Адвокатские тайны. Дела наши уголовные

      Кроме того, у всех выше перечисленных субъектов уголовного процесса будет железная гарантия на то, что данный приговор уже не отменит вышестоящий суд. А значит они не получат дисциплинарных взысканий (втык от начальства) за свою некачественную работу.

      P.S. Гражданке Фоминой А. В., стороннице особого порядка, недостаточно льгот, предоставленных правоохранителям, она сетует: «Между тем в гл. 40 УПК РФ закреплены положения, по нашему мнению, необоснованно ограничивающие возможность рассмотрения дела в особом порядке при наличии оснований и соблюдения условий, предусмотренных, соответственно, ст. 314 УПК и ч. 1 ст. 315 УПК РФ».

      Запомни товарищ!

      Статья 317 УПК РФ. Пределы обжалования приговора

      Приговор, постановленный в соответствии со статьей 316 настоящего Кодекса, не может быть обжалован в апелляционном и кассационном порядке по основанию, предусмотренному пунктом 1 статьи 379 настоящего Кодекса.

      Берегите свою свободу, друзья.

Глава тринадцатая.

О некоторых экспертизах или «Полиграф Полиграфыч»

Однажды меня спросили, что такое психофизиологическая экспертиза или, проще сказать, полиграф. И что я об этом думаю.

Без какого-либо раздумья, мой ответ – отрицательно. Но просто сказать «отрицательно» будет недостаточно, это значит, ничего не сказать.

Есть такие экспертизы как психологическая, психиатрическая, есть психолого-психиатрическая. А что такое психофизиологическая экспертиза мне до недавнего времени известно не было. Нет, я, конечно же, слышал о том, что следователи СКР с некоторых пор начали использовать подобные квазиэкспертизы, но каких-либо научно-практических методологий производства данных экспертиз я не встречал в литературе. Может быть, я просто мало читаю и не слежу за новыми продвинутыми технологиями в области судебных экспертиз.

Само по себе название такой экспертизы указывает на то, что она должна проводиться, как минимум, двумя специалистами. Это психологом и физиологом. Как, например, уже упомянутая выше психолого-психиатрическая экспертиза – это комплексная экспертиза, производство которой следователем поручается как эксперту-психологу, так и психиатру.

Насколько мне известно, для производства, так называемых, психофизиологических экспертиз не привлекается ни психолог, ни физиолог, а сотрудник следственного органа, который расшифровывает данные испытаний того или иного лица на полиграфе («детектор лжи») и облекает их в процессуальную форму в виде заключения эксперта.

Именно поэтому я считаю, что данная экспертиза по своей природе из области летающих тарелок. И к великому моему сожалению данные суррогатные «экспертизы» наша следственно-судебная практика начинает придавать им силу доказательств.

А что такое полиграф или, как его там, «детектор лжи»?

«Большая советская энциклопедия» говорит нам, что полиграф (от поли… и… граф) – это многоканальный осциллограф, позволяющий одновременно записывать показания нескольких физиологических функций организма (например, дыхание, кровяное давление, биотоки мозга и мышц, двигательные реакции и т.д.). Наиболее употребителен универсальный П. – многоканальный чернилопишущий осциллограф, регистрирующий различные биоэлектрические (см. Биоэлектрические потенциалы), а также неэлектрические процессы (при использовании соответствующих датчиков биологических и приставок). П. применяют для разностороннего комплексного исследования функций организма (в их взаимодействии и взаимозависимости) в физиологическом эксперименте, а также для диагностики в клинической практике.

А вот как толкует «Википедия»:

Полигра́ф (polygraph, от греч. πολύ – много и γράφω – писать, синоним: «детектор лжи») – техническое средство, используемое при проведении инструментальных психофизиологических исследований для синхронной регистрации параметров дыхания, сердечно-сосудистой активности, электрического сопротивления кожи, а также, при наличии необходимости и возможности, других физиологических параметров с последующим представлением результатов регистрации этих параметров в аналоговом или цифровом виде, предназначенном для оценки достоверности сообщённой информации.

