Наследие тёмного леса

И тогда мир перевернулся.

Лея почувствовала, как земля уходит из-под ног, как воздух становится слишком густым для дыхания. Эту песню она знала. Знала каждое слово, каждую интонацию, каждый переход от ноты к ноте.

Не разумом – сердцем. Не памятью – костями.

Мурашки побежали по ее коже, поднимаясь от самых пяток до макушки. В голове всплыли образы: мягкое свечение ночника, запах материнских духов, ощущение теплых рук, гладящих волосы. И этот голос – нежный, любящий голос, который пел ей эту же мелодию каждый вечер.

– Нет, – выдохнула она, чувствуя, как дрожат коленки. – Это не может быть правдой.

– Лея? – Мила посмотрела на нее с беспокойством. – Ты знаешь эту песню?

Лея не могла ответить. Не могла даже дышать. Воспоминания обрушивались на нее лавиной: мама сидит на краю кровати, склонившись над дочерью. Ее голос, такой родной и знакомый, поет эту странную, завораживающую мелодию. Теплая рука гладит волосы, прохладные губы касаются лба.

– Это была моя колыбельная, – прошептала Лея, чувствуя, как голос срывается. – Мама пела мне ее каждый вечер, пока мне не исполнилось семь лет. А потом… потом она перестала. Сказала, что я уже слишком взрослая для колыбельных.

Но теперь Лея понимала. Мама не просто перестала петь колыбельные. Она перестала готовить дочь к ее предназначению.

Анна резко подняла голову, и в ее глазах зажегся огонек узнавания.

– Как звали твою маму? – голос звучал хрипло.

– Елена. Елена Крестова.

– О боже, – выдохнула Анна, прижимая руку к сердцу. – Елена из рода Крестовых. Мама рассказывала о них. Они были сильнейшими среди Хранителей. Их линия считалась самой чистой, самой могущественной.

Лея почувствовала, как мир окончательно теряет стабильность. Все детство рассыпалось на кусочки и складывалось заново, в совершенно другую картину. Образ матери – нежной, спокойной библиотекарши – трещал по швам, открывая что-то совершенно иное.

– Моя мама была библиотекарем, – слабо возразила она, цепляясь за последние остатки привычного мира. – Самым обычным человеком. Она никогда не говорила ни о какой магии, ни о лесе…

– А как она умерла? – тихо спросила Анна.

И тут Лея поняла, что не знает ответа на этот вопрос.

Официальная версия была проста – автомобильная авария. Мама поехала в соседний город по работе и не вернулась. Но теперь, когда Лея пыталась вспомнить детали, она понимала, что деталей-то и не было.

Никого не было на похоронах – только она, папа и два незнакомых человека от библиотеки. Гроб был закрыт. Папа сказал, что из-за тяжести травм, но теперь это казалось странным. А еще папа никогда не говорил о том, что именно случилось. Какая авария, где, при каких обстоятельствах.

Всякий раз, когда маленькая Лея задавала вопросы, он начинал плакать и говорил: "Не сейчас, дочка. Когда подрастешь, я все расскажу." Но время шло, а рассказа так и не последовало.

– Я не знаю, – призналась она, и эти слова прозвучали как приговор. – Папа сказал, что авария. Но он никогда не рассказывал подробности.

– Потому что никакой аварии не было, – голос Данила заставил всех обернуться.

Он стоял чуть в стороне, и выражение его лица было таким мрачным, что у Леи перехватило дыхание. В его серых глазах читалась боль – старая, глубокая боль, которую он носил в себе долгие годы.

– Данил, – начала она, но он покачал головой.

– Пора рассказать правду. – Он медленно подошел ближе, и с каждым его шагом воздух становился тяжелее. – Лея, твоя мать не погибла в автокатастрофе. Она пришла в лес. В последний раз.

– Что ты имеешь в виду?

Данил остановился перед ней, и Лея увидела в его глазах не только боль, но и что-то еще. Вину. Понимание. Сочувствие человека, который сам потерял кого-то в этих зеленых глубинах.

– Хранители не умирают от старости, – тихо сказал он, и каждое слово было как удар. – Когда их сила начинает ослабевать, когда они больше не могут поддерживать печати в одиночку, лес зовет их. Зовет в последний путь.

Лея почувствовала, как ноги подгибаются. Мир качнулся, и она бы упала, если бы Данил не подхватил ее под руки.

– Откуда ты это знаешь? – прошептала она.

Данил медленно кивает. "Твоя мать была сильнейшей из них. И лес забрал ее."

Глава 9

Данил

Он не спал всю ночь. После того как правда о матери Леи вырвалась наружу, в лагере воцарилась тяжелая тишина. Каждый переваривал полученную информацию по-своему, но Данил видел, как это знание меняет Лейю изнутри. Она сидела у костра до самого рассвета, глядя в огонь невидящими глазами, и он чувствовал исходящую от нее боль как физическую тяжесть в груди.

