Последний из Богов, Рассвет Забвения. Книга 2

Идея Авроса вспыхнула в сознании Вени. Песок. Живой, текучий, бесконечный. А что, если его заставить танцевать? Веня глубоко вдохнул, его медальон в груди засиял всеми тремя цветами – золотистым, изумрудным и синим – с невероятной интенсивностью. Он вытянул руки, и на этот раз он не просто излучал свет, а направлял свою волю прямо в песок под ногами.

То, что произошло дальше, было похоже на невообразимый, сюрреалистический балет. Дюны вокруг них начали оживать. Песок поднялся в воздух, но не в виде бури, а в виде тысяч мелких, сверкающих вихрей, которые танцевали в воздухе, подхватывая песчаных змей. Вихри становились всё плотнее, сжимая существ, но не разрушая их. Это была чистая, контролируемая энергия, которая заставляла песок двигаться по воле Вени, замораживая теневые формы.

Змеи, захваченные в эти песчаные вихри, начали издавать безмолвные, но ощутимые стоны. Их тёмные формы трескались, и сквозь них пробивался мягкий, светящийся песок. Веня чувствовал, как чистая энергия Авроса, проникая в вихри, отделяет живую сущность этих созданий от осквернения Забвения.

"Это… что это за магия?!" – воскликнул Илья, отступив на шаг. Он видел, как Веня стоит посреди вращающихся песчаных столбов, а его лицо освещено радужным сиянием. Это было визуально ошеломляюще: серебристый песок танцевал вокруг, создавая мерцающие колонны, внутри которых бились освобождающиеся существа.

"Я… я манипулирую песком," – выдохнул Веня, ощущая прилив невероятной силы, но и одновременно полное опустошение. Он чувствовал, как каждый вихрь связан с ним, как каждая песчинка повинуется его воле. – "Они… они освобождаются от тьмы."

По мере того как энергия Авроса проникала глубже, песчаные змеи-призраки начали трансформироваться. Их тёмные формы рассеивались, и на их месте оставались чистые, сияющие фигуры, сотканные из золотистого песка. Они уже не были змеями, а скорее эфирными духами пустыни, излучающими мягкий свет. Они медленно опустились на землю, растворяясь в дюнах, оставив после себя лишь ощущение умиротворения и благодарности.

"Ух ты… Это было… эффектно," – Илья покачал головой, всё ещё пытаясь осмыслить увиденное. – "Ты только что заставил песок танцевать, а потом превратил гигантских змей-призраков в… светящуюся пыль. И это в хорошем смысле. Мне кажется, я только что пересмотрел свои взгляды на геологию."

Веня тяжело дышал, его щит света вокруг него начал меркнуть. Но чувство удовлетворения от использования новой способности и освобождения существ было огромным. Он сделал это. Он не просто отбился, он очистил их.

"Отличная работа, дитя," – голос Авроса прозвучал с одобрением. – "Твоя связь со стихиями усиливается. Это только начало. А теперь – в Храм. Я чувствую, как Забвение пытается прорваться."

Они посмотрели на Храм Памяти, который теперь выглядел ещё более осязаемым, но и более зловещим. Над ним сгущалась уже не просто тень, а чёрная, пульсирующая воронка, которая пыталась поглотить его. Новый Проводник Забвения уже ждал их.

Оставив позади умиротворённые, рассеявшиеся песчаные духи, Веня и Илья направились к проявившемуся Храму Памяти. Чем ближе они подходили, тем более осязаемым становился город-призрак, возвышающийся над дюнами. Теперь это был не просто мираж, а величественный, полупрозрачный город, его строения светились изнутри мягким, сине-зелёным светом, словно были вырезаны из гигантских кристаллов. Ветвистые арки, высокие башни, изящные мосты – всё это было окутано ореолом древней магии, которая резонировала с сущностью Авроса внутри Вени.

"Это… это просто невероятно," – Илья покачал головой, не отрывая взгляда от величественного зрелища. – "Знаешь, Веня, раньше я думал, что круче всего – это найти хорошо сохранившуюся пиратскую карту. А теперь я просто стою перед городом, который появился из ниоткуда. Моя бабушка бы сказала: 'Ну, Илюша, опять в свои компьютерные игры заигрался'."

Веня улыбнулся. "Моя мама, наверное, предложила бы ему подкрепиться. Ну, или хотя бы попросила не возиться в песке, он же потом в доме будет. Хотя, честно говоря, я бы не отказался от маминых пирожков прямо сейчас. С морковкой."

