Князь в магической маске. Том 1

Через минуту к нам подъехал, взвизгнув тормозами, ржавый фургончик с буквами «КАМА» на решетке радиатора. Из кабины выскочил мужик в фуфайке, равнодушно глянул на меня и тоже подхватил нашу тележку. В минуту её содержимое переместилось внутрь фургона.

– Садитесь, князь! Садитесь! – крикнул Харитон, оборачиваясь в сторону ворот. Оттуда уже выбегали люди в черных куртках.

Куда садиться? В этот фургон? Оттуда воняет, как из мусоровоза. Да и места нет.

Но Харитон вдруг ухватил меня за руку и чуть ли не силой втолкнул внутрь. Я плюхнулся прямо на кучу барахла. Благо, что мягкого.

– Поехали! – крикнул Харитон, но фургончик и без его команды уже рванул с места.

Я встретился глазами с Харитоном. Дед был по-настоящему счастлив. Пять долгих лет дворецкий ждал своего хозяина, как верный пёс. И дождался-таки.

– Ну здравствуй, Харитон, – сказал я, стараясь не дышать носом. В фургоне воняло, зато было тепло.

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – сказал Харитон и скрипучий голос его дрогнул. Я заметил на щеках старика две влажных дорожки от покатившихся слез.

Ехать в вонючем трясущемся фургоне пришлось часа полтора. За это время у меня изрядно затекла спина и ноги.

Харитон жил на самой окраине Питера в жутком квартале из панельных пятиэтажек без лифта. Ничего более безобразного в архитектурном плане я не видел. Я даже и не знал, что такие сохранились. В столице империи подобное убожество?

Молчаливый водила припарковался у подъезда, вылез на асфальт и открыл боковую дверь. Дождался, когда я покину салон.

Пока я разминал затекшие ноги, заметил, что Харитон с водилой спорили о чем-то. Показалось, что перебирали содержимое мешка и торговались. В принципе логично, не бесплатно же водила помогает моему опустившемуся дворецкому.

После недолгих споров они договорились. Шофер сунул за пазуху небольшую коробочку, отложил на заднее сидение пару кожаных ботинок. Махнул рукой на прощание и уехал.

– Добро пожаловать, ваше сиятельство, – указал на обшарпанную дверь подъезда Харитон. Он призывно махнул рукой, приглашая следовать за собой. Закинул мешок на плечо и двинулся к подъезду.

Мне нужно войти в этот ужасный дом? Что-то совсем не хотелось. Но разве есть выбор?

В подъезде устойчиво воняло кошачьей мочой. Стены были изуродованы надписями с очень неприличными словами.

Подниматься пришлось на пятый этаж. Харитон поставил мешок у перил лестницы, зачем-то оглянулся на соседские двери и полез за ключами. С минуту поковырявшись в замке, открыл дверь.

Закряхтев по-стариковски и согнувшись в поклоне, Харитон жестом пригласил меня войти. Тем самым жестом – весьма уважительным, но совершенно не раболепным. Профессиональный дворецкий бывшим не бывает, как говорится.

Я вошел и едва не расшиб колено о какой-то бидон под вешалкой. В нос ударила нестерпимая вонь. Нет, я этого не вынесу и минуты! Наружу, назад в подъезд, к кошачьей моче! Там я хоть как-то мог вздохнуть! Но Харитон уже втащил мешки и захлопнул за собой дверь. Щелкнул выключателем, от чего в прихожей тускло засветилась лампочка. Не вечная, заряженная бытовой магией, какие висели в моем доме. А обычная электрическая, для простонародья.

Прихожая оказалась буквально забита разным барахлом чуть ли не до потолка. От него и воняло. Одних плащей, курток и пальто на вешалке висело штук десять. И даже мантия, показавшаяся мне очень знакомой. От нее сильно несло горелым.

Я был уже близок к обмороку, когда явно почувствовал это! Она здесь! В квартире есть мана! Я ее чувствую, как кот валерьянку!

