Кровь Василиска. Том 12

Отряду Иных с двумя одарёнными справиться с ними не составило бы большого труда, и при этом одарённым необязательно быть сильными.

– Значит, придётся воевать. – Жумельяк ударил рукой по колену. – Разве кто-то из нас способен на что-то другое?! – усмехнулся он и обвёл взглядом присутствующих.

– Хех, я людей, например, могу лечить, – хмыкнул Пересмешник, выпуская изо рта дымное колечко.

– Что ж ты тогда в целители не подался? – спросил его Жозе.

– Так я и был им, – пожал плечами Анри. – Просто мой отец настоял, чтобы я выбрал военную карьеру вместо духовенства, к которому тянулось моё сердце. И вот к чему это привело, – добавил он, чем рассмешил здоровяка Де'Жориньи.

– Ой, да говори уже честно! – громко пробасил Жуль. – Не в духовенство тебя тянуло, а в женские монастыри! – Он хлопнул друга, с которым сидел рядом, по плечу, и тот даже согнулся под тяжестью его излишней любвеобильности.

– Не без этого, – буркнул Пересмешник, смерив своего товарища недовольным взглядом.

Как, впрочем, и Венера, которая отлично знала галларийский и тоже здесь присутствовала. Вот только, в отличие от других, права голоса у неё не было, и ей бы пришлось быть вовлечённой в эту войну.

– Ну, раз выбора нет, то чего зря тут воздух сотрясать, – пробасил Де'Жориньи и поднялся с места. – Жозе прав: воевать – это, пожалуй, единственное, что мы хорошо умеем. Поэтому я пойду с тобой, Люк, – добавил он, а вслед за ним встал и его лучший друг – Пересмешник.

– И я! – произнёс тот и улыбнулся.

– И меня не забудьте! – Их примеру последовал и Жумельяк, а Франсуа и Фредерик молча кивнули.

– Отлично! Я в вас нисколько не сомневался! – произнёс я и поднялся с дерева, которое нам давно служило импровизированной скамьёй. – Спасибо вам всем! – добавил я, после чего все начали расходиться по своим палаткам, чтобы начать сборы.

Путь до болот, где обосновалось племя Детей Угла, был не близкий, а учитывая, что мы и так потеряли практически целый день, нужно постараться его как-то наверстать.

«Зато вчера дал им хорошо отдохнуть», – усмехнувшись про себя, подумал я и тоже пошёл собираться.

* * *Земли СвежевателейДолина павших воинов

Громоящер стоял и смотрел, как тело его лучшего друга сгорает в магическом огне, вызванном одним из шаманов племени Острошипа.

Наблюдая за языками пламени, ему казалось, что они «съедают» тело его друга как будто с неохотой.

А ещё у вождя Хозяев степей было такое ощущение, что костёр словно бы винит его и смотрит на Громоящера осуждающе.

Шаман покачал головой, чтобы эти странные видения развеялись. Да, он был виноват в смерти своего друга, но Острошип сам сделал свой выбор и первым решил нанести удар.

Именно вождь Свежевателей первым предал его, а не наоборот.

Громоящер тяжело вздохнул и скрестил руки на груди.

Сейчас, когда Острошип мёртв и его место занял сын вождя Свежевателей, убедить это племя в том, чтобы они присоединились к нему в войне против Снежных ходоков, было несложно. Шаман знал, что Клыкарь – старший сын его лучшего друга – очень сильно уважает его и сделает то, что Громоящер ему скажет. Но нужно ли это делать?

«А вдруг пророчество лжёт?» – подумал шаман, а затем сразу же отмёл эту мысль. Если и нужно было об этом рассуждать, то уж точно не сейчас, а гораздо раньше.

Например, когда его лучший друг был жив.

А иначе он умер зазря…

Нет, пророчество не может лгать.

А ещё вождь Хозяев степей был точно уверен в одном: знал, что оно не про Снежного ветра, к которому он издавна испытывал неприязнь.

– Вождь, – знакомый голос отвлёк его от мыслей.

Шаман повернул голову, а затем опустил её.

Рядом стоял Клыкарь.

– Мне жаль твоего отца, – произнёс Громоящер.

И он говорил чистую правду. Они с Острошипом были знакомы больше сотни лет, и изначально их племена враждовали. Их воины постоянно воевали друг с другом, сражаясь за самые рыболовные места, пока в одну из их очередных стычек не вмешалось другое племя.

