Шатыры против всех

Тимур нахмурился, склонив голову к стеклу. Он впервые по-настоящему почувствовал, что за словами Азамата стоит нечто большее, чем бахвальство и гиперболы.

– Ужас, – начал проявлять сочувствие Тимур.

– И это не самое страшное.

– А что может быть хуже?

– Первая брачная ночь. Жена не девочкой оказалась. Я понимал, что в тридцать лет сложно все это сохранить. Но традиции, понимаешь? Шатырское племя не поймет и будет припоминать до конца нашей семейной жизни.

– Ну и к черту эти традиции. Для себя же живем.

– Для себя, не для себя… Но если каждый день о тебе будут сплетничать твои соседи – любой с ума сойдет. Я не хотел этого. Я взял нож и порезал свой большой палец. А кровь, естественно, на простыню накапал. Но я недооценил себя. Крови было слишком много. Родители невесты хотели скорую вызывать. Еле отговорил.

Тимур рассмеялся, но нервно, в полголоса.

– Блин. Ну надо же… Неужели эти традиции до сих пор существуют?

– В деревнях-то? Конечно.

– Да, не повезло тебе. И что было дальше?

– А ты скажи. Сам же видишь. Уехал я в Росландию к нашим родственникам. Маме нужно помогать выплачивать долг. Да и, если честно, от жены хотелось подальше уехать. Столько отдал за нее – а в итоге… Да к черту всех!

– Не знал я, Азамат… Что за своей улыбкой и импульсивностью что-то прячется.

– А ты, расскажешь про армию?

– Не сейчас. Мы уже почти приехали. Давай собираться. Сумки на месте?

– Никуда не пропадут.

– Документы давай проверим. Давай каждую бумажку проверим, меньше часа осталось.

– Ясно, – улыбнулся Азамат, – уходишь от ответа.

Перейти границу

Поезд замедлился, и за окном поплыли неоновые вывески Невграда. Город напоминал гигантский компьютерный чип: стеклянные башни, переплетенные мостами-терминалами, дроны-курьеры, снующие между ними, как электроны. Богатые районы сменялись нищими.

– Конечная, пассажиры! – голос синтезатора прозвучал во всех вагонах одновременно.

Тимур потянулся, разминая шею. Три часа в Синкансэне – и вот они здесь. В «земле обетованной», как ее называл Азамат.

Больше всего его интересовала не новая архитектура, которую он до этого видел только на экране телефона. Самым интересным оказалась смена языка. Выйдя из поезда и начав взаимодействовать с новым миром, Тимур осознал, что оказался в другой стране. Он не просто услышал другой язык – он уловил иную манеру речи, другую интонацию. В Туркестане комплименты бросали грубо и громко. В Росландии даже замечания делали мягко и аккуратно.

Граница встретила их «Ультрапортом-7» – терминалом, где проверяли не только документы, но и лояльность. Инновация нового века.

Первая зона: биометрия

– «Тимур Шарипов. Виза одобрена», – зеленая полоса замигала на экране.

Азамат приложил ладонь. Сканер завис, потом выдал:

– «Азамат Шарипов. Требуется дополнительная проверка».

– Че за херня? – прошипел Азамат, но тут же натянул улыбку.

Тимур понял, что что-то не так. Он догадывался об этом еще на родине. Но теперь было поздно что-то менять.

Вторая зона: таможня

Робот-андроид с камерами вместо глаз просветил их вещи.

– «Обнаружены неучтенные медикаменты», – завибрировал он, указывая на таблетки от поноса в рюкзаке Тимура.

– Мама положила! – взорвался Тимур.

– «Разрешено», – робот махнул рукой, будто списывая на глюк.

Третья зона: паспортный контроль

Тимур подошел к стойке. Голограмма-пограничник изучила его чип:

– «Цель визита?»

– Учеба, – буркнул он.

– «Добро пожаловать в Росландию».

Азамата задержали.

– «Ваш паспорт требует верификации. Подождите здесь, пока ваш паспорт проверит наш сотрудник», – сказал тот же голос, но уже без эмпатии.

Азамат наклонился к Тимуру:

– Вот блин, кажется, проблема.

– Черт! Если ты говоришь «проблема», значит, это катастрофа, – запаниковал Тимур.

– Я уверен, я есть у них в базе.

– В какой еще базе? Что там может быть на тебя?

– Ты же знаешь этих бюрократов. Найдут, к чему придраться, – прошептал Азамат.

Тимуру стало неловко. Впервые Азамат проявлял такую осторожность – несвойственную ему сдержанность.

– Ты что, в какие-то истории попадал? – спросил Тимур, не скрывая напряжения.

– Да, попадал. На меня повесили мошенничество. На одну из… личностей. Я забыл взять другой паспорт.