Харитон поймал мой вопросительный взгляд и мотнул головой. Пригласил пройти внутрь своего убогого жилища. Я, протиснувшись по узкому проходу меж каких-то мешков и ящиков, зашел на кухню. Крохотную, квадратов шесть-семь, не больше. И эта скромная площадь тоже была завалена разной всячиной, так что свободным оставался лишь крохотный пятачок у стола. Потолки серые, лампочка болталась прямо на проводке, без абажура. В углу около обшарпанного холодильника – столик, на стене газовая колонка. Везде какие-то банки и мутные бутыли.

Харитон поставил на плиту чайник, зажег газовую конфорку. Потом подмигнул мне, прошел к холодильнику, открыл дверцу. На полках хранились какие-то не очень аппетитные на вид и вряд ли съедобные субпродукты. В дверце бутылки с чем-то белым и еще одна с чем-то мутным. Но бутылок Харитон трогать не стал, а вооружился лежащей на подоконнике отверткой и чуть поддел пластик на внутренней стороне дверцы. Залез в образовавшуюся щель пальцами. Вытащил цилиндрический стеклянный столбик с синей жидкостью внутри. Поставил его на стол и не без гордости посмотрел на меня.

Мана! Это дозированный заряд маны из охотничьего патронташа! Руки мои вдруг затряслись и сами потянулись к пробирке.

– Погодите, ваша светлость, – хохотнул довольный Харитон, увидев мою реакцию. Он достал из холодильника бутылку минералки и пачку мангового сока. Такой сок производили в Сиамском протекторате нашей империи. Я, конечно, привык к свежевыжатому, но выбирать не приходилось.

Едва сдерживаясь от нетерпения, я смотрел, как Харитон смешивает в граненом стакане жидкости. Потом он очень аккуратно долил в стакан из синей пробирки. Дождался выделения пузырьков и «выхода пара». И вот только тогда протянул стакан мне.

Я выпил залпом! Знал, что вредно, но удержаться не мог. Через секунду мир изменился совершенно! Словно мрачная пелена спала с глаз. Словно я был подыхающим радиоприемником, но ожил, когда в меня вставили новые германские батарейки.

Я стер со лба выступившую испарину и уселся на услужливо подставленный Харитоном табурет.

Вооот, началось! Легкое покалывание в кончиках пальцев. И тепло из живота разливается по всему телу. Я наблюдал, как Харитон достал второй стакан и налил туда мутной жидкости из бутылки. Уже себе. Самогон? Харитон что-то сказал, кажется, здравницу за мое здоровье, и выпил. Уселся на перевернутый деревянный ящик, улыбнулся. Снова стал внимательно разглядывать мое изуродованное лицо.

Мне надо Харитона о многом расспросить, но я не знал с чего начать. И начал не с вопросов, а с устранения невыносимой вони.

Щелкнул пальцами, пробуя простейшее заклинание очистки воздуха. Потом добавил пару жестов для ароматизации. Сработало идеально! Вот что значит, хотя бы немножко зарядить организм маной. Слава богу, что вместе с внешностью и статусом я не потерял свои магические навыки.

Сразу стало легче жить, но против своей воли я снова посмотрел на холодильник. Харитон поймал мой взгляд и мотнул косматой головой. Хорошего понемножку. Он это знал, я тоже это знал.

– Откуда это у тебя? – спросил я, указывая на пустой стакан, на дне которого ещё поблескивала голубая капелька.

Старик снова хитро прищурился, но не ответил.

– Еще есть?

Харитон кивнул.

– Неси скорее!

– Трудно, ваше сиятельство. Добраться трудно.

– Далеко ехать?

– Глубоко рыть.

Я посмотрел в глаза дворецкого. Харитон был отличным слугой. Он и его предки служили нашему роду веками. И он хорошо знал, когда можно шутить, а когда лучше не надо. Судя по глазам, сейчас он не шутил.