«Гончие» хотели перебить ослабленных постоянными сражениями Свежевателей и Хозяев степей, чтобы забрать под свой контроль их земли. Вот только это вышло им боком.

Племена объединились против врага. Была кровопролитная битва, в результате которой потерь было много как с одной, так и с другой стороны. Но победителями вышли Свежеватели и Хозяева степей, перебив вражеское племя, чьи остатки стали изгоями, которых в Землях Великой Матери называли «Падальщиками».

Победа сильно сплотила два племени, которые жили по разные стороны реки. Дальше Свежевателей и Хозяев степей ждало ещё больше сражений против других племён, что в итоге привело к союзу между ними, а затем всё переросло и в крепкую дружбу между их вождями.

– Я убью эту тварь! – тем временем процедил сквозь зубы Клыкарь.

Шаман положил руку на плечо сына Острошипа.

– Она ответит за то, что сделала, – произнёс он, и молодой друид кивнул. – Но месть подождёт. Сейчас перед нами нависла большая угроза. – Громоящер решил не тянуть с новостями и сразу перешёл к делу. – Снежные ходоки объявили нашему племени войну, а когда мы хотели обсудить это с твоим отцом, Смерть из тени убила его. – Он посмотрел Клыкарю в глаза. – Как ты поступишь? – спросил он, уже зная, что ответит его собеседник.

– Мы будем воевать! – не задумываясь, ответил молодой вождь.

– Я в тебе не сомневался, мой мальчик. – Громоящер хлопнул сына своего друга по плечу. – Вернее, не так, – покачал головой шаман. – Вождь Свежевателей. – Он улыбнулся и вежливо кивнул.

На лице Клыкаря появилась радостная улыбка. Разумеется, он был рад услышать от того, кого так сильно уважал, эти слова.

– Мы перебьём их, или умрём сами! – гордо произнёс молодой друид, а затем посмотрел на языки магического пламени, которые практически полностью «съели» мёртвое тело его отца. – А затем я убью Смерть из тени, чего бы мне это ни стоило! – добавил он, замолчав.

Несколько минут оба Иных просто смотрели на огонь.

– Мне пора возвращаться. – Громоящер первым нарушил тишину.

– Разумеется, – кивнул Клыкарь. – Я слышал, что Снежные ходоки сначала хотят напасть на Детей Угла. Это правда? – спросил он, и вождь Хозяев степей кивнул.

– Верно. Поэтому я хочу прийти на защиту Избраннику Угла.

– Мы тоже придём! – ответил Клыкарь. – Может, получится чему-то научиться у вождя болотного племени. Я слышал, он очень сильный друид.

– Да, – снова кивнул Громоящер, – так и есть.

– Тогда Свежеватели придут! – уверенно произнёс Клыкарь, после чего Громоящер попрощался с ним и направился в сторону загона, где ждал его моджо.

Оказавшись рядом с ним, он посмотрел на стойло, где одиноко стоял раптор с чешуёй цвета запёкшейся крови, на котором уже была другая сбруя.

«Видимо, он принял Клыкаря как своего нового хозяина», – подумал шаман, и на его лице появилась грустная улыбка.

В его памяти сразу же всплыли воспоминания, как он вместе с Острошипом охотился на этого ящера и каких трудов стоило его поймать.

Громоящер тяжело вздохнул и открыл стойло с моджо.

– Мы возвращаемся домой, – произнёс он, когда крупный монстр, который, в отличие от раптора бывшего вождя Свежевателей, был травоядным, после чего похлопал по его крепкой, словно броня, плотной коже, а затем ловко забрался на моджо верхом.

Несмотря на свои крупные размеры, вождь Хозяев степей был одним из самых ловких, быстрых и умелых воинов в своём племени.

Отъехав от загона, он бросил последний взгляд на магический костёр, языки которого были видны издалека, и негромко произнёс:

– Прости и прощай, друг…

Его путь лежал в родное племя, которое уже готовилось к предстоящей войне, обещающей стать самой кровопролитной за всё время существования Земель Великой Матери.

«Что ж, рано или поздно это всё равно должно было случиться», – подумал шаман, покидая племя Свежевателей.

Значит, на то была воля Великой Матери, ведь без неё в её землях ничего не происходило.

Во всяком случае, он был в этом уверен.

