Сны Персефоны

– Зачем тебе эта Кора? Она тощая, подержаться не за что. Она глупая, если думает, что можно покинуть такого мужчину надолго, она…

Персефона не дослушала: сжав кулаки, она отпрянула от котла.

– Отвлеки Аида под любым предлогом, – строго, по-владычески, распорядилась она. – Я хочу поговорить с этой тварью один на один.

Геката плотоядно оскалила острые зубки. Уж она-то не была дурой из тех, кто полагает, будто весна – это цветочки да птичьи трели. Кто думает так, тот никогда не видел весеннюю бурю. И вот сейчас такая намечалась в Подземном царстве.

Геката убралась, а Персефона вновь вернулась к… подглядыванию.

Она заметила, что Аид спешно покинул свою подругу, не озаботившись даже её удовлетворением. И хотя вслед ему неслись недовольные вопли нимфы, Владыка Подземного мира, надо отдать ему должное, даже не оглянулся.

Вот тогда-то Персефона и явилась пред ней.

Незадачливая нимфа всё ещё костерила Владычицу, выпутывая из своих ужасных волос щепки и водоросли.

– Ну, здравствуй, соперница! – почти нежно пропела Персефона, приближаясь к ней.

Та вскинула на неё глаза – болотные, мутные, в куцых ресницах – и хмыкнула:

– О, прибыла царица. Только ты опоздала. Он – мой.

– Да ну? – ласково продолжала Персефона, сейчас, несмотря на свой невысокий рост, она буквально нависла над сидящей на берегу Коцита32 нимфой. – Я тебе его не отдавала.

– Он тебе не вещь, чтобы ты могла его отдать или забрать, – ухмыльнулась нимфа. – И он мой. Ты поймёшь это, когда обнимешь его. Он пропах мной, Минтой, а не тобой, нарциссная богинька.

– Богинька, значит, – этому шипению могли бы позавидовать и стигийские чудовища. – И да, он не вещь, он – мой муж, тварь. – По мере того как Персефона говорила и надвигалась, голос её креп, а сама она будто увеличивалась в размерах. – Как ты посмела коснуться моего мужа, мерзавка?! – звонкая пощёчина обожгла пухлую щёку Минты. – Ты, недостойная быть даже прахом у его ног.

И тут Минта испугалась, поползла прочь. Но делать это становилось всё сложнее – руки превращались в стебли, волосы – рассыпались мелкой листвой, ноги вросли в землю. Из Минты получилась отличная серебристо-зелёная трава, пряно и свежо пахнущая, с нежными цветами – светло-сиреневыми, оранжево-коралловыми.

«Мята», – словно жаловалась она, тихо колышась.

– Ещё как мята, – ехидно отозвалась Персефона и стала собирать букет.

Когда Аид, всклоченный и немного растерянный, в одетом наперекосяк хитоне, ворвался, наконец, в их общую спальню, Персефона ждала его, как и полагается добропорядочной жене: сидела у стены, плела венок и тихонько напевала.

Вскинув на мужа – признаться, немного ошарашенного – чистый, как умытая утренней росой зелень взгляд, она нежно улыбнулась, возложила на свои огненные волосы венок (почему цветы в нём не вяли?) и встала навстречу. Взяла за руку, заглянула в глаза.

– Мне идёт, мой царь? – тихо спросила, коснувшись тонкими пальцами венка.

– Тебе идёт всё, моя Весна, – сказал он, сгребая её в охапку. – Но куда лучше без всего.

И начал потихоньку избавлять её от одежды. Но Персефоне удалось вывернуться и чуть отстраниться от него:

– Тебе нравится запах этих цветов, мой царь? – сказала она, снова указывая на свой венок.

– Нет, Весна, – Аид уже начинал злиться, – он слишком навязчив. Из-за него я не слышу твоего нежного аромата.

– Навязчив? – удивлённо переспросила Персефона, избавляясь, наконец, от его объятий и отходя. – Разве? Не ты ли наслаждался им целый год, ожидая меня?

Аид всё понял и недобро сощурился.

– Вот как, – мягко начал он, – значит, ты всё знаешь?

Она гордо вскинула голову, радуясь, что может сдерживать слёзы. Неважно, что он сейчас с ней сделает – изобьёт, изнасилует, она всё равно скажет:

– Да, я знаю теперь, какие важные дела бывают у Владык. – Он хмыкнул, шагнул к ней, но она выкинула вперёд тонкую руку в предупреждающем жесте: – Не подходи, изменник. – Странно, но хрупкая преграда остановила его. – Как ты мог! Променять меня, меня(!), на неё? – слёзы всё-таки выступили – злые слёзы обиды и унижения. – Но теперь не придётся. Она больше не позарится на чужого мужа. Эта трава, – она швырнула в Аида пучок цветов, – твоя Минта. Наслаждайся ею, а меня – не тронь. Этими руками… что её…

Она задохнулась, сжимая кулаки.