– Что? У тебя несколько паспортов? Чем ты тут занимался?

– Просто помогал другу обналичить деньги, и все.

Азамат резко схватил Тимура за руку:

– Бежим.

– Куда?! Ты с ума…

Но Азамат уже тащил его к арке с надписью «Зал ожидания». За спиной раздался хрип сирены:

– «Нарушение протокола. Активация блокировки».

Стены сжались, как челюсти. Пол под ногами заколебался, превращаясь в движущуюся ленту. Тимур увидел, как дрон-охранник разворачивается в их сторону.

– Быстрее! – Азамат прыгнул в последний момент, втаскивая Тимура за собой.

Арка захлопнулась за их спинами. Наши друзья успели, их не застали врасплох.

– Зачем ты это сделал?! – Тимур впился пальцами в рукав Азамата.

– Расслабься, – тот высвободился. – Все под контролем.

– Какой еще контроль?! – Тимур ткнул пальцем в сужающийся коридор. – Ты видел, что там творилось? Стены шевелились, как живые!

– Все. Забудь. Мы в зале ожидания. Это нейтральная территория – сотрудники не имеют права сюда заходить.

Тимур сжал кулаки:

– В Росландии за это с нас спросят. Особенно с меня.

– Не переживай. У них своя база. Во всех контрольных пропускных пунктах в мире работают международные сотрудники. Своя база, свои правила, свой порядок. Им плевать на нарушения в другой стране. А всем нам плевать на них. Завтра я достану себе новый паспорт.

– Да. Я вижу, Росландия и в мошеннических схемах развитее всех. Вот он – мир будущего. Вообще, это звучит как бред, – возразил Тимур. – То есть любой человек может наделать дел в одной стране, потом доехать до пропускного пункта, просто добежать до зала ожидания, и его не имеют права трогать.

– Да все эти проверки – показуха. Международно известно, что у нас на родине проблема с экономикой. Для нас всех в Туркестане банально нет работы. Миграция – это борьба с кризисом. Шанс для тех, кому места не хватило. Это реальная возможность для нашего развития. Возможность изменить все и начать правильно жить. Как все в Европе.

– Я вижу, как ты начал вести правильный образ жизни, – иронично заметил Тимур.

– Чтобы выбраться из дерьма, нужно сначала нырнуть в это дерьмо по уши. Это правило жизни.

– Бред! Нет такого правила.

– Поймешь, как проживешь некоторое время в Невграде.

– Черт возьми! Я же предчувствовал, что возле тебя будет хреново. И самое страшное, что это только начало.

– Тимур, это только начало. Дальше будет все по-другому. Перед тобой мир открывается. Хочешь – работай честно двадцать четыре на семь и честно заработай свой первый миллионный доллар. Хочешь – создавай свой собственный бизнес и открывай филиалы по всей стране. Хочешь – арендуй грузовую машину и делай деньги.

– Да, выбор очень широкий ты предлагаешь. Широкий и разнообразный, – уже не скрывая сарказма, сказал Тимур.

Все это время Тимур и Азамат были в поисках транспорта, который довезет их до центра города. Именно там находился вуз, куда дистанционно приняли Тимура. И в этом же студенческом городке располагалось общежитие, где жили или, правильнее сказать, числились Азамат и его друзья. Они же родственники. Они же коллеги.

Тимур поднял взгляд – в стеклянной стене зала их отражения были нечеткие. Лица Азамата вообще не было.

– Азамат… – он дернул его за рукав.

– Что? – тот обернулся.

Отражение неожиданно вернулось.

– …Ничего, – Тимур покачал головой.

Они направились к выходу, но Тимур оглянулся. В зеркале их снова не было.

Шатырский этаж

Автобус для мигрантов №888 (прозванный в народе «Тройной Ад») выплюнул их у станции «Центральный Кампус». Тимур вытирал шею – даже вентиляторы в салоне дули раскаленным воздухом, будто кто-то забыл выключить духовку.

– Ладно, братишка, – Азамат шлепнул его по спине, оставив липкий отпечаток. – Мне надо к одному челу. Увидимся на… эээ… празднике жизни.

Он скрылся в толпе, оставив Тимура одного перед главным корпусом Невградского Технического. Здание напоминало гигантскую микросхему: стеклянные панели, оплетенные титановыми жилами, а вместо флага – голограмма с гербом: «Знание. Технологии. Лояльность».

Приемная декана

Кабинет встретил его запахом лаванды и старости. За столом сидел декан Глоба – мужчина с лицом, как у сонного удава, и галстуком, который сразу впился Тимуру в глаза. Бархатный, цвета спелой вишни, с едва заметной золотой нитью. Тимур вспомнил того чиновника в «Фукусима Дрим» – такие галстуки носили только те, кто решал чужие судьбы.

