Тёмный Штамм

Он приложил ладонь к панели, решётка со скрипом сдвинулась, открывая узкий проход. Тёмный проход, вот никогда не боялся он тёмных проходов, а сейчас казалось, что оттуда выплывет что-то и схватит. Что с ним? Никогда такого не было. Последствия противорадиационной терапии? Интересно, девушка не испугается.

– Рамона, не боитесь замкнутых пространств? – спросил он, оборачиваясь к ней.

– Разве у меня есть выбор? – как-то совсем грустно спросила она..

Действительно, выбора не было ни у неё, ни у него. Дверь переборки осыпалась искрами, жуткими всполохами освещая трупы в коридоре. Через их глаза наблюдала за двумя беглецами сама Смерть. Они были на её территории. Темнота давила, и Моррони казалось, что сейчас из зева технического коридора выскочит дьявол и утащит его в преисподнюю.

Но внутри никого не оказалось. В тоннеле было грязно, темно и пыльно, хоть ремонтники и отчитывались, что каждый месяц делают генеральную чистку. Дарлан искренне не понимал, почему даже на «Кассиопее» люди умудрялись искать халявы. Чем тут было заниматься, как не работой. Люди, они люди. Где забудут, где наврут. Другое дело – интеллектуальные системы, которые сами чистили эти системы на других кораблях. Дорого, но чисто.

Двигаться по туннелю в невесомости было даже легче обычного. Дарлан всё думал, какая светлая голова дала ему доступ с его-то преступлениями к основным системам корабля. С другой стороны, кому, как не ему. Нет, это с ограничениями всё. У него доступ ровно наполовину, у него и проверяющего из экипажа на вторую половину.

С другой стороны, несколько сотен отъявленных уголовников на страже её технической начинки. Разумно ли это было? Социальные проекты человеколюбия, это хорошо, но рано или поздно это заканчивается примерно вот так. Трупами и разрушением корабля.

Чего стоила Хельма, которая резала людей в госпиталях, или Изабелла, промышляющая всю недолгую свою жизнь разбоем. Им же места в человеческих колониях бы не нашлось, лишь среди пиратов или стаек маньяков. Нет, он сам не святой, но он хотя бы хотел вылечиться.

Все они прошли через ад терапий, прежде чем попасть сюда. Добровольно, проходя один блок за другим, порой не понимая, кто они и где. Хотели излечиться, искупить грехи прошлого. Но несмотря на ад в лечебницах, никто из них не забывал грехи прошлого.

Моррони приложил руку к панели, решётка подалась вперёд и отъехала в сторону. Выглянув наружу, он увидел, что общий зал медицинского отсека выглядел не лучше. Трупов здесь было не меньше, кровью можно было смело удобрять почву в помещениях.

Дарлан задумался, он вообще всё время думал. Много, просчитывая любой вариант развития событий. Иногда это приводило к тому, что он забывал, где находится, даже если это была фонящая камера.

Так, к чему он пришёл? Если бы взбунтовались местные заключённые, на корабле существовала система подавления. Паралитический газ, блокировка помещений, да чёрт знает его ещё.

О системах знали немногие, он по долгу службы, Дохлый, администрация плавучей крепости – колонии. Они это заслужили. Двигались по карьерной лестнице, ля! Как бы Дохлый ёмко сказал.

Если снаружи напали, то почему жив он и Рамона? Вот он её об этом и спросил, когда они по очереди выбрались из технического помещения и пристроились у стены.

– Я не знаю, – доктор с испугом смотрела на трупы в воздухе, которые таращились на неё своими пустыми глазами. – Я…Я устала…Много человек приняла…А потом решила вздремнуть и перекрыла доступ к двери. Вдруг бы кто зашёл, а я на работе сплю… А потом…потом…

Моррони вдруг что-то вспомнил, и, не дослушав доктора, сжался, сильно оттолкнулся от стены левой ногой и полетел в сторону поста охраны.

– Мистер Дарлан! – почти в панике крикнула Рамона. – Не бросайте меня!

– Летите за мной, – отозвался тот. – Надо посмотреть, что творится на станции.

Глава вторая. Путь через могилы.

Дарлан Моррони, главный инженер корабля, 29 июня 2336, 14.02 по бортовому времени.

Перегрузка ударила резко. Сама ли система запустилась, или кто-то из технарей вышел на работу, уже и не узнать было. Моррони повезло, в момент перегрузки он находился в будке охранника и лишь слегка повредил руку. Долгие годы работы в невесомости отучают от беспечности. Чуть зазевался и можно смело заказывать похоронную бригаду.