Ну а был ли Громоящер прав, должно показать время. Он хотя бы не поступился своими принципами, как это сделал его друг.

– Хо'А! – громко крикнул Громоящер и, стегнув поводьями, заставил своего моджо ускориться.

Путь шамана лежал домой.

Глава 5

Земли племени «Лунных пчёл»

Острый бивень, вождь племени «Лунных пчёл», стоял на коленях и с ненавистью смотрел на Северного ветра, который с улыбкой на лице нависал над ним.

– Ты сам виноват, – произнёс друид, не без удовольствия наблюдая за своим врагом. – Если бы ты сделал то, что я тебе сказал, этого бы не произошло! – добавил он и обвёл рукой пространство вокруг себя.

А вокруг стояла тишина. Тяжёлая, будто сама земля затаила дыхание, чтобы не нарушать покой мёртвых.

Чёрные скелеты жилищ Иных торчали из пепла, как обугленные кости монстров. Ветер шевелил золу, поднимая её в вихрях, словно души, которые не желали уходить.

Кругом лежали тела, растерзанные так сильно, что даже сам вождь, который знал каждого своего соплеменника, вряд ли бы определил, кто перед ним.

А сколько было крови…

Казалось, даже земля потемнела от того, как много она в себя впитала.

«И я в этом виноват?» – спросил себя Острый бивень, глядя на кровавую бойню, которую устроил Северный ветер и его племя.

«Ну уж нет», – подумал вождь «Лунных пчёл», ведь он видел, с какой жестокостью убивали Снежные ходоки его соплеменников.

Нет, им явно это нравилось, и Иной был уверен, что даже выполни он всё, что потребовал этот друид, всё закончилось бы точно так же.

Острый бивень горько усмехнулся.

Он знал, что не выживет, поэтому ничего не остановило его, чтобы совершить самоубийственный шаг.

Вождь «Лунных пчёл» никогда не был сильным одарённым, а его племя было немногочисленным. В основном всё, чем могли похвастаться его соплеменники, – это умением обращаться с Лунокрылами – пчёлами, которые в Землях Великой Матери претерпели некоторые изменения.

Они не только были раза в три крупнее своих обычных собратьев, но и поменяли цвет, сменив тёплое золотое солнце на холод серебра луны.

Помимо цвета и размера Лунокрылы, также имели две пары крыльев, а их яд, выделяемый жалом, мог свалить с ног даже крупных животных, таких как, например, моджо – излюбленные ездовые животные племени Хозяев степей.

И разумеется, все они были магическими созданиями и производили мёд, наполненной маной.

Пожалуй, это всё, чем было известно племя «Лунных пчёл». Этот мёд соплеменники Острого бивня обменивали у других племён на разные товары, за счёт чего и поддерживали своё существование, ведь земли их были бедны на другие ресурсы.

Вся история племени промелькнула перед глазами шамана, прежде чем он использовал заклинание.

– Ах ты… – выругаться друид не успел.

Костяные пики, которые ударили прямо из земли, заставили его отпрыгнуть в сторону, но несмотря на то, что друид среагировал практически моментально, некоторые из них всё равно вонзились в его плоть.

– Ты-ы-ы-ы-ы! – прорычал он, и его кости затрещали. Тело Северного ветра быстро изменялось, набирая массу.

Выгнувшись дугой, его кожа начала рваться на лоскуты, а из многочисленных разрывов сразу появлялась белая, словно только что выпавший первый снег, густая шерсть.

– АР-Р-Р! – взревел друид, когда его челюсть с хрустом потянулась, и в сиянии луны показались длинные клыки и когти на руках и ногах.

Тело Иного полностью изменилось, и теперь он стал похож больше на животное, нежели на коренного жителя Земель Великой Матери, которые хоть и отдалённо, но имели сходство с человеком.

Оборотень посмотрел на Острого бивня, и на его звериной морде появился оскал.

В следующее мгновение он прыгнул на вождя Лунных пчёл, и даже то, что тот покрыл своё тело костяной бронёй, не спасло его от когтей Северного ветра, которые едва заметно светились холодным голубым светом.

– Кха-кха! – Изо рта Иного потекла кровь.

Он посмотрел вниз и увидел, что его брюхо полностью распорото, но при этом удар не был смертельным.

И сделано это было явно нарочно.