"Этот город – не просто архитектура, дитя," – голос Авроса, звучащий изнутри Вени, наполнился благоговением. – "Это Воплощённая Память. Каждый камень, каждая арка хранит в себе отголоски жизни Аурен. Мой Центр Памяти, последний фрагмент, находится в его сердце. И он является ключом не только к моей целостности, но и к вашей истории."

Веня чувствовал это. Когда они ступили на мощёные улицы, которые теперь ощущались твёрдыми под ногами, его окутало миллионы воспоминаний. Это были нечёткие, обрывочные образы и ощущения: смех детей, шум рынков, пение жрецов, звон инструментов мастеров. Это было похоже на гигантский, безмолвный хор голосов, который шептал ему древние истории. Он видел мимолётные видения: Аурен, которые были похожи на людей, но обладали особой, едва уловимой грацией, их города, парящие в воздухе, их невероятные технологии, работающие на чистой энергии.

"Я чувствую их, Илья," – прошептал Веня. – "Их жизнь. Их радость. Их… печаль. Они жили здесь."

Они осторожно продвигались по улицам, обходя полупрозрачные, но вполне реальные строения. Некоторые здания были частично разрушены, словно время или какая-то неведомая сила всё же оставили на них свои отпечатки. В центре города возвышался огромный, сверкающий шпиль, вокруг которого вились спирали света. Веня чувствовал, что именно там находится последний фрагмент.

Вдруг Веня остановился. Его взгляд приковался к одной из стен, которая казалась абсолютно гладкой и не имела никаких проёмов. Однако Веня чувствовал пульсацию энергии внутри неё. Он протянул руку, и на его ладони вспыхнул золотистый свет, который медленно просканировал поверхность. Под его прикосновением часть стены начала светиться, проявляя сложные, мерцающие узоры, которые переплетались между собой, словно древний код.

"Что это? Какая-то головоломка?" – Илья подошёл ближе, рассматривая узоры. – "Мне это напоминает тетрис, только без падающих блоков. Надеюсь, не нужно собрать из них радугу, чтобы открыть дверь."

"Это Древний Ключ Памяти, дитя. Система безопасности, реагирующая на родственную энергию. Твоя связь со мной активировала её," – объяснил Аврос. – "Сосредоточься на узорах. Они отражают потоки энергии, эмоций и воспоминаний. Слейся с ними."

Веня закрыл глаза, глубоко вдохнул. Он сосредоточился на энергии, исходящей от стены, и позволил потокам информации из Авроса слиться с его собственной интуицией. Он чувствовал, как линии узоров вибрируют в определённом ритме, как будто рассказывают историю. Он прикоснулся к одной из линий, затем к другой, следуя интуитивному импульсу.

По мере того как он касался правильных линий, узоры на стене загорались ярче, а сама стена начинала мягко вибрировать, испуская низкий, мелодичный гул. Когда Веня завершил последовательность, все узоры вспыхнули ослепительным изумрудным светом, а затем распались, словно растворяясь в воздухе. За ними открылся тёмный проём, ведущий куда-то глубоко внутрь Храма.

"Ух ты! Ты сломал его! Или… открыл? В любом случае, это было круче, чем с молотком," – Илья присвистнул. – "Я начинаю думать, что твои способности могут быть полезнее, чем я думал. Надеюсь, ты умеешь открывать двери в пиццерию без ключа?"

Веня улыбнулся, чувствуя прилив гордости и одновременно усталости. "Пока только древние магические двери, Илья. Но, знаешь, это тоже неплохо."

Они заглянули в темноту прохода. Оттуда веяло холодным, но чистым воздухом, и Веня чувствовал, как зов последнего фрагмента становится просто невыносимым, маня его вперёд. Но сквозь этот зов он также ощущал нарастающее присутствие Забвения, которое пыталось проникнуть в Храм через другие, невидимые трещины.

Тёмный проём, открывшийся в стене Храма Памяти, манил и одновременно пугал. Из него веяло не просто прохладой, а чем-то древним и настороженным, что заставляло мурашки бежать по коже. Внутри Вени Аврос пульсировал с нарастающей тревогой.

"Будь осторожен, дитя. Этот путь охраняется. Не только мной, но и теми, кто пришёл до меня. Не все стражи будут рады нашему присутствию," – предупредил Аврос, и в его голосе Веня уловил нотки печали.

