Земли Сарикафа

 Там, где, по мнению Дорины, должно было быть солнце – ничего не оказалось. Свет просто струился сквозь невидимый купол миллиардами тонких лучиков, давая возможность Дорине видеть все как днем. Дорина еще некоторое время наблюдала как зачарованная эту нереальную и удивительную картину, затем повернулась и осмотрелась. Берег был каменистый. В противоположном направлении от гор, она рассмотрела опушку какой-то высокой растительности розовато перламутрового цвета. Недалеко от берега на холме, покрытом как ковром, разноцветными бутончиками цветущих растений, возвышалось какое-то строение. Холм был настолько пестрым, что Дорина мгновенно вспомнила платок на шее миниатюрного зверька, и у нее снова зарябило в глазах.

 Она пошла вдоль невидимой стены, по каменистому берегу в направлении этого здания, окруженного могучей каменной стеной. Дойдя до дорожки, поднимающейся на вершину холма к крепости, Дорина продолжила свой путь. Дорога была не близкая. Девушка шла, разглядывая диковинные цветные растения. Такой чудной растительности она никогда не видела. Приближаясь, Дорина все больше убеждалась, что это был замок, как с картины рыцарских времен: монументальные взвинченные вверх конусообразные крыши, стены из огромных белых камней, решетчатые окна куполообразной формы. Замок со всех сторон был окружен крепостной стеной из точно таких же белых огромных камней. Мозаичный рисунок дороги, ведущей к замку, менялся так быстро, что Дорина никак не могла понять, идет она по песчаной дороге или по каменистой. А может быть дорога вообще усыпана галькой, а возможно и драгоценными камнями. Чудеса, да и только.

Подойдя к воротам, Дорину нисколько не смутило то обстоятельство, что они оказались, открыты настежь. Она спокойно и величественно вторглась на чужую территорию и прямиком направилась к входу в замок. Лужайка, по которой она теперь передвигалась, была аккуратно подстрижена. На ней не было такого буйства красок, как на цветущем холме, но, тем не менее, она была разноцветная. Девушка так же отметила прекрасные цветущие деревья, напоминающие сакуру и посаженные вдоль всей крепостной стены. Не встретив по пути ни одной живой души, она взошла на террасу, практически подошла к двери, ведущей в замок, и замерла в ужасе. Перед ней стояла какая-то непонятная белая полупрозрачная фигура, напоминающая человека с птичьими глазами малинового цвета. Точнее сказать, видение не стояло на твердой поверхности, а как будто парило примерно в десяти сантиметрах над ней. Голова существа была овальной формы, но ни носа и ни рта Дорина на ней не обнаружила. Существо смотрело Дорине прямо в глаза.

– Здравствуй, Дорина! – эта фраза прозвучала в ее голове чужим, но приятным голосом.

Дорина поняла, что это приветствие произнесла странная фигура, зависшая перед ней в воздухе. Она немного растерялась.

– Не пугайся. Я не причиню тебе вреда, – снова тем же мягким и спокойным голосом зазвучали слова. – Я давно тебя жду. Мне нужно о многом тебе рассказать. И начну я с главного: твой отец…

В этот момент Дорина проснулась.

5

«И приснится же такое», – это была первая мысль, которая пришла Дорине на ум, после пробуждения.

Она еще какое-то время понежилась в постели, а затем решительно откинула одеяло и села на край дивана. «Снится непонятно что! Ну, да ладно. Это же просто сон. Наверное, мне все это приснилось просто потому, что я весь вечер думала про какие-то чудеса, которых просто нет и быть не может. Встаю!», – последнее слово, уже после прокручивания в голове очередного вороха мыслей, приказным тоном она произнесла вслух.

Дорина встала, приняла душ, разогрела чайник, налила кофе, сделала пару бутербродов с сыром, перешла в комнату, поставила пробуждающий напиток с тарелкой на журнальный столик, убрала кровать, села в кресло, взяла в руки чашку, зажмурилась и сделала глоток горячего черного кофе. Все как обычно. На все про все она потратила всего двадцать минут.