А вот Рамона упала грузно, с хрустом придавив пластиковую табличку «Хороший день для хороших событий». Табличка треснула напополам, удар пришёлся на колени. Которые девушка сейчас с сосредоточением, сжатыми зубами и шипением пыталась растирать. Синяки будут. Большие. Она, в отличии от Дарлана с невесомостью в космосе не сталкивалась, работая больше в невесомости человеческих душ.

Множество трупов, мусора, планшеты, декоративные растения – всё рухнуло с тяжёлым грохотом. Дарлан подумал, что они вовремя оказались у будки. Упавшее на голову тело или стеллаж с растениями могло бы сломать позвоночник запросто. Замигал свет, запустилось основное питание корабля, сигнал тревоги замолчал. Стало так тихо, что осталось только ощущение бухающей тишины в ушах.

– Ты там как? – Дарлан обернулся к Рамоне, готовый уже броситься и помочь, но она лишь махнула рукой: мол, не отвлекайся.

Моррони с напряжением вгляделся в монитор. Нигде не было признаков живых. Жилой отсек для заключённых, технические помещения, медицинский блок. Ни единого шевеления.

Рамона с трудом приподнялась на ноги, шатаясь и морщась. Тишина давила на уши. Будто кто-то всесильный откачал весь воздух из помещения, и она находилась в вакууме. Девушка дохромала до инженера, и тот подхватил её за плечи, удерживая на ногах.

– Мистер Моррони, – она указала пальцем со сломанным маникюром на один из мониторов. Кусок жёлтого, с голографической бабочкой ногтя был безнадёжно утрачен ещё в кабинете, где она пыталась удержаться за стену. Пыталась не свалиться на пол, как мешок с тем самым веществом.

На мониторах показались люди. Живые. Но радоваться Моррони не спешил. Это был не экипаж, заключённые. Многие – полуголые по пояс, даром, что такой холод вокруг, в татуировках по самые глаза. А вот этих сидельцев «Кассиопеи» Дарлан и не видел раньше. Кто вообще это были такие?

Заключённые оказались вооружены. Кто чем. Кто безжалостно оторвал трубы от систем жизнеобеспечения и теперь крутил её в руках на манер восьмёрки, кто ножом с кухни, кто ножкой от железного стола. И что Дарлану уж совсем не понравилось, это то, что с этого орудия на пол капало что-то тёмное. Можно было бы пофантазировать, что это контингент сам об своё холодное приложился, но ведь это полная чушь. И что они сделают с Моррони и уж тем более с молодой красивой девушкой – доктором. Нет, что сделают – понятно, лучше всего этого избежать. Лучше не давать им шанса.

Ну вот. Что делать? Уходить? А куда? К этим выйти? Они не пожалели никого, кроме него. Вот только чувствовал Моррони, что он жив не потому что они его за своего держали. В медицинских боксах рядом те же заключённые были. Живы? Нет. А эти.. Эти – уже вырвались из загона, кровь почувствовали. Как псы.

Моррони ввёл команду доступа к внешним камерам, корабль висел над планетой. Спрашивается, почему? И где охрана, силовая поддержка? Неужели, эти их положили? Не верится, ведь как гласит древняя мудрость. Лучше железного дрына лишь лазерная волына.

– Это они всех убили? – девушка со страхом смотрела на толпу уголовников.

– Да, но вот как? – Дарлан переключал мониторы, пытаясь понять что-то.

Какая-то мысль не давала ему покоя. Гибсон. Медблок. Зачем он его искал? Заключённые на свободе. Убивают. Случайно?

– Чёрт, – сказал он вслух и помотал головой. – Значит, отключились и блокировки? Ну не знаю я.

– Что? – обеспокоенно спросила Рамона.

– Ничего, – мужчина мотнул головой. – Мы должны выбираться. Не думаю, что у нас много времени. Контингент на свободе.

– А куда? – протянула она тоскливо. – Мы на краю вселенной.

Куда, куда. Наружу. Не играть в коммандос, а бежать сломя голову. Сколько этих, триста? Тысяча?

Они без проблем выберутся к спасательным капсулам, но вот дальше. Куда дальше? Они оказались в системе HD 10180, солнечной системе жёлтого карлика. Четыре необитаемые планеты, Моррони прочитал данные по системе на мониторе и задумался. Мониторы корабля показывали присутствие на орбите нескольких кораблей корсаров.