Острый бивень поднял глаза и увидел, что друид качает головой. Вождь «Лунных пчёл» знал, что в таком состоянии Северный ветер говорить не может, но и без слов всё было понятно.

Друид, прежде чем убить его, явно собирался поиграть со своей жертвой, как это делали все Снежные ходоки.

Как это делал и сам их вождь.

– Кха… Ты… не… кха… сможе… шь, – произнёс он и, прислонив руку к шее, собирался выпустить из неё шип, вот только его противник оказался сильнее.

Острый бивень только собирался использовать заклинание, когда его предплечье отделилось от руки и, не успев превратиться в костяной шип, упало на землю.

Из раны сразу же фонтаном хлынула кровь, и только теперь в его глазах появился ужас от осознания того, что сейчас будет происходить.

Вождь «Лунных пчёл» успел воздать последнюю молитву своему Богу, прежде чем всё его дальнейшее и недолгое существование наполнилось одной лишь болью и страданиями.

* * *

«Навевает воспоминания», – подумал я, глядя на болота, на которых мне уже приходилось бывать ранее.

Стоило нашим ногам ступить с твёрдой земли в мягкую и сочную болотную жижу, как все, включая меня, сразу же ощутили сильный аромат гнили и тлена.

Казалось, протухшая вода выдыхает саму смерть, будто бы дыша ей.

Я втянул ноздрями воздух, который казался густым, словно желе, и имел насыщенный кисловатый запах разложения, смешанного с плесенью.

Каждый вдох этого воздуха слегка обжигал лёгкие, оставляя на языке неприятное послевкусие гнили и медленного угасания всего живого, что попало сюда.

Стоило нашему отряду пройти дальше, как поверхность болота стала настолько чёрной, что создавалось такое впечатление, будто бы мы идём по выжженной земле, только мягкой, маслянистой и с пузырьками газов, которые отчаянно пытались вырваться наружу.

Сама жижа была мутной, что, впрочем, не мешало большому количеству различной живности, вроде пиявок и прочих паразитов, лишённых глаз и приспособившихся к болоту, существовать здесь, отравляя жизнь всем, кто попал на болота Детей Угла.

И последним штрихом этой невероятной красоты картины были кривые и полусгнившие деревья, которые то тут, то там торчали из поверхности болотной жижи, будучи облепленные грибами-паразитами, высасывающими из них последнюю жизнь.

«Хорошо, что с нами есть Де'Аламик», – подумал я, наблюдая за всем вокруг с помощью магического зрения, чтобы на нас не напали какие-нибудь опасные магические существа или растения, которых, судя по тому, что сказала мне перед этим первая жена, было здесь пруд пруди.

А всё дело в том, что благодаря магии Анри обработал платки. Все члены нашего отряда могли спокойно здесь дышать и не бояться заразиться чем-нибудь. А чем заразиться тут было…

При этом Принявшая разложение пообещала мне, что путешествие через болота пройдёт спокойно и без форс-мажоров и что единственное, о чём стоит беспокоиться остальным, – это как раз испарения этого болота, которые не страшны самой шаманке и её названной младшей сестре, а также мне и Франсуа, который тоже мог обойтись без магии Пересмешника.

При этом я частенько поглядывал на него магическим зрением и не раз замечал, что в его лёгких появлялись частички магического яда, которые в скором времени подавлялись магией Карателя, что говорило о том, что наши дары очень схожи по принципу действия.

Просто я, видимо, развивал дар гораздо больше, чем это делал Франсуа.

Хотя, с другой стороны, он мог пользоваться заклинаниями, а я – нет.

– Нужен привал, – сказал я Принявшей разложение, когда увидел небольшой островок впереди.

Несмотря на то, что я спокойно мог продолжать идти дальше, было видно, что мои друзья сильно измотаны, хоть и были хорошо развиты физически.

А больше всех страдал Пересмешник, которому требовалось поддерживать заклинания на остальных членах отряда.

Услышав мои слова, Принявшая разложение недовольно цокнула языком, но противиться моему решению не стала.

– Хорошо, – ответила она, и я ощутил в её тоне раздражение. – Но нам точно нужно оказаться в селении до того, как совсем стемнеет, – добавила она и посмотрела на небо.

– Могут возникнуть проблемы? – прямо спросил я.

– Ещё какие, – кивнула Принявшая разложение. – Ты даже не представляешь, что может водиться на этих болотах, – покачала головой она.

