«Тайна моего дома» Часть 1

– А кто это у нас такой красивый и одинокий? – прозвучал нетрезвый голос прямо над ухом. Я вздрогнула и отпрянула. Зачем так пугать?

– Не бойся, крошка. Я почти не кусаюсь, – пошатываясь, мужик приближался, заставляя меня отступать.

– Оставьте меня в покое! – отчеканила ледяным тоном, стараясь скрыть страх.

Пьяница качнулся, схватил за запястье и рванул на себя. Вдруг кожу под браслетом обожгла резкая боль. Мой обидчик дернулся, застонал и отпустил меня. «Ты чо, совсем охренела, током бьёшься?!». Очухавшись, он разразился потоком отборной брани. Восхищаться любителем словесности желания не было, поэтому на всех парусах рванула к подъехавшему такси.

Сидя в машине, я снова и снова прокручивала в случившееся. Неужели током током? Ведь статическое электричество вряд ли могло вызвать столь ощутимую боль?

Добравшись до заветной комнаты в общежитии, закрылась на все замки. Рассматривая браслет, пыталась понять причину боли. Не живой же браслет, в конце концов?! Украшение продемонстрировало полное равнодушие к душевным терзаниям владелицы. Более того! Оно вообще отказалось сниматься, пришлось ложиться спать с ним.

Несмотря на странности жизни, спалось прекрасно. Я бежала босиком по теплой земле, пахло скошенной травой и полевыми цветами, на душе было легко и беззаботно, как в детстве. Тропинка привела к обрыву, на краю которого сидел темноволосый мужчина. Солнце слепило, мешая разглядеть его. В нерешительности остановилась, может, помешаю? И тут незнакомец, не оборачиваясь, мягко сказал: «Не уходи, я ждал тебя».

– Мы знакомы? – удивилась я.

– Еще нет. Но скоро встретимся. Мы так долго шли друг другу…

От этих слов в горле комок – предчувствие чего-то невероятного и волшебного. Я поверила безоговорочно. Губы сами расплылись в улыбке, шепча: «Я дождусь». Невыносимо захотелось увидеть его лицо, но стоило шагнуть вперед, как тихий голос остановил: «Не надо! Иначе будет неинтересно». Знаю, он тоже улыбался, ощущала это каждой клеточкой, пока за спиной не выросли крылья и не унесли меня ввысь. Я кружилась в потоках воздуха, радостно смеясь, а потом проснулась.

Глава 5.

Сновидения – частые спутники моих ночей, но никогда прежде они не были столь явными. Возможно, именно из-за своей реалистичности сегодняшний сон принес успокоение и вернул душевное равновесие. Собираясь на экзамен, я снова ловила то счастливое чувство, которое подарил мне незнакомец.

На этот раз ажиотажа не было. Все чувствовали, что остался «последний бой», и сосредоточенно штудировали конспекты. Лишь депрессивная Ниночка Абрамцева носилась около дверей кабинета, трагически морща лицо, и заламывая руки. Впрочем, за годы учебы мы успели привыкнуть ко всему.

Заработав свои пять баллов, я встретилась с Евгенией в столовой. Она влетела, как фурия, заставив окружающих проводить себя оценивающими взглядами. «Звезда» плюхнулась на стул возмущенно шипя о том, что декан достал придирками и попытками доказать, что блондинки не могут быть умными априори. Выпустив пар и плотно отобедав, она смягчилась и разоткровенничалась. Оказывается, вчера после моего ухода, спортсмен предложил пойти к нему в кабинет, где внезапно перестал изображать из себя мачо, сказав, что на сегодня работа закончена. До утра они болтали о всякой ерунде, вспоминали детство и студенчество. Потом он проводил ее, поцеловал руку, взял номер и… исчез. Ни звонка, ни сообщений «с добрым утром, котенок». Отличная тактика, надо сказать.