– Будем уходить на планету, – решил он, этой фразой вслух подводя итог мыслям.

Доктор почувствовала, как сердце заколотилось сильнее. Мысль покинуть корабль, хоть и захваченный заключёнными, пугала больше перспектив здесь погибнуть. Дарлан определённо сошёл с ума.

Планета, над которой сейчас завис корабль, была больше Земли раза в полтора. Атмосфера была ядовитой, состояла из взвеси азота, аргона и угарного газа. Даже в одежде полного цикла, спустившись вниз, они бы застряли на планете без перспектив вернуться.

– Корабль пиратов поднялся оттуда, – пояснил Моррони, поймав её взгляд. – Уверен, что у них там база. Замаскируемся, на спасательном боте уйдём. Может, проскочим. Или предпочтёте остаться здесь?

Рамона глубоко вздохнула. Она сейчас гадала, кто из персонала провернул такое. Вспомнила усталость, при которой она свалилась и была в отключке целых два дня. А ведь и сама ничего не заподозрила. Просто поступила как трусиха, которой не хотелось перед начальством попасть впросак. Закрыла и обесточила дверь.

– Мне кажется…Они запустили систему защиты, – сказала она вслух. – Кто бы там ни был, но они пустили газ, отключив всех. Персонал, заключённых.

– Точно, – Моррони хлопнул себя по лбу. – Гибсон, тварь! Я же чувствовал запах миндаля в воздухе. Вот почему системы корабля сбоят. Никого нет на ремонте.

– Гибсон? – Рамона оперлась на стойку и вгляделась в монитор. – Вы хотите сказать, что он виноват?

Моррони пытался сложить информацию воедино. Пока ничего толком не выходило. Голова работала через силу. Но Гибсон незадолго до всего этого его искал. Потом он в палате появился. Не нужен ли был ему его допуск к помещениям контроля над системой защиты?

– Не знаю, – честно ответил инженер, переключая мониторы на внешнюю обшивку. – Но времени у нас в любом случае в обрез.

Камеры внешней обшивки, наконец, показали происходящее. Там творился хаос. Всё пространство оказалось заполнено судами корсаров. Корабли пиратов на мониторах были похожи на монстров, слепленных из разных кусков космолётов производства человеческих анклавов.

Кое-где превалировали части торговых космолётов, усиленные ржавыми остовами военных кораблей прошлого столетия, какие-то корабли вообще напоминали транспортники заселения, скрещённые чьим-то злым умыслом с крейсерскими блоками нового поколения. Дарлан подумал, что лично бы выбрасывал механиков – проектировщиков в космос по одному.

«Когда в пути слепого мира нет великой силы, придётся медленно брести через могилы».

Моррони вспомнил эти строки ушедшего мира и вздохнул. Оставалось лишь следовать к капсулам. И надеяться, что те, кто сейчас плыл в пространстве космоса, не будут присматриваться к живым, бредущим по могильному запустении «Кассиопеи».

Они с доктором выбрались в новый тоннель и поползли. Бесконечные коридоры потянулись извилистой змеёй, которая должна была привести их к спасательным ботам. По дороге они с доктором, переговаривались и смогли, наконец, немного разобраться в ситуации.

Доктор работала, наряду с остальными десятью ксенопсихологами в качестве отдушины и стабилизатора для душевного равновесия персонала станции и части заключённых, задействованных в схемах управления космическим кораблём. Всё для спасения заблудших душ. Новая старая схема отмывания кредитов.

Согласно программе, взяли корабль, сослали туда военных пилотов в немилости и зэков. Назвали это программой спасения и отправили зарабатывать кредиты для колоний и учёных. Мало того, что отмыли кучу бабла на самой программе, для всего мира Конклав теперь стал чуть ли не спасителем галактики.

Мозги всем промыли настолько грамотно, что теперь каждая вторая колония считала себя обязанной помогать этому старому, рассыпающемуся на ходу кораблю, потому что те! Громили во имя конклава человечества обжитые рейдерами территории.

Маразм? Моррони костерил себя последними словами, доктор описывала ему то, что он и сам мог без увидеть. Но не хотел. Верил в спасение души и людей на корабле…

– Вы и правда настолько наивны, мистер Дарлан? – искренне удивилась Рамона, но Моррони не ответил, лишь скрежетнув зубами.

