Доброта спасёт мир?

Оценив позицию, Серый похвалил место и его обустройство и ещё раз отправил всех за дровами. Костерок стоило поддерживать всю ночь, а значит нужны запасы. После того, как походный ужин был готов, он решил обсудить пройденное и планы:

– Вот первые полдня позади. Какие будут соображения?

– Полёт нормальный, – попытался отшутиться Шурик, собирая остатки бодрости.

– Ёж, птица гордая, пока не пнёшь не полетит, – съязвила Дина.

– Да у нас тут прям стенд-ап концерт, – усмехнулась Рыбка.

– О, тает лёд, – не унывал парень, пропустив остроты мимо ушей, – я думал ты из тех, кто говорит строго по делу и просто так слова не вытянешь.

Рыбка лишь неопределённо пожала плечами и продолжила тему, с которой всё началось:

– До Грушного мы дойдём. Это не сложно. Я буду идти немного медленнее, чтобы никто ничего не пропустил. А дальше то что?

– Хороший вопрос, – уже привычно похвалил девушку Серый, – наш первый поход будет максимально ознакомительным. Если удастся его окупить найденными артефактами, то будет прекрасно. Но главные цели: остаться живыми и здоровыми, разведать обстановку, разработать алгоритмы дальнейших походов с максимальной эффективностью и безопасностью. Если это вообще возможно.

– Думаю, желающих фармить Зону хоть жопой ешь, но что-то мне подсказывает, что заметки в журналах и реальность серьёзно различаются, – заметил Шурик.

– Очевидно, – согласилась Дина.

Командир тоже кивнул.

– Да, иначе мы бы уже в этих местах начали сталкиваться с искателями лёгкой наживы. Но, то ли Батька бдит, то ли там далеко не Клондайк. Да и Аляска была той ещё катастрофой с точки зрения шансов разбогатеть. Тех, кто там поднялся были буквально единицы. Зато тех, кто остался в тех землях навечно, в лучшем случае по-человечески похороненным – тысячи. Хотя, конечно, прогресс не стоит на месте. Не только в части экипировки, но и в технологиях организации процессов. Так что будем посмотреть. Но если у кого-то появится какая-то важная информация – говорите сразу. Мы планируем сформировать устойчивую и эффективную команду для фарма, как ты выразился, Зоны. И вы все находитесь при её зарождении. Так что сперва живыми выберемся, а позже разберёмся.

– Значит идём в Грушное, осматриваемся, греем уши там, где их не отрывают за это, собираем информацию, анализируем её и идём в Зону на осмотр флоры и фауны, так? – подытожила Дина.

– В общих чертах. Заодно смотрим, где можно сделать дислокацию, чтобы далеко от Зоны не уходить. Ладно. Планы обговорили, а теперь спать. Надеюсь, у всех спальники с собой?

Никто не отреагировал и все занялись обустройством ночлега. Первыми вызвались дежурить Серый и Дина. Они вполголоса говорили много и ни о чём, пока даму не сменил Шурик. В итоге ночь прошла спокойно, как и последующий день, к исходу которого они вышли к городку Грушное.

Впереди, закрывая весь горизонт неестественным лиловым отсветом в лучах вечернего Солнца, заходящего за спиной, колыхалась стена купола Зоны.

Глава 04

Деревня Грушное, ещё каких-то пять лет назад была забытой всеми дырой. Википедия тогда скупо сообщала, что по состоянию на 2021й год в ней живут 67 человек. И это при том, что первое упоминание о нём было почти 300 лет назад. Но жизнь тут практически остановилась сразу. Небольшое оживление в двадцатом веке в виде кирпичного заводика закончилось вместе с распадом Союза. И всё. Началось время угасания и упадка. Сгинула бы деревенька во мраке истории, если б не Зона! Вот уж действительно, кому война, а кому мать родна: селение оказалось почти на границе, особенно после того, как аномальное образование третий раз расширилось. Теперь до купола и вовсе идти было несколько сот метров.

Такая близость «населённика» к Зоне не могло пройти для него незаметно – на месте умирающего села был бурлящий городок, с десятками разномастных домов, мотелей, разной степени паршивости и большой клуб-бар-притон-муниципалитет который своими тремя этажами высился над всеми строениями. В вечерней атмосфере разливались крики, доносящиеся оттуда аж до самой окраины, перемешанные с громкой музыкой, приправленной модными битами.

