Тёмный Штамм

Заметка номер два. День третий. С вами Вениамин Николаевич. Система Gilese 581 располагается в созвездии Весы. Это «суперземля», размером превышающим нашу старушку в три с половиной раза. Притяжение, почти земное. Есть атмосфера, достаточно плотная, но кислорода очень мало для дыхания. Что там ещё. Одна сторона планеты всегда светлая, другая всегда в темноте. Как это тогда называли, приливный захват (стук в дверь) Да, да, войдите, здравствуйте, доктор Хоуп. Заходите, у меня есть хороший…

Заметка номер три. День десятый. Мы бились с этой планетой неделю, но нашли кое-что. Похоже, это город. Или строения неизвестного типа, но они точно рукотворные. Кое-кто из команды мне не верит (шёпотом). Мы – то знаем, что здесь кто-то есть. (стук в дверь) Доктор Хоуп? Мне нужно отдохнуть сегодня. День был…Нет, нет, пять минут я могу уделить.

Заметка номер четыре. День четырнадцатый. Мы торчим тут уже две недели, а работа почти завязла. Никто не хочет работать. Сегодня мы обходим каверны возле «города», со мной мистер Ласко. Мистер Ласко тоже с Земли и часто меня…Что ЭТО? ВЫ Видите? (голос учёного от волнения срывается) Стойте! (звуки стрельбы). Вы с ума сошли! Остановитесь! (стрельба останавливается, на заднем фоне виноватый голос). Снимайте, посмотрите на это! Это же сенсация в чистом виде. Снимайте! (звук выстрела). Доктор Хоуп?! Что вы?.. (звук выстрела).

Визор продолжал снимать картину, выхватывая фигуру женщины в усиленном скафандре, осматривающую тела в военном и гражданском комбинезоне. Потом она же склонилась над фигурой, скрытой под импровизированным плащом из мха.

– Мы уже на месте, – визор убитого учёного ухватил звук пеленга, скрытый в недрах скафандра. – Зона зачищена, можем приступать к контакту. С этого момента действует протокол полной секретности.

Женщина, которую персонал знал под именем Аманда Хоуп, наклонилась над фигурой с бледным лицом и её в её щитке отразились неестественно чёрные глаза, которые выделялись на лице существа будто две маленькие чёрные дыры.

Глава пятая. Тело, как вместилище перемен.

Дарлан Моррони, беглый преступник, 30 июня 2336, 01.12 по бортовому времени.

Челнок висел посреди чёрного ничто над планетой, окружённой всполохами молний. Точка высадки, обозначенная в навигаторе челнока, была невозможна для посадки ещё несколько часов. Вокруг транспорта застыли в вакууме ещё несколько транспортных шлюпок, которые четверо беглецов успели рассмотреть в ангаре.

Моррони смотрел на то, как Дохлый с Киром раскупорили бутылку виски и пьянствовали, не обращая внимания на то, что происходило за бортом. Может, они просто не хотели смотреть на то, что было их домом последние месяцы.

Куски корабля медленно расползались в стороны от места последнего крушения. Взрыв расколол «Кассиопею» на множество частей, парадокс. Каждый из сидящих сейчас на борту челнока с душой подходил к ремонту, как людских душ, так и техники «Кассиопеи».

– Я вона как мыслю, – Кир прочистил горло. – Едрить мы встряли в энтой ситуации. Их системы мы, энта, улететь не могём, единственные, кто решил помочь, энти страхолюдины…

– Ля! Это что же получается, – Дохлого вдруг осенила какая-то идея. – Мы теперь беглые преступники, которые корабль взорвали? Ну не мы, конечно…Но в общем и целом так на нас стрелка закона так указывает.

– Верно мыслишь, старый друг, – Дарлан побарабанил по драной обшивке челнока, потом сцепил пальцы рук, и хрустнул ими, выпрямив перед грудью.

Несмотря на то, что остальные уже влезли в чёрные комбинезоны усиленной защиты, которую оставили невидимые благодетели, сам Моррони пока не хотел париться в броне. Он решил, что переоденется перед посадкой. Всё равно, если этот хлам в космосе развалится, их это не спасёт.

Несмотря на то, что весь отсек был завален грузом, остался небольшой закуток, где можно было переодеться. Грязный, воняющий затхлостью, машинным маслом и пылью, но всё же и Рамона, и Дохлый с Киром смогли по очереди и без спешки сменить бельё и натянули военные комбинезоны.