"Что-то мне подсказывает, это не будут милые ходячие мумии, которые предложат нам чай," – пробормотал Илья, доставая из своего кармана небольшой, но ярко светящийся шарик, который отбрасывал длинные, извивающиеся тени на полупрозрачные стены прохода. – "Ладно, Веня, свети свои… э-э-э… магические фонарики. Я пойду первым."

Веня кивнул. Он поднял руку, и из его ладони вырвался мягкий, но мощный золотистый свет, который залил коридор. Стены прохода оказались выложены тем же мерцающим материалом, что и снаружи, но теперь они были испещрены сложными, движущимися фресками, изображающими сцены из жизни Аурен: их города, их храмы, их борьбу с чем-то тёмным и безликим, что очень напоминало Пожирателей Света. Некоторые фрески будто оживали под его светом, их фигуры еле заметно двигались.

"Смотри, Илья. Это их история," – прошептал Веня, чувствуя, как воспоминания, запечатлённые в этих изображениях, проникают в его сознание, вызывая прилив грусти и восхищения.

Но их разглядывание было недолгим. Коридор резко сузился, а из ниш в стенах начали выдвигаться громадные каменные фигуры, до этого незаметные, сливавшиеся с окружающей средой. Они были похожи на древних воинов, высеченных из того же полупрозрачного камня, но их глаза теперь горели тусклым, оранжевым светом. От них исходила мощная, но подавленная энергия, которая на мгновение заставила Веню почувствовать непреодолимое желание бежать.

"Ой, вот это я и называю 'непрошенными гостями'," – воскликнул Илья, отскакивая в сторону, когда один из каменных гигантов сделал шаг вперёд, его тяжёлая каменная рука опустилась, раздробив часть стены, где только что стоял Илья. – "Это кто? Роботы-големы? Они точно не хотят, чтобы мы здесь были."

"Это Древние Стражи Памяти, дитя," – голос Авроса, теперь звучащий с ноткой боли, наполнил Венино сознание. – "Они призваны защищать Храм от любого вторжения. Но их сила основана на воле и памяти. Если Забвение проникнет сюда, оно сможет исказить их, превратив в своих марионеток. Их воля… она сопротивляется, но слабеет."

Один из стражей, размером с небольшой грузовик, двинулся прямо на Веню. Его глаза пылали оранжевым, и Веня почувствовал, как древняя, но искажённая воля пытается сковать его движения, заставить его застыть на месте. Это была чистая, подавляющая сила, которая не причиняла физической боли, но грозила полностью парализовать его.

"Веня! Не стой! Двигайся!" – крикнул Илья, метнув в стража два ослепляющих диска. Они взорвались на груди каменного гиганта, на мгновение заставив его зашататься и испустить глухой, скрежещущий звук, похожий на стон раненого камня.

Веня сосредоточился. Он чувствовал, как энергия Авроса внутри него борется с подавляющей волей стража. Он поднял руки, и из его ладоней вырвался пульсирующий поток изумрудного света. На этот раз это был не просто очищающий луч. Веня, используя новую связь с Центром Памяти через зов фрагмента, направил в стража не просто энергию, а поток спокойствия и воспоминаний. Он пытался напомнить существу о его истинном предназначении.

Изумрудный свет окутал каменного воина, и тот на мгновение замер. Его оранжевые глаза замерцали, а затем начали светлеть, приобретая голубоватый оттенок. Тело стража задрожало, и из него начали выходить тонкие, черные нити, которые тут же растворялись в воздухе – следы влияния Забвения. Страж издал звук, похожий на глубокий вздох, и его движения стали медленнее, менее враждебными.

"Кажется, сработало! Ты его… успокоил?" – Илья недоверчиво посмотрел на стража, который теперь стоял неподвижно, его взгляд был задумчивым, а не агрессивным.

"Я… я показал ему его настоящую память. Кто он на самом деле," – выдохнул Веня, чувствуя, как силы покидают его. Этот приём был невероятно энергозатратным. – "Но это не навсегда. Забвение всё ещё пытается его контролировать. Мы должны спешить."

За ними послышались шаги других стражей, которые, казалось, пробуждались один за другим. Веня понимал, что они не могут сражаться с каждым из них по отдельности, особенно когда его силы на исходе. Им нужно было найти способ проникнуть глубже в Храм, минуя этих защитников, пока Забвение не перехватило над ними полный контроль. Время было против них.