– А как же вы тогда выживаете здесь? – задал я логичный вопрос.

– Благодаря магии отца и защитным оберегам, – ответила она. – Без этого нашего селения давно бы не было.

– Тогда сделаем привал небольшим, – ответил я, и она кивнула.

Я же остановился и повернулся к друзьям, которые шли за мной.

– Устроим небольшой привал, чтобы перевести дыхание, – произнёс я, чтобы все услышали, и сразу же увидел облегчение на их лицах.

Причём, судя по всему, усталость их была вовсе не физической, а скорее моральной.

Ну и ментальной, разумеется, ведь от меня не скрылся тот факт, что Жумельяк, как и Де'Жориньи, использовал свои магические защиты, видимо, для того, чтобы противостоять паразитам, коих тут было навалом.

Мне же было гораздо проще. Мой магический доспех, который я создавал вокруг тела, прекрасно защищал меня от всего, кроме сырости, так как создавался он вокруг тела, а не одежды, которая, собственно, и намокала.

При этом магической энергии я на это практически не тратил, в отличие от моих друзей, заклинания которых пожирали изрядное количество маны.

В любом случае эффективность моей магической защиты была налицо. Вопрос только в том, мог ли я научить ей своих друзей.

Не сейчас, конечно, а в будущем.

Вскоре мы были уже на острове.

– У кого-нибудь остались эти греющие кристаллы? – спросил Де'Жориньи. – Костёр тут разжигать нечем, – добавил он и был прав.

Никакой ценности деревья, которые были вокруг, не представляли.

– У меня есть парочка, – ответил Жумельяк.

– У меня тоже вроде один остался, – произнёс Пересмешник. – Знал же, что нужно было их брать больше, – недовольно буркнул он, и в его ладони появился небольшой кристалл, который он кинул здоровяку. – Активируй только сам, а то я что-то немного устал, – добавил он, снимая с ног сапоги и выливая из них болотную жижу.

Жуль ловко поймал магический предмет, затем я ощутил слабый магический импульс, исходящий от него, а буквально в следующий момент воздух вокруг стал немного суше и теплее.

– Во, другое дело! – довольным голосом пробасил Де'Жориньи и тоже начал снимать с себя сапоги – явно для того, чтобы их просушить.

На самом деле с активированным кристаллом и правда стало гораздо комфортнее. Будучи напитанным огненной маной, этот магический предмет излучал жар и часто использовался в походах вместо костра. Особенно если нужно было скрыть своё присутствие, так как огонь было видно в темноте, а дым от костра позволил бы определить местоположение ещё и днём.

Хотя был у этих штук и заметный минус – еду на кристалле приготовить невозможно. А вот для того, чтобы согреться или просушить одежду, эти кристаллы подходили идеально.

– Могу я сесть рядом? – спросила Де'Жориньи Венера, которая, несмотря на то, что путешествовала в импровизированных носилках, закреплённых на спине у Багровой росы, выглядела хуже всех. И это было неудивительно, учитывая, что в подобных суровых условиях ей приходилось бывать в первый раз.

– Да, – спокойно ответил здоровяк и подвинулся, уступая младшей Сервантес немного места.

А ведь она специально не села рядом с Де'Аламиком, который был ближе к кристаллу, а значит, и тепла возле него было больше. И тому была причина.

Пересмешник люто ненавидел всех иллерийцев, и я был уверен, что Венера уже не раз могла это прочувствовать. Причём на собственной шкуре. Тот же Де'Жориньи, который тоже большую часть своей жизни воевал против её государства, был куда как более толерантен. Как, собственно, и Жумельяк, что было ещё удивительнее, учитывая, кем в Галларии был его отец.

– Спасибо, – робко произнесла Венера и села на самый краешек предоставленного ей пространства, после чего протянула замёрзшие руки к кристаллу.

Пересмешник нахмурился, но, поймав на себе мой взгляд, просто что-то буркнул себе под нос и промолчал.

Ладно, ничего. Скоро я обменяю Венеру на необходимые мне ресурсы – и можно будет раз и навсегда закрыть этот вопрос.

Вот только сначала нужно выиграть войну против самого сильного друида и его племени…

– Господин. – Ко мне подошёл Фредерик, который выглядел весьма обеспокоенным.

– Что случилось? – спросил я дворецкого, и тот поставил возле моих ног ведро.

