Это снова ты

Алекс Хилл

Это снова ты

* * *

© Хилл А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Плейлист

Нелюбовь – Артём Лоик feat. АбиеЗаново – TRETIAKOVAКапли – Pabl.A0.000001 Лион – feat. SuperSonyaВернуться Домой – Тати ft. ATLЗависимость (HVNDI Remix) – Кирилл Мойтон feat. LIKE.AГолая в темноте – NyBrachoОтпусти – Slavik Pogosov, DOLGUSHEVОсколки – ЧВ feat. feelinsomniaУходи – SuperSonyaОсколки – Artik & Astiчто мне делать, мам? – балкон ожиданийСКУЧАЮ – R.A.SVETСпать с тобой – DAASHA

От автора

В тексте присутствуют некоторые авторские допущения, относительно локаций и названий, а также поднимается триггерная тема суицидальных наклонностей. Все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны. Будьте осторожны и берегите себя.

Всем, кто справился или еще справляется.

С безграничной верой в наилучший исход.

С твердым убеждением, что в каждом из нас достаточно сил для преодоления любых испытаний.

Ваша Алекс

Пролог

Зачастую люди задают друг другу вопросы, чтобы узнать причины поступков и выбора. Это дает эфемерное ощущение контроля, ведь, зная, в чем суть проблемы, ее, казалось бы, можно решить. Но иногда чужие проблемы тебе просто не по зубам. Как бы ты ни старался, не получится ничего ни изменить, ни исправить. И, возможно, в каких-то случаях стоит попросту примириться с последствиями, позволив каждому отвечать только за себя.

– Почему, Дим? Ты вообще любишь меня?

Вопросы повисают в воздухе, смешиваются с тихим гомоном и тонут в спокойной мелодии и приглушенных разговорах посетителей ресторана. Девушка захлопывает бархатный прямоугольный футляр, кладет его на край стола и смотрит на своего спутника, все еще ожидая услышать ответ.

– Не понравилась подвеска? – ровным тоном интересуется парень. – Могу поменять.

– Дело не в подвеске! – злобно цедит девушка и хватает бокал шампанского, чтобы сделать несколько больших глотков.

– А в чем тогда?

– Ты вопросы слышал?

– Да.

– Что «да»?

– Слышал, – вздыхает он, глядя на искрящиеся пузырьки игристого.

– Дима, я… я так больше не могу…

– Как «так»? Что на этот раз, Ален? У нас годовщина, я привел тебя в ресторан, подарил ювелирку. Что тебе снова не нравится?

– А ты не понимаешь?

– А должен?

Они сталкиваются взглядами. Ее серо-голубые глаза горят от обиды, а его медово-карие переливаются скукой и усталостью.

– Боже, – зло усмехается девушка, – год! Я убила на тебя целый год…

Собеседник молчит, и девушка отворачивается в тщетной попытке скрыть боль, искривившую миловидное лицо. Мимо снуют официанты, свет искусственных свечей золотится на натертых до блеска бокалах и в хрустальных слезах торшеров.

– Я заслуживаю лучшего. Того, кто будет любить меня. Того, кто готов ради меня на все.

– Я мало для тебя сделал? – голос парня приобретает жесткие нотки, но выражение лица остается беспристрастным.

– Нет, не мало, но… этого недостаточно. Я хочу семью, Дим. Хочу определенности, а ты… Ты даже не в силах сказать, что любишь меня.

– Люблю.

Девушка вздрагивает и переводит взгляд, полный надежды, на того, кто сидит напротив. Не так давно Дима стал для нее тем, кто открыл дверь в светлое будущее. Показал и доказал, что жизнь продолжается даже после разрывающей в клочья потери, но, как выяснилось, идти дальше он не намерен. Это только ее путь, не его.

– Дима, ты… ты хороший… – Она запинается, проглатывая шершавый ком, подступивший к горлу. – Хороший актер. Но чем больше я узнаю, тем яснее понимаю – внутри тебя одна пустота. И я не могу ее заполнить. Извини. Вряд ли вообще кто-то сможет.

Губы парня растягиваются в скупой улыбке. Он поднимает руку, подзывая официанта, и просит счет.

– Так и уйдешь? – спрашивает девушка, опустив голову. – Больше нечего сказать?

– Ты уже все сказала. Игореше привет.

Короткий испуганный вздох слетает с блестящих губ, пиликает банковский терминал…

– Удачи, Ален. Все у тебя будет хорошо.

– А у тебя?