– Шарипов, да? – декан тыкал пальцем в голограмму с документами. – Ваши бумаги уже здесь. Зачислен на факультет информационных технологий на направление «Инноватика».

– Спасибо, – Тимур кивнул на галстук. – Красивый.

– О, – Глоба потрогал узел, будто только сейчас вспомнил о нем. – Подарок от жены.

Тимур не успел спросить, где жена взяла такие деньги – декан махнул рукой:

– По поселению – в международную службу. Вон там, корпус «Г».

Международная служба

Окно с надписью «Мигранты-академики» обслуживал робот с искусственной улыбкой.

– «Ваше место: Общежитие 7, этаж 4, комната 12», – пискнул он, выдавая чип-пропуск. – «Поздравляем с заселением!»

– А кто мои соседи? – спросил Тимур.

Робот моргнул желтым светодиодом:

– «Эта информация не требуется для заселения».

Общежитие 7

Лифт со скрипом поднял его на 4-й этаж. Дверь в комнату 12 была приоткрыта. Внутри пахло жареным мясом и чем-то химическим.

– СЮРПРИЗ! – из темноты вывалился Азамат с бутылкой в руке. За ним толпились человек пятнадцать – все с одинаковыми широкими улыбками и разными оттенками кожи.

Комната оказалась шатырским анклавом: на стене ковер с гербом племени, на полу – разобранный грузовой дрон, на столе – котел с пловом, окруженный пачками долларов.

– Ну, братишка? – Азамат обнял Тимура, окутав запахом алкоголя и дешевого одеколона. – На этом этаже все – шатыры. Запомни всех, но особо – этих троих.

Он толкнул вперед троих мужчин:

Расул – невысокий, но шире двери. Голубые глаза, усы, как у сталинского сокола, и руки, которые, кажется, могли согнуть арматуру. Кивнул молча.

Аймырат – высоченный, с глазами, которые меняли оттенок от зеленого до серого. Глубоко религиозный человек. Знает все молитвы наизусть. Первым протянул руку:

– Я отвечаю за… эээ… душевный комфорт, если можно так выразиться. Если проблемы – ко мне.

Артур – славянские черты, но темные волосы и глаза. Помесь кого-то с кем-то. Красиво закрученные усы. Трехдневная щетина. Мудрые и серьезные глаза. Носит только однотонную темную одежду. Замер, увидев Тимура. Он узнал его.

Тишина.

– Дисбат? – тихо пробормотал Артур.

– Дисбат, – Тимур почувствовал, как по спине побежали мурашки. Тимур тоже узнал его.

Артур незаметно хмыкнул, но не стал расспрашивать. Просто налил ему стакан чего-то мутного:

– За новых.

Азамат засмеялся:

– О, вы уже нашли общий язык! Артур – наш ангел-хранитель. Бывший старший сержант, теперь… ммм… решает вопросы. Председатель нашего общежития. Авторитет, одним словом.

Тимур отхлебнул. Жидкость обожгла горло. Что-то было не так – но праздник только начинался.

Дым от шашлыка висел в воздухе густыми клубами, смешиваясь с запахом перегара и дешевого парфюма. Тимур прижался спиной к стене, наблюдая, как Артур разливает по стаканам что-то мутно-зеленое.

Тимур заметил, как по комнате бегают тараканы. Но они словно волновали только его.

– 22 век. А в общагах так и не избавились от тараканов. – возмутился Тимур.

– Да ты чего. Это уже не обычные тараканы. Это особый вид – кибертараканы. – сказал сурово Азамат.

– Кибертараканы? Серьезно?

– Нет, конечно. – громко начал смеяться Азамат. – Как ты себе представляешь кибертараканов, глупый? Обычные тараканы. Тут еще их мало.

– Ну что, братишка, – Азамат громко хлопнул его по плечу, – пора познакомить тебя с местной фауной. Наш Туркестан – племенное государство. Племен штук двадцать. Но здесь, в этом общежитии, в основном, только три вида.

Он встал на табурет, пиная пустую бутылку.

Пайтаги

– Вот эти красавчики, – Азамат тыкнул пальцем в группу, стоящую в коридоре.

Трое парней в дорогих рубашках и жилетах перестали пересчитывать пачки денег. Высокие, с бледноватой кожей, черными волосами и едва заметным азиатским разрезом глаз – будто кто-то разбавил их кровь водой.

– Покупают и продают все, что угодно, – Тимур скривился, вспоминая армию. – Служил с ними. Старшин и офицеров покупают, как кебаб на рынке. Никогда не пашут, не стреляют, не копают. Только тратят бабки, которые их папочки украли у государства.

– Аккуратнее там пальцами своими размахивай, полу-человек, – один из пайтагов возразил, после этого поправил запонку.