– Здесь она, спрятана, в хате. Но глубоко… – пояснил старик, кивнув в сторону дальней комнаты. – Вы посидите, ваше сиятельство, отдохните. Чайку попейте, вам сейчас надо. А я принесу.

Харитон поставил на стол передо мной фарфоровое блюдце с чашечкой, украшенной вензелем. Моим вензелем! Золотой павлин с распущенным хвостом на лазурном поле. Саксонский фарфор, расписанный во Флоренции.

Харитон бросил в чашку пакетик чая из мятой банки, сыпанул сахара, налил кипятку из чайника. Аккуратно опустил в кипяток ложечку. Себе заварил в том же стакане, из которого пил самогон. Зачем-то взял с полки маленький фонарик и вышел с кухни.

Я остался один. С облегчением вздохнул, радуясь свежему воздуху. Огляделся вокруг более внимательно.

Я слышал о такой болезни. Иногда в мозгах пожилых простолюдинов происходил сбой – и они начинали тащить в свое жилище разную дрянь с помоек. Кажется, это называется «Синдром Плюшкина». По Гоголю. Не думал, что мой дворецкий опустится до такого. Всё-таки не бедствовал в прежние времена. Нормально жил, питался, одевался, получал жалованье. Квартиру вот себе купил. Правда, мне сложно называть эту убогую берлогу квартирой… Но не всем же везет рождаться аристократами.

Ложечка в чашке была тоже украшена моим вензелем. Да и некоторые вещи на кухне показались мне знакомыми. Вот это зеркало стояло у меня в гардеробной зале, только тогда оно было без трещины. А та картина над холодильником висела слева в парадной. Подлинник Айвазовского, кстати. В углу лежит мраморная голова древнего римлянина. Кто-то её отбил от статуи, стоявшей на садовой аллее. Даже такое приволок, старый бедняга…

Я отпил из чашки. Это у бедняков называется чаем?! Отвратительное пойло!

В этот момент за стеной загрохотало. Послышался сдавленный крик старика. Я вскочил и бросился в комнату. Там было совершенно темно. Свет из окна почти не пробивался через кучу мешков и пакетов, нагроможденных чуть ли не до потолка. И Харитона видно не было.

– Харитон! – крикнул я. В ответ в середине кучи что-то заворочалось, зашуршало.

– Я щас, щас, – донеслось приглушенно откуда-то снизу.

Мне под ноги сначала выкатился какой-то тряпичный куль. Потом из-под коробок выполз и сам Харитон. В руках он сжимал потертую сумку.

– Сейчас, ваше сиятельство, сейчас, – заверил Харитон, с трудом поднимаясь на ноги.

Мы снова вышли на кухню. Харитон торжественно выложил на стол патронташ, плотно набитый наполненными маной газырями. А следом шлепнул о столешницу потертой кожаной перчаткой. И я ее сразу узнал. Эта была она! Правая Перчатка, созданная для управления магией разрушения и защиты! Один из ценнейших артефактов нашего рода. Это был подарок от Громовых моему деду на свадьбу. Не стоит удивляться, почему военная элита расщедрилась на столь сильный боевой артефакт. Ведь женой моего деда стала младшая Громова. Да-да, моя бабушка была дочкой нынешнего фельдмаршала. Очень жаль, что времена меняются и теперь я не могу считать Громовых союзниками.

Я снова вспомнил тот ужасный день моего «мятежа». Старый фельдмаршал Михаил Громов лично принимал участие в моем задержании. До сих пор не знаю, стоит ли воспринимать это как предательство или нет. А может офицер поверил клевете Химериных и просто исполнял свой долг? Защищал императора от моей неадекватной истерики? Признаюсь, я тогда действительно вспылил.

Я медленно и даже осторожно взял артефакт и аккуратно натянул на правую ладонь. Перчатка мгновенно изменилась. И выглядела уже не старой и потертой, а новехонькой и шикарной, с благородным тиснением.