Она поднимает подбородок, и он снова улыбается ей, но на этот раз тепло и ласково, будто утешая и успокаивая.

– Это уже не твоя забота.

Поздняя весна в бушующем цвету. Воздух сладкий, а теплый ночной ветер толкает в спину. Дима шагает по центральным улицам Ростова-на-Дону, а за ним плетутся призрачные тени. Он чувствует их присутствие холодными мурашками между лопаток и слышит загробный шепот, от которого горят уши, но слов не разобрать. Чего они хотят? Что еще им нужно? Разве он уже не прибрал за ними? Разве этого недостаточно? Дима торопливо переходит дорогу, не обращая внимания на мигающий желтым светофор, но от прошлого не убежишь. Оно всегда с ним – в том месте, где должна быть душа. Существует ли она вообще или же это выдумка романтичных идиотов, оправдывающих свои поступки высшими силами? Дима не знает, но порой задается этим вопросом, думая о том, что с ним будет, когда все кончится. Вообще все.

Небольшой тихий сквер предлагает передохнуть. Дима садится на скамейку точно посередине, оставив по обе стороны от себя пару пустых мест. Они предназначены для них, для призраков. Несколько взмахов пальцем по дисплею мобильного, такси в пути. На заставке экрана фото – целующаяся парочка на фоне багрового заката над величественным Доном. Казалось, тогда они были по-настоящему счастливы. Двое влюбленных, наконец-то нашедших друг друга среди серой людской толпы. Но человеческие фасады часто бывают обманчивы, а лучший лжец – тот, кто сам верит в собственную ложь. Алена сказала, Дима хороший актер. Так и есть. Актер второго плана, это как раз про него. Только хороший актер не может жить без роли, а все свои Зимин уже отыграл. Где взять новый сценарий? Пригласят ли его на еще одни пробы? Да и нужны ли они ему?

Дорога домой не занимает много времени. Пустой двор, желтые окна квартир в ночной темноте. Дима направляется к подъезду и внутри у лифтов видит знакомые светлые, коротко стриженные волосы.

– Привет, Ксень. Ты чего здесь так поздно?

– Привет, – хрипло отзывается девушка.

– Все в порядке?

– А Алена где? – спрашивает она вместо ответа.

– Не здесь.

Приглушенный всхлип прокатывается по тесному помещению. Двери лифта разъезжаются, и Дима взмахивает рукой, пропуская вперед соседку, живущую этажом ниже. Она делает пару шагов, разворачивается и обнимает себя за плечи. Зимин входит следом и подносит палец к панели управления.

– Компания нужна? – спрашивает он.

Она поднимает на него взгляд, глаза полны непролитых слез. Легкое нажатие зажигает кнопку седьмого этажа, и двери лифта закрываются. В кармане Зимина вибрирует телефон, а в сообщении всего несколько слов. Таких важных, для кого-то желанных.

Аленка: «Я же люблю тебя! Только тебя! Он ничего для меня не значит!»

Дима закрывает окно с диалогом и обращается к соседке:

– Ты голодная? Заказать что-нибудь?

Глава 1

– Ничего не забыла? Зарядка, паспорт, таблетки для желудка? – причитает мама.

Завязываю шнурки на кедах и выпрямляюсь, глядя на встревоженную родительницу, замершую посреди прихожей. Светло-голубой халат криво висит на хрупких плечах поверх ночной сорочки, лицо из-за отсутствия привычного макияжа кажется совсем бледным, что делает маму похожей на привидение. Все-таки косметику придумали не просто так, хоть и безопасно пользоваться ею научились не сразу.

– Все взяла, – отвечаю бодро и закидываю длинную ручку спортивной сумки на плечо. – Мамуль, сделай уже лицо попроще. Я не в экспедицию на Амазонку уезжаю.

– Как-то мне все равно неспокойно. – Она прижимает ладонь к груди и тяжело вздыхает. – Нельзя было практику здесь, в Краснодаре, пройти, что ли? Полно мест, где нужны рекламщики.

– Мам!

– Что?!

– Мы это уже обсуждали. Мне почти двадцать лет…

– Да-да, конечно… – Мама снова вздыхает и поправляет светло-русые волосы, выбившиеся из высокого пучка, собранного на скорую руку.

Мне не хочется оставлять ее так, но и проходить еще одно заседание материнского суда желания нет. Делаю порывистый шаг вперед, решив, что немного нежности ее задобрит. Мама обнимает меня так крепко, что у меня едва ли кости не трещат. Сладкий запах ее бальзама для волос забивает нос, и я слышу тихий всхлип. Кажется, она никогда не научится отпускать меня без лишней драмы.