На въезде был довольно разгильдяйски оформленный блок-пост. Не смотря на близость войны и Зоны, тут никто, похоже, всерьёз не воспринимал опасность даже в теории. Три бойца в тельняшках и с пивом в руках стебали четвёртого, который колдовал над мангалом.

Мясо на решётке выглядело, мягко говоря, подозрительно. Вечерние сумерки и дым не позволяли разглядеть что именно там жарилось, но дым от мангала разносил аромат, который одновременно вызывал аппетит и лёгкую тревогу.

– Слышь, Паштет, – начал первый боец, который явно был самым разговорчивым в этой компании, – ты уверен, что это вообще можно есть?

– Это кабан, – коротко ответил тот, перевернув закрытую решётку, в которой и был зажат будущий «шашлык».

– Кабан, говоришь? А чё он перед смертью тебе сделал? – второй, решил подыграть первому в таком сложном деле, как стёб.

Паштет бросил на него взгляд, полный презрения:

– Вопросы идиотские задавал и думал, что умеет шутить.

Паштет вздохнул, бросил щипцы и повернулся к остальным:

– Может, хватит вам языками трепать? Лучше бы угля ещё принесли. Эти скоро прогорят, а у нас ещё один подход будет.

– Дрова? – протянул первый, делая вид, что задумался. – А может, вместо дров бросим Шампуня?

Третий боец, Шампунь, услышав своё имя, поднял палец:

– Эй, с чего это сразу меня? Вы в прошлый раз меня в костёр уже спихнули по пьяне! До сих пор волосы не растут!

– Да у тебя и до этого их не было, – парировал второй.

Шампунь обиженно отвернулся:

– Слышь, Валет, тебе напомнить, почему у тебя погоняло такое?

Паштет вмешался, глядя на него с ехидной улыбкой:

– Я думаю и так все помнят, как его Дама побила. А если он стал бы артефактом, то его точно назвали бы «Пенопласт». Лёгкий, хрупкий и бесполезный.

– Смешно, – буркнул Валет, скрестив руки.

Тут первый боец указал на мангал:

– Паштет, а ты точно уверен, что это кабан? Оно не начнёт нас преследовать, когда остынет?

Паштет скептически поднял бровь:

– Если начнёт, то оно будет не хуже вас троих.

– Ну ладно, мужики, хорош гнать на повара, – миролюбиво проговорил первый. – Если умрём, так хоть сытыми.

– Идите вы к аномалии, – бросил Паштет и, не обращая внимания на смех, выложил готовое мясо на тарелку.

– Мило тут у вас, – решил подать голос Серый. Его группа уже несколько минут наблюдала за сценой приготовления полевого ужина, а вояки даже не думали обращать внимания на его небольшую группу, даже не смотря на то, что все в ней были при оружии, которое не скрывалось.

– И не говори, братуха, – сказал первый из них, принимая от Паштета свою часть еды и передавая взамен ему мешок с углями. – Какими судьбами тут? Туризм? Пострелять дичь решили или сразу хардкор, в центр Зоны направляетесь?

– А отвечать обязательно? – поинтересовалась Дина.

– Ой, хватит вам ершиться. То, что мы с вами по-человечески разговариваем и выглядим не по форме, конечно, даёт вам право отвечать по-свойски, но ведь мы вполне можем и задержать вас до выяснения. Но это не нужно ни вам ни нам. Так что не усложняйте, а просто ответьте на формальные вопросы и идите, хоть в бар, хоть в Зону, хоть куда, – спокойно обозначил ситуацию тот, не стесняясь при этом жевать мясо, – а кроме того не получите важную информацию.

Серый укоризненно посмотрел на девушку, та покорно приподняла ладони, мол «поняла, зря встряла». После чего кратко изложил планы:

– Мы на разведку. Посмотреть что и как на местности. Правду говорят про эти места, али брешут. А что за информация?

– Разумно, – согласился вояка, – сержант Стрельцов я, но тут меня все Стрельцом зовут. Ты схватываешь быстро, а то обычно слышат то, что хотят, а не то, что я говорю. Всё в Зону торопятся, или в бар. В общем к костлявой побыстрее.

Не смотря на максимально расслабленную атмосферу, командир блокпоста, а то что это был именно он, сомнений не было, сохранял необходимый баланс легкомыслия и внимания за обстановкой. Группу он заметил издали, но т. к. та шла не таясь, озираясь по сторонам, не увидел причин напрягаться.