«Вещи собраны. Я позавтракала и направляюсь на железнодорожный вокзал. И хватит уже думать о всякой ерунде», – последняя фраза была адресована не ей лично, а мыслям, блуждавшим по лабиринтам ее неуемного и пытливого мозга, засомневавшегося в подлинности ее представлений о мире. Дорина одела обувь, взяла сумку и вышла на улицу.

Утро среды было солнечным и теплым. Дорога на вокзал не заняла много времени. Автобусная остановка была рядом с домом Дорины, маршрутный транспорт пришел быстро и, проехав четыре остановки, она вышла на привокзальной площади. В кассах очереди не было, и Дорина без труда купила билет на ближайший поезд. До отправления оставалось полчаса.

Дорина пошла на перрон. Поезд до станции «До», уже стоял у второй платформы на третьем пути. Она зашла в свое купе: место тринадцать нижняя полка; поставила сумку в багажное отделение под сидение и села у окна.

На платформе суетились люди. Семья с двумя детьми, примерно одиннадцати-двенадцати лет, бежали к своему вагону. Высокий человек в фетровой шляпе и длинном плаще, докуривая сигарету, пальцами второй руки крутил монетку. Небольшой пес бежал по перрону, принюхиваясь к разным запахам, останавливался на мгновение, настороженно озирался по сторонам и снова пускался в путь. Люди торопились и толкались, пытаясь добраться до нужной им цели и не опоздать на свои поезда. Рядом с фонарным столбом стоял человек необычного вида. Он был среднего роста, худощавый, в старомодном белом пальто, брюках молочного цвета и белоснежных остроносых ботинках. На голове мужчины был белоснежный цилиндр – головной убор, бывший в моде в девятнадцатом веке. Он был в пенсне со стеклами прозрачно фиолетового цвета. Дорине показалось, что никто из толпившихся на платформе людей вообще не видит этого человека. Тем временем, мужчина устремил свой взгляд на Дорину и губами произнес ее имя. В то же самое мгновение, в голове девушки зазвучал мягкий, довольно высокий мужской голос: «Дорина», – произнес человек. – «Ты нужна ему. Он ждет. Неужели ты не поможешь?» Дорина вздрогнула и отвернулась от окна. Поезд тронулся.

«Что же это такое? Во сне. Да, во сне я видела кого-то. Он смотрел мне прямо в глаза, и я слышала его голос. Но он был другой, и это был сон. Может быть, я еще не проснулась?» Дорина ущипнула себя.

– Ай, больно. Значит, не сплю.

Дверь купе открылась. Вошел проводник. Это немного отвлекло девушку от странных мыслей, не покидавших ее уже вторые сутки. Она отдала свой билет для проверки.

– Вы до станции «До»? – поинтересовался проводник.

– Да.

– Домой? – с любопытством спросил он.

– Нет. К маме еду, на выходные.

– М-м-м…

– А можно попросить Вас принести чашечку горячего чая?

– Конечно. Сейчас закончу с проверкой билетов и принесу.

– Спасибо, – заранее поблагодарила Дорина.

Проводник вышел и закрыл за собой дверь.

Мысли, как рой лесных, разгневанных пчел, набросились на Дорину. Они жужжали, жалили и путались в голове. Дорина не могла найти объяснение ни одному событию, случившемуся с ней. А последнее было вообще из ряда вон выходящее. «Кому я нужна? Кто меня ждет? Чем я могу кому-то помочь? Почему именно теперь все это происходит? Как вообще такое может происходить?» – в голове было миллион вопросов и ни одного ответа. – «А главное, как я его могла услышать?» Голова начинала болеть от напряжения. Дорина решила попить чай, успокоится и попробовать прекратить думать.

Дверь купе вновь открылась. Проводник принес чай и свежие газеты. Как раз вовремя. Дорина поблагодарила его, приступила к чаепитию и чтению, решив, что это может ее немного отвлечь.