– Ты теперь решила с ним вообще не расставаться? – неожиданно перескочила с темы Евгения, выразительно глядя на браслет.

– Представляешь, не снимается. Вот и хожу…

– Не переживай, я знаю кто нам поможет, – Женя сделала выразительную паузу. – Эвальд Гуревич! Каждый коллекционер антиквариата – немножко ювелир.

– Тебе не кажется, что это гадко? Ты его только что кинула, а мы заявимся с просьбой о помощи, – поинтересовалась я.

– Никого я не кидала, у нас с ним не те отношения. Я его Муза, вот и пойду работу выполнять – вдохновлять, так сказать, на снятие и ремонт твоего браслетика. Да и соскучилась я, хороший он, – с некоторой грустью закончила девушка.

Любителя ценностей мы застали в состоянии нетерпения, причем главной причиной была вовсе не Женька. Едва поздоровавшись, он вцепился в мою руку и больше не отпускал, носился по своему немаленькому магазину в поисках где-то затерявшихся инструментов, таская меня за собой. Думаю, со стороны наш паровозик, натыкающийся на все углы, выглядел крайне забавно.

– Ничего не понимаю, совершенно не поддается, будто заколдованный. И металл незнакомый, даже на пробу не взять. Камни похожи на гранаты, но только похожи, – расстроенный и раскрасневшийся от натуги антиквар представлял собой довольно забавное зрелище. Я бы с удовольствием похихикала над ним, если бы речь шла не о моей измученной и покрасневшей от всех манипуляций конечности.

– Эвальд, не переживай ты так! Ну походит Ася с браслетом, никуда не денется, только ещё красивее будет. А тебе волноваться нельзя, сердце ведь… – Женька уже во всю гладила мужика по плечам, а тот тихо млел от неожиданной ласки.

Так… Я чего-то не поняла… Что значит «походит Ася… никуда не денется»? Сердце, говоришь, у него? А почему ты о его сердце не думала, когда со своим спортсменом шашни крутила? Я возмущённо уставилась в лицо этой подлой женщине – тут заметила, как она мне хитро подмигнула.

– Господин Гуревич, у вас потрясающий магазин! Я тут похожу немного? – пробормотала я, и, не дожидаясь ответа, рванула из кабинета, оставив эту парочку заниматься своими непонятными играми.

Такие магазины почему-то всегда навевали на меня лёгкую грусть. Создатели и хозяева старинных вещей давно канули в Лету, а они все живут и помнят их улыбки, голоса, смех, радости и печали. Игрушки ждут маленьких друзей, чтобы продолжить незаконченное чаепитие; пустые граненые флаконы бережно хранят шлейфы старинных ароматов; набалдашник из слоновой кости так и не забыл крепкого рукопожатия последнего владельца. Из тоскливого состояния меня вывело лишь появление антиквара в обнимку с Женей. Мы вежливо распрощались, обещали держать связь и заглядывать в гости.

Уже на улице я поинтересовалась, что это был за спектакль.

– Я хочу стать его другом, понимаешь, – заглядывая мне в глаза, серьезно сказала подруга. – После знакомства с Сергеем во мне проснулось желание обнять весь мир и прижать к груди.

– Ну, на весь мир даже твоей роскошной груди не хватит. Хотя ты, конечно, можешь попробовать, – бросила я, чмокнув изумлённую подругу в нос. – Мне ясно одно: ты влюбилась, дорогая моя.

– Влюбилась… – та задумчиво посмаковала слово, словно пробуя его на вкус.

Так мы и брели до общежития по вечернему городу, погружённые в свои мысли. Кто-то обживался с новым чувством влюблённости, а кто-то – с уже знакомым ощущением браслета на руке.