Дальше – больше. Заключённых набрали не только в штат инженеров, но и в экипаж. Статьями проще. Вот, один из них, молодой и наглый мародёр, смог добраться до систем управления защитой от восстания и всех свалить. Сидел тихо до тех пор, пока не двинулся по карьерной лестнице, наверное. Доступ выше получить. Он же, наверняка и связался с пиратами, что «Кассиопею» можно брать. Выпустил новичков, те порезвились, убивая всех.

На Моррони же оказались планы. Живой он был нужен всё время, его ключ, привязанный к отпечатку ладони, открывал почти все технические тоннели и помещения стратегического значения. И при этом система должна была видеть его живым, чтобы ключ не потерял свою актуальность. Вот так. Его сердце, исправно качающее кровь, спасло ему жизнь.

Пустили газ на мостик и в жилые отсеки, снабдили контингент масками. И всё. Корабль ушёл с молотка, наверное, сделав Гибсона богатейшим человеком. Или, если его не сольют нахрен, пираты пиратам рознь. Сделал дело, гуляй смело. Хорошо если ногами и сам.

Что ему пообещали? Место капитана пиратского флагмана? Миллиарды кредитов? Он угробил десятки тысяч человек. Дьявол внутри принял этот забавный факт с улыбкой, конечно до Моррони Гибсону было как до зоны Златовласки на велосипеде.

Рамона не знала, кто из медсестёр снял слепок, но факт оставался фактом. Схема сработала, и теперь им оставалось только уповать на волю случая. Корабль оказался захвачен, и теперь даже само время работало против обоих беглецов.

– Постойте, мистер Дарлан, – Рамона остановилась в тесной трубе. Чуть повернулась и подёргала застёжку комбинезона на шее, пытаясь освободить горло. – Дышать трудно.

Колени, которыми она отталкивалась от стенок тоннеля, болели, ладони тоже. Она уже успела порезаться об острые края торчащих тут и там железяк

– Эти тоннели ремонтировали и чистили в прошлой жизни, – Моррони снова вспомнил уже наверняка почивших техников. – Потерпите, Рамона. Скоро уже выход.

Глава третья. Смерть, как олицетворение нового мира.

Дарлан Моррони, бывший главный инженер корабля, 29 июня 2336, 18.30 по бортовому времени.

Оставалось пересечь самую опасную зону. Тоннели технических переходов привели их на мостик, где собралась целая толпа. Рамона порядком запыхалась. Пот уже лил градом, мышцы ныли. Моррони был привычнее, но и он начал уставать.

Когда труба расширилась, и они вышли к техническому коридору, широкому и пыльному, Дарлан скомандовал отдых. Они оба повалились на пол, как тюки с новой одеждой из генератора, пытаясь восстановить силы. Но потом Дарлана привлёк шум снаружи. Инженер как можно тише открыл смотровое окно и посмотрел.

В центре залы, связанный по рукам и ногам сидел Гибсон. Вокруг него полукругом стояли освобождённые, в ожидании чего-то.

Вскоре и Рамона, тоже заинтересовавшаяся происходящим, и Моррони увидели Веронику, доктора из сектора хирургии. Женщина была одета в белый халат, залитый кровью по самую шею. Она неторопливо шла к связанному молодому человеку на кресле пилота и лучезарно улыбалась.

Дерри задёргался.

– Вероника, – как-то скуляще-просяще произнёс он, весь побледнев. – Мы же заодно, я дал тебе всё, что ты хотела.

В толпе раздались смешки, кто-то засвистел одобрительно. Вероника остановилась и театрально прижала руки к груди, пытаясь изобразить, как ей неловко.

– Ох, милый, – произнесла она. – Мне правда, так неловко. Тебя обидели эти господа?

Моррони заметил, как Рамона закрыла глаза руками. Он хотел уже уйти сразу же, но картина свершающегося действия не давала. Будто хотел запечатлеть это в мозгу.

– Вероника, нам же было хорошо вместе, – предпринял ещё одну жалкую попытку Гибсон. – Если хочешь, я уйду, мне ничего не надо.

– Как трогательно, – умилилась Вероника. – Ты уже больше меня не хочешь?

Толпа заулюлюкала, предвосхищая зрелище. Доктор подошла к Дерри очень близко, провела рукой по шее молодого человека, который дёрнулся будто от электрического тока. Потом повернулась к нему задом, медленно приспустив штаны и задрав полу халата.