– Как же ты ее… достал, Харитон? Как сберег? – удивился я, любуясь блеском перчатки.

– Так поначалу большая суета была, – ответил Харитон, снова усаживаясь на ящик. – Я сразу понял, что плохое случилось. Вы во дворец уехали, ругаясь страшно. На меня даже внимания не обращали, не слушали уговоров. А потом вместо вашей машины пожаловали полицейские с мигалками. Следом пару броневиков с гербами Химериных и Громовых. Вот я и прихватил первым делом то, чем вы наиболее дорожили. Чтоб спрятать получше, значит… Ключи имелись, я ж пыль лично протирал, прислуге такое не доверял. Сам не надевал, конечно, не дурак же. Вынес под одеждой, через заднюю дверь, для слуг которая.

– Молодец, Харитон. А патронташ с маной как? Он же заметный.

– Ну так полицейские тоже не самоубийцы. Если в доме включена магическая сигнализация, нужно быть осторожным. Пока они специалистов ожидали, саперов-антимагиков, у меня было немножко времени… Страшно было, но нацепил на пояс патронташ. А сверху прикрыл свитером, и пальто еще было… Жаль, только одну перчатку спас. А левая на вас же осталась, когда уезжали. Наверное, при аресте её конфисковали?

Я кивнул с сожалением. Да, левая перчатка сейчас неизвестно где. Она использовалась для магии созидания. С её помощью я рассчитывал обратить вспять проклятие Химериных. Хотя бы на некоторое время. Надеялся предстать перед императором в нормальном виде, а не таким вот уродом…

– А у саперов не всё получилось, – продолжал рассказывать Харитон. – Какая-то из магических ловушек все-таки сработала. Начался пожар. Шум, гам, переполох. Спасатели, скорая… Из дома все бегом эвакуировались. Я ж не один был, а затесался в толпу челяди. Горничные, поварята, прочие слуги. Бежали всей толпой. Потому никто нас и не обыскивал, не до того им было.

Я слушал, представляя, как это было. Дом Чаровских, пропитанный магией древнего рода, не желал пускать в себя чужаков. Но разве может магия очарования противостоять магии разрушения в уже разгоревшемся конфликте? Сила нашего рода в предупреждении подобных ситуаций, в примирении конфликтующих сторон. Но если война уже началась, то красота, харизма, очарование уже бессильны…

Глава 5

– И как же ты потом дальше жил? – спросил я верного слугу.

– Помаленьку… Старался не отсвечивать. Кой-чего из ваших вещичек припрятал на хоздворе. А потом новые хозяева и сами многое выбрасывали. После пожара вещи пропахли, так их просто выносили во двор и сваливали в кучу. Кроме того, многие же предметы запаролены под кровь Чаровских, потому для них были бесполезны…

– В доме сейчас Обличевы хозяйничают, я правильно понял? – уточнил я, вспомнив герб с бабочкой на выезжавшей из двора машине.

– Ага… Только граф уже несколько лет как помер. Графиня Виктория сейчас вдова, сама возглавляет их Младший род.

– А ты чего ж до сих пор там ошиваешься? Пять лет прошло как-никак.

Харитон, как мне показалось, смутился. Наверное, и сам понимал, что с головой у него уже не все в порядке, но поделать ничего не мог.

– Да как сказать… Вещи ведь ваши, а я всю жизнь их берег. Привык… Кроме того, если лежат без присмотра…

– Так уж и без присмотра? – хмыкнул я, вспоминая, как охранник и мусорщик пинали Харитона.

– Когда знаешь, как правильно входить, – хитро усмехнулся в ответ старик. – В доме они сигнализацию сменили, а дворовая территория до сих пор работает кое-как. Меня часто за своего принимала. Только пару раз попадался…

– И что, отпускали? Не узнали?