И если вечер прошел в меланхолии, то ночь принесла новые похождения. Во сне я бродила по комнатам огромного старого дома, заглядывала в комнаты, кладовки, шкафы, под кровати. Монотонно, изматывающе и бесконечно. Когда происходящее начало походить на затянувшийся ужастик, я, наконец, добралась до нужного места. Аскетичное обстановка наводила на мысль, что ее хозяин – мужчина. Кровать, стеллаж до потолка, камин, пустой гардероб. На прикроватном столике лежала позабытая кем-то книга: «Лидия: территория, народонаселение, традиции». Раскрыв ее на середине, я вздрогнула: с пожелтевшего листа сорвалась настоящая живая бабочка. Изящное создание с ажурными крыльями глубокого синего цвета в тонких серебристых прожилках, сделав пару кругов по комнате, присело на мое плечо, развернуло хоботок. И тут началась боль!

Я вскочила и, сорвав с плеча ночнушку, с ужасом увидела, как на коже проступают очертания бабочки с серебристо-синими крыльями. Слух резанул чей-то громкий вопль – оказалось, мой. Зажала рот ладонью. Наверное, именно так сходят с ума, медленно, но верно. «Тебе не хватало в жизни чудес? Вот, получай!». Сначала браслет, теперь татуировка. Привычный мир рушился, и я не знала, что со всем этим делать.

Глава 6.

Читая фэнтези, я всегда удивлялась, как герои, столкнувшись с необъяснимым, быстро приходят в себя и отбрасывают мысль о сумасшествии. Теперь стало понятно почему. Считать себя сумасшедшей мне категорически не хотелось. Отчаянно хотелось найти какое-то объяснение, пусть даже не самое рациональное.

Ничто так не отвлекает от безумия, как поход по мебельным магазинам. Покупки делают нас ближе к нормальным людям и просто приносят удовлетворение. Как и общение с ничего не подозревающими родными по скайпу.

Долгий день подходил к концу, когда я отправилась в умывалку почистить зубы на сон грядущий. Света не было. Бессмысленно пощелкав выключателем, осторожно шагнула в темноту. Тихий шорох, смазанная тень – и чьи-то невидимые руки сдавили горло, одновременно прижав к нему холодное острие. Страх накрыл мощной волной, отбирая силы: в ушах загрохотала кровь, ноги подкосились, и я невольно опёрлась спиной на нападавшего. Его влажные губы, едва коснувшись мочки уха, прошептали: «Если не отдашь, что тебе не принадлежит, изуродую!». Острый металлический кончик медленно пополз по шее вверх, ощутимо вдавливаясь в кожу. Быстрое мокрое и отвратительное прикосновение чужого языка заставило меня судорожно дернуться. Меня лизнули! Потом всё исчезло: и нож, и моя опора…

Я неловко ткнулась в стену, жадно хватая ртом воздух. Трясло не по-детски. Кое-как доковыляла до раковины, и, открыв воду, принялась яростно тереть места, которых касался этот урод. Вернувшись в комнату, закрылась на все запоры, подперев дверь стулом. Теперь все… Теперь можно отпустить себя… Порой слезы не только изгоняют страх, но и смывают грязь чужих прикосновений.

Видимо, организм решил, что с него хватит и просто вырубился. Хорошо, хоть дал доползти до кровати. Но пробуждение вернуло тревожные мысли. То, что я на грани паники, поняла, только когда не смогла застегнуть молнию на переполненном чемодане. Кажется, я пыталась сбежать к родителям, но это не точно… Не доверяя себе, решила поговорить с более спокойным и рассудительным человеком – с Женей.

Дверь открывала с величайшей осторожностью, но коридор оказался пуст и вполне безобиден. Подруги дома не было, на звонки она не отвечала, что лишь усилило беспокойство. Сегодня на этаже дежурила словоохотливая бабулька, обожающая яркие вязанные кофточки с рюшами и вызывающий макияж. Ничто так не развязывает язык, как скука и невозможность поделиться свежей сплетней, поэтому на мою робкую попытку завязать разговор она откликнулась со всем жаром нерастраченной жажды общения. Так я узнала, что Ленка из 98-й комнаты завалила сессию и второй день не просыхает. Костик из 105-й должен был на днях стать отцом двойни. Васька и Ольга Румянцевы укатили в Турцию, целый год копили, оставили ключ для поливки цветов.