– Разве ты этого больше не хочешь, – она присела на его колено и со звуком хлопнула по своей оголённой ягодице. – Ты же любил ласкать мою…

Моррони понял, что доктор Рамона тихо плачет, прикрыв руками лицо. Её плечи мерно сотрясались, её трясло, будто в лихорадке. Их не должны были услышать, но и правда следовало уходить. Обернувшись, он увидел, как Вероника уже оделась и взяла в руки скальпель, который воткнула Дерри в колено, почти целиком утопив её в мякоти.

Тот закричал, забился, но доктор смотрела в его глаза и проворачивала скальпель в ране, продолжая улыбаться. Толпа уже завелась зрелищем и требовала ещё.

– С каким удовольствием ты резал девчонок из медблока, – тихо, с улыбкой проговорила Вероника. – Разве ты не получал от этого удовольствия? М? Они же кричали, плакали, просили отпустить. Ты же резал их живыми, пробудив от спасительного сна.

– Отпусти, отпусти! – уже скулил Гибсон, поняв, что выхода не будет. – Иначе система самоуничтожения вас уничтожит всех. Вы тут все умрёте!

– Вот как? – доктор выдернула скальпель из раны, брызнуло кровью. – Мальчики, как думаете, врёт он или нет?

«Мальчики» не думали, они продолжали требовать зрелища. Казалось бы, пресытившимся маньякам уже неинтересно будет смотреть на то, как мучают жертву, но Вероника умела разжечь интерес кровавого театра.

Моррони молчал, в спину ему уткнулась Рамона. Он ненавидел себя за слабость, дьявол тащил его душу в преисподнюю, заставляя смотреть на картину экзекуции. Когда крик Гибсона заметался между железными переборками, Дарлан пересилил себя, схватил доктора за руку и быстрым шагом двинулся в сторону ангара.

– Нам. Надо. Идти, – раздельно, будто робот повторял он, когда раздались новые крики и одобрительные вопли заключённых.

Рамона вцепилась в его руку так, что Дарлан боялся, как бы она не прорвала ткань комбинезона. Вот так. Кто бы мог подумать, что милая доктор окажется маньяком – психопатом.

До ангара со спасательными ботами они шли молча. Скорее даже устало брели, спотыкаясь о железяки под ногами. Пахло всё тем же миндалём и пылью, капала где-то вода, да шумела вентиляция над головой.

Моррони шёл коридорами, которые никем, кроме технарей не использовались, поэтому напороться на кого-то чужого не боялся. Впрочем, лучше с дрыном, чем без него. Он не видел оружия у контингента, кроме арматуры и труб, поэтому не боялся шального выстрела. А вот в ближнем бою…

Моррони подошёл к системе воздуховода, где по трубам подавался воздух из системы фильтрации, справедливо рассудил, что за порчу имущества уже никто не взыщет, раскачал одну из труб на креплениях и дёрнул. Раздался хруст, звон, шипение свободно вырывающегося воздушного потока, а в его руках оказался кусок частично ржавой трубы.

– Доктор…Рамона, – позвал девушку Дарлан.

– Я здесь, – тихо ответила она из-за спины.

Её надо было отвлечь, иначе, идти с ней пришлось бы как с балластом. А бросать её Моррони не хотел. Вроде, как грехи искупал её спасением. Дьявол сразу же сообщил ему, что тот – наивный дурачок.

– Хотел спросить, – заговорил Дарлан, выгоняя из головы картины последних моментов жизни Гибсона. – Почему у освобождённых не оказалось оружия? Они всё же на мостике. Склады открыты.

– Они не могут пользоваться им…Вот вы – главный инженер, у вас есть ключ, но он работает только если вы живы. На слепке или ладони. С оружием так же. Им можно пользоваться, только если пользователь оружия жив. Оно привязано к владельцу.

– Надо же, – удивился бывший инженер. – Но тогда это груда металла.

– Нет, – девушка задумалась. – Наверное, нужно перепрошить владельца, и тогда оружием можно пользоваться без зазрений…

– Тише, – Моррони прижал палец к губам. – Мы не одни.

Сзади них что-то бухнуло, зазвенело, потом, послышались голоса. Спорящие переругивались, судя по интонации, но не было слышно о чём шла речь.

– Надо уходить, – Рамона побледнела и вцепилась в руку Дарлана.

Дерри Гибсон, младший сотрудник, 29 июня 2336, 19.00 по бортовому времени.