Моррони заметил, что после взрыва корабля Рамона совсем замкнулась. Девушка всё время прислушивалась к чему-то, то ли внутри себя, то ли просто в пространстве. И Дарлан не мог на это повлиять, хоть и пытался отвлечь её разговорами.

– Челнок номер десять, как принимаете? – внезапно разрезавший тишину скрежещущий голос динамика заставил мужчину подпрыгнуть.

– Принимаю чисто и ясно, – послышался усталый голос Рамоны, потом она добавила. – На связи Рамона, бортовой астропсихиатр корабля.

– Ленгли, – представился голос, – я из тех, кто с адаптами работал. Типа, прокладчик – переводчик. Они говорят, через десять минут закончится шторм на поверхности.

– Адапты? – с недоумением посмотрела Рамона на остальных и вопросительным жестом рук попыталась спросить, кто это. Дохлый, Кир и Моррони чуть ли не синхронно помотали головой.

– Ну эти, бледные, – чуть тише сказал Ленгли. – Меня к ним приставили, вроде как на перевоспитание. Рамона чуть вздрогнула.

Моррони понял, что откладывать уже больше некуда и двинулся в закуток, захватив громоздкие части комбинезона. Если Дохлый выглядел согнутым алкоголиком, тощим и жилистым, то Дарлан на его фоне выглядел суперзвездой. Правда, небольшой живот и залысина на голове портили довольно развитую фигуру с мускулатурой, но тут уже ничего не попишешь. Годы брали своё. Спортзал спортзалом, но заигрывание с радиационным излучением на корабле не прошло даром.

Кир, вон, вообще внешности заурядной, а женщины на него клевали. Но он сам считал, что это его деревенский акцент подкупает. Кир вырос на Марсе, в сельхозколонии, потом со скуки прибился к рудной компании «Арго», где освоил профессию механа. Ну и на корабле горняков попал в засаду корсаров.

Как его пираты не замочили, Кир не распространялся. Он прибился к «Флагам Райли», где в одном из рейдов военных кораблей корсаров постреляли, а его и часть техперсонала отправили на «перевоспитание» на «Кассиопею».

Мозги ему не промывали, он был всё же механом, да и доказать его вину в разбоях и убийствах не могли. «Психологическая терапия» могла негативно сказаться на его навыках. Вот так и поселился этот балагур на всю голову в компании механов «Кассиопеи». С Дохлым они сразу закорешились, тем более что у них сразу же нарисовались две схожие темы: алкоголь и интеллект.

– Две минуты, – снова послышался в динамике голос Ленгли. – Я хотел вас предупредить, когда приземлимся, вы это, не контактируйте с адаптами напрямую. Ну, в смысле избегайте телесного контакта. Не угроза…там всё сложно. Они вроде нормальные, но общаются прикосновениями. Когда к человеку прикасаются, там реакция начинается в ДНК. В общем, я технических деталей не знаю, это яйцеголовые предупреждали, я с ними только удалённо, словами на сенсоре общаюсь.

– Приняла, – как-то равнодушно уже ответила Рамона, побледнев ещё сильнее. Ужас вопреки всему, не будоражил кровь, а словно зверь бился где то в правой части груди и животе, будто пытался прогрызть грудную клетку и вырваться наружу.

Моррони в этот момент был ещё в раздевался, а Кир с Дохлым о чём-то спорили за бутылкой. Девушка прикрыла глаза, ощущая, как на тело накатывает бессилие. Никто из её спутников не обратил внимания на слова Джо Ленгли.

Рамона не знала, употребимы ли вообще слова «верх» и «низ» в космосе. Всё же космос был равноправен во все стороны. Всё зависело от точки зрения смотрящего. Она прикоснулась по очереди к нескольким клавишам. Двигатель вспыхнул яркой вспышкой и снова погас. Холостой запуск был обязателен.Возмущение атмосферы, явно видимые из космоса, прекратились, уступив место безоблачному штилю. Челноки сдвинулись с места и направились вниз.

Рамона взялась за штурвал повела транспорт вслед за остальными. Кто вообще сказал, что они должны лететь вслед за этими странными существами. Что с ней будет?

Может, ей поможет дядя? Он жил ещё в изначальной колыбели человечества – Солнечной системе, там были самые лучшие учёные. С чего она решила в своё время, что «Кассиопея» – хорошее место для старта карьеры? Когда её пригласили в программу, она согласилась, не думая. Чтобы работать маркером для заключённых. О контингенте, как об опасных личностях, она, как человек науки, не думала.