– Если нужен бар, бабы или развлечения, идите по прямой. Не промахнётесь. Если ночлег – выбирайте любой клоповник по выбору. Они тут все одинаковы, только цены разные. Ну а если проблемы какие – идите сюда, разберёмся как следует, накажем кого попало. Теперь по информации. Соберётесь в Зону – идите через блокпост. Он там, на юго-запад от нас, прям на границе с Зоной. Вот там надо будет отметиться не так, как тут. Бумаги подписать. Немного, но надо. Вход и выход из зоны надо обязательно отмечать на блок-посту. Там же плату нужно будет внести на выходе: один артефакт с доказанными свойствами из списка. Можно, конечно выйти и не через него, но это уже уголовка. Со всеми смягчающими может и выйти 10, но обычно 15 лет. А если ещё и не отметиться перед входом, то от 20 до пожизненного. Вот и подумайте, нужна вам такая экономия или нет. И готовы ли вы пойти в Зону, ведь в вашем случае нужно минимум 4 артефакта вынести, чтобы в ноль выйти. Иначе штраф. И там уж как договоритесь. Могут вообще не выпустить. И не надейтесь, что вас не заметили – дроны уже давно вас срисовали, личности ваши установлены. На этом всё.

Серый кивнул, изобразив одновременно принятие информации и благодарность, после чего молча махнул рукой вперёд и все четверо отправились в сторону шума доносящегося из центра посёлка. Впрочем, шли они недолго и до намеченной цели не дошли, потому как их внимание привлёк дед, сидевший на лавочке у одного покосившегося домика. Хрестоматийный дед: шапка ушанка, как у героя “Падал прошлогодний снег”, балалайка да полупустая бутыль мутной жидкости составляла ему компанию, находясь на той же скамейке, что и он восседал. Группа решила сделать вид, что не видит местного пьянчугу, как тот бодро ударил по струнам:

Эх, яблочко,

Да куда котишься?

Ко мне в рот попадёшь

Да не воротишься!

И совершенно трезвым голосом подытожил: “Столетию НЭПа посвящается!”

А затем, сделав паузу, обратился к проходящим мимо: “Мир вам, путники!”

Не ответить было уже как-то не по-людски, поэтому Серый остановился и произнёс: “И тебе, Отец, доброго вечера”, думая при этом, с чего вдруг к ним обратились. Вечер, лиц не видно, идут люди с оружием, старик не пьян, хоть и выпил. Зачем к себе привлекать внимание?

Впрочем, игнорируя странность происходящего, дедуля со звяком прислонив к лавке инструмент, бодро встал, потянулся и позвал всех к себе приглашающим жестом руки. Пришлось идти. А тот не стал дожидаться, открыл калитку и ушёл в дом, оставив двери открытыми, предлагая удивлённым людям последовать за ним или продолжать свой путь, размышляя над тем “что бы это такое могло бы быть?” И Серый, поразмыслив, кивнул в сторону калитки, поймал глазами взгляд Рыбки, кивнул и пошёл в дом, показывая остальным пример.

Старый дом выглядел так, словно его хозяин давно оставил это место, а сама природа решила взять его под своё крыло, но явно без заботы. Серая обшивка, некогда крашеная, облезла, оголив трухлявые доски, которые местами торчали под углом, будто протестуя против силы тяжести. Крыша, покрытая ржавым железом, прогнулась в нескольких местах, и казалось, что она только чудом не обрушилась.

Кривой дымоход гордо возвышался над всем этим архитектурным бедствием, издавая странные скрипучие звуки на ветру, как будто жалуясь на свою судьбу. Из одного окна торчала тряпка, напоминавшая флаг капитуляции, а другое окно было забито криво прибитыми досками, сквозь которые пробивался бледный свет, будто из другого мира.

Крыльцо дома хранило особое очарование: лестница вела к перекошенной двери, но половина ступенек отсутствовала, а те, что остались, шатались так, что от одного взгляда на них хотелось поискать обходной путь. Саму дверь с трудом можно было назвать дверью – это было что-то среднее между рухлядью и произведением абстрактного искусства.

В доме при этом явно теплилась жизнь: он скрипел, стонал и тихонько потрескивал, будто ворчал на сталкеров за то, что они осмелились нарушить его многолетнюю изоляцию. Изнутри он выглядел ещё хуже, чем снаружи. Стены были покрыты слоем копоти и грязи, который не удосужились стереть с прошлого века. Потолок с обнажёнными балками был настолько низким, что всем, кроме Рыбки приходилось пригибаться. В углу стояла старая печка, выглядевшая так, словно она уже давно ушла в отставку.

