Нечто. Странные истории

– Она мне эту тетку напоминает. Взгляд прямо ее, – добавила Сима, а я опять свое:

– Не выдумывай!

А на следующий день буквально возвращаюсь я с работы, захожу в подъезд и вижу кошку, но она так на меня посмотрела, что меня аж пробрало до мурашек.

Уж не знаю, человечий это взгляд был или нет, но какой-то ненормальный, тяжелый и не кошачий, это точно. Я, как под гипнозом, уставилась на жалкое животное, а кошка вдруг зашипела на меня и выскочила из подъезда.

Прошло с полгода, кошку эту я больше не видела, хотя Сима нет-нет да и упоминала ее. Но случилось страшное: у Симы внезапно заболел муж, здоровый, молодой мужчина, никогда ни на что не жаловался, а тут вдруг сердце, миокардит, да такой тяжелый, что спасти его не удалось. Промучился пару месяцев, да так в больнице и умер.

С тех пор кошка ни разу не появлялась, со слов Симы, но она лишь напомнила мне:

– Помнишь ее вопрос: муж-то намного старше тебя? Предвидела она его кончину, чувствовала приближающуюся к моему дому беду. А про молодого-то не подумаешь, что умрет, вот и спросила так. И не кошка это была вовсе, а она, я тебе точно говорю.

В это я, конечно, не поверила. Страшилка из гоголевских рассказов. Но кошка действительно была жутковатой. А предвидела ли эта женщина беду – не знаю, не могу сказать. Все возможно.

Таинственный свет в мезонине

Лида Корнеева, почти пятнадцати лет от роду, уже семь лет проживала в детском доме после гибели своих родителей. Их она помнила очень хорошо, своих любимых маму и папу. Жили они весело и дружно, Лиду очень любили, но злой рок забрал их у нее. Они погибли.

В интернате ей жилось скучно и безрадостно. Детей здесь не любили. Их воспитывали, учили уму-разуму, наказывали за непослушание, но не любили.

Это девочка понимала очень хорошо. Только одна нянечка по имени тетя Клава была благосклонна к ребятишкам. И Лиду она выделяла из всех. Говорила, что она на ее внучку похожа.

Лида завидовала этой внучке. Тетя Клава рассказывала ей, что она живет с родителями в Москве, в большом доме, учится в музыкальной школе, играет на пианино, но видятся они редко.

Лиде сразу вспомнился поселок у озера. Вокруг лес, а на берегу – величественный дом. Там жила женщина по имени Ольга Митрофановна. И к этой женщине они с мамой и папой почти каждое лето приезжали на отдых. Это было замечательное время.

Лида тогда была маленькой еще, но из разговоров взрослых она поняла, что этот дом – их семейный особняк, который они утратили, а потом Ольге Митрофановне удалось в него вернуться.

Там жили еще какие-то люди, конечно, но она занимала верхнюю пристройку – мезонин, который раньше служил чердаком, а потом его переделали в жилое помещение.

Несколько нижних комнат сдавались отдыхающим, куда и приезжала Лида с родителями.

Где теперь Ольга Митрофановна, что с ней и с ее домом? Лида помнила, что в большом светлом зале стояло пианино, и женщина иногда музицировала, а над пианино висел ее портрет в молодости.

Все эти воспоминания нахлынули на Лиду, и она вдруг, как по наитию, решила сбежать и найти и это место, и этот дом. А вдруг Ольга Митрофановна еще жива?

Она возьмет Лиду к себе жить, в этом она была уверена. Вот только как найти этот поселок? И где взять денег на дорогу? Лида думала об этом каждую ночь, плохо спала, чуть не плакала. У нее появилась мечта, ей хотелось ее осуществить.

В день ее рождения нянечка тетя Клава подошла к ней и тихо сказала:

– Зайди ко мне в подсобку после уроков. У меня для тебя подарок.

Лиде не терпелось поскорее попасть к этой доброй женщине. Она ожидала чаепитие с вкусным тортом или новую одежку. Но каково же было ее удивление, когда тетя Клава протянула ей старую потрепанную книжку «Сказки братьев Гримм»:

– Вот, это твоя. Я сохранила. Так бы она затерялась у тебя тут, а все же память. И вот что, девонька, тут конвертик с деньгами, тебе в подарок. Когда тебя выпустят отсюда, меня уж тут не будет. Сын с невесткой к себе в Москву забирают. Поэтому я пока припрячу конверт вот сюда, а потом отдам тебе, перед отъездом. Все копейка будет нелишняя, когда в самостоятельную жизнь вступишь.

И она показала, где спрятала конверт. Лида была очень благодарна своей покровительнице. Но самый большой сюрприз ждал ее позже. Когда, сидя у себя на кровати, она раскрыла книгу, на уголке обложки увидела надпись: «Лидочке от О. М., поселок Озерный. На память».

Теперь у нее были все фишки в руках. Она найдет этот поселок! И деньги у нее есть. Лида втихаря написала письмо тете Клаве с извинениями, объяснениями и благодарностью. Только сказала, что убегает к дальним родственникам в Сибирь, – первое, что пришло в голову.