– А Женька во сколько ушла?

– Часов в десять подорвалась. Как угорелая носилась туда-сюда с круглыми глазами. Я ее спрашиваю, может, чего случилось, она только отмахнулась. Где-то минут через сорок, когда Ленка пошла за очередной бутылкой, твоя красавица, вся расфуфыренная, вооот на таких каблучинах утопала, даже не попрощалась, – обиженно протянула этажерка.

– А вы случайно не заметили, ее кто-нибудь ждал на улице?

– Случайно заметила, я как раз Ленку непутевую высматривала, как бы дорогу домой нашла. Так Женьку машина ждала, джип называется. Твоя подруженька в него села и укатила в сторону центрального проспекта.

– Ясно… А у вас вчера тихо было? Чужие не приходили?

– Ой! Я даже к коменданту ходила жаловаться! Айтишники из 99-й устроили дебош, последний экзамен сдали. Так что у нас тут всякого народа шаталось много. А чего ты спрашиваешь? – насторожилась женщина, подозрительно сверля меня глазами, – У Женьки бы своей и узнала, она же там с ними развлекалась. Неужели тебя не позвала? Вот нехорошо-то, еще лучшей подругой называется! Или вы поссорились?

– Не ссорились, – погасила на корню зарождающуюся сплетню. – Я вчера занята была.

Распрощавшись с общительной дамой, озадаченная вернулась обратно. Неизвестно, угрожали ли подруге так же, как и мне. Если народу на этаже было много, под шумок мог прийти любой. Хотя… Когда толпа гуляет по коридору, трудно найти тихое местечко, чтобы припугнуть кого-то. Что же касается сегодняшнего утра, то все указывало на «свидание»: «вооот такие каблучины» и «расфуфырилась». Но почему тогда не предупредила и сейчас не отвечает?

Поскольку вещи были собраны, решила, что не стоит добру пропадать, а стоит найти помощника, чтобы перевезти их в квартиру. Постучав в соседнюю комнату, и не дожидаясь ответа, открыла дверь. За что и поплатилась! Оглушительный визг и удар тапком по лбу стали расплатой за торопливость.

Контуженная, я изумленно уставилась на картину на кровати. Из-под одеяла в художественном беспорядке торчали четыре ноги и светловолосая всклокоченная макушка. Рядом с ней на меня возмущенно таращилось нечто кудрявое поросячно-розового цвета. Я даже не поняла, как четвероногое, двухголовое и совершенно безрукое существо вообще умудрилось что-то бросить? Из задумчивости меня вывел поток отборного мата, с такими интимными подробностями моей жизни, что теперь уже я приобрела поросячно-розовый оттенок. Захлопнула дверь, и мучимая легкими угрызениями совести, вернулась ждать, когда сосед освободиться.

– Эээ…, ты чего хотела-то? – поинтересовался детина, просачиваясь в комнату минут через пять. Петров был воплощением русского былинного богатыря: широкоплечий, светловолосый, с глазами лазурного цвета, огромными кулачищами и ярким румянцем во всю щеку. Звали его под стать – Иван. С начала нашего знакомства парень вел себя рядом со мной крайне скованно, будто стесняясь. Женька подтрунивала, что здоровяк ко мне неровно дышит. Мне же казалось, он просто неловко чувствует себя с девушками. Оказалось, не со всеми. С некоторыми дамами он чувствовал себя… ох, как раскованно.

– Вань, извини, что так вышло, – начала я, подыскивая нужное слово, пока румянец на лице Петрова становился все гуще. – Но надо же дверь закрывать на замок, когда… ну…

– Это не то, что ты подумала! – пробормотал парень, уставившись на трещину в стене.

