Йера для космобосса

Кадык барсийца прыгает. На один долгий миг он прикрывает глаза, а когда открывает, то что-то рушится за его спиной, а сам он становится словно еще больше и еще мощнее.

– Кто? – обманчиво тихо спрашивает он.

Я вижу, как за его спиной рассекает воздух хвост. Смотрю в его глаза, а в них белая ярость.

Вау! Он правда настоящая машина для убийств, да еще все понял без слов.

Сколько я видела учителей, которые делали вид, что все нормально. Сколько врачей, что старательно натягивали улыбку и рассказывали отчиму, как вернуть коже нормальный вид. Сколько персонала нашего дома спокойно проходило мимо, словно ничего не происходит на их глазах.

И только барсиец реагирует не так, а я на него даже не воздействовала. Он словно хочет меня… защищать?

И тут из-за двери доносится голос Штефана:

– Веяна Мейс! Я знаю, что ты здесь!

И стук сразу нескольких ног в дверь. Похоже, привел свору своих цепных псов.

Я показываю пальцем на дверь, не отрывая взгляда от лица барсийца, и говорю:

– Он в том числе.

Барсиец как-то очень медленно ставит меня на пол и задает лишь один вопрос:

– Будешь смотреть?

Это ненормально, я знаю, но я хочу.

– Да.

– Тогда возьми в шкафу халат.

Я быстро иду в спальню, открываю дверцы шкафа и вижу несколько комплектов деловых костюмов, десяток белоснежных рубашек и брюк.

Скучно, прямо как мой закрытый гардероб. В этом мы схожи.

Я быстро нахожу большой темно-синий халат, явно не гостиничного происхождения, а рядом белый, с биркой, нетронутый.

Рука тянется к тому, который полон запаха моего первого мужчины. Правда, он просто огромен. Я примеряю его, тону в нем, смотрю на шлейф на полу и вздыхаю.

Нет, не пойдет. Я в нем запутаюсь, если придется бежать. Гостиничный с биркой покороче. Барсийцу, должно быть, он даже до колен не доходит, а мне будет до щиколотки.

Я надеваю халат и быстро выхожу из спальни, чтобы ничего не пропустить, и замираю от увиденного.

Шесть охранников Штефана даже не смогли зайти в номер – все они распластаны по стенам лифтового холла перед пентхаусом. А вот брата и барсийца даже не видно.

Я иду на шипящий звук и вижу Штефана и моего хвостатого воина на террасе. Хвост обвился вокруг шеи сводного братца, а он сам дугой перегнут через прозрачное ограждение.

– Веяна, мы ждем тебя, – убийственным тоном, глядя в глаза Штефану, говорит барсиец.

Я испытываю очень странные ощущения. Я всегда ненавидела, когда кто-то издевается над другим, и поражалась, почему окружающие меня люди считают это нормальным. Лишь потом поняла, что деньги решают многое, а большие деньги – все.

Обычно я не могла смотреть на насилие – впадала в какой-то защитный ступор, но сейчас жадно впитывала вид перепуганного Штефана.

Я узнавала этот взгляд. Еще лет пять назад я видела его в зеркале, а потом он медленно пропал.

Этот наглый самоуверенный подонок никогда не испытывал того, через что проходит сейчас. Его никто и пальцем не трогал, а теперь он в мгновении от смерти, причем на выбор.

Штефан болтает ногами в воздухе, двумя руками обхватывает хвост и пытается что-то говорить, но получается только невнятно шипеть.

– Удушение или перелом позвоночника? – спрашивает меня барсиец.

Слишком легко. Я хочу, чтобы он страдал, но больше всего хочу, чтобы отчим увидел на своем сыне то же, что сделал со мной. Но разве я могу сейчас это просить сделать?

Нет, так нельзя. Это мои самые темные желания, самые низменные. О них я не могу сказать никому.

Смертельного испуга на первый раз достаточно. Мне нужно понять, сможет ли барсиец разгрести последствия хотя бы этих действий, ведь обидеть семью Мейс – это не шутки.

– Отпусти его, пожалуйста. – Я опускаю взгляд, чтобы скрыть свои эмоции.

Штефан перестает болтать ногами в воздухе и шипеть. Только хвост барсийца рассерженно терзает тишину.

– Шрамы на ее теле – твоих рук дело? – спрашивает барсиец.

Я не поднимаю головы, смотрю в пол.

Видимо, он ослабил хватку, раз я слышу ответ Штефана:

– Кто ты такой? Как ты посмел?.. – И братец тут же затыкается.

Я чувствую на себе взгляд и медленно поднимаю глаза. Барсиец не сместился ни на шаг, ни на движение – все так же угрожает Штефану удушением или переломом.