– Ксюша, будь осторожна, ладно? Звони мне каждый день. Если что-то…

– Ничего не случится. Саша за мной присмотрит, – бросаю последний козырь.

– За ним самим глаз да глаз! – Мама с легкостью отбивается джокером и отступает, обхватывая мои щеки ладонями. То, что произошло два года назад, все еще не забыто. Она чуть не потеряла одного из детей, и страх повторения до сих пор слишком силен. Именно он делает мать почти безумной, когда речь заходит о том, чтобы выпустить меня куда-то дальше нашего двора. – Ксюша, пообещай, что не станешь ничего скрывать от меня!

– Мне нечего скрывать, – произношу уверенно. Ложь отскакивает от зубов уже по инерции. – Ну все, хватит слезных прощаний. Дэн уже ждет меня внизу. Увидимся в Новочеке через две недели. Прибереги слезы для свадьбы старшего сына, там они будут более чем уместны. Хорошо?

– Хорошо, – тихо отзывается мама и делает пару нетвердых шагов назад. – Дениске и Женечке привет передавай.

– Конечно, – киваю я и выскакиваю из квартиры, пока все не началось по новой.

Спускаюсь в лифте на первый этаж и выхожу из подъезда в жаркое летнее утро. Небо тронуто розовой дымкой, во дворе звонко поют птицы, а неподалеку урчит мотор новенькой иномарки.

– Доброе утро, красавица! – широко улыбается Дэн и бросается ко мне, чтобы забрать сумку, набитую вещами, и клюнуть в губы приветственным поцелуем.

От Матюшина привычно разит ментоловой жвачкой и древесными нотками его любимой туалетной воды. Он собирается поцеловать меня еще раз, но я отстраняюсь, от чего в его темных глазах зарождается подобие обиды.

– Мама смотрит, – оправдываюсь я и оглядываюсь, поднимая голову.

Силуэт матери виднеется в окне шестого этажа. Легонько машу ей на прощание и забираюсь на переднее сиденье машины, растекаясь по креслу. Порой родительская забота становится почти невыносимой. Собственно, это одна из причин, по которой я больше месяца так отчаянно уговаривала родителей отпустить меня на практику в Ростов-на-Дону.

– Фома проснулась? – спрашивает Дэн, занимая место водителя.

– Да. Уже в пути на вокзал.

– Тогда погнали!

Машина срывается с места, и на мое колено опускается горячая, немного влажная ладонь. Мурашки расползаются по обнаженной коже, но я продолжаю отрешенно смотреть через лобовое стекло. У меня такое чувство, что я делаю нечто ужасное, хотя это обычная поездка в соседний город. Грудь сдавливает спазм, запах автомобильного ароматизатора и туалетной воды Дениса вызывают легкий приступ тошноты. Открываю окно и втягиваю носом утренний воздух, только легче не становится.

– Шортики не коротковаты? – усмехается Дэн, поглаживая мое бедро.

– Предлагаешь мне штаны в плюс тридцать надеть? Хочешь, чтобы я сварилась?

– Не хочу, чтобы на тебя всякие придурки пялились.

– Ну давай в подвале меня запрем, – выплевываю я, ощутив пульсацию в висках.

– Ксю, я не это…

– Дэн… – Прикрываю глаза, чтобы взять себя в руки, а потом ласково смотрю на своего парня. – Может, не будем ссориться перед моим отъездом? Последние дни только этим и занимались. Тебе не надоело?

– Ты права, – отвечает он и сильнее стискивает мою ногу, – извини.

Железнодорожный перрон заполнен уезжающими и провожающими. Солнце уже жарит в полную мощь, хотя на часах всего девять утра. Вглядываюсь в толпу, пытаясь выхватить знакомую темную копну волос, но не вижу ничего подходящего. До отправления электрички всего три минуты. Где ее черти носят? Сюда бы уже донесли, раз такое дело.

– Я буду по тебе скучать, – бормочет Денис, потирая носом мою щеку. – Очень. Очень-очень.

– Да, я тоже, – отвечаю, продолжая рыскать взглядом по сторонам.

– Обещай, что будешь слать мне фотки и…

– Женя! – зову я, встрепенувшись, и машу рукой над головой. – Фома! Мы здесь!