– А что им с меня? Бомж, говорят, повадился. Пробовали передать полиции, а те поленились заниматься. В итоге просто побили – и отпустили. Пригрозили, что в следующий раз ноги переломают.

– Ничего, Харитон. Будет еще и на нашей улице праздник. Ещё ты им ноги ломать будешь, а не они тебе. Обещаю.

– Спасибо, Ваша Светлость… Но мне не нужно… Не хочу я ноги никому ломать. Дай только бог, чтоб у вас все получилось. Чтоб власти разобрались со всем, восстановили справедливость…

– Не слыхал, случаем, в каком я теперь статусе? – не рассчитывая, что старик может знать такие вещи, всё-таки спросил я. – Раз обратно вернулся из ссылки, значит обвинения сняты?

– Не моего ума дела, конечно, – почесал седой затылок Харитон. – Но я так думаю, что ваше возвращение может быть связано со смертью Его Величества. Как думаете?

– Не померещилась мне, значит, черная лента на императорском портрете. Видел на стене дома, когда мимо проезжали.

– Это старая… Его Величества уже год как не стало.

– Год? И сила личных магических печатей под документами как раз ещё в течение года держится! – кивнул я, подтверждая версию. – Ну теперь все действительно совпало. Прошел год после похорон – приговор утратил силу.

– А лицо? – стесняясь такого вопроса, несмело спросил Харитон.

– Это другое. Ссылка тут не при чем. Это родовое Проклятие, с которым мне ещё предстоит разобраться…

Харитон не удержался, покачал головой и отвернулся. Мне показалось, что смахнул стариковскую слезу.

– Кстати… Получается, что царствует сейчас Светлана Броневская? Ведь у императора не было наследников мужского рода.

– Да, Ваше Сиятельство, все верно. Её императорское Величество государыня Светлана. А при ней консортом Феликс Химерин, старший сын герцога Владимира…

Вот как… Такой расклад мне совсем не нравился. Он окончательно подтверждал теорию на счет козней Химериных. Опасаясь, что мои отношения с дочерью императора перерастут во что-то большее, Химерины наложили мощное Проклятие на мой род. Потом провернули аферу, чтобы отправить меня в ссылку. Теперь мой род растоптан и всеми забыт. Чаровских в Российской Империи попросту «отменили».

А тем временем сынок герцога женился на Светлане. Пусть пока и не имеет государевых прав, он всего лишь консорт, но… Никому неведомо, до чего ещё додумаются Химерины, если они уже натворили столько всего.

– Что по моим родичам слышал? Где сейчас кто? – задал я вопрос, ответ на который боялся услышать.

Харитон меня понял, отвечать не торопился, потом перекрестился и сказал:

– Бабушка ваша дорогая, Чаровская-Громова, отдала богу душу. Царствие ей небесное. Лучшая целебная магия оказалась бессильна. Сердце не выдержало, когда такие невзгоды на род ваш свалились…

Я скрипнул зубами. И за бабушку они тоже ответят. Неизвестно, сколько старушке оставалось до естественной кончины, но очевидно, что устроенные Химериными неприятности ускорили ее похороны.

– Сестра ваша, Венера Леонидовна, пропала без вести, – продолжил Харитон. – Ни слуху, ни духу. Даже не писали про неё нигде. Надеюсь, укрылась в надежном месте. Вот как, например дядюшка ваш Петр Николаевич. В газетах написали, что он сбежал в Германский Рейх. И что этот поступок подтверждает вину рода Чаровских. Я-то понимаю, что если бы не сбежал, то мог повторить вашу судьбу. Но народ принял версию «мятежа», возмутился, осудил… Но мало-помалу всё улеглось, газетчики потеряли интерес, история забылась…

– Вспомнят ещё, – с обидой пообещал я. – Нельзя вот так просто взять и вычеркнуть из истории древнейший Старший род.