С её мягким незлобивым характером она полюбилась и основному составу «Кассиопеи» и тем, кто попал сюда после промывки мозгов. В состав команды, как и все остальные врачи и учёные она не входила, да и не рвалась. Все те, кто проходил у неё терапию, показывали отличные результаты, что среди заключённых, что среди экипажа.

Кто знал, что основной проблемой станут не отморозки, которых сюда сослали на перевоспитание. Да и отморозки ли они?

По долгу службы заключённых старались расселить по местам работ, так, чтобы те пережигали триггеры насилия в полезную энергию. Да они и сами потом оказывались на нужном месте как-то сами собой, то ли терапия давала возможность проявить себя, то ли в них появлялся запал исправить содеянное. Медсёстры, механики, повара, агрокультурщики, да какая разница, кто.

Моррони, судя по её опыту, любил запираться в отсеке радиации, доводя себя жаром до исступления, Кир копался в железках, Мартина готовила инструментарий, она даже, кажется, пересекалась с Изабеллой, известной головорезкой.

Рамона отвлеклась от управления, хоть они уже и входили в атмосферу планеты, и посмотрела на спорящих Дохлого и Кира. Кир, бывший в миру, Кантором Имаро Рамиресом. Кто из родителей вообще набрался смелости так назвать ребёнка? Он оказался не в то время, не в том месте, как и она.

А вот Дохлый…С тем было всё намного сложнее.

Симеон, с виду безобидный алкоголик зачуханного вида, был известным маньяком, который насиловал женщин от тридцати до сорока лет, потом забивал их насмерть. Точнее не насмерть, а до предсмертного состояния, наблюдая за мучениями жертв, когда те умирали от шока или кровотечения.

Поймать его долго не могли, ровно до тех пор, пока одна из жертв, которую он посчитал мёртвой, очнулась после его ухода и вызвала конвой. Она дала описание, департамент устроил облаву, и психопата схватили. Как его там патруль не казнил на месте, она не понимала.

Когда она работала с Симеоном в первый раз, выяснилось из досье, что Харрисона всё детство истязала мать – шизофреничка, злоупотребляющая алкоголем. Она морила ребёнка голодом, избивала до потери сознания. А потом долго сидела над неподвижным телом и смотрела…смотрела…смотрела.

– Две минуты до выхода в пространство над лагерем, – взорвался помехами голос из передатчика.

Рамона боковым зрением увидела, как на соседнее кресло, пыхтя и матерясь, с трудом забирается Моррони. Девушка посмотрела на него, пытаясь рассказать о том, что было на душе, но остановилась. Как знать, как он бы отреагировал на эту информацию.

Челнок трясло и подбрасывало в разреженной атмосфере, всё же опытным пилотом в один момент она не стала, а мышечные движения не были заточены под синхронизацию систем челнока. Несмотря на страх перед будущим и точностью рока, ведущим её к пропасти небытия.

Отступление третье. Тень на краю Солнечной системы.

Пояс Койпера, Макемаке, 2301 г., нелегальная лабораторная база террористической группировки «Тёмная длань»

Расщелина льда разъехалась в стороны, открывая тёмный зев ангара. Маленький транспортник компании «Хоум Трэвэлэр и Ко» – HT-229 «HOMESTEADER» , который за глаза даже пилоты называли с иронией «Хомяком», быстро нырнул в расщелину. Приплюснутый каплевидный корпус выглядел будто гибрид древней подводной лодки и грузовика и был покрыт неровными бронеплитами. Бесчисленные следы ремонта, ржавчины и заплаты термоизоляции делали транспортный корабль похожим на старую консервную банку.

Будто гиганский, покрытый льдом рот в один заход проглотил несносную муху. «Рот» сомкнулся, поглощая свою жертву и никто, даже подойдя в упор к импровизированным воротам ангара, не смог бы засечь присутствие здесь чего-то человеческого.

«Хомяк» медленно опустился на мёрзлый пол, отстрелив подножки и выдвигая лестницу транспортного отсека. К кораблю уже направлялась бригада в одинаковых оранжевых комбинезонах повышенной безопасности. Живо загнав внутрь транспортного корабля гравитационные носилки, фигуры погрузили на них большой свёрток, напоминающий тело человека.