Глава 3: Песчаные Призраки

Оставив позади "успокоенного" Стража Памяти, который теперь стоял неподвижно, его голубые глаза тускло мерцали в полумраке, Веня и Илья двинулись глубже в Храм. Время было на исходе: Веня чувствовал, как силы Забвения всё сильнее давят на внешнюю защиту древнего сооружения, пытаясь проникнуть внутрь. Воздух становился всё тяжелее, насыщенный нарастающим холодком, который проникал даже сквозь их одежду.

"Фух, ну хоть этого уговорил постоять на шухере," – выдохнул Илья, оглядываясь на застывшего каменного гиганта. – "Интересно, он теперь будет брать чаевые за парковку машины? Или хотя бы за проход?"

Веня улыбнулся, но его взгляд был серьёзным. "Пока его не захватило Забвение, он, скорее всего, вернётся к своей обычной работе – стоять и ничего не делать. Нам нужно торопиться. Я чувствую, как тьма пытается проникнуть сюда. Она ищет меня."

"Они ищут не только тебя, дитя," – голос Авроса прозвучал в сознании Вени, становясь всё более ясным и тревожным. – "Они ищут последний фрагмент, мой Центр Памяти и Связи. Если они осквернят его, моя целостность будет нарушена, а их сила над памятью и историей станет безграничной. Они смогут не просто разрушать, но и стирать существование из реальности."

По мере их продвижения, коридоры Храма становились всё более сложными и запутанными. Они представляли собой лабиринт из изящных арок и колонн, испещрённых всё теми же мерцающими фресками, которые теперь казались ещё более живыми. Некоторые изображения пульсировали, словно отпечатки далёких воспоминаний, которые Веня ощущал как приглушённый хор голосов. Это был шепот прошлого, и он пытался что-то им сказать.

"Ага, ещё один поворот. Отлично. Я знал, что моя любовь к лабиринтам в детских книжках однажды пригодится," – пробормотал Илья, доставая из рюкзака какой-то прибор. Это был компактный голографический проектор, который начал выводить на пол карту, меняющуюся в зависимости от их движения. – "Похоже, это не просто коридоры, а какая-то интеллектуальная система защиты. Она меняет свою структуру, чтобы запутать вторгшегося."

Веня посмотрел на карту, затем на фрески. Он чувствовал, как энергии Храма взаимодействуют с его сознанием, пытаясь передать информацию. Он сосредоточился. Воспоминания Аурен, их мысли, их страхи, их радость – всё это проносилось перед его внутренним взором. Он начал видеть невидимые связи между фресками и структурой коридоров. Это были головоломки, основанные на эмоциях и логике древней цивилизации.

"Илья, смотри на эти фрески. Они показывают… последовательность. Не просто маршрут, а поток эмоций," – Веня прикоснулся к одной из стен. – "Мы должны почувствовать правильный путь, а не просто идти по карте. Этот Храм… он живой."

Илья, хоть и был скептиком, доверял Вениным инстинктам. "Почувствовать? Значит, если я испугаюсь, мы окажемся в тупике? Или если я вдруг захочу бутерброд, откроется дверь в столовую? Было бы неплохо, кстати."

Веня проигнорировал шутку. Он двинулся вперёд, прислушиваясь к внутреннему голосу Авроса и собственным ощущениям. Он выбирал путь, исходя из невидимых энергетических потоков, которые он теперь видел, как светящиеся линии в трёхмерном пространстве. Они были похожи на древнюю мелодию, и Веня должен был правильно её сыграть.

Однако чем глубже они проникали, тем сильнее становились помехи. Фрески начали мерцать и искажаться, изображения на них становились мрачными и тревожными. Голоса воспоминаний превращались в хаотичный, испуганный шёпот, а порой и в пронзительные крики. Из ниоткуда появлялись ощущения страха, отчаяния, одиночества, которые пытались подавить их.

"Что происходит, Веня? Я чувствую… какой-то липкий ужас," – Илья напрягся, его оберег засветился ярче, пытаясь оттолкнуть ментальное давление. – "Это не просто головоломка, это… это ментальная атака."

"Забвение проникает, дитя! Оно пытается исказить саму суть Храма Памяти," – голос Авроса был полон тревоги. – "Оно отравляет воспоминания, превращая их в оружие. Оно пытается сломить твой дух, прежде чем ты достигнешь фрагмента. Не поддавайся! Твоя воля – это щит!"