– Это конечно, – покорно кивнул Харитон. – Справедливость должна быть, без этого никак… О чем это я? Ах, да! Младшие братья ваши Иван и Семён. Про них вестей не имею никаких. Ходили слухи, что они в ссылке. Может также не повезло, как и вам…

– Если приговоры у нас похожие, то амнистия должна была коснуться их тоже. Возможно скоро объявятся мои братья. Надо быть готовым их встретить и укрыть до поры до времени. Может в усадьбе у кузена Михаила, он ведь лучше прочих укреплена, да в такой глуши… Что с ним, не слыхал?

– Насколько знаю, жив ваш кузен. Поначалу про него тоже пару статеек вышло в газетах. Но он ведь не светская особа. Не участвует во всяких балах и приёмах, фотографов сторонится. В общем, в скандалах не замешан, а потому и журналистам писать особо не о чем. Скоро оставили его в покое.

– Это хорошо. Обязательно заеду к нему, как разберусь тут с парой срочных дел. Про вассалов наших писали? Младшие рода как? Грациановы, Красовские, Люстровы, Гармоневы…

– Все в опале. Сидят по поместьям. Только вот Люстровы…

– А что Люстровы?

– Через год после вашего ареста переметнулись. Вроде как ваша ссылка освободила их от вассальной клятвы. И если прочие решили не позориться и удалиться из столицы в опалу, то Люстров не захотел. Присягнул Химериным. Теперь барон Игнат Люстров заведует вашей шахтой.

– В каком смысле? Аристократ управляющим стал что ли?

– Сейчас, где-то тут было… – Харитон, кряхтя, полез под стол. Постучал там какой-то посудой, порылся в тумбочке. Вывалил на стол стопку пожелтевших газетных вырезок.

– Вот! Тут написано: барон Люстров директор и совладелец манодобывающего комплекса. Кроме него доли получили еще четыре других Младших рода…

Я пробежал глазами заметку. Все четыре упомянутых рода оказались вассалами Химериных. Ну, и тут всё ясно.

В принципе, лишь один вассальный род от меня отвернулся, остальные остались верны. Не так уж и плохо. Хотя, конечно же, вскоре предстанет возможность дополнительно проверить их верность. Настоящие испытания нас ещё ждут впереди.

Я посмотрел в немытое окно. Темнело. Безумный день подходил к концу.

Скользнул взглядом по картине Айвазовского над холодильником. Скалистый берег, морская гладь и одинокий парус. Посмотрел еще раз на парус и вспомнил. Ключи в кармане! Один ключ – от яхты. Яхта причалена в заливе Речного вокзала. Вернее, была причалена.

– А что с моей яхтой? «Аврора» моя цела?

Харитон только развел руками. Откуда шляющемуся по помойкам деду знать о моей яхте.

– Ладно, Харитон. Пора мне ехать.

– Куда, Ваша Светлость, мы же только встретились? – испугался дворецкий.

– Имеются важные дела. Ты не беспокойся. Ещё увидимся. Теперь мы будем чаще видеться. Только прошу тебя, никому не говори обо мне. Ни-ко-му! И к дому больше не ходи. Я сам тебя найду.

Харитон тяжело вздохнул. Поднялся, подошел к кухонной полке на стене. Молча достал жестяную коробку из-под индийского чая со слоном. Залез туда рукой, выложил на стол несколько потертых казначеек с двуглавыми орлами. Без малого двести рублей. Для простолюдинов – приличные деньги.

– Это вам на первое время, Максим Леонидович… Покушать, за такси заплатить…

А ведь он прав. Не могу же я вечно расплачиваться с таксистами золотыми пуговицами.

– Спасибо, Харитон. При следующей встрече верну с хорошей прибылью.

Старик махнул рукой. Снова вытер слезу. Совсем расклеился мой дворецкий. Возраст и невзгоды берут своё.