Фигуры быстро убрались, похрустывая льдинками под ногами, оставив пилота корабля в холодной тишине ангара, которую нарушал лишь гул двигателя. Впрочем, женщина, которую звали доктором Кассией Нигра, одиночеством не тяготилась. Сбросив личину доктора Хоуп, вместе с биографией, она вернулась к той, кем была. Уставшая и довольная одновременно, она уже подсчитывала в уме расходы на дальнейшие работы с образцом.

– Кэсс, – в шлемофоне послышался мужской голос, изкажённый помехами. – Образец в лаборатории, работы начнутся через час. Чем планируешь заняться?

Кассия выругалась про себя. Ей нравился адреналин, приключения и опасность. Будучи агентом организации «Тёмная длань», она резвилась вволю, удовлетворяя свои потребности и закрывая любые сложные миссии. Но рутина, её двадцатипятилетняя девушка ненавидела.

– Заберусь в каюту, залезу под горячий душ и буду сидеть там, пока не отмою с себя следы этой дряни, – ответила она. – Мне пришлось единолично паковать эту мерзость. Никто из твоих помощничков даже не шелохнулся.

– У них были другие задачи. Они вообще тебя внепланово откачали, значит, отработали жалование, – со смешком ответил невидимый собеседник. – У тебя два часа, потом жду с отчётом по проведённым мероприятиям.

– А нельзя обойтись без меня? – Кассия пустила в голос плаксивые нотки. – Записи у вас есть, очевидцев – вагон. У меня завтра вылет, я бы хотела передохнуть.

– Нет, – собеседник был так же благожелателен. – Но…Я тебя отпущу пораньше. Нам нужны соображения, твой взгляд на ситуацию. Первичная оценка образца поражает воображение. Жду.

Голос отключился, а Кэсс подумала немного и вернулась на кокпит, плюхнулась в кресло из синтетической кожи, всё в трещинах и кажется, пропитанное насквозь её же потом. Она любила этого монстра, насквозь пропахшего маслом и запахом дешевого варёного кофе. Она погладила любовно панель управления, состоящую из древних аналоговых датчиков и кое-как вмонтированных голограмм.

Если бы кто-то из контроля качества увидел этого монстра, её бы затаскали по судам и повесили без следственных мероприятий. А уж если бы увидели чёрное граффити на потолке «Home is where the war», то ещё бы и пытку с пристрастием учинили.

Кассия присела за креслом пилота и извлекла из тайника под ним бутылку початого мутного виски и «Громобой», гиперзвуковой пистолет производства нелегального оружейного магната «Апокалипсис» с патронами 8.5 мм. Как говорится, серьёзному агенту – серьёзная пушка. Если остальные предпочитали дробовики «Тенетник» или винтовку «Тень», то Кэсс любила погреметь от души.

У «Громобоя» было неоспоримое преимущество перед другими стволами. Если агент вступал в ближний бой и априори проигрывал противникам, можно было воспользоваться режимом «ударная волна» и сбить всё живое и неживое в направленном конусе 5 метров.

А потом оставалось или сбежать или дострелять павших врагов. Заряжался режим от кинетической энергии, поэтому Кэсс ввела в обязательство совершать ежедневные пробежки, заряжая оружие. А любимой тема Кассии были пули с наведением на цель. Не идеально, если цель передвигалась быстро, но из укрытия, не целясь, просто выпустив все шесть пуль из барабана по недвижимым целям, милое дело.

Кэсс крутанула пистолет на пальце и полюбовалась оружием. Чёрная кованая сталь притягивала взгляд, рукоять, обтянутой кожей неизвестного животного, оставалась в ладони, даже если «Громобой» был полностью залит кровью. Знала, потому что под рукоятью располагался металлический шип, и она им не раз пользовалась.

Ствол широкий конический, чтобы лучше рассеивать ударную волну, если присмотреться, на срезе – фирменная гравировка в виде черепа в бандане, который в свою очередь находился в широкой молнии. И конечно – на тыльной рукояти гравировка «Смерть – всего лишь звук».

С оружием она не расставалась ни на пробежка, ни в душе, ни в постели, даже если в этот момент она получала удовольствие от присутствия мужчины или женщины. Каждую секунду своей жизни в последние годы её спутником был не человек, а револьвер, что спасал эту самую жизнь .