Веня почувствовал, как его сознание начинает захлёстывать волнами чужого страха и боли. Он видел образы разрушенных миров, слышал крики миллиардов душ, поглощённых пустотой. Это было ужасно, но он сжал зубы. Он не мог позволить этому сломить себя. Он был Предвестником.

Коридоры Храма Памяти, словно живые, отвечали на ментальную атаку Забвения, и искажённые воспоминания обрушились на Веню, словно волны чёрной воды. Он видел не просто образы, а чувствовал чужую боль, страх и отчаяние, которые пытались задушить его собственную волю. Стены вокруг них начали пульсировать, а фрески искажались, превращаясь в лица, полные ужаса и страданий.

"Что за чертовщина происходит?!" – выдохнул Илья, схватившись за голову. Его оберег светился изо всех сил, но он всё равно чувствовал, как холодный страх проникает в его сознание, заставляя его сердце биться как сумасшедшее. Он видел, как Веня напряжён, его глаза закрыты, а по лицу стекают струйки пота.

"Оно пытается сломить тебя, дитя! Оно использует воспоминания о смерти и разрушении, чтобы парализовать твою волю! Не поддавайся!" – голос Авроса, теперь уже не просто голос, а энергетический барьер внутри Вени, боролся с нахлынувшей тьмой. – "Напомни себе о жизни! О свете! О надежде!"

Веня сжал зубы. Он почувствовал, как его сознание пытается разорваться на части. Перед его внутренним взором проносились картины гибели Аурен, их последняя битва с Забвением, их отчаяние, когда их мир поглощала пустота. Но сквозь эту тьму он услышал другой шепот – шепот Авроса, который напоминал ему о смехе его родителей, о тепле солнечного дня, о запахе свежей травы после дождя.

Он открыл глаза. Мир вокруг него исказился. Коридоры Храма превратились в бездонную пропасть, заполненную вихрящимися тенями, которые тянули к нему когтистые лапы. Илья исчез, а вместо него появились призрачные фигуры его близких, их лица были искажены ужасом, и они кричали, что Веня их предал, что он их не спас.

"Веня! Это иллюзия! Не верь им!" – Илья, оказавшийся рядом с ним, словно мираж, схватил его за руку. Он тоже видел искажённые образы, но его практичный ум и непоколебимая вера в друга помогали ему сопротивляться. – "Я здесь! Мы вместе! Это всё бред, который тебе подсовывает эта дважды проклятая тьма!"

Слова Ильи, хоть и произнесённые с трудом, прорвались сквозь пелену иллюзий. Веня взглянул на друга. Илья выглядел испуганным, но его хватка была крепкой, реальной. Веня понял. Это была ментальная атака, направленная на его психику, его воспоминания.

"Вон оно что… Забвение решило поиграть в психотерапевта, только очень злого," – Веня глубоко вдохнул, позволяя чистой энергии Авроса в его груди разгореться ярче. Медальон засиял ослепительным радужным светом, который начал пронзать мрак иллюзий. Он сконцентрировался не на подавлении тьмы, а на укреплении своей собственной реальности.

" Сосредоточься на Свете, дитя! На Истине! Развей их ложь!" – голос Авроса прозвучал как мощный аккорд, и Веня почувствовал, как его сознание становится непробиваемым щитом.

Он поднял руку, и из его ладони вырвался пульсирующий поток чистого изумрудного света. Но на этот раз это был не атакующий луч. Это был Импульс Истины. Он распространился по коридору, словно волна, и призрачные фигуры, искажённые лица и ужасающие пейзажи начали рябить и распадаться, словно помехи на старом экране.

Бум!

Словно невидимый колокол ударил в самом сердце Храма. Иллюзии рассеялись, и они снова оказались в том же коридоре, хотя и с более тёмными, тревожными фресками. Источник ментальной атаки отступил, но воздух всё ещё был пропитан напряжением.

"Ну и денёк," – выдохнул Илья, протирая глаза. – "Меня сейчас стошнило бы от этих кошмаров, если бы я вообще что-то ел сегодня. Напомни, Веня, мы точно не подхватили какую-нибудь пустынную лихорадку, которая вызывает галлюцинации?"

"Пока нет," – Веня усмехнулся. Ему было плохо, но он выстоял. – "Но у меня теперь голова болит так, будто я пытался запомнить все стихи Пушкина одновременно. И, кажется, я только что видел, как ты предлагал Главной Пустоте кофе. Ужасное зрелище."