– Ага, конечно, вы там прятались, – с улыбкой согласилась я. Сосед только вздохнул.

– Если ты переживаешь, что кому-нибудь расскажу, могу поклясться, что буду нема как рыба.

– Да не переживаю я! Это Шурка волнуется, она… как бы… немного замужем.

– «Немного»? – я едва сдержала улыбку. – Ладно, понятно, ничего не было. Вообще-то я за помощью: переезжаю, вещей много, самой не унести. Я заплачу, конечно.

– Ты чего, Ась, какие деньги! – с негодованием воскликнул сосед. – Помогу! Сейчас только Шурку домой отправлю.

Через десять минут соседская дверь возмущенно хлопнула, и сердитый стук каблучков возвестил: обладательница огромного словарного запаса и «немного замужняя» женщина отбыла в неизвестном направлении.

Глава 7.

После переброски большей части вещей комната в общежитии выглядела осиротевшей, квартира же, напротив, напоминала стойбище кочевников. Отблагодарив Петрова за помощь бутылкой коньяка из стратегических запасов, получила в ответ взгляд полный немого восторга и заверения, что «если что, то он завсегда готов». На том и распрощались. Сосед ушел, нежно поглаживая пузатый бок бутылки, оставив меня распаковывать вещи. Женька так и не позвонила. Захотелось душевно пореветь.

Неожиданное жжение на месте расположения татуировки, вынудило задрать рукав футболки и присмотреться. На первый взгляд тату выглядела хорошо и не подавала признаков инфицирования и покраснения. А вот прикосновение к ней вызвало волну тепла, прокатившуюся от плеча к шее и затихшую в области затылка, словно кто-то нежно провел горячей ладонью по коже. Эфемерная ласка казалась осязаемой. Страха не было, наоборот, появилась уверенность, что все будет хорошо. В благодарность за поддержку погладила бабочку и тихо прошептала: «Спасибо». Сумасшествие набирало обороты, но, похоже, оно перестало быть проблемой.

Телефон разродился веселой трелью и взволнованный голос подруги вернул меня на бренную землю:

– Аська, что у тебя случилось?

– Что у меня случилось? – переспросила с угрозой в голосе, – Ничего особенного! На меня вчера напали, приставив нож к горлу в умывалке, потом я чуть не умерла от страха, узнав, что моя лучшая подруга исчезла в неизвестном направлении и на звонки не отвечает, я перетащила гору вещей в квартиру, чуть не откинув лапы от усталости. А в остальном «прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!».

– Асенька, кто напал? Ты жива? Не поранилась? Прости меня, дуру счастливую! Совсем голову потеряла. Мне Сережа позвонил, предложил встретиться, а за городом нет сети …

Я многозначительно молчала, внушая легкомысленной особе чувство вины.

– Ася, ну простиии… – заканючила подруга. – Хочешь, сейчас к тебе приеду?

– Хочу! – буркнула я и отключилась.

Через пятнадцать минут ураган «Женя» ворвался в квартиру. Меня щупали, обнимали и пожалели, на что, собственно, и был расчет. Когда страсти улеглись, мы валялись на расстеленном на полу одеяле и пили чай с шоколадом.

– Как у тебя дела с новым кавалером?

– Я влюбилась по уши, – мечтательно протянула подруга.

– Оно и заметно. А он?

– Влюблен, конечно. Иначе и быть не может, – подруга рассказывала о свидании, и её лицо светилось каким-то особенным внутренним светом. И мне безумно хотелось верить, что «спортсмен» окажется стоящим мужиком, и не принесет той боли, которой меня наградила первая любовь.

– Ну, хоть у кого-то жизнь налаживается! – произнесла с показным весельем, и ощутила, как Женя ткнулась лбом в плечо. Мы немного помолчали, каждая о своем. Может быть, настоящая дружба проверяется именно молчанием? Ведь, если вам не тягостно разделять на двоих тишину, значит, ваши души созвучны и их встреча не случайна.