Кассия сделала глоток виски, совсем небольшой, чтобы взбодрить тело и разогнать усталость. Он обжёг горло и провалился в желудок комом, чтобы потом ударить по мозгам тяжёлым молотком. Девушка прижала рукав комбинезона к лицу, чтобы перебить вкус тяжёлого алкоголя. Закашлявшись и выдохнув, она почувствовала странный запах, а лицо оказалось чем-то запачкано.

Пальцами правой руки, знавшим следы хорошего маникюра несколько месяцев назад, она прикоснулась к щеке и стёрла что-то склизкое. Она увидела, что на пальцах – чёрная жидкость, кровь существа, которое она привезла с собой.

Кассия выругалась, не сдерживаясь в выражениях и с сожалением пошла умываться. Настроение почти сразу испортилось, хоть она и попыталась улыбнуться, представив свою физиономию сейчас. Ещё и эту дрянь с себя счищать… Пожалуй, два часа душа для неё будет в самый раз.

Глава шестая. Последнее пристанище.

Дарлан Моррони, беглый преступник, 30 июня 2336, 06.32 по времени в часах.

Транспортник приземлился на неровную площадку, шипя пневмомоторами, выбросил на землю металлические лапы и затих среди нескольких таких же. Из них уже выбирались вполне человеческие фигуры в боевых скафандрах с полностью изолированными системами дыхания и существа в чёрных плащах. Среди остальных они выглядели, будто тёмные тени, бесплотно нависающие над выжившими.

Планета HD 10180g являлась планетой типа мини-нептун, атмосфера здесь была, но была метановой, ни намёка на жизнь. Да и что могло жить здесь, в зоне ядовитых штормов. Притяжение здесь отличалось от земного, было чуть меньше, поэтому люди двигались как в замедленной картине.

На ржавой металлической пластине у импровизированной посадочной площадки была нанесена краской надпись «Дабро Пажаловать в Приют Теней». Вниз вела самодельная рельсовая дорога, видимо, для груза, а для пешеходов даже имелись сварные металлические ступеньки.

Внизу открывался вид на огромную станцию, которая выглядела абсолютно заброшенной. Один из её блоков был обугленным, будто там полыхал пожар. Казалось, её не обновляли лет сто, а то и больше. Но купол, закрывающий станцию, был цел, а значит, что внутри ещё могли работать системы жизнеобеспечения. Лишь несколько крупных трещин наводили на мысль о возможном метеоритном дожде, который мог повредить купол.

– Это старая база горнодобытчиков, – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, Кир. – Энто, тут прям целый город должон быть. Бухла должно быть, завались.

Он даже блаженно прикрыл глаза, представив прорву брошенного горняками алкоголя.

– Ля! Ну ты наивный, мужик, что девица перед первой свиданкой. Тут же база пиратов, – Дохлый подошёл к нему и с сожалением произнёс. – Что горняки не довезли домой, эти придурки выпили.

– Вот как раз у этих придурков должно быть хоть залейся, – мечтательно произнёс Кир и обернулся на челнок, из которого уже выходил Моррони в чёрном военном комбинезоне полного цикла и Рамона в белом костюме полевого медика. – Как думаешь, чё нам делать?

– В каком смысле? – повернулся к нему Харрисон, медленно, двигаясь будто под водой.

– Ну, энта… – Кир развёл руками, показывая на что-то вокруг, хотя вокруг была лишь каменистая площадка и транспортники. – Мы же таперича вне закона. По нам каждый патруль будет без предупреждения бить наповал.

– Да кто его знает, – Дохлый хотел почесать макушку, но натолкнулся рукой на шлем скафандра. – Может, эти…страхолюдища знают.

Рамона задержалась у транспортника, разглядывая бледные лица под тёмными капюшонами. Появилось стойкое ощущение, будто она чувствовала их «запах?». Нет, не чувствовала, просто сквозь переработанный фильтрами собственное дыхание пробилось что-то чуждое и одновременно знакомое. Будто она наяву увидела маленького плюшевого хомяка, сидящего на ржавой полке.

Она сделала шаг и вздрогнула. С хрустом под ногами сломалась железная пластина, неизвестно какого цвета и лежащая здесь, кажется, с незапамятных времён. Будто кто-то специально для Рамоны постелил её, напоминая, что это «Горнодобывающая компания Хем…». Моррони вопросительно посмотрел на девушку, та кивнула, словно говоря о том, что всё в порядке.