Газета пестрила вчерашними новостями: открытие новой выставки, кража Стопы Младенца, пожар на улице Старых Фонарей и так далее. Ничего интересного. Она отложила газеты в сторону, допила чай и принялась смотреть в окно на пробегающие дома, деревья, кусты и тропинки.

«Как же красиво за окном! Весна! Листочки, цветочки – красота!» Светило яркое солнце. Приближающийся маленькими шажками день был еще чудеснее уже прощающегося до завтра утра. Дорина потянулась, устроилась поудобнее, скрестила руки на груди и прижалась щекой к вагонному стеклу, продолжая наблюдать весеннюю картину пробуждения природы от зимнего тягучего сна.

Поезд сделал остановку на промежуточной станции. Дверь открылась. В купе вошла женщина лет сорока пяти. Она выглядела моложе своих лет: загорелая кожа, приятный спокойный макияж, светлые длинные волосы, по-видимому, крашенные, темные очки скрывали цвет глаз. Уложив свои вещи в багажный отсек, она села напротив Дорины и сняла очки.

–Боже мой, – вырвалось из груди девушки. – Вы – Ева Лонгория?

Ева Лонгория была кумиром Дорины. Она очень хотела хотя бы немного походить на свою «богиню»: быть целеустремленной, сильной Духом, чертовски привлекательной и модной.

Женщина рассмеялась. Ее веселило удивленное лицо попутчицы.

– Должна сразу признаться, – все еще смеясь, заговорила женщина. – Я не Ева, хотя меня часто за нее принимают. Меня зовут Ли`са. Элиса – если точнее, но друзья зовут – Ли`са. Конечно, не все знают, кто такая Ева. Некоторые долго присматриваются, разглядывают и не все, уверяю, не все подходят и задают вопросы. А ты, я вижу, насмотрелась фильмов с ее участием?

– Да, – как-то сухо сказала Дорина. Она была шокирована своим замешательством и странным голосом, которым произнесла слово «Да». Чувство нереальности было почти осязаемым. Ей привиделось, будто бы напротив нее сидит уже не женщина, а видение человека, которого Дорина уже видела, помнила, что он был, и она даже, кажется, разговаривала с ним. Вот только как его зовут, она никак не могла вспомнить.

Видение растаяло так же быстро, как и появилось: мгновенно. Перед девушкой вновь сидела Элиса. Дорина закашлялась, перевела Дух и продолжила:

– Если честно, я просто шокирована вашим сходством с Евой Лонгория. Я даже и не предполагала, что такое возможно. Только у Евы темные волосы. – Дорина понемногу начала приходить в себя.

– Да, да, да. Ты права. У нее темные волосы. А я – блондинка. Но не только в этом отличие. Я – совсем не то, что ты сейчас видишь, – спокойным и ровным голосом сказала Ли`са и замолчала, уставившись на Дорину, так пристально, как будто она ее гипнотизировала.

– И ты это, конечно, уже поняла. Ведь ты только что видела меня настоящую, – продолжала Ли`са, видя, как у Дорины открывает от удивления рот и расширяются глаза. – То есть настоящего. Но не бойся, меня прислал твой отец. Он хотел, чтобы я с тобой познакомился и рассказал тебе о том, как ты ему нужна. Особенно теперь, когда мы на пороге войны.

Образ Евы Лонгория начал медленно растворяться, как туман. Перед Дориной сидел тот самый человек в белом пальто с вокзала.

Дорина хотела закричать, позвать на помощь, но поняла, что не может произнести ни слова. Язык онемел, губы не слушались. Она притронулась к своему рту, но не обнаружила ни каких повреждений. Все было на месте, но было ощущение, что ничего нет. Странное чувство. Она опустила голову вниз, чтобы не видеть странного человека, который еще на вокзале привлек ее внимание каким-то непонятным образом. «Зачем я на перроне посмотрела на него. Нет, это все не правда. Этого просто не может быть», – твердила она себе мысленно. «Может, есть и будет», – чужим голосом пронеслось в ее голове.