Попрощавшись, я встал, прихватил патронташ и двинулся к двери. Харитон семенил за мной и бормотал, что время уже позднее. Что может все-таки лучше мне здесь переночевать. Что он мне у шкафа хорошую лежанку приготовит. Бедный старик…

У дверей всучил мне плащ из моего бывшего гардероба. Хранился отдельно в запаянном пакете и, кажется, не вонял. А вдобавок сунул в руку фонарик. Тот самый, с которым ходил коробки светить, когда искал Перчатку. Это ведь не простой фонарик. У него на рукояти вытравлен герб нашего рода. Очень полезная вещица, которая не просто светит, а выявляет теневые сущности. Может даже мелкую нежить отгонять. А зная правильное заклинание, с помощью этого фонарика можно увидеть «истинную суть вещей». Помню, на новогодней выставке высокой моды при дворе Его Императорского Величества я отбраковал целый ворох китайской подделки. И всё благодаря этому фонарику! Причем, ни на глаз, ни на ощупь отличить подделку было невозможно. Очень уж ловко научились азиаты делать всякие «аналоги».

Я спустился по лестнице во двор. Только на улице сообразил, что не знаю, как вызвать такси, если машины нигде не видно. Пошел на звук большой дороги. На перекрестке заметил две телефонные будки. Если позвонить, такси приедет? А номер? А адрес?

И тут мне повезло – на другом конце улицы я заметил свободное такси, ожидающее клиентов. Классическое, с шашечками и зеленым огоньком.

– Уважаемый. Вы свободны? – спросил я, подойдя.

– Занят. Жду клиента, – буркнул зло водила и стал закрывать окно.

Теперь надо не торопиться и очень аккуратно применить внутренне обаяние. Заклинание вроде легкое, но ситуация непростая. Легко обаять, когда ты – красавец, а лучше – красавица. А когда ты узкоглазый урод? Ладно, магия так магия…

Я прошептал заклинание, провел ладонью по лицу, чтобы хотя бы с помощью примитивной иллюзии сделать его приятным. Любой аристократ такое сразу раскусит, а для простолюдинов сгодится. Добавил себе харизмы и во внешность, и в голос. Начал излучать дружелюбие и респектабельность. Эффект продержится около часа, максимум – два. Но мне должно хватить.

Таксист снова опустил стекло, посмотрел на меня внимательней. И тут ему очень сильно захотелось мне помочь. Просто по-человечески помочь. Все равно предыдущий клиент опаздывает. Да и плевать на предыдущего…

– Извините, сложный день… Вам куда?

– Мне к Речному вокзалу. А потом найти приличную гостиницу.

– Это можно. И гостиницы порекомендую самого высокого класса! Садитесь.

В салоне оказалось в меру чисто, сидение мягкое. Я ощупал патронташ под плащом. Все в норме.

Пока ехали, я вспоминал тот случай, когда мы с кузеном Михаилом надурили немцев. Как же прав был мой осторожный Мишаня, говоря, что нельзя хранить все яйца в одном лукошке.

Мы тогда пришли на яхте из Гамбурга. С сейфом, битком набитым наличными. Очень удачно совместили регату с коммерческой сделкой. Ту регату мы бездарно проиграли, а вот сделка, наоборот, удалась. Немцы все-таки купили парафиновый завод (на самом деле убыточная инвестиция) и расплатилась марками и фунтами. Хотели дать еще североамериканских долларов, но Мишаня фыркнул и сказал, что не любит мужиков в бабьих париках.

Мы сидели в шезлонгах на корме, вдыхали свежий воздух с залива. Пили шампанское и ждали бронированный фургон для перевозки денег в банк. И тут Мишаня заметил двух работников. Они появились из-под земли в буквальном смысле. Работники подземных канализаций, золотари. В непромокаемых куртках, желтых сапогах и касках с фонариками. Мишаня рассмеялся и напомнил, как в детстве мы играли в пиратов «Острова сокровищ» в поместье дядюшки Николая. Мы там заблудились в штольнях, выбрались наружу только к вечеру, и нам сильно влетело.