Азамат только рассмеялся:

– Не трогай дерьмо – вонять не будет. Поэтому их стараемся не затрагивать лишний раз. Но вообще… это наши главные враги. Они только и делают, что тратят деньги родни. Работающими я их никогда не видел. А родители их: чиновники, работники милиции и владельцы земель. Никакой пользы от них, в общем. А считают себя особыми.

Калачи

Громкий хохот с другого конца комнаты прервал его. Трое белобрысых парней, больше похожих на росландцев, чем на туркестанцев, размахивали бутылками, распевая похабные частушки.

– А это калачи, – Азамат закатил глаза. – Пьяницы, бабники и дебоширы. Ирландцы в нашем азиатском мире. Границ не знают ни в чем. Но хоть искренне верят в Бога.

– Эй, новичок! – один из них помахал Тимуру. – Хочешь, расскажу, как вчера с двумя близняшками…

– Хватит! – Артур встал, и комната сразу притихла. – Здесь не бордель.

– Артур-ага, – калач почесал затылок, – мы же ничего такого. Да и вечер еще не наступил. Мы, конечно, тебя уважаем как старшего. Но свою свободу уважаем больше.

Тут прозвучал громкий женский крик. Жена одного из них позвала его к себе и публично отругала его за шум.

– Да, дорогая! Сейчас заткнемся! – вдруг крикнул другой, услышав голос из коридора.

Все засмеялись. Калачи покорно встали с корточек и отошли в угол, как провинившиеся школьники. В этом была их скрытая слабость – каждый из калачей был подкаблучником.

Шатыры

– А мы… – Азамат развел руки, как шоумен. – Мы – шатыры. Честные. Добрые. Храбрые. Трудолюбивые…

– Нищие, – бросил пайтаг, прятая деньги в карман.

Азамат схватил пайтага и начал заводить того в комнату, возле которой тот стоял.

– Лакей! Не жди чаевых за такое обслуживание! – пайтаг скрылся за дверью.

– Никого не слушай, – Азамат повернулся к Тимуру. – Мы независимы. Живем, как заслуживаем. И ни у кого ничего не просим. Только у своих.

Тимур оглядел комнату. Шатыры по внешности были очень разными: низкие и высокие, светлокожие и смуглые, с голубыми и карими глазами – будто кто-то свалил в кучу все генетические эксперименты.

– Самые отважные солдаты – шатыры, – гордо сказал Азамат.

Дверь приоткрылась:

– Самые заядлые воры и насильники – тоже шатыры, – прошипел пайтаг.

Азамат одним движением снял сапог и швырнул им в дверь пайтага. Но тот успел закрыть дверь в самый последний момент.

– Пайтаги – не мужчины! – заорал Азамат.

– Шатыры – не туркестанцы! – донеслось из-за двери пафосным голосом.

Тишина. Даже калачи перестали смеяться.

Тимур вздохнул и допил свой стакан. Он чувствовал – это только начало.

– Короче, ты с нами. – заявил Азамат.

– А выбор есть? – со своей фирменной иронией спросил Тимур.

– Нет. – однозначно ответил Азамат. На этот раз без всяких улыбок.

Первый день

Тимур проснулся от того, что по его лицу ползло что-то теплое и шестиногое.

– Вот дерьмо! – он швырнул таракана в стену, где тот присоединился к своим сородичам, методично обгладывающим обои с нанопокрытием.

Солнечный луч, пробивавшийся сквозь грязное окно, упал прямо на голограмму-будильник: 8:47. Первая пара началась в 8:30.

– Черт! – Тимур вскочил, ударившись головой о верхнюю полку. Вчерашний самогон Азамата все еще гулял по венам, превращая каждое движение в испытание.

Он натянул первую попавшуюся футболку (оказавшуюся с надписью «Я люблю Невград»), швырнул в рюкзак терминал и выбежал в коридор – прямо в объятия Артура.

– Опоздал? – Артур стоял, засунув руки в карманы кожанки. Его трехдневная щетина блестела от какого-то дорогого лосьона.

– Да не… – Тимур попытался отдышаться.

– Садись. Подброшу.

– У тебя… машина? – Тимур скривился.

– У всех тут есть машины, – Артур повел его к лифту. – Это то, ради чего наше племя здесь живет.

Машина оказалась старой "Лидой Новой" 2100 года выпуска – раритетом, которому уже стукнуло четверть века. На ржавом боку алела свежая надпись арабской вязью, контрастируя с потрескавшейся краской кузова. Турбина взвывала, как разбуженный дракон, когда Артур поворачивал ключ зажигания.

– Арабский? – Тимур провел пальцами по еще липкой краске, оставив на ней отпечаток. Его голос звучал нарочито беспечно, хотя глаза выдали внезапный интерес.