"Я бы предложил, если бы это помогло от неё отвязаться," – Илья пожал плечами. – "По крайней мере, мы знаем, что эта штука умеет не только бить по мозгам, но и играть на самых потаённых страхах. Это даже нечестно."

"Он использует слабости. Он – охотник на разум, дитя," – Аврос предупредил. – "И он чувствует приближение к фрагменту. Он будет использовать все методы, чтобы остановить нас. Но ты силён. Твой дух несломлен."

Веня чувствовал, как холод Забвения, отступивший на мгновение, теперь начал сгущаться вокруг них с новой силой. Проводник был не просто где-то рядом; он был внутри Храма, и он готовился к следующему шагу. Они должны были добраться до фрагмента раньше, чем он успеет полностью осквернить его.

После победы над ментальными атаками Забвения, Веня и Илья двинулись дальше по коридорам Храма. Воздух здесь становился всё более насыщенным энергией, и Веня чувствовал, как зов последнего фрагмента вибрирует в его груди, становясь невыносимо мощным. Он ощущал его присутствие не только как энергетический импульс, но и как колоссальное хранилище знаний, опыта и воспоминаний.

"Голова у меня, конечно, ещё звенит от этих кошмаров, будто я всю ночь слушал лекцию по квантовой физике на латыни," – проворчал Илья, осторожно огибая трещину в стене, из которой просачивался лёгкий, но заметный дымок тьмы. – "Но зато теперь мы знаем, что эта штука умеет не только бить по мозгам, но и по психике. Просто комбо!"

Веня кивнул, его взгляд был прикован к мерцающей фреске, изображающей звёздное небо и силуэты существ, похожих на Аурен, протягивающих руки к светящейся планете. "Он пытается осквернить сам Храм, Илья. Это не просто ловушки, это попытка исказить его суть. Аврос, что это за фрагмент? Почему он здесь? И почему Забвение так сильно хочет его?"

"Этот фрагмент, дитя, это мой Центр Памяти и Связи," – голос Авроса, теперь уже совершенно ясно звучащий в сознании Вени, был полон глубокого значения. – "Когда моё тело было разрушено, этот фрагмент был моей последней надеждой. Я использовал остатки своих сил, чтобы спрятать его здесь, в сердце великой пустыни, которая когда-то была колыбелью моей колыбели на этой планете. Именно здесь я впервые осознал себя, связавшись с энергией Земли."

Веня чувствовал, как Аврос передаёт ему не просто слова, а мимолётные, яркие образы: бескрайний океан, из которого поднимается суша, рождение первых разумных существ на Земле, их связь с первозданной энергией планеты. Он видел, как Аурен строят свои первые города, как они учатся использовать энергию мира, как их сознание расширяется, касаясь звёзд.

"Этот фрагмент содержит всю мою историю, все воспоминания о моих воплощениях, о моих деяниях, о тех, кого я защищал," – продолжал Аврос. – "Но что ещё важнее, он является точкой связи со всей сетью жизни, которую я создал и поддерживал. Он – сердце моего влияния на эту реальность. Если он будет осквернён, Забвение сможет не просто разрушать, а переписывать реальность. Оно сможет стирать память о существовании, делая так, будто чего-то или кого-то никогда и не было. Это будет абсолютное забвение."

Веня почувствовал, как по его спине пробежал холодок, гораздо сильнее, чем от присутствия Забвения. Стирать память о существовании. Это было гораздо страшнее, чем просто уничтожение. Это было аннулирование.

"То есть, если он доберётся до этого, то сможет сделать так, что меня никогда не существовало?" – Илья, услышав часть объяснений, которое Веня перефразировал, побледнел. – "Или что я никогда не ел бабушкиных пирожков? Это просто немыслимо! Тогда моя бабушка даже не будет грустить! А это уже удар ниже пояса."

"Именно," – подтвердил Веня, его голос был серьёзным. – "Он может стереть не только нас, но и саму историю. Сделать так, будто Аурен никогда не существовали. Будто Аврос никогда не защищал эту планету. Это окончательная победа Забвения."

Они вышли в огромный, круглый зал, который казался сердцем Храма. В центре зала, подвешенный в воздухе между четырьмя гигантскими колоннами, светился Последний Фрагмент. Он был похож на огромный, пульсирующий кристалл, излучающий все оттенки радуги, но его свет был глубоким и насыщенным, словно в нём заключалась вся история и вся жизнь.