Глаза мужа сверкнули яростью, одним прыжком, как зверь, он настиг её, схватил и впечатал в стену, а потом, зажав тонкие запястья в железном захвате над головой, впился в её губы диким поцелуем.

– Всегда… только ты… – шептал он горячечно, сдирая с неё одежду и осыпая колючими жаркими поцелуями, – я не видел её лица… только твоё…

– Мой… только мой! – задыхаясь, говорила она, жадно отвечая на его поцелуи и бесстыдно стягивая с него хитон. – Никому! Никогда! Убью любую! Уничтожу…

Аид отстранился и заглянул в его глаза, затуманенные сейчас в равной мере гневном и желанием, и вдруг – расплылся в такой довольной улыбке, словно ему только что преподнесли ценный подарок.

– Ты ревнуешь! – радостно констатировал он.

Персефона взревела, вывернулась, схватила стоявшую на столе чашу, где плавали веточки мяты, и ловко запустила в него, как диск.

– Гад! Как ты можешь радоваться?! Я и тебя убью!

Аид же, вместо того чтобы злиться, весело рассмеялся и ловко увернулся от летящего в него снаряда. Чаша разлетелась вдребезги, встретившись со стеной.

Тогда в Аида полетел нож, которым Персефона подрезала стебли цветов.

Аид поймал его на лету, откинул прочь, затем поймал и Персефону, вернее, маленькую эринию, которая кусалась, царапалась, брыкалась, и увлёк её на кровать. Прижал, впечатал в подушку запястья и навис над ней:

– Собственница! – сказал он. – Царица моя! Владычица! Знай, для меня не существует женщин, кроме тебя. Я, недостойный, оскорбил тебя, коснувшись другой. Но лишь потому, что сходил с ума от тоски по тебе. Она предложила, я взял. Ни я, ни она не стоим твоей божественной злости.

Она высвободила руки, обвила его шею, притянула к себе и прошептала на ухо:

– Не оправдывайся, любимый. Ты Владыка, а не смертный, которого жена застукала с другой.

– Повтори то, что ты сказала… – севшим голосом потребовал он, а глаза его потемнели до цвета самой глубокой бездны.

– Про Владыку? – лукаво спросила она.

– Нет, раньше…

– Любимый, единственный, самый нужный… Никому не отдам… – срывающимся тоном проговорила Персефона, и была зацелована.

В ту ночь он даже позволил Персефоне быть сверху, хотя при этом крепко, до синяков, сжимал её бёдра, контролируя процесс и задавая ритм: бешеный, рванный, жесткий, причиняющий боль – именно такой, какой был необходим ей, чтобы переплавить клокочущую злость в яркую страсть…

Тогда-то он и поверил, наконец, что любим. И Персефоне довелось видеть удивительное – сияющие тёплым светом глаза подземного Владыки и его счастливую улыбку, делавшую его очень молодым и очень красивым.

Четыре месяца Персефона купалась в любви и обожании, возвращая их в ответ. Прощаться в этот раз было особенно тяжело.

Вернувшись на поверхность, Кора всё ещё жила тем, Подземным, миром. И воздух не казался ей таким сладким, ручейки звонкими, а цветы и вовсе раздражали своей яркостью. Она часто отлучалась в библиотеку Тота, чтобы почитать в тишине, а люди сетовали: весна в этом году холодная.

Коре настолько не было дела ни до чего, что когда Иахе сообщила ей, расчёсывая и вплетая в волосы цветы, что у Афродиты новый любовник, она только хмыкнула:

– Последний, что ли.

– О нет! – патетически воскликнула подруга. – В этот раз, похоже, Киприда33 серьёзно влюблена. Да и видела бы ты этого красавчика! Наш Аполлон ему не чета!

В разговор включились и подбежавшие Фено и Левкиппа. Они наперебой стали рассказывать об Адонисе. Мол, он финикиец. Его прерогатива – летнее цветение, красота, желание. Все-все нимфы влюблены в него, но разве он посмотрит на кого-то, если ему благоволит сама Афродита.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Один из сыновей Гипноса, бога сновидений; его имя переводится как «пугающий»; насылает кошмарные сны.

2

Кора (Персефона) росла вместе с Афиной и Артемидой.

3

Кора – в дословном переводе – «дева», «девушка» – греческая богиня весны и всходов, дочь Деметры. Позднее её культ сольётся с культом более древней богини Персефоны. С тех пор Персефона будет носить двойное имя: когда она с матерью на поверхности – она Кора, сходя к мужу в аид – Персефона.

