перспектива!»

Ну что же, посмотрим, как развернется затертая история, исполненная тремя конкретными героями (нет, Ванечка, не супергероями, а просто героями!), один из которых, вдобавок – я сама. Почему, когда я читаю о чем-то подобном или смотрю в каком-нибудь сериале после работы, мне так смешны герои-дураки, и понятно, что надо сделать, и что я обязательно бы сделала, попади я на место героини – ух я бы ему показала!