Дерри больше не кричал. Вероника была мастером пыток, она будто рисовала болью по его телу. Вначале боль била будто током, ледяными вспышками, когда по штанине текла тёплая жидкость. Медленно, унося с собой последние минуты жизни. Его сознание пыталось отгородиться, спрятаться, когда мучительница вдруг находила чувствительную точку и снова заставляла его ожить, вернуться в бренное тело.

В воздухе уже стоял тяжёлый запах крови, перемешанный со сладким запахом миндаля и машинного масла. Кажется, запах машинного масла не смог бы выветриться, даже если бы она выпустила всю его кровь. Лезвие вдруг поползло к плечу и громко хрустнуло сухожилие, рука дёрнулась и повисла как плеть.

Потом Вероника сделала укол регенератора, Дерри ощутил, как боль в теле стала затихать, он хотел сказать, что благодарен, но снова дёрнулся, когда она выхватила целый кусок кожи, срезав его с лица и медленно отрывая руками.

Запах масла заполнял всё. Он вдруг наяву увидел, что и там, где под ударами его ножа дёргалась девчонка. На её месте он представлял Хельму. Он вырезал на её лице улыбку, от уха до уха, чтобы она ему улыбалась ещё шире. Получалось даже красиво.

Вспышка. Транквилизатор. Она вскрыла ему живот, который горел сейчас, будто там жгли паяльником. Нет, нет, нет. Нет сил даже кричать. Голос Вероники и рёв толпы звучал так далеко, будто с другого конца корабля. А может, так и было? Какая разница, если нет ничего кроме боли.

Дерри вдруг ощутил, как вечность мира вокруг остановилась. Он увидел безумные глаза Вероники ясно, будто она была сейчас единственным близким существом сейчас. А может, так и было? Доктор проникала в его естество, вскрывала его изнутри. Видела всё то, чем он был. Самая близкая. Самая…

Дерри Гибсон умер. Его изуродованная голова свесилась, и уже ни регенератор, ни чудовищные дозы транквилизатора не могли остановить его побег. Женщина напротив него остановилась, вдруг это осознав.

– Чуть не дотянул до часа, – разочарованно произнесла она, вытирая руки и скальпель об одежду покойника. – Я думала, что продержится дольше.

– Ты ему кишки выпустила, – хохотнул крепкий татуированный мужик из толпы. – Вон как дерьмом воняет. С таким долго не живут.

– Хочешь, я и на тебе потренируюсь, – лениво отозвалась Вероника, вытирая скальпель об одежду Дерри Гибсона. – Тем более…

Их разговор прервал прерывающийся женский голос из динамиков.

– Экстренная обстановка. Смерть всего персонала. Чрезвычайная ситуация. Самоуничтожение корабля через пять… четыре… три… два… один…

Вероника прикрыла глаза, пройдясь крепким словом по всем родственникам умершего. В отличии от заключённых, метавшихся, как стайка тараканов, она осталась на месте, её ноги будто налились металлом и стали продолжением мостика. Она наблюдала, как трещины бегут по стенам вокруг неё, как их медленно, будто в замедленном ритме, выгибает, разбрасывая куски металла.

Последнее, что она увидела, разверзающуюся пропасть у себя под ногами, оглушительный грохот разрывов. Она с недоумением посмотрела на свой скальпель, который непроизвольно выставила вперёд, будто этот маленький кусочек острого металла мог бы её защитить от рока, ревущим штормом увлекающим её душу в ад.

Теплый от её пальцев инструмент выпал из её рук, и переворачиваясь в воздухе, полетел вниз, в бездну, которая приняла и её окровавленное тело.

Глава четвёртая. Спасение из обители дьявола.

Отступление второе. Контакт.

Планета Gilese 581g, 2301 г., дневники археолога Лемачи В.Н.

Заметка номер 1. Я – археолог с Земли, Солнечная Система Млечного Пути, моё имя – Вениамин Николаевич. Звучит как-то пафосно, нет…Сбился, н-неважно. В далёком 2010 году, когда наши предки могли пользоваться только цифровыми астроскопами, существование этой планеты, гхм, оспаривалось. Какие только не выдвигались…Осторожнее, здесь оборудование для лабораторных исследований (ворчит) «чёртовы солдафоны». Гхм, о чём я, да, цифровыми приборами примитивного типа. Вокруг неё крутилось много выдумок, но вот теперь, мы здесь! (наигранный возглас победы). Да осторожнее вы!..