Зайдя в то, что условно можно было бы назвать прихожей, Серый опять посмотрел на девушку, а та одними губами произнесла “что-то тут не так” и повертела пальцами над головой “смотрим вокруг, внимательно”. Дина и Шурик кивнули, а последний так и вовсе начал снимать с плеча мосинку, но был остановлен жестом командира. Все продолжили просто осматриваться, сохраняя бдительность.

На стенах висели потускневшие от времени жёлтые фотографии, запечатлевшие людей, чьи лица давно потеряли чёткость. Пол был покрыт трещинами, и при каждом шаге доски скрипели так громко, что казалось, будто они вот-вот взовьются в воздух и расколются надвое. В центре комнаты стоял тяжёлый стол, покрытый заплатками клеёнки, которую редко использовали по назначению.

Сам старик, живущий в этом доме, производил впечатление живого памятника времени. Его лицо было испещрено глубокими морщинами, которые напоминали карту сложной и, очевидно, непростой жизни. Густая, спутанная борода падала почти до пояса, местами потемневшая от копоти. Его глаза, несмотря на возраст, были живыми и пронзительными, словно он мог видеть больше, чем позволяла обычная логика.

На старике был изношенный, но явно тёплый халат с пятнами непонятного происхождения (и когда только успел надеть?), а на ногах – стоптанные лапти, которые казались слишком велики даже для его крупных ступней. Старик сидел в огромном кресле, которое выглядело так, словно само было свидетелем ещё первого взрыва на ЧАЭС. Он неспешно крутил в руках странный предмет, напоминающий термос.

– Чего стоите? – проскрипел он, не поднимая глаз. – Мебели для вас, может, тут и не осталось, но пол ещё держится. Или вам ковёр постелить? Хотя… вона табуретки есть и лавка должна выдержать. Ну, хотя бы и одного. Седайте, в ногах правды нет.

Голос старика был глубоким, с лёгкой хрипотцой, и в нём сквозила явная насмешка.

– Как ты тут живёшь? – осторожно спросил Серый.

– А вы-то кто? Туристы? Или очередные романтики, которые решили, что Зона – это курорт? – Словно не услышав вопроса, в свою очередь спросил дед.

Шурик хотел что-то сказать, но Дина перебила:

– У тебя тут, дед, не слишком уютно. Ты, случаем, не того… не мутировал ещё?

Старик хрипло рассмеялся, кашлянул и добавил:

– Я, может, и мутировал, но в отличии от вас, у меня хотя бы мозги остались. Ну что, зачем пожаловали? Артефактов вам, небось, подавай?

– А если подавай? – парировал Серый, решив дать старику сыграть в его игру.

Старик встал. Его спина немного сутулилась, но двигался он с неожиданной ловкостью для своего возраста.

– Если подавай, то у меня тут правила. Первое – ничего не трогать. Второе – ничего не спрашивать. А третье… а третье всё равно никто не слушает.

– А ты, значит, хозяин местный? – язвительно спросила Шурик, оглядывая комнату, где каждый предмет выглядел как трофей из другой эпохи.

– Хозяин? – Старик улыбнулся, обнажая редкие зубы. – Ты сразу нарушил первое правило, сынок. Если ты называешь меня хозяином, значит, ты тут гость. А гости, знаешь, тут долго не живут.

– Стоп! – Скомандовал Серый. Хватит агрессировать. – Отец, ты ведь сам нас позвал. Так чего теперь показываешь молодняку насколько ты мудрее? Ты же не просто так нас пригласил.

– Не просто, – согласился дед, – ох как не просто. Простите уж вспыльчивого ветерана. Тяжело мне без старухи.

– Ты что, хочешь, чтобы мы её в Зоне воскресили? – Выпалил, выпучив глаза Шурик, за то тут же получил отеческую затрещину от Серого, а спустя секунду и от Дины.

– Да тьфу на тебя, – спокойно и беззлобно сказал дед, – но то, что я попрошу тоже безумно.

Он немного пожевал губами несуществующую еду, потом пристально посмотрел на Рыбку, протянул ей какой-то свёрток и сказал, – вот в этом мешке её прах. Вы идёте в Зону. Там будет её любимая тисовая аллея, а в ней я во сне видел что-то странное. Бросьте туда это. Если ничего не выйдет, значит это чудачество старика, а если что-то получится, принесите это мне, уважьте уж деда.

– А где эта аллея?

– Вы туда придёте. Если судьба благоволить вам будет.

– А если нет?

– Тогда мы не увидимся больше.

– Отец, это прям как угроза звучит, – спокойно прокомментировал Серый.