Теперь, на пятое утро их пребывания в лесу, он наблюдал, как она механически собирает рюкзак. Движения резкие, злые – она швыряла вещи в рюкзак так, словно они были виноваты во всех ее бедах.

– Лея, – осторожно позвал он.

Она даже не подняла головы.

– Что еще ты от меня скрываешь? – голос прозвучал глухо, но в нем чувствовалась сдерживаемая ярость. – Может, расскажешь, что мой отец тоже был каким-нибудь мифическим существом? Или что я сама – не человек?

– Ты человек, – твердо сказал Данил. – Просто… особенный.

Лея резко обернулась, и он увидел в ее карих глазах такую боль, что сердце сжалось.

– Особенный, – повторила она с горечью. – Всю жизнь я думала, что знаю, кто я такая. Обычная девушка из обычной семьи. А теперь выясняется, что моя мать была… была…

– Героиней, – тихо закончил он. – Женщиной, которая жертвовала собой ради защиты других.

– Женщиной, которая бросила свою семь лет назад дочь! – взорвалась Лея. – Которая предпочла лес собственному ребенку!

– Она не выбирала, – Данил сделал шаг к ней. – Лея, пойми…

– Не подходи ко мне, – оборвала она, отступая. – Я устала от твоих объяснений. Устала от того, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама.

Остальные члены группы наблюдали за их перепалкой с осторожным молчанием. Мила выглядела растерянной, Анна – виноватой, София делала заметки в блокноте. Сергей пытался что-то измерить своими приборами, но безуспешно – энергетические всплески от Леи сбивали все показания.

– Идем, – коротко бросил Данил. – Чем дольше мы стоим, тем больше времени теряем.

Тропа, которую показала им Мила, была едва заметной – скорее ощущением, чем видимой дорогой. Деревья здесь росли по-особенному, образуя естественный коридор, но что-то в их расположении казалось неправильным. Слишком симметричным. Слишком продуманным.

Данил шел впереди, но все его внимание было сосредоточено на Лее, которая упрямо держалась в хвосте группы. Он чувствовал ее гнев как физическое присутствие, и этот гнев усиливался с каждым шагом вглубь леса.

Первые признаки того, что что-то идет не так, появились через час ходьбы. Воздух стал густым, вязким, словно перед грозой. Но небо было ясным, а ветра не было вообще. Листья на деревьях замерли в неестественной неподвижности.

– Данил, – позвала София. – Здесь что-то странное. Температура падает, но локально. Только вокруг нас.

Он остановился, прислушиваясь. Лес молчал. Даже насекомые замолкли, а птицы исчезли, словно их никогда здесь не было.

– Мила, – обратился он к девушке. – Что ты чувствуешь?

Мила стояла посреди тропы, закрыв глаза и слегка покачиваясь, словно слушала неслышимую музыку.

– Он наблюдает, – прошептала она. – Лес наблюдает за нами. И он… он сердится.

– На кого? – спросил Ярослав, инстинктивно сжимая рукоять ножа.

– На нее, – Мила открыла глаза и посмотрела на Лейю. – Он сердится на нее за то, что она отрицает свое наследие.

Данил обернулся. Лея стояла в нескольких метрах от группы, и вокруг нее воздух мерцал, словно от жара. Но не от тепла – от чего-то более опасного.

– Лея, – позвал он. – Возвращайся к нам.

– Зачем? – ее голос прозвучал странно, эхом. – Чтобы вы могли рассказать мне еще одну ложь о моей жизни?

Данил почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Что-то было не так с ее голосом. Не так с тем, как она стояла. Слишком прямо, слишком неподвижно.

– Лея, – повторил он, медленно двигаясь к ней. – Что ты видишь?

– Я вижу правду, – ответила она, и ее глаза сверкнули каким-то внутренним светом. – Я вижу, кто ты на самом деле.

Данил замер. В ее взгляде было что-то, что заставило его сердце пропустить удар. Не узнавание – что-то более темное. Страх. Ненависть.

– Лея, это не ты говоришь, – сказал он как можно спокойнее. – Лес воздействует на твое сознание.

– Лес открывает мне глаза, – возразила она, делая шаг назад. – Ты использовал меня с самого начала. Привел сюда не ради детей, а ради собственных целей.

Это было правдой. Частично. Данил действительно использовал поиски пропавших детей как предлог, чтобы попасть в глубину леса. Но теперь эта правда, искаженная магией леса, превращалась в оружие против них обоих.

– Да, – честно сказал он. – Я использовал поиски как предлог. Но не тебя. Никогда тебя.

– Лжец, – прошипела Лея, и воздух вокруг нее сгустился еще больше. – Ты знал, кто я такая, еще до нашей встречи. Знал о моих способностях. Именно поэтому выбрал меня для этой экспедиции.

Это тоже было правдой. Данил искал Хранителей по всей округе, и когда услышал рассказы о странных происшествиях, которые случались рядом с Леей, понял, что нашел то, что искал.