Дорина почувствовала головокружение и упала в обморок.

6

Дорина никогда раньше не падала в обморок. Странное состояние. Темнота. Отрешенность. Обездвиженность. Пустота. Кругом темно и пусто. Падение в пропасть. Полет в неизвестность. Где-то дно. Оно близко. Еще чуть-чуть. Вот. Еще немного.

Вспышка. Темнота. Еще вспышка. Веки тяжелые, многотонные. Дорина быстро моргает. Свет режет глаза. Яркий солнечный свет, путаясь в ресницах, пробирается к зрачкам и колет, точно острыми иголками. Больно.

Дорина с трудом открывает глаза. Странный человек в белом сидит рядом с ней. Его губы двигаются, но девушка ничего не слышит.

– Дорина. Дорина. Ну, вот. Хорошо. Очнулась. Наконец-то. Как ты меня напугала. Дорина, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? – произнес человек в фиолетовых очках, взволнованным голосом.

Дорина пришла в себя, поднялась с сиденья, села и уставилась прямо в глаза незнакомца через его очки.

– Кто вы? И откуда вы меня знаете? – спросила Дорина немного испуганно.

– Меня зовут Глен Минворт, – спокойно и уверенно произнес незнакомец. – Ты меня не можешь знать. Мы с тобой никогда не встречались, но у меня складывается впечатление, что я знаю тебя всю жизнь. Твой отец очень часто рассказывал про тебя. Сейчас я тебе расскажу все по порядку.

И незнакомец начал свой рассказ:

«Очень давно, примерно шестнадцать лет назад, Земли Сарикафа постигло несчастье. Его Владыка Фрамунис умер от сердечного приступа. Он был мудрым и справедливым правителем. Фрамунис был потомком Саффида Джардиса, который в свою очередь был первым двухородным Владыкой Земель Сарикафа. По нашим законам, власть должна была перейти к сыну Фрамуниса, которым и оказался твой отец – Грандис Джардис. Когда его призвал долг, у него уже была семья и 2 славные дочурки, но Грандису не пришлось выбирать. Выбор был сделан за него, и ему ничего не оставалось, как принять свою судьбу и подчиниться. Подчиниться и принять бремя его рода.

Род Джардиса очень древний и могущественный. Уклонение от выполнения обязательств, привело бы к запустению Земель и гибели всего живого на Земле. Грандис все это понимал и принял свою судьбу безропотно. Ему пришлось исчезнуть из этого мира, чтобы появиться в другом, для поддержания хрупкого баланса, существующего тысячелетиями. Сейчас очень долго обо всем рассказывать, но ты должна поверить мне».

Дорина слушала приятный убаюкивающий голос человека, который сразу показался ей странным. И чем дальше, тем больше она убеждала себя, что он был не просто странным, сумасшедшим, а в ее голове то и дело мелькала одна и та же неуемная, навязчивая мысль: «Этого просто не может быть».

– Твой отец не бросал вас, – ответил на следующий немой вопрос Дорины Глен Минворт. – Он всегда любил вас и страдал все эти годы. Но сейчас не об этом. Ему нужна твоя помощь. – Глаза Глена за прозрачными фиолетовыми стеклами приобрели какой-то немыслимый, сказочный цвет, описать который Дорина не могла. Она вдруг поняла, что такие глаза просто не могут врать.

– Но… Как же? Э-э-э…, – Дорина никак не могла сформулировать вопрос. Ее потрясло все происходящее до такой степени, что она просто не могла собраться с мыслями. – Вы сказали, что мой отец жив и здоров, но в другом мире? Знаете, я рада, что, жив и … здоров, но другой мир – это слишком. Извините, но вы – явно сумасшедший. Другого мира нет. Есть множество планет – Земля, Марс, Венера, Юпитер, но ни одна из них, кроме Земли, не пригодна для жизни людей. Так что, вы ошибаетесь. Я упала в обморок и возможно, я вас немного напугала, но сейчас все хорошо, и мне пора. Скоро моя остановка, – поток фраз иссяк так же быстро, как и появился. Дорина была ошеломлена своей решительностью и храбростью. Сказать незнакомому человеку, что он – сумасшедший. Вот это, да. Ничего подобного она никогда раньше не делала. И что на нее нашло?