Из данных определений можно вычленить то, что в ходе испытания человека на полиграфе исследуются психофизиологические реакции человеческого организма. То есть сердечная активность или частота работы сердца. Частота дыхательных сокращений. Электрическое сопротивление кожи или, грубо говоря, потовыделение и прочая, прочая.

Ну, указывает эта адская машина (полиграф) на те или иные реакции человеческого организма, но ведь сама по себе эта машина не может прийти к главному «экспертному» выводу о том, врет человек или не врет. То есть полиграф сам по себе не может дать ответы на вопросы, так сильно интересующие следователя.

А вопросы донельзя простые. Врет или не врет. От ответов на них часто зависит – быть или не быть.

Задача этого исследования достаточно узкая. Это проверка на «вшивость» показаний подозреваемого, свидетеля, а то и потерпевшего. Показания потерпевших и свидетелей по известной причине проверяются значительно реже. У следствия практически никогда не вызывает сомнений в их правдивости, а также последовательности и согласованности с показаниями других свидетелей по делу.

В этом видимо и заключается процессуальная независимость следователей, которые уполномочены самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве тех или иных следственного или процессуальных действий.

Защитники права на существование подобной квази (якобы) экспертизы основывают свое мнение на том, что машину не обманешь. Она выдает объективные результаты. А значит, такие результаты можно назвать беспристрастными. Неужели они и вправду свято верят в то, что в выводы заключения эксперта один в один переносятся из данных исследования на беспристрастном полиграфе.

А теперь законный вопрос. Где есть какая-нибудь научнообоснованная методика производства подобных экспертиз. То есть, как должен толковать или интерпретировать эксперт, который не является ни психологом и не физиологом, показания такой адской машины, как полиграф.

Представьте хоть на минуту (не приведи бог), что вы оказались подследственным по уголовному делу. И вас просто вызвали к следователю, в его кабинет. Оказавшись в кабинете следователя (не приведи бог оказаться вам в кабинете оперов), у вас уже сами по себе начнутся психофизиологические реакции. И чаще всего эти изменения будут не совсем адекватными.

Если вас еще обвешать всякими датчиками и проводами, то эти изменения усилятся еще больше. А если сидящий напротив вас испытатель начнет вам задавать свои провокационные вопросы, изначально не веря ни единому вашему слову? И если вы, зная о том, что говорите ему неправду или не совсем правду, то, таким образом, сами себя загоняете в состояние беспокойства. Или же зайдем, с другой стороны. Вы говорите испытателю чистую правду, но в то же время прекрасно понимаете, что сидящее напротив вас лицо не верит ни единому вашему слову.

Какие реакции вашего организма зафиксирует адская машина?

Правильно, психофизиологические. И я сейчас не шучу. Потому что на любые реакции организма живого человека полиграф, так или иначе, реагирует по-своему. А интерпретировать эти реакции будет специалист, который не является ни психологом, ни физиологом. При этом не понятно, какой методологией этот специалист будет руководствоваться.

По моему мнению, полиграф – своего рода сканер, который можно эффективно использовать в медицине. Это некий прообраз томографа головного мозга, кардиограф и т. п. То есть медицинский прибор для сканирования реакций человеческого организма или его отдельных органов. При этом наибольшая эффективность применения таких приборов гарантировано при условии, что испытуемый будет находиться в состоянии покоя, а лучше сна. Вот в этом и заключается объективность такого рода исследований.

А могут ли подобные испытания иметь доказательственное значение?

Сами по себе сухие данные «детектора лжи для юридического глаза являются ничем иным как некой абракадаброй.

А как же в таком случае здесь согласуется принцип оценки доказательств?

Как известно доказательства могут оцениваться только следователем, судом и прочими, им подобными «оценщиками».

А поскольку на полиграфе проверяются показания того или иного лица, а как известно показания это есть доказательства, то по своей сути, так называемый «эксперт-психофизиологовед» дает оценку доказательству. Таким образом, предлагая суду отнестись к этому заключению как к заранее установленному факту. Факту правдивости или факту ложности исследуемых показаний.