– Лея, послушай меня, – начал он, но она перебила:

– Нет. Я слушала тебя слишком долго. – Она подняла руку, и Данил увидел, как вокруг ее ладони закружились серебристые искры. – Теперь моя очередь говорить.

Магия ударила в него как физическая сила, отбросив на несколько метров назад. Данил упал, ударившись спиной о дерево, и почувствовал вкус крови во рту.

– Лея! – закричала Анна, но Мила удержала ее.

– Не подходите к ней, – предупредила девушка. – Сейчас это не она.

Данил поднялся на ноги, игнорируя боль в ребрах. Лея стояла в центре серебристого вихря, и ее лицо было искажено яростью, которая казалась слишком древней для ее возраста.

– Ты думаешь, я не понимаю? – говорила она, но голос звучал как эхо из глубокой пещеры. – Ты ищешь способ освободить ее. Свою сестру. И готов пожертвовать мной ради этого.

– Это неправда, – выдохнул Данил.

– Правда! – взорвалась Лея. – Ты думаешь, я не чувствую? Лес показывает мне твои истинные намерения. Ты готов отдать меня ему в обмен на Алену!

Магическая сила усилилась. Деревья вокруг начали трещать, их ветви изгибались под давлением неведомой силы. Данил понял, что если не остановит это сейчас, Лея может не только себя уничтожить, но и всех остальных.

Он сделал шаг вперед, прямо в эпицентр магического вихря.

– Лея, – крикнул он сквозь рев энергии. – Если я действительно хотел бы пожертвовать тобой, то сделал бы это уже давно!

Серебристые искры обожгли ему лицо, но он продолжал идти к ней.

– Если бы я видел в тебе только инструмент, то не стал бы защищать от Сергея! Не помогал бы справляться с проявлениями силы!

Еще шаг. Магия била в него волнами, каждая из которых была как удар молнии.

– И уж точно не чувствовал бы к тебе того, что чувствую!

Это остановило ее. Серебристый вихрь дрогнул, на секунду ослабев.

– Что? – прошептала Лея, и в ее голосе впервые за последние минуты послышались человеческие интонации.

Данил воспользовался этой секундой замешательства. Бросившись вперед, он прорвался сквозь магический барьер и схватил Лейю в объятия.

Мир взорвался болью. Энергия, которую она излучала, обожгла его насквозь, каждая клетка тела кричала от агонии. Но он не отпускал ее, прижимая к себе изо всех сил.

– Лея, – шептал он ей в волосы. – Вернись ко мне. Это не ты. Это лес говорит твоими устами.

Она дрожала в его руках, словно боролась с чем-то внутри себя.

– Данил, – выдохнула она. – Я… я не могу отличить, где мои мысли, а где его.

– Тогда слушай мое сердце, – сказал он, прижимая ее голову к своей груди. – Оно не лжет.

Магическая буря постепенно стихала. Серебристый свет тускнел, воздух становился менее плотным. Лея обмякла в его руках, и он почувствовал, как ее собственное сердце бьется в унисон с его.

– Он показывал мне образы, – прошептала она. – Как ты планируешь предать меня. Как используешь мою силу, чтобы добраться до сестры, а потом избавляешься от меня.

– Это были ложные видения, – сказал Данил, поглаживая ее волосы. – Лес умеет играть на наших страхах.

– Но в них была частица правды, – подняла она голову, глядя ему в глаза. – Ты действительно ищешь сестру. И действительно знал о моих способностях.

– Да, – честно признался он. – Но это не значит, что я собираюсь причинить тебе вред.

Лея изучала его лицо долгим взглядом.

– Тогда почему ты привел нас сюда? Зачем тебе нужно Сердце леса?

Данил колебался. Полная правда могла разрушить то хрупкое доверие, которое существовало между ними. Но ложь – разрушила бы его точно.

– Потому что моя сестра не просто пропала, – наконец сказал он. – Ее забрал лес. И единственный способ ее вернуть – добраться до Сердца и заключить сделку.

– Какую сделку?

– Обмен. Жизнь за жизнь. Душа за душу.

Лея отстранилась от него, но не отпустила его руки.

– Чью жизнь ты собираешься предложить в обмен?

– Свою, – ответил Данил без колебаний.

Что-то изменилось в ее взгляде. Страх сменился удивлением, удивление – пониманием.

– Ты готов умереть ради сестры?

– Готов.

– А я? – тихо спросила она. – Что со мной будет, если ты умрешь?

Данил почувствовал, как что-то сжимается в груди. Этот вопрос он задавал себе каждую ночь с тех пор, как понял, что чувствует к ней больше, чем должен.

– Я не знаю, – честно ответил он. – Я думал только о том, как спасти Алену. Но теперь…

– Теперь что?

– Теперь я понимаю, что не хочу причинять тебе боль. Даже ради сестры.

Лея смотрела на него так пристально, словно пыталась заглянуть в душу.