Фомушкина пробирается через толпу, одной рукой сжимая ручку небольшого желтого чемодана, а другой откидывая на спину длинные черные волосы, прилипшие к влажной коже на шее и плечах. Давление в груди уменьшается до терпимого, и я впервые за утро искренне улыбаюсь.

– Боже, Фома, – цокает Денис, – ты направление не перепутала? Вы в Ростов едете, а не в Сочи? Что за наряд?

Женька приподнимает бровь и окидывает Дэна ироничным взглядом, а я тихо хихикаю, разглядывая ее короткий топ и белые велосипедки. Зная Фомушкину, можно отметить, что это еще приличный вид.

– Зато проблема с повышенным вниманием ко мне решена, – весело говорю я. – Все придурки будут таращиться только на Фому.

– Не скажу, что мне от этого стало сильно легче.

– Не скули, Дэн. Я нашу Ксю в обиду не дам, – отмахивается Женька и выхватывает мою сумку из рук Дениса. – Все, голубки, прощайтесь! Нам пора загружаться!

Женя направляется к вагону, а Денис кричит ей в спину:

– Она моя, а не наша!

– Уверяй себя в этом! – хохочет Фомушкина, удивительно легко поднимаясь по ступеням с тяжелым чемоданом и сумкой в руках.

– Мне все еще не нравится, что вы едете с ней вдвоем, – цедит Дэн. – Она же ходячая катастрофа!

– Там будут еще девчонки.

– Которых я в глаза не видел.

– Ты опять? – Недовольно поджимаю губы, желчь пузырится в горле, но приходится терпеть. Если поссориться с ним здесь и сейчас, мои веселые каникулы превратятся в бессмысленные и бесконечные выяснения отношений по телефону.

– Ну прости, Ксю, я просто… Ты же знаешь, что…

– И я тебя, – произношу признание первой, замечая, как люди стремительно стекаются к вагонам. – Позвоню как доберемся. Ладно?

– Хорошо.

Денис хмурится, в глубине его глаз блестит боль утраты, которую он сам себе придумал. Не хочу на это смотреть, поэтому обхватываю его за шею и горячо целую. Дрожащие руки опускаются мне на спину, сбивчивое дыхание вибрирует на губах. Он любит меня. Знаю, что любит. И он тоже дорог мне, но все это уже попахивает одержимостью, а не отношениями. Вот и вторая причина, по которой я согласилась на авантюру Женьки. И она, если честно, куда весомее первой.

Забегаю в вагон в числе последних. Нахожу подругу и падаю на жесткую скамейку рядом. Фомушкина поворачивает голову и хитро щурится, а за окном мелькают здания железнодорожного комплекса и яркая зелень редких деревьев.

– Ну что, свобода? – игриво спрашивает Женя.

Делаю вдох полной грудью и отмечаю, что дышится куда легче. Мне нужны эти две недели без пристального взгляда матери, нравоучений отца и бесконечных обид Дениса. Нужны, чтобы разобраться, кто я вообще такая, и попытаться понять, что делаю со своей жизнью, потому что все происходящее сейчас кажется до жути неуютным и липким, как ладони моего парня.

Большую часть пути Фомушкина спит, положив голову мне на колени, а я слушаю музыку, глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи и перебирая в пальцах густые волосы подруги. Любимые треки не дают мыслям расшалиться, поэтому к тому времени, как мы оказываемся на железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону, я полна оптимистичного энтузиазма. И даже незнакомые лица глядящих на нас в упор парней ни капли не смущают.

– Ну здравствуй, Евгения! – Высокий бородатый парень в льняной рубашке забирает у Женьки чемодан, а взамен вручает ей букет крупных ромашек. – Вот мы и встретились.

– Привет, Ромашка, – с притворным смущением отвечает Женя, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Эта лиса кого хочешь вокруг пальца обведет, а после слопает без зазрения совести. – Спасибо, что приехали встретить. Это Ксюша – моя одногруппница и подруга, о которой я рассказывала.

– Привет, – произношу я удивленно, ведь перед моим носом тоже появляется букет, не уступающий в размере первому.

Парень, протягивающий мне лилии, дружелюбно улыбается и представляется:

– Я Костя – двоюродный брат и сосед этого полевого.

– Рада знакомству! – Говоря это, стреляю встревоженным взглядом в Женьку, и подруга берет огонь на себя.

– Костик, Ксю у нас дама занятая, поэтому… попридержи коней, ладно?

– Без проблем, – мигом отзывается он. – Это же просто знак вежливости. Вы все-таки к нам в гости приехали.

– Спасибо, – с облегчением отзываюсь я, принимая букет.