4

Дифр (иногда дифрос, от др.-греч. δίφρος) – легкий табурет у древних греков и римлян.

5

Имеется в виду нимфа Минта, одна из любовниц Аида, превращённая Персефоной в мяту.

6

Один из трех гекатонхейров, сторуких великанов, после Титаномахии охранявших мятежных титанов, низвергнутых в Тартар.

7

Имеется в виду вот это: «Гневается громовержец и грозит жене наказаниями. Умолкает Гера и сдерживает гнев. Она помнит, как сковал ее Зевс золотыми цепями, повесил между землей и небом, привязав к ее ногам две тяжелые наковальни, и подверг бичеванию» Н. Кун «Мифы и легенды Древней Греции»

8

Нюкта – богиня Ночи, вернее, сама воплощённая Ночь. Она набрасывает на небо своё покрывало, усыпанное мириадами звёзд.

9

Подземные богини мщения, хлестали грешников бичами.

10

Бог смерти, юноша с железными крыльями, он своим мечом срезает пряди с головы умерших, отправляя их в Подземный мир.

11

Сешат – богиня искусства, письма, литературы, судьбы и счёта в египетской мифологии. По некоторым источникам – жена Тота.

12

Персефона в дословном переводе «Несущая разрушение»

13

В древнегреческой мифологии – божество мистерий. По одной из версий – сын Зевса и Персефоны, но, поскольку Аида называли также «Зевс Подземный», то не исключено, что он был как раз сыном Персефоны и Аида. Такой версии придерживается и драматург Эсхил, который в «Сисифе-беглеце» называет его сыном Аида. Кроме того, эпитет Загрей использовался и по отношению к самому Аиду.

14

Древнеегипетский бог мудрости, знаний, Луны, покровитель библиотек, учёных, чиновников, государственного и мирового порядка.

15

В древнегреческой мифологии – богиня юности, дочь Зевса и Геры, была на Олимпе виночерпием, после того, как Геракл возносится на Олимп и обретает бессмертие, становится его женой в знак примирения Геры и Геракла.

16

В древнегреческой мифологии божество необходимости, неизбежности, персонификация рока, судьбы и предопределённости свыше.

17

Длинный прямоугольный кусок ткани – плащ, надеваемый поверх хитона.

18

В Древней Греции – женские покои в доме, занимавшие его заднюю часть или второй этаж.

19

Набедренная повязка из неширокой полосы ткани, которую обертывали вокруг бедер и укрепляли поясом.

20

Кровь богов, душистая, нетленная, прозрачная.

21

Божества врачевания.

22

Область в Подземном мире, страна вечного блаженства, место, куда после смерти, попадают праведники, аналог христианского Рая.

23

 В греческой мифологии олицетворение вечного мрака, а также первотуман.

24

В древнегреческой мифологии бог насмешки, злословия, критики. Сын Нюкты и Эреба, брат Гипноса.

25

Гефест (Hephaistos) – бог огня и металлических изделий, покровитель кузнечного ремесла, сын Зевса и Геры, а по некоторым мифам – сын одной Геры (поэтому называется Apator, т. е. не имеющий отца). Гефест родился хилым и хроменьким. В гневе сбросила его Гера в океан, но морские богини Фетида и Эвринома подхватили несчастного, перенесли в глубокий грот и выходили. Гефест вырос отличным мастером, и сделал много нужных вещей для богов. А ещё – женился на самой красивой богине Олимпа Афродите.

26

Согласно Гесиоду, Прометей вылепил людей из земли, а Афина наделила их дыханием.

27

Строки из стихотворения М.Ю. Лермонтова «Я не люблю тебя»

28

Ещё младенцем Гермес в шутку украл скипетр у Зевса, трезубец у Посейдона, у Гефеста щипцы, у Афродиты пояс, золотые стрелы и лук у Аполлона и меч у Ареса.

29

Триждывеличайший.

30

По одной из версий Гермес, увидев Персефону, сильно возбудился. Изначально изображение Гермеса было представлено четырёхгранным столбом – гермой – с головой бога и возбуждённым фаллосом. В более древней, чем Олимпийская, традиции Гермес был богом плодородия, как, впрочем, и Персефона.

31

 В  древнегреческой мифологии могущественный и чудовищный великан, порожденный Геей и Тартаром; чудовище с сотней драконьих голов, человеческим туловищем до бёдер и змеями вместо ног; олицетворение огненных сил земли и её испарений, с их разрушительными действиями (имя Тифон одного корня с глаголом τύφω, что означает «дымить, чадить»).

32

Река плача и слёз в Подземном мире.

33

Один из эпитетов Афродиты.