Потом улучила минуту, забрала конверт и сбежала. Честно говоря, дети отсюда убегали часто, особенно мальчишки. Но их быстро находили, так как им приходилось подворовывать, на этом их и ловили. А вот Лиду не нашли. Ей удалось незаметно уехать автобусом из города с маленькой дорожной сумкой.

Затем она навела справки, как добраться до Озерного: сначала электричкой, потом автобусом. И вот она уже здесь.

Вечерело, когда Лида наконец добралась до заветного поселка. Ее детская память выхватывала отдельные картины из прошлого: здание автовокзала то же, вот дуб могучий и лавочка под ним.

А вот и тропинка в сторону озера, по которой они с мамой и папой всегда шли пешком к старому дому, если их никто не встречал. Все ожило в памяти, и Лида торопливо зашагала по тропинке, пока совсем не стемнело. Минут через пятнадцать в синеватых сумерках стали угадываться очертания дома вдалеке.

Сердце Лиды трепетало от волнения: как-то встретит ее Ольга Митрофановна, узнает ли, да и здесь ли она еще? Девушка уверенно шла вперед, вглядываясь вдаль. Детские трепетные чувства захлестнули ее, и страшное разочарование постигло, когда она наконец добралась до места.

Дом показался ей запущенным, темным и страшным. Жил ли кто в нем? Озеро уже обступало его со всех сторон, и лишь небольшой островок земли хранил на себе это мрачное строение.

– Ты чего тут высматриваешь? – вдруг услышала Лида чей-то голос и вздрогнула.

Сутулый и мрачный старик с ведром и удочкой появился как ниоткуда.

– Я к тете Оле приехала, – робко сказала Лида. – Она все еще живет здесь?

– Иди своей дорогой, – проскрипел старик. – Никто тут давно не живет, проклятое место. Всех нечистая сила унесла, а кто остался, так и не жильцы вовсе.

И он пошел по тропинке и быстро скрылся за кустами. Лиде стало жутко от его слов и захотелось бежать следом, но тут вдруг в самом верху дома, именно в мезонине, где жила Ольга Митрофановна, загорелся свет, как яркая звездочка вспыхнула на фоне темно-синего, сгустившегося неба. Лида побежала к дому и смело шагнула за порог.

Первым ощущением было легкое, почти невесомое прикосновение к лицу. Паутина – она была повсюду и ощущалась как чье-то теплое дыхание. Это было неприятно, и Лида быстро взбежала вверх по лестнице, к знакомой комнате тети Оли. Лестница скрипела и пошатывалась, а из-под двери виднелась тоненькая полоска света.

Лида постучалась и тихонечко позвала: «Тетя Оля, вы здесь?» Ответа не последовало. Лида легонько толкнула дверь, но она оказалась запертой изнутри. Она снова позвала, уже погромче, и уловила чье-то едва слышное движение за дверью. И вдруг… она услышала музыку! Чудесную музыку! Кто-то внизу, в зале, играл на пианино.

Лида бросилась вниз по лестнице и громко позвала: «Тетя Оля!» Она буквально ворвалась в зал и остановилась в дверях, не смея шелохнуться от увиденной завораживающей картины.

На пианино играла молодая женщина, именно та, в том же воздушном одеянии, которая когда-то была изображена на портрете над ним. А сейчас на стене красовалась лишь пустая рама. В большое арочное окно лился лунный свет, освещая эту странную и страшную картину: женский силуэт был полупрозрачным, удивительно красивым и… конечно же, неживым.

Но музыка, музыка! Она-то была живой, лилась тонко и мелодично из-под изящных, будто хрустальных пальцев пианистки.

А потом внезапно все поглотила ночь, беспросветная мгла, и Лиде стало трудно дышать. Она заметалась из стороны в сторону и вдруг услышала голоса:

– Похоже, очнулась наша беглянка.

Лида открыла глаза, увидела, что лежит в изоляторе на больничной койке, а вокруг нее стоят врач, воспитатель и тетя Клава. Потом, осмотрев ее внимательно и укоризненно покачав головами, все разошлись, осталась только нянечка, которая взяла ее за руку и сказала:

– Я не обижаюсь за деньги, Лидок. Но побежала ты зря. И вот заболела в дороге, подхватила горячку.

Нашли ее ночью без сознания на автобусной остановке в Озерном и через милицию, которая уже разыскивала ее, доставили обратно.

А вот что это были за видения, Лида так и не поняла и не узнала. В одном она была убеждена: что они были наяву, а не в бреду.

* * *

Лида попала к этому загадочному дому лишь десять лет спустя после описанных событий, раньше не довелось. Дом уже по самый фундамент утопал в воде, вокруг было мрачно и пустынно, как-то тревожно кричали птицы над озером.

Входная дверь была наглухо заколочена так, что в дом не войти. А в маленьком окошке мезонина мерцал тусклый, едва заметный огонек.