Но ведь уголовно-процессуальный закон говорит нам о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Этот же закон говорит нам, что следователь, судья и прочие «оценщики» оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению (как «нравится» мне это словосочетание!), основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом (с этим я полностью согласен) и совестью (а если последняя отсутствует, тогда что?). Явно забыли добавить фразу: «… и социалистическим правосознанием». Так звучало бы гораздо сильнее и еще пафоснее. Но времена нынче не социалистические. А капиталистическое правосознание очень даже неоднозначное. Конкуренция, батенька.

Но в силу того, что выше перечисленные лица в силу своей профессии не способны самостоятельно разобраться в психофизиологической абракадабре. Их глаз на это не заточен. Кто в таком случае будет являться посредником между техническим прогрессом и субъектом, принимающим юридическое решение. Правильно, этим посредником долженн быть соответсвующий специалист.

Из содержания данного исследования, очевидно, что такими специалистами в комплексе могут быть только дипломированные психологи и физиологи. Желательно еще и со статусом эксперта.

А эксперты кто?!

Вы смотрели их дипломы, допуски и прочий набор их прав и обязанностей?

В том то и дело, посмотрели бы, да смотреть-то нечего. В лучшем случае этот квазиэксперт имеет диплом юриста и погоны следователя. А должен быть лицом, обладающим специальными познаниями в той или иной области науки, техники, искусства или ремесла и привлекаемое органами расследования, судом или иными органами (например, третейским судом) для производства экспертизы и дачи заключения по вопросам, требующим применения специальных познаний.

Мне кажется, ответ на этот вопрос очевиден. Отсюда вывод, лицо котрое задает испытуемому на полиграфе те или иные вопросы можно назвать не иначе как оператором этого самого полиграфа (адской машины).

А на самом деле, такая уж она и адская, эта машина?

На первый взгляд да, потому что практика показывает, что все испытуемые на ней лица врут (подозреваемые, отрицающие свою вину). Или не врут (свидетели обвинения, потерпевшие или подозреваемые, признающие свою вину), но для подследственного это еще хуже. И, таким образом, сама квазиэкспертиза, безусловно, ухудшает положение подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу.

Но ведь все это возможно только при условии, если вы согласитесь пройти эти испытания на полиграфе! Никто вас туда на веревке отвести не может. Эта процедура возможна исключительно с согласия лица, которому такое испытание предлагается.

Поэтому, не нужно себя так испытывать! Нет испытания – нет экспертизы! Нет экспертизы – нет доказательства! Давайте не будем адвокатам усложнять и без того их не легкий труд. Не заставляйте своих защитников впоследствии добиваться признания таких доказательств недопустимыми. Поверьте, в наше время это очень сложно, даже если само по себе доказательство очевидно недопустимое.

Помните, что синоним слова ПОЛИГРАФ является слово ЛОХОГРАВ, а синонимом слова «ДЕТЕКТОР ЛЖИ» является слово АДСКАЯ МАШИНА.

Я не оговорился. Именно ЛОХОГРАФ, потому что шустрые оперативники в тупиковых для себя ситуациях часто предлагают, а то и требуют, пройти испытание на полиграфе, достоверно зная, что при соответствующей степени вашего волнения, эта адская машина сыграет для вас злую шутку. Это называется – развести вас как лоха (das Loch, по нем. дыра, отверстие, в просторечии – пустоголовие, одним словом – лох).

Почему?

Как я уже говорил выше, потому что это дело исключительно добровольное.

В свою очередь опера вам утверждают, что так требует закон, и отказаться от этого испытыния вы не можете. Вы после таких слов понимаете, что обречены и, изобилуя целым букетом разного рода психофизиологических реакций, идете на полиграф как на эшафот. Таким образом, АДСКАЯ МАШИНА (полиграф) прокладывает вам тропу в АДСКИЙ КОТЕЛ правосудия.

Бывает и по-другому. Опера не отрицают, что испытание на полиграфе дело сугубо добровольное, но сам по себе отказ пройти такое испытание, для суда является «доказательством» вашей «виновности», как, впрочем, и право, предусмотренное статьей 51 Конституции.

