История русской власти

И.В.Сталин почитал и Опричнину, и Иоанна Грозного, и даже велел снять про царя фильм, хотя вторую серию забраковал. Советский историк, профессор МГУ, выходец из известной купеческой семьи С.В.Бахрушин умудрился выпустить два издания своей книги «Иван Грозный» в годы Великой Отечественной войны – в 1942 и 1945 годах (рукопись второго издания была сдана в Госполитиздат во время войны и вышла в свет через месяц после Победы). Бахрушин оправдывает жестокость Иоанна Грозного, считает, что часть вины за его жестокость следует возложить на бояр, акцентирует внимание на победах Иоанна, которые привели к укреплению Русского государства, считает его умнейшим стратегом и блестящим литератором.

Н.И.Костомаров считает, что за внешним грозным обликом Иоанна IV скрывалась элементарная трусость, которая и накладывала отпечаток на его действия. Он струсил перед ханом Девлет-Гиреем, когда тот напал на Москву и разорил ее. Он струсил перед Стефаном Баторием, когда послал послов унижаться перед победившим Стефаном. Он струсил перед судом Божьим, когда послал в монастыри поминовения по им же убитым людям. Он был человеком крайностей: надменным и заносчивым, когда все получалось, и совершенно падал духом, когда все рушилось.

Опричнина в широком смысле слова есть Ивангоф – царский двор нового образца. Это система власти, включающая особый отряд царских блюстителей порядка и безопасности, и земли, которые этот отряд должен был очистить от скверны. Даже в условиях жесткой авторитарной самодержавной власти государь нуждался в коллективном органе. Если он не мог опереться на Боярскую Думу, он должен был опереться на другой коллективный орган. Им стала Опричнина,

Сама идея очищения земли от скверны стара, как мир. Предшественниками опричников были тамплиеры с их благородной миссией освобождения святого Иерусалима от антихристов. И те, и другие были рождены благими идеями. Но, почувствовав силу, понаделали много бед и плохо кончили.

Как пишут современники, Иоанн Васильевич был одновременно и доверчивым и недоверчивым человеком. В силу особенностей своего характера, он передал опричникам слишком много полномочий. Поначалу бояре из ближнего окружения сочли, что создание опричнины – следствие усилившихся недоверчивости и подозрительности царя, решили, что крепкий отряд телохранителей избавит Иоанна от недоверчивости и подозрительности, и жить всем станет легче. Вышло наоборот. Расправившись с Московской оппозицией, государь посчитал двадцать российских городов вотчинами неблагонадежных московских бояр, объявил своей собственностью, то есть Опричниной, и назначил в эти города 1000 опричников.

Старой власти он повелел уехать в отдаленные поместья «с голыми руками, с женами и детьми пешими», новой власти – навести порядок. В самой Москве он объявил собственными несколько центральных улиц со слободами. Не вошедших в Опричнину бояр повелел с этих улиц выселить, а записанным в царскую тысячу разрешил на этих улицах поселиться и навести порядок, предоставив при этом неограниченную власть. Все остальные земли стали Земщиной. Так Русь и Москва оказались поделенными на Опричнину и Земщину.

По-прежнему не желая жить среди кремлевской старины и предательства, царь построил новый дворец за кремлевскими стенами, между современными улицами Воздвиженка, Моховая, Никитская и Романов переулок. Окружил его высокими каменными стенами, и переехал из Теремного в новый Опричный дворец. Здесь и жил в перерывах между наездами в Александровскую слободу.

Увидев испачкавшегося сына, мать обычно говорит: «Иди умойся и потри руки мылом как следует, да только до дыр не дотри». Иоанн перестарался. Очищая землю русскую, он дотер до дыр. Упоенные властью, вошедшие в состав тысячи дети боярские и простолюдины, всем сердцем возлюбили милостивого царя, возненавидели всех окружающих и принялись ретиво наводить порядок, как в Москве, так и по всей России. Вскоре их число увеличилось до шести тысяч. Возможно, их было гораздо больше.