Дэн нередко дарит мне цветы, его нельзя уличить в скупости или черствости, но внимание от незнакомцев не менее приятно.

– Ну что, девчонки, показать вам город? – воодушевленно предлагает Рома.

– Нам бы поесть сначала, – говорит Женя, поглядывая на него из-под ресниц, – да и охладиться. Жарища – жуть!

– Не вопрос! – Рома приподнимает локоть, предлагая Женьке взять его под руку.

– Давай твою сумку понесу, – раздается рядом.

Поворачиваю голову. Взгляд Кости открытый и бесхитростный, чуть вьющиеся волосы и тусклые веснушки добавляют милого очарования. Думаю, мы легко подружимся.

– Это вежливость, не подкат, – объясняет он, дурашливо морщась.

– Спасибо, – киваю я и передаю ему сумку, – воспитанный мальчик. Мама наверняка тобой гордится.

– Конечно. И мама, и бабушка. В доме моих родителей целая комната отведена под алтарь, и все семейные торжества начинаются с поклонения великому мне!

Заразительный смех Кости заставляет расхохотаться и меня, а после мы вместе отправляемся следом за воркующими Женькой и Ромой.

* * *

Клокочущий в рваном сердечном ритме адреналин гонит меня вниз по лестничным пролетам. Кожа лица и шеи зудит. Вот же урод! А ведь так хорошо милашкой прикидывался, что даже не верится. Крепче стискиваю спортивную сумку и выскакиваю из подъезда, не сбавляя шага. Нужно убраться отсюда поскорее на случай, если Костя все-таки решится пойти за мной. Я, конечно, знатно врезала ему промеж ног, но кто знает, насколько это задержит.

«Они абсолютно безобидные. Всего на пару лет старше меня, милые и дружелюбные», – вспоминаю слова Женьки, которая с воодушевлением рассказывала о своем хорошем знакомом и его брате, что согласились приютить нас на время летней студенческой практики. Безобидные, как же. Фомушкина с ума сошла в край, да и я дура, что так легко согласилась! Приключений мне захотелось? Взрослой себя почувствовала? Решила испытать судьбу и удачу заодно? К черту такие приключения и такое взросление! Это Женька у нас сорвиголова, сто процентов безрассудности и ноль процентов ответственности. Она сейчас развлекается со своим теперь уже, по всей видимости, любовником, но я на такую оплату проживания не подписывалась.

Закидываю длинную ручку сумки на плечо и немного притормаживаю, чтобы перевести дух. Блуждаю взглядом по укрытому летней ночью двору многоэтажных домов и нервно стискиваю зубы. И куда теперь? У подъезда ночевать? Вряд ли это безопаснее предыдущего варианта, но стоит хотя бы присесть ненадолго и придумать план. Опускаюсь на бетонную низкую лестницу, теплый ветер несет с собой ароматы нагретой земли, травы и канализации.

Ну привет, Ростов-на-Дону. Я-то думала, мы друзья. За что ты со мной так жестоко?

В скудном свете фонаря пытаюсь отыскать в рюкзачке телефон. Помада, зеркало, расческа, билет на электричку, зажигалка. Наконец нахожу мобильный и разворачиваю список контактов, порывисто вздыхая. Денису звонить нельзя. Вряд ли он сможет как-то помочь мне из Краснодара, только паники добавит, да еще и взбесится. Родителям – тоже не вариант. Они, как, собственно, и Денис, не знают всех деталей нашего с Женькой путешествия, а если узнают, то устроят мне такую взбучку, что на ближайшие пару лет радиус разрешенных передвижений сузится до нашей квартиры. Можно, конечно, набрать брата, из Новочека ночью можно пригнать в Ростов минут за двадцать, но… Саша ведь тоже считает, что мы с Женькой остановились у подруг. Не уверена, что объяснения в стиле «Я увидела таракана и испугалась» его впечатлят, а правду рассказывать совсем не хочется. Он и без того слишком уж печется обо мне с тех пор, как ему самому голову подлечили. Воспоминания о тех ужасных временах вызывают болезненную тяжесть, и я по привычке тянусь за пачкой сигарет. Вытаскиваю одну и закуриваю, поднимая голову к небу. Сияние звезд пробивается сквозь мрак, дым развеивается по ветру.

«Надеюсь, где бы ты ни был, тебе там лучше, только нас ты оставил в полном дерьме», – мысленное обращение к тому, кого уже давно нет, возникает бездумно, но вместе с этим ведет к еще одному человеку, у которого можно попросить помощи. Это мысль, но хорошая ли?