– Слушай, а если все закрутилось из-за браслета? – Женька кивнула на злополучное украшение.

– Вряд ли. Комнаты обыскивали до того, как я его нашла, и нападавшего в умывалке, он не заинтересовал. Знаешь, у меня не выходит из головы, как сильно изменился Андрей за прошедший год.

– Не так уж и изменился, в машину-то он тебя силой затащил, даже не поинтересовавшись, может, у тебя другие планы, – желчно произнесла подруга.

– Да ну, какое там силой, так… только направление задал, а ножки сама послушно переставляла, – вынужденно призналась я. В момент, когда надо было противостоять насилию, смелая и отважная Ася пряталась глубоко внутри, оставляя на поверхности какую-то размазню, неспособную сказать «нет» и дать отпор. Потом, позже, эта Ася вылезала и занималась самоедством, сердилась, топала ногами, ругалась, но без толку. – Может быть, Андрей кому-то что-то задолжал, и нас проверили за компанию?

– А ничего, что вы год не общались? – не оценила Женя мою версию, – Хочешь, я попрошу Сергея, разузнать про твоего бывшего? Они, вроде в одних кругах вращаются, может, узнает какие сплетни о нем ходят.

Как-то незаметно за разговорами от чая мы перешли к распаковке вещей и наведению порядка, и остановились только, когда звонок домофона сообщил о приходе дизайнера будущей чудо-кухни, о приходе которого, я успела позабыть.

Женька убежала обратно к Сергею, а я, перелопатив «горы» фасадов и фурнитуры, вернулась в общагу. Оставалось всего лишь повернуть за угол дома и пройти десяток метров до крыльца, когда почувствовала, как ощутимо нагрелась татуировка. Остановилась, прислушиваясь. Вдалеке играла музыка, изредка мяукала дворовая кошка, слышался чей-то смех – ничего необычного. Успела сделать только пару шагов, как предплечье взорвалось болью. Остановилась и выругалась сквозь зубы.

Татушка не хочет, чтобы я туда шла?! Что за хрень? Аккуратно выглянув из-за угла дома, успела заметить около входа в общагу потрепанную иномарку, в салоне которой угадывались силуэты трех человек. Сквозь музыку кто-то крикнул: «Ну, что там?». Издалека прилетел ответ: «Она утром собрала вещи и уехала. Ей сосед помогал. Надо будет его найти и выяснить, куда она слиняла».

Едва я успела заныкаться в ближайшие кусты, как транспортное средство с подозрительными товарищами пронеслось мимо и скрылось из виду. Наверное, пресловутая героиня женского фэнтези на моем месте уже давно бы раскидала врагов одной левой. Но мне оставалось только прятаться в колючих зарослях шиповника, тихонько чертыхаясь и жалея себя. Сидеть становилось все холоднее, и комары, ошалевшие от открывшихся перспектив, обнаглев, атаковали сразу толпой. Пришлось выбираться и легкой трусцой нестись к общежитию, чтобы найти Петрова и сделать так, чтобы он замолчал навсегда. Шутка!

Однако, в соседской комнате обнаружился только его сожитель, сутулый и вечно угрюмый Светицкий.

– Привет, Саш! Не знаешь где Ванька?

– Он сегодня прямо нарасхват! – желчно протянул парень.

– А кто его еще спрашивал? – поинтересовалась я, хотя ответ был уже известен.

– Да минут десять назад заходил один качок.

– И что ты ему сказал?

– Сказал, что Ванька у бабы! – рыкнул в ответ Светицкий. От фразы за версту фонило завистью и злобой. Нереализованное либидо в столь юном возрасте чрезвычайно портит характер.

– Сашенька, свет очей моих, а ты случайно не знаешь, когда он должен вернуться?