Но это не что иное, как лапша, которую сотрудники правоохранительных органов вешают на ваши бедные уши. Это не простая лапша, а лапша железо-бетонноя, которую ваши уши без посторонней помощи выдержать не в состоянии.

Подводя итоги, скажу вам следующее.

Результаты испытания лица на полиграфе сами по себе для следствия и суда не представляют никакой ценности. Не представляют до тех пор, пока эти результаты не будут облечены в процессуальную форму, такую, как ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭКСПЕРТА.

Как яхту назовешь, так она и поплывет. Назвали яхту ЭКСПЕРТИЗОЙ, то эта яхта формально будет иметь статус доказательства по делу. А выводы «эксперта» будут иметь доказательственное значение. Для вас впоследствии такое доказательство станет одним из доказательств вашей виновности. Следователь назовет эту «яхту» ПОБЕДОЙ, а вы эту «яхту» назовете БЕДОЙ.

Чтобы этого не произошло, вы не должны ни за какие коврижки соглашаться испытывать себя на полиграфе. Помните, для вас это может и полиграф, а для них – это лохограф. Не дайте себя развести как лоха.

Не бойтесь угроз! Не верьте им, что такой отказ впоследствии будет истолкован судом как доказательство вашей виновности. Потому что отсутствие доказательства вашей виновности, не порождает нового доказательства вашей вины.

Не вздумайте, пытаясь доказать свою невиновность, добровольно подвергать себя испытанию на ЛОХОГРАФЕ! Ибо на то он и лохограф, потому что он никогда не проигрывает. А если проигрывает, то специально, для «заманухи». Помните игру в наперстки? А самих наперсточников? Здесь все предельно ясно.

А как к таким экспертизам относятя наши суды?

Положительно. Даже с радостью. Такой экспертизой суд всегда прикроется. А, в случае чего, всегда свою судебную ошибку спишет на ошибку «экспертную».

И вообще, на вопросы ВРЕТ или НЕ ВРЕТ вправе отвечать только суд. Даже эксперты-психологи, которых пытаются породировать «эксперты-полиграфисты», на вопрос следователя, склонна ли потерпевшая к фантазированию, осторожно отвечают «склонна» или «несклонна», давая возможность суду самому оценивать эти вероятностные доказательства.

P.S. Вывод эксперта-психолога, такой как «потерпевшая склонна к фантазированию» – судом во внимание не принимается. Именно поэтому эксперты в своих заключениях такие выводы не допускают.

Вывод же эксперта-психолога, такой как «потерпевшая не склонна к фантазированию» для суда являются желанным доказательством. Именно поэтому в своих заключениях эксперты прибегают к таким выводам, которые желанны для следователей и судей.

Глава четырнадцатая.

А это полезно знать молодым адвокатам

Сделайте мне клон

По окончании производства по уголовному делу самое заветное желание следователя, чтобы обвиняемый по-быстрому ознакомился с материалами дела и подписал соответствующий протокол.

УПК РФ предоставляет обвиняемому и его защитнику по окончании предварительного расследования право знакомиться со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств (ст. ст. 47, 53 УПК РФ).

Ни для кого не секрет, что в уголовном деле мелочей не бывает. Именно при доскональном изучении материалов, добытых в ходе предварительного следствия, уголовное дело может предстать перед адвокатом совершенно в новом свете. Можно обнаружить такие детали, которые никогда и в голову не могли бы прийти даже с самого глубокого похмелья.

Одним словом, знание материалов уголовного дела – это основа основ при подготовке защитника к судебному заседанию. В ходе изучения материалов, откуда ни возьмись, появляются новые мысли, идеи, тактические ходы, и определяется в целом линия защиты.

Теперь рассмотрим, что нам предлагает законодатель.

Закон достаточно благосклонен к стороне защиты. Он позволяет знакомиться с материалами в полном объеме. Время ознакомления, как правило, не ограничивается. Позволяет выписывать любые сведения и даже снимать с них копии, но за свой счет.

На практике это выглядит следующим образом.