– Да как вам может угрожать старая развалина, – то ли с усталостью, то ли с издёвкой произнёс дед, – так что, возьмётесь? Уважите?

– Хорошо, – внезапно согласилась за всех Дина, не обращая внимание на удивлённый взгляд остальных попутчиков, – но и мне понадобится твоя помощь.

– Помогу, – как-то спокойно ответил тот, – отчего ж не помочь.

Его голос внезапно на пару секунд, стал каким-то молодым и бесшабашным, но потом, словно морок вдруг рассеялся, и он вернулся в старческий треск, – помогите мне, а я помогу тебе. Всё, ступайте. Мне спать пора.

Через пару минут все стояли на улице и молчали. Луна светила тускло, едва пробиваясь сквозь странное фиолетовое свечение, которое медленно переливалось на горизонте – граница аномальной зоны выглядела пугающе живой. На улице пахло гарью и сыростью. И каждый думал о своём. В голове Шурика крутилась фраза старика: «Гости тут долго не живут». Эта мысль угнетала, но он старался не подавал виду. В глазах Дины светилась надежда, а рыбка и Серый смотрели друг на друга, словно общаясь телепатически.

– Давайте разбираться, – начал короткий “брифинг” Серый, – первое: кто что заметил?

– Там было как-то неправильно, – подал голос Шурик, – что-то было прям вот не так, но что именно – не понимаю.

– Верно, – поддержал его командир отряда, одобрительно кивнув, – но что?

И после небольшой паузы, Рыбка сказала:

– Короче. Так жилой дом не пахнет. В доме, где хоть кто-то живёт, целая прорва запахов: от носков и половицы, до невыкинутого мусора, готовой еды, мытой посуды и всё такое, а тут только пыль и плесень. И никаких других запахов. Интересно, если сейчас вернуться, там хоть кто-то будет?

– Думаю, что будет всё тот же дед, но он разговаривать с нами уже не станет. Как бы из обреза не пальнул. Ему-то терять нечего. Но ты права. Я никак не мог сформулировать эту мысль. Ощущение такое, что дом давно покинут, да и по внешнему виду он такой, а старик в нём живёт. И, кстати, куда делись балалайка и самогон?

– Может подрезал кто? – предположила Дина.

– Может, – согласился Серый, но что-то мне говорит, что влияние Зоны не ограничивается пространством внутри купола. И к тебе, Дина, вопрос номер два: какого хрена ты решаешь за группу?

– Это был мой шанс. Первый за всю жизнь. И, возможно, последний. И я его не упущу. С вами или без, а пока я эту аллею не найду, из под купола не выйду, – сказала она, как будто не дышала, голос её был, как у человека, который принял максимально жёсткое решение, которое не собирается менять никогда и готов за это отдать жизнь. Вот прям сейчас, если надо. Голос фанатика, идущего на невыполнимую миссию.

– Принято. Интересная вводная, – Серый почесал подбородок, – потом расскажешь, что тебя так торкнуло. Понимаю, что не каприз. Но и так тоже делать не нужно. Твой риск, это наш риск.

– Я могу из группы выйти и оружие вернуть, если надо, – спокойно ответила Дина, – Я уже решила всё для себя.

– Да не кипятись ты, – остужающе ответил командир, – разберёмся. И тем не менее: решения за всех, тут принимаю либо я, либо мы все вместе. Возможно, тут какой-то экстраординарный случай, но общее правило именно такое. Лады?

Никто не выразил возражений, а Серый нутром чуял, что это не блажь или причуда. Дина по всему была той, кто думает наперёд и вдруг такой ход! С другой стороны, само задание не выглядит каким-то сложным. Найти тисовую аллею, возможно, будет непросто, но если поспрашивать местных, то почему бы и нет? В конце концов, если его старуха любила туда ходить, пусть даже и по молодости, то она должна быть в двух, максимум в трёх километрах от дома, а это самая окраина Зоны, а значит и опасности там не должно быть много.

– Так, сейчас мы разделимся, – резюмировал он, – входим в бар по отдельности и каждый присоединяется к своей группе собутыльников. Много не пьём, греем уши и слушаем всё внимательно, друг друга из вида не выпускаем. Попробуем узнать что тут и как. Нужно узнать, как ходят в Зону, какие порядки, какими группами. Есть ли какие-то сложившиеся правила, что там делают, какие угрозы могут быть за Барьером, как их решают. В общем, узнавайте всё, что можно, но не привлекайте к себе внимания. Не нужно сильно расспрашивать, нужно слушать и изредка в тему задавать вопросы. Шурик, ты справишься? За женщин я не беспокоюсь.