Парень, не избалованный женским вниманием, завис на несколько томительных секунд, переваривая сказанное и снизошел до ответа:

– Сейчас уже должен подойти.

– А можно я его подожду? – приняла я позу роковой соблазнительницы, нарочито медленно поправляя волосы. Эффект превзошел самые смелые ожидания.

– Подожди, конечно, Асенька!

То, что флиртовать с Сашенькой – большая ошибка, я поняла довольно быстро, поэтому, когда вернулся Петров, сияя довольной мордой мартовского кота, чуть не расплакалась от счастья.

– Вань, надо срочно поговорить.

– Что случилось? – напрягся тот.

– Ничего особенного, просто есть разговор тет-а-тет, – краем глаза заметила, как Сашка навострил уши. Иван тоже заметил и настоятельно порекомендовал другу сходить покурить. Дождавшись, когда шаги Александра стихнут в коридоре, продолжила:

– Меня разыскивает бывший парень.

– Это тот, который тебя бил? – задал неожиданный вопрос парень. Я оторопела.

– Так ты знал? Знал и не вмешался? Пусть хоть убьет? – застаревшая злость на себя, выплеснулась обидой на парня.

– Я решил, раз ты с ним не расстаешься, тебя все устраивает. Ведь есть люди, которым нравится боль. Ты выглядела счастливой.

– Только по началу, потом… Когда заикнулась о расставании, он…, – перевела дыхание, стараясь слишком глубоко не погружаться в воспоминания, – в общем, он сделал так, чтобы я больше даже не пыталась думать о подобном.

– Прости, сглупил… – он виновато опустил голову.

– Ладно, сама виновата. Но сейчас очень нужна твоя помощь. Его дружки знают, что ты мне помогал с переездом, и захотят узнать новый адрес. Пожалуйста, скажи, что проводил меня на вокзал и отправил к родителям на север. И еще… Саше тоже ничего не говори.

– Конечно, Ася, не переживай, никто не узнает, клянусь, – проникновенно произнес Петров на прощание, сияя повлажневшими лазоревыми очами.

До Женькиной комнаты добиралась короткими перебежками, озираясь и прислушиваясь к каждому звуку. Единый организм общежития жил привычной размеренной жизнью: поскрипывал, постукивал, гудел и бормотал приглушенными звуками телевизоров. Ему не было никакого дела до одинокой фигурки, трусливо жмущейся к его стенам. Его не интересовали страхи и чаянья этого существа. Много таких он перевидал на своем веку, привык, очерствел и покрылся толстой коркой равнодушия, немой свидетель чужих трагедий и радостей.

Оценив, с каким изможденным видом, я ввалилась в комнату, подруга схватилась за голову и застонала. Мой рассказ не занял много времени, но оставил после себя пугающее послевкусие. Поэтому, когда в гнетущей тишине раздалась громкая трель Жениного телефона, мы одновременно вздрогнули. Конечно, звонил Сергей. В течении нескольких минут подруга слушала рассказ, «угукая» в нужных местах с серьезным лицом.

– Как ты поняла, звонил Сережа. Я его попросила прозондировать почву по поводу твоего Андрея через общих знакомых. Итак… – повисла выразительная пауза, грозившая довести до белого каления.

– Ну! – не выдержала я.

– В последнее время он почти перестал появляться в клубах, стал нервный, взвинченный, злой. Есть версия, что он начал принимать наркотики, но никто не видел, чтобы он их покупал или кололся. Кроме того, четыре месяца назад Андрей продал дачу, но никаких крупных приобретений не делал, никуда не ездил. Сергей говорит, что кроме наркотиков больших денежных затрат требует шантаж и азартные игры. Можно, еще предположить каких-нибудь аферистов и дорогостоящую операцию, но он сомневается. Обещал узнать про игорные заведения и просил обращаться, если требуется помощь.