– Возможно, я – сумасшедший, – произнес Глен Минворт, – но тогда, как ты объяснишь, что я знаю, как зовут тебя, твоего отца, твою мать Сорену и сестру Джовану? Знаю, что тебе двадцать четыре года. Грандис исчез, когда тебе исполнилось восемь лет, а твоей сестре было всего два. Ты очень похожа на отца, а твоя сестра – точная копия твоей мамы. И еще…

– Стойте! Хватит! Прошу вас, – заговорила Дорина, прервав собеседника. – Откуда вы все это знаете?

– От твоего отца, Владыки Земель Сарикафа, Грандиса.

– Но… Я не понимаю. Что все это значит? Вы меня разыгрываете?

– Нет, Дорина. Я говорю правду. Твой мир не является единственным на Земле, есть и другие миры. И пока все они существуют, существует Земля в том виде, в котором ты ее созерцаешь. Но все может измениться. Я понимаю, тебе нужно время. Я не буду мучить тебя дальнейшими повествованиями. Впереди у нас еще много времени. Ты успеешь все узнать и принять правильное решение. А сейчас, мне пора. Да, и тебе тоже. Твоя остановка через десять минут. Я буду ждать тебя в «Би» в субботу. Если захочешь встретиться раньше, тебе нужно подумать обо мне и произнести: «Проми`норис». Запомни: «Проми`норис»». И я тут же приду на твой зов. До встречи, – произнес белый человек по имени Глен Минворт, и начал растворяться в воздухе, пока совсем не исчез.

7

По обыкновению, своему, Грандис проснулся очень рано. Когда-то он вставал с восходом солнца, но, живя здесь шестнадцать лет, уже привык, что земное солнце больше не будило его. «Солнечные зайчишки» перестали ослеплять его своим восхитительным лучезарным взглядом в тот день, когда он перестал быть просто человеком. И хотя в Землях практически все его жители бодрствовали по шесть, а то и семь дней, Грандис отдыхал тогда, когда хотел. Да и в принципе, никому из живущих здесь не воспрещалось отходить ко сну в любое время, главное, чтобы это не мешало всем остальным.

Пробуждение Владыки привело весь дворец в одно движущееся существо. Вокруг Грандиса суетились тварды – маленькие существа, напоминавшие кошек, но бесхвостые и безусые. Тварды были маленького роста и настолько похожи друг на друга, что отличить их можно было разве что по одежде.

Они причесывали, умывали и одевали Владыку, а затем отправлялись в разные части замка, и занимались своей повседневной работой. Некоторые выполняли кухонные работы, другие осуществляли приборку покоев, а третьи – занимались охраной замка Владыки от проникновения нежелательных Дум. Думы были повсюду и могли навредить их святейшеству. Это могло плохо отразиться на дальнейшем существовании Земель Сарикафа. Тварды охраняли и проходы в другие миры, чтобы никто не мог проникнуть в их мир незамеченным. Появление незваного гостя в Землях могло повлечь за собой гибель обоих миров.

Грандиса ждал сытный завтрак, приготовленный мамашей Трудой – твардой, которую он любил, как мать. Труда была главной привратницей замка в Сарикафе. Затем, обычные провинциальные заботы. Нет – не провинциальные заботы, а заботы провинций, которые и составляют Земли Сарикафа. Их всего насчитывалось пять.

Четыре легата провинций подчинялись Владыке Земель Сарикафа, а вот пятая управлялась советом старейшин, так как легат провинции «Лех» в незапамятные времена был отстранен от управления далеким предком Грандиса, четвертым Владыкой Земель Сарикафа, Намингером.