Когда уголовное дело состоит из 10-200 томов плюс-минус, можете себе представить, как будет выглядеть то, если вы будете выписывать сведения себе в тетрадочку. Предположим, что вы очень усидчивый и скрупулёзный человек, у вас вагон времени, и при этом следователь тоже достаточно терпеливый человек, в таком случае, конечно, можно посвятить этому занятию несколько дней, месяцев, а то и год.

Для меня очень важно всегда иметь при себе все копии уголовного дела в прошитом и пронумерованном виде, как говорится, от А до Я. Это очень важно. Защитник в любое время дня и ночи должен иметь возможность обратиться к материалам уголовного дела в офисе и дома. Защитник всегда должен иметь возможность делать всякого рода пометки и зарисовки в этих материалах.

Полный «клон» уголовного дела – это гарантия от подмены в нем листов, следовательно, от фальсификации материалов и т. п. Если обвинительное заключение следователя можно сравнить со своего рода хронологическим навигатором, атласом, то полная копия всех томов – это библия уголовного дела. Да как угодно можно называть все достоинства наличия у вас полной копии уголовного дела.

Итак. Мы пришли к выводу, что записи записями, а копии всех материалов уголовного дела нам жизненно необходимы.

Что происходит, когда мы начинаем просить следователя сделать нам копии материалов дела?

Следователь, с улыбочкой, напоминает вам ст. 53 УПК РФ и цитирует ее в части возможности снятия копий, но за свой счет.

Вы говорите ему: «Какие проблемы! Мы согласны. Куда оплатить деньги?»

Вот здесь все и начинается.

Следователь, снова улыбаясь, отвечает вам, что их государственное учреждение платных услуг гражданам не оказывает. Казалось бы, что круг замкнулся. Но благосклонный следователь предлагает вам выход из положения. Ему ведь тоже не хочется, ох, как не хочется, чтобы вы целыми днями напролет занимали его кабинет вместе с обвиняемым. Ему также не хочется с вами проводить время в следственном изоляторе, мучаясь от безделья, в то время как дел по самое горло.

Какой выход предлагает следователь?

Следователь предлагает вам прийти с фотоаппаратом или со своим ксероксом. Я польщен его заботой. Но мне не хочется стоять целый день и делать снимки с материалов дела, держа одной рукой том, чтобы он хоть как-то выпрямился, а другой ловить фокус и нажимать на кнопку, чтобы вылетела «птичка».

Не знаю, как вам, а мне это занятие не по душе. Да и фотограф я никудышный. К тому же часто бывает, что сделанные фотокопии иногда бывает прочитать невозможно. А ведь потом эти файлы снова надо будет распечатывать на принтере, из которого будут вылезать темные листы с искаженным текстом. Можете себе представить всю дальнейшую перспективу удовольствий?

Что касается ксерокса, то у меня просто нет ксерокса. Да мне и не нужен ксерокс. Сделать несколько копий документов я всегда могу через факс. Факс у меня есть. Но делать массу копий – извините, для этого есть специализированные копировальные центры, услугами которых мне намного предпочтительнее пользоваться.

Таким образом, получается, что предложение следователя приходить с фотокамерой или со своим копировальным аппаратом, звучит как-то неуместно. Да разве предложения следователей когда-нибудь звучали уместно с точки зрения защитников? Сытый голодному не товарищ. Вроде бы так говорили на Руси.

Какой же здесь выход?

Пути решения этой проблемы мне подсказали сами мои подопечные еще много лет назад. Они парни бывалые и умудренные жизненным опытом, поверьте.

Копии материалов уголовного дела вам сделает либо сам следователь целиком и полностью независимо от объемов дела, либо окажет вам свою необходимую для этого помощь.

Бывалые мои подзащитные, у которых за спиной имеется солидный жизненный опыт, достаточно неплохо знают УПК и проблемы следователей. Поэтому самые ушлые из моих клиентов делают следователю предложение, от которого он не может отказаться. Причем делают это предложение исключительно в вежливой форме и, конечно же, с улыбкой заговорщика.