Насколько я знаю, он сейчас живет и работает здесь, в Ростове. И в данном случае он, похоже, меньшее из зол. Я, конечно, отхвачу за безрассудство и вранье, но столько прав отчитывать меня, как у родных, у него нет. Захожу в одну из социальных сетей и быстро нахожу наш диалог, в котором одни вежливые поздравления с праздниками. Да уж, мы очень близки. Выбираю функцию «аудиозвонок», из динамика доносятся длинные гудки, и я мысленно молюсь, чтобы этот примерный мальчик еще не спал в час ночи. Проходит несколько минут в безуспешных попытках дозвониться, но я не теряю надежды, потому что соваться ночью в посуточную гостиницу – еще один вид приключений, которого хотелось бы избежать. Я не слишком хорошо знаю город, всегда была здесь гостьей.

– Ксю? – знакомый чуть хриплый голос – точно мягкий плед на продрогшие плечи.

– Привет, Дим, – выдыхаю с облегчением. – Я… я тебя разбудила?

– Кхм… Привет. Нет, я… Сейчас. Дай мне секунду. – Слышится шорох, а затем хлопок двери. – Что-то случилось?

– Можно и так сказать. Ты сильно занят?

– Хочешь поговорить? – участливо спрашивает он, и я беззвучно усмехаюсь. Зимин, как обычно, чуть что, сразу включает старшего брата, но сейчас мне это только на руку.

– Не совсем…

– Ксю, ты меня пугаешь.

– Я в Ростове…

– Да, я в курсе. Саня говорил, что ты приедешь на практику.

– Тут такое дело… так вышло, что…

– Выкладывай уже! – строго просит он.

– Мне ночевать негде, – сознаюсь обессиленно. – Можно я…

– Где ты? Адрес?

Напрягаю память и называю улицу и номер дома:

– Думенко. Один дробь четыре.

– Это недалеко от меня. Скоро буду.

– Только не звони Саше. Я…

– И не собирался. Никуда не уходи!

Звонок завершается. Сжимаю умолкнувший мобильный, а пальцы свободной руки вновь тянутся к пачке сигарет. Последний раз мы с Димой виделись около двух с половиной лет назад, и повод для встречи, если честно, был так себе: срыв Саши, подвиг Насти, мой пьяный концерт. Щелчок зажигалки эхом прокатывается по двору, и я уговариваю себя успокоиться. Я уже не та малышка, что он помнит, и у меня давно нет никаких малолетских иллюзий на его счет. Разница в четыре года теперь не должна быть так ощутима, мы почти на равных.

Минуты тянутся, уличный воздух развеивает дымку алкогольного опьянения, и я все пристальнее вглядываюсь в сторону въезда во двор. Наконец в темноте мелькают фары, точнее, всего одна. Громкий рокот мотора все ближе, но я не тороплюсь подниматься – вряд ли это Зимин. Уж кто-кто, а он никогда не отличался любовью к экстриму. Мотоциклист неторопливо движется вперед и останавливается напротив меня. Удивленно склоняю голову, наблюдая, как парень, заглушив двигатель, с легкостью слезает с байка. Под расстегнутой кожаной курткой светлая футболка, стройные длинные ноги обтянуты красными спортивными штанами. Узковаты, но вид с обратной стороны наверняка отличный. Да быть не может! Я не поверила бы, но глаза не лгут, как и внутреннее чувство спокойствия, что шумит в ушах ласковым шепотом: «Это он. Все хорошо». Пораженно разглядываю внушительного вида железного коня, а затем смотрю на темный визор. Шлем в следующее же мгновение оказывается в руках чуть повзрослевшего, но хорошо знакомого мне лучшего друга брата. В груди немеет, шум ветра затихает.

– Что с лицом? – спрашивает Дима, показательно нахмурившись.

– А с тобой что? – смеюсь я. – Мотоцикл, Зимин?! Серьезно?! А чего не вертолет?

– Не хотел слишком шокировать.

– Что ж, у тебя не получилось.

Встаю, закидываю сумку и рюкзак на плечо и подступаю ближе. Дима тут же тянется ко мне и нежно прижимает к груди.

– Ну привет, маленькая Морева, – тихо говорит он и оставляет легкий поцелуй на моем виске. – От тебя, как всегда, одни проблемы.

– Привет, большой Зимин. – Мои веки опускаются под необъяснимой тяжестью. – А ты, как всегда, примчался мне на помощь.