В те далекие времена внутри провинций разгорались междоусобные войны между населявшими их народностями – саффидами и пенилами. Так называли себя потомки двух великих правителей Земель Сарикафа, Саффида Джардиса и Пенила Граника, царствовавших совместно, и всегда находивших компромиссы. Управлять Землями Пенилу и Саффиду помогал Протенсис – Дух малинового заката.

Одевшись, Грандис встал и подошел к большому проему в стене куполообразной формы, служившему окном, и посмотрел вдаль на прекрасные разноцветные поля фарунций – цветущих растений, покрывавших своими вьющимися стеблями долины Сарикафа.

Место, где жил и здравствовал Владыка, называлось Сарикаф. Это был небольшой остров, со всех сторон окруженный океаном солоноватых вод Пенила. На одном их холмов острова, неподалеку от океана, высился величественный замок, монументальные взвинченные вверх конусообразные крыши, стены из огромных белых камней, решетчатые окна куполообразной формы. Замок со всех сторон был окружен крепостной стеной из точно таких же белых огромных камней.

Это было удивительное место, самое удивительное среди всех земель этого мира. Все Владыки жили именно здесь до конца своих дней, уезжая с острова по делам провинций не очень часто. Гораздо чаще Сарикаф навещали легаты провинций для обсуждения насущных дел.

Взгляд Грандиса задержался на каменистом берегу края солоноватых вод Пенила, так назывался океан, отделявший Сарикаф от бескрайних провинций Земель. Ему показалось, что на берегу стоит какая-то фигура. «Показалось», – подумал Грандис, и его взгляд устремился на бескрайние посадки ралинов, вечно цветущих деревьев, напоминавший японскую вишню. Издали деревья казались розовато перламутровыми от обилия мелких цветов розового и еще более маленьких листочков бело перламутрового цвета.

Грандис каждый день наблюдал удивительный мир, открывшийся ему, как он считал, не заслуженно и очень рано.

«Ты опять заскучал?» – раздался в голове Грандиса голос Протенсиса, Духа малинового заката. – «Ты же знаешь, это было необходимо. Мы много раз с тобой это обсуждали».

– Да, обсуждали, – согласился Грандис, – но ведь я мог взять их с собой.

«Не мог», – голос Духа стал чуть громче и нетерпимей, – «Не мог!» – еще раз повторил он более властно.

– Да. Конечно, не мог, но так хотел. Ты же знаешь, Протенсис, – повернувшись от окна, обратился Грандис к кому-то невидимому, чье присутствие в комнате едва ощущалось, но не наблюдалось. – Я оставил свою семью там. – Он махнул рукой куда-то вдаль. – За пределами нашего мира. Не проходит дня, чтобы я не вспоминал их. Ты не можешь себе представить, каково это?

– Могу, – произнесла странная белая фигура, похожая на туманность, возникшая, в комнате как по мановению волшебной палочки. – Я могу представить все, что угодно. И тебе это хорошо известно. Не забывай, я существую столько, сколько существует мир и еще немного больше.

– Я все время об этом забываю. Ты же не меняешься. Прошло шестнадцать лет, а ты нисколько не изменился, – Грандис заулыбался. – Прости меня, Протенсис. Я немного расстроен. Глен, наверное, уже там, но сможет ли он убедить ее? Все-таки я должен был идти сам.

– Нет, Грандис. Место Владыки в Сарикафе. Ты не можешь даже на мгновение туда отправиться. Мы это обсуждали. У Глена все получится. Вот увидишь. Нужно просто еще немного потерпеть. Глен – один из мудрейших старейшин – он найдет нужные слова.

– Скажи мне, друг мой Протенсис, почему я не могу забрать всех?

– Потому что отсутствие одного человека не заметит никто, а исчезновение троих – может повлечь необратимые последствия. К тому же, присутствие одного нового в нашем мире мы выдержим, а трое – обрекут всех нас на медленную смерть. И никто не может знать это лучше, чем ты, – спокойно и очень медленно говорила фигура. – Тем более, есть старое предание «Взойдет на небосвод двух лун Звезда – печали слез слезами счастья станут». Никто не смог растолковать его. Но возможно оно именно о ней?