Я заглянул внутрь и увидел внутри огромную пиявку размером с кошку, угольно-чёрное тело которой блестело в ведре.

– Это мне принесла одна из ваших жён, – тем временем заговорил Фредерик. – И судя по всему, предполагается, что я должен этим как-то накормить остальных! – пожаловался он на добычу Иных. – При этом я не могу даже развести костёр. Мы что, должны есть это сырым?! – возмущённо спросил мой слуга, и я улыбнулся, после чего вновь посмотрел на огромную пиявку, брюшко которой вроде пошевелилось.

«Мне что, показалось?» – подумал я, после чего присел и перевернул существо внутри ведра кверху брюхом, которое, к слову, оказалось гораздо более светлым.

Хм-м, интересно. Моё внимание сразу же привлекла передняя присоска, которая была небольшой, но при детальном рассмотрении оказалось, что она скрывала в себе три небольших челюсти с микроскопическими крючкообразными зубами.

Такие, если вцепятся, точно не отпустят.

Помимо этого, у этой большой пиявки была и задняя присоска, которая отличалась от передней. Она была гораздо крупнее и, судя по всему, нужна для того, чтобы закрепиться на любой поверхности.

Челюстей с зубами, по крайней мере, у неё не было.

А ещё, пока разглядывал пиявку, убедился в том, что мне не показалось, что брюшко шевелится.

Использовав магическое зрение, сразу понял почему.

Я огляделся по сторонам и нашёл глазами Принявшую разложение. Помахав ей рукой, привлёк её внимание, после чего подозвал к себе.

– Я так понимаю, это наш перекус? – усмехнулся я, кивая на содержимое ведра.

– Да, – кивнула она. – Это очень питательно. – В её руках появился нож, а затем она вспорола им брюхо пиявки, и та исторгла из себя множество небольших – с ладонь длиной – детёнышей, которые были более светлого цвета, нежели их мать.

Недолго думая, Принявшая разложение схватила горсть из них и, не задумываясь, поднесла ко рту и съела.

– Это вкусно, – прожевав их, ответила она.

Думаю, подобное зрелище многих могло повергнуть в шок, но я за свою жизнь, видел вещи куда более страшные и противные, поэтому и бровью не повёл.

Фредерик выругался, но его солдатской выдержки хватило, чтобы остаться рядом и наблюдать весь процесс.

– Не попробуешь? – спросила меня жена и хитро прищурила глаза.

Это была явно какая-то её проверка, поэтому я без каких-либо проблем схватил одного из детёнышей пиявки.

«Почему бы и нет», – подумал я и спокойно откусил от него половину.

Были у меня миссии, когда я ел в джунглях вещи и похуже, а это считай чистая энергия, причём как в физическом плане, так и в магическом, ибо, как и сама пиявка, её детёныши тоже были магического происхождения. На вид эти штуки были куда хуже, чем на вкус.

– Господин… – Фредерик изумлённо посмотрел на меня.

– Всё нормально, – спокойно ответил ему. – На вкус что-то среднее между рыбой и курицей, – добавил я. – Если посолить или поперчить, будет вполне съедобно. Только не уверен, что кто-то будет это есть, поэтому раздай всем вяленую говядину. Всем нужно поесть, чтобы восстановить силы, – приказал я дворецкому, и тот кивнул.

Я же посмотрел на жену.

– Я ведь уже ел их, да? Просто они были приготовлены.

– Верно, – кивнула она. – Я так понимаю, человеки это есть не будут? – Я отрицательно покачал головой. – Хорошо, тогда мы заберём, – произнесла она и, взяв ведро, вместе с Багровой росой удалилась.

Я же, проводив их взглядом, покачал головой.

Видимо, укрепить доверительные отношения между Иными и людьми будет куда сложнее, чем я предполагал…

Глава 6

– Люк, как я рад тебя видеть! – радостным голосом произнёс Избранник Угла, когда мы подошли к поселению его племени.

При этом, судя по количеству Иных, которых я сейчас видел, встречать наш небольшой отряд вышло чуть ли не всё племя.

Друид подошёл ко мне и сразу же протянул чашу, от которой исходило тёмно-фиолетовое испарение.

Я использовал магическое зрение – и каким же было моё удивление, когда оказалось, что это никакая не отрава.

– Спасибо, – поблагодарил я, принимая дар обеими руками, ибо чаша была довольно большой.