– Я справлюсь, – набычился тот.

– Лады, – не стал с ним спорить Серый и пошёл вперёд, бросив на ходу, – заходим с интервалом в 2-3 минуты.

На входе в бар его встретил охранник с обрезом, который загодя выставил левую руку, не убирая палец правой со спускового крючка.

– Не так быстро, дружище, – сказал он миролюбиво, но требовательно, – я тебя вижу в первый раз, а значит должен тебе рассказать простые правила. Ты или соглашаешься с ними или проваливаешь нахрен! Торга нет. Твой выбор?

– Излагай, дружище, – в тон ему ответил Серый, останавливаясь, – я весь во внимании.

– Хорошо. Итак, оружие сдаёшь при входе. У нас там склад и из него ничего не пропадает. Никто обыскивать тебя не станет. Если решишь что-то оставить, – это твой риск. Охрана в случае угрозы имеет право стрелять на поражение. И бармен тоже. И девочки в зале. Кстати о девочках. Смотреть и разговаривать можно. Трогать, лапать, хамить – нельзя. Кстати, бить за неподобающее поведение по отношению к девочкам охрана имеет право. Да и остальные наверняка помогут, мы в таких случаях помощь волонтёров не пресекаем. Что скажешь?

– Я согласен, почему нет.

– Вот и славно. По виду ты мужик в порядке, проблем быть не должно, но если что, я предупредил. Ребята на входе меткие и им не впервой поутру в Зону трупак в аномалию выкидывать. И заметь, ни одного свидетеля не будет. Пошёл человек в Зону и пропал. Обычная история.

– Жуть какая!

– Атож! – Заходи, кайфани. И мне пива принеси, если не жлоб. Только не открывай заранее.

Серый хмыкнул. Трюк простой: пиво охранник скорее всего не пьёт и обратно в бар сдаёт, зато при этом сразу понятно, с кем можно иметь дело, а кто такой себе человечек. Кому можно морду набить, а кого можно и подстрелить безнаказанно. И с этими мыслями он зашёл в старое трёхэтажное здание, где, судя по облупившейся вывеске, располагалась местная администрация, магазин, отель, ремонт и чёрт знает что ещё. Впрочем, сейчас это место бурно жило новой жизнью.

На первом этаже находился упомянутый бар с гордым названием «Свалка». Это был эпицентр гудящей атмосферы, где алкоголь, сигаретный дым и музыка смешались в коктейль веселья и безумия. Кривоватая стойка, явно собранная из всего, что под руку попало, была облеплена стаканами, бутылками и посетителями. Бармен, худощавый парень в модной когда-то шляпе, лихо вертел в руках бутылки, умудряясь одновременно наливать напитки, спорить с одним из клиентов и флиртовать с фривольной девушкой, явно приезжей, которая нагло подсела прямо на стойку. Его действия были отточены, как будто он не один год практиковал барное кунг-фу.

Сцена, обтянутая ржавыми металлическими листами, потряхивалась под звуки группы Алькасар, которая исполняла свою песню: «В сердце Зоны танцуют мутанты». Звук был настолько громким и булькающим, что создавалось ощущение, будто из колонок вот-вот повалит аномалия или выплеснется ещё какая-то дрянь.

Стены бара украшали «трофеи»: чьи-то шлемы и комбезы с пятнами, которые подозрительно напоминали кровь (возможно тех самых посетителей, которых подстрелила охрана, а висели они, чтобы напоминать посетителям, что УК тут не УКаз), муляж чьей-то лапы и, самое жуткое, оскаленная морда какого-то мутанта, в которую кто-то воткнул тлеющую сигару.

В разномастной толпе можно было увидеть всех, кто в принципе мог тут быть. Тут были и откровенные туристы, они выделялись свеженькой экипировкой без единого пятна грязи. Матёрые сталкеры, причём некоторые были настолько круты, что сидели буквально без верха или в жиденькой замызганной маечке, что казалось, что они лишь изображают таковых, обменивая свои интересные и жуткие истории на выпивку тех, кто готов был их слушать. Бандитские рожи других постояльцев начисто отбивали охоту присоединяться к ним кому бы то ни было, кроме им подобным. Впрочем и обычные искатели приключений, явно не первый раз ходившие в Зону тут тоже были. Но они как раз старались не выделяться и сидели небольшими группами, обсуждая что-то своё, не забывая тепло улыбаться снующим девушкам.