Ничего, конечно же, не было в порядке, паника большим барабаном всё била в мозг всё громче. Рамона вдохнула глубоко, потом ещё несколько раз, до гипервентиляции лёгких. Затем она снова прислушалась. Паника отступила. Лишь ветер выл, да скрипели ржавые железяки, противно звуча в унисон мыслям.

Адапты в унисон, будто сговорившись, шагнули вперёд, а за ними, толпясь в беспорядке, двинулись остатки спасшихся с корабля людей. Топот и треск мусора под ногами, кажется, раздавался на всю планету. К четвёрке с транспортного челнока никто так и не подошёл, даже знакомый им по связи Ленгли. Моррони махнул остальным и медленно пошёл в сторону скрипящих ступеней.

– Я туточа вот чего не понимаю, – Кир вдруг замер, остановившись и прислушиваясь к чему-то. – А где эти, мародёрчики местные? Я же точно понимаю, на орбите они летали, ежели энто они были.

Но не одного пирата и даже заштатного мародёра поблизости не было. Не было и кораблей пиратских на площадке. Лишь ржавого цвета каменная пустыня, и заброшенный с виду комплекс внизу. Из-за камня у Кира под ногами вылезла то ли ящерица, то ли паучиха, которая клацнула челюстями и попыталась прокусить его сапог.

– Тьху ты, нечисть, – тот испугался, и с размаху впечатал животное в землю сапогом, потом ещё и ещё раз, пока та не затихла. Он бил её снова и снова, чувствуя, как хрустит её панцирь, до тех пор, пока та не превратилась в липкое пятно.

Кир снова чертыхнулся и попытался счистить ошмётки мерзкого существа о землю, смешивая окончательно мерзко пахнущие останки с пылью.

– Идёмте, – Моррони обернулся к ним, он был уже метрах в пятидесяти, его фигуру скрыло облако пыли, словно в насмешку брошенной в лицо ветром. – Нам нужно выработать план и убираться с этой планеты.

– Да, да, командир. Как скажете, – проворчал Кир, поправляя экипировку и зашагал в его сторону вместе с Рамоной и Харрисоном.

Шли они долго. Гравитация, хоть и уменьшенная по сравнению с той, что была на корабле, на земле казалась непривычной. Передвигаться прыжками, как при совсем слабой гравитации, не выходило, двигаться в нормальном темпе, да ещё и в массивном скафандре непривычно. Кир всё время осматривался, ему чудилось, что за каждым чахлым кустом кто-то сидит, выжидая его. В конце концов, он вспотел от напряжения так, что, казалось, сейчас выскользнет из собственных перчатках.

Тик – так, тик – так, время – это не пустяк, нет у времени часов, нет у них пустых часов, время есть, и есть резон, выходи водящий вон.

Рамона повторяла детскую считалку, как заклинание, пытаясь избавиться от нарастающей тревоги. Её мать часто повторяла ей эти слова, когда они жили в колонии на Марсе. А теперь девушке казалось, что даже тени повторяют эти слова с ней в унисон.

Это ощущение не было связано с адаптами, девушка их просто чувствовала, словно…словно они были в ней. А новое ощущение звучало в ней особенно ярко, нотками гнили и отчаяния. Запах смерти.

– Приём всем, – в передатчиках скафандров послышался знакомый голос, пробивающийся через помехи. – Они сказали, что пора входить. Вас ждём, не тормозите.

Моррони с остальными ускорились, прилагая все силы. К куполу вела тонкая как стрела однополосная стрела дешёвой, но долговечной бетонной дороги. Полотно уже давно не ремонтировалось, по нему ползли паутинки трещин, кое-где всё занесло мусором и пылью, даже отпечатки сотни сапогов уже заносило ветром, стирая присутствие человека напрочь.

Что раньше по этой дороге возили? Горные породы, металл из которых нужен был для производства кораблей? Людей, которые шутили и переговаривались, перед тяжёлым рабочим днём? Припасы, алкоголь, синтетических девушек для удовлетворения потребностей персонала? Сколько всего видело это полотно? Теперь осталось лишь ощущение пустоты.

– Вот вы черепахи, – Ленгли, лица которого было не видно из-за включенных противорадиоционных чёрных фильтров скафандра, махнул в сторону шлюза. – Бегом внутрь, пока работают системы.

Отступление четвёртое. Бегство палача.

Пояс Койпера, Макемаке, 2301 г., нелегальная лабораторная база террористической группировки «Тёмная длань»