– Веяна, это твой бывший? – спрашивает он.

– Сводный брат. – Я замираю, внимательно считывая реакцию.

Он слышал мою фамилию, проведет аналогию, кому угрожает. Что сделает?

Ведь, как бы я ни внушала ритмом, если он не потянет противостояние с моей семьей, придется искать другой план.

Я лихо всем рискую сейчас.

Глава 7

Барсиец одним ударом лишает Штефана сознания, и тот обмякает в его руках, тут же оказывается на полу.

Мужчина, которому я отдала свой первый раз, небрежно бросает короткую команду по коммуникатору:

– Сюда с веревками.

А потом поворачивается ко мне и с невозмутимым выражением лица говорит:

– Пока прими ванну, зайчонок. Я скоро к тебе присоединюсь.

Я окидываю взглядом Штефана, поворачиваюсь и смотрю через зал пентхауса в открытые входные двери. Там по-прежнему лежат охранники и даже не шевелятся.

Барсиец не испугался, когда услышал про семью Мейс. Более того, он вел себя очень уверенно, и мне было крайне любопытно увидеть тех, кого он вызвал. Это сказало бы мне о его положении гораздо больше снятого номера-пентхауса в гостинице.

– Хорошо, – соглашаюсь я и иду в сторону туалетной комнаты.

Огромное джакузи занимает собой лишь малую часть помещения. Я открываю воду и подхожу к двери.

– Можете входить, – слышу я.

Я едва приоткрываю щелочку двери, чтобы подсмотреть, и вижу троих барсийцев, которые быстро пакуют Штефана и охранников семьи, вставляя кляпы во рты.

Они орудуют так быстро, словно военные, и так профессионально, будто делают такое каждый день.

Кто же этот мужчина?

– Готово, босс. – Все трое почтительно опускают головы, и я замираю.

«Босс»?

– Полчаса в холодильнике, полчаса в подсобке. Чередовать до утра, – отдает приказ мой первый мужчина.

А потом подносит коммуникатор к лицу и говорит:

– Гэр, мои ребята ночку потопчутся у тебя в холодильнике и подсобке. Нужно кое-кого проучить.

Кто же такой этот барсиец?

Вечеринка внизу была полна сливок галактического общества. Здесь были как праздно прожигающие жизнь наследники богатых родов, так и разумные существа из сфер политики, бизнеса и военной отрасли.

Когда я остановила свой выбор на этом барсийце, не последнюю роль сыграла раса (ну и то, что он мне понравился, что уж скрывать). Избалованного потомка с Барсы просто тут не могло быть, потому что это достаточно закрытая раса, которая снискала славу лучших воинов галактики.

Такие отпрыски-мажоры (если они у них существуют) сидят на планете и не высовываются.

Ранее я предполагала, что выбрала какого-нибудь члена делегации или военного среднего звена, которые иногда залетали на такие приемы из-за особых заслуг, но мужчина явно имел большие связи и влияние, а также тех, кто слушался его беспрекословно.

Раньше я думала, что меня спасет барсийское бесстрашие и животная сила, помноженная на мое воздействие, но теперь задумалась.

Если я прицелюсь слишком высоко, последствия могут быть катастрофическими. Одно дело воздействовать на члена делегации, который «влюбится и увезет девочку из семьи Мейс на Барсу, оставив за собой шлейф загадок», как было бы в таком случае по версии общественности, но совсем другое, когда кто-то высокопоставленный вдруг начинает творить то, что ему несвойственно.

Это может быть опасно. О моем даре не должны узнать.

Не успеваю я отойти от двери и погрузиться в воду, как заходит барсиец.

– Испугалась? – спрашивает он с мягкой улыбкой.

– Кто ты? – спрашиваю я в ответ.

Он усмехается:

– Только сейчас этим заинтересовалась?

Барсиец кладет руки мне на плечи и спускает с плеч края гостиничного халата. Сам же он надел брюки, когда встречал «гостей», а торс оставался голым.

Я смотрю в его желтые глаза и киваю:

– Да. Ты не испугался мою семью.

– Единственное, чего я боюсь, – это за своих близких.

Мне нравится этот ответ. Настолько, что хочется стать членом его семьи.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Тер.

Тер? Я пытаюсь вспомнить, слышала ли я когда-нибудь о таком барсийце, но не успеваю сообразить, как он добавляет:

– Териор Крайс.

Териор Крайс…

Териор Крайс?

Териор Крайс!

Известный во всей галактике глава холдинга «Дайс», который включает в себя сотни сетей отелей по всей галактике. Нет ни одной разумной планеты, где не было бы «Дайса».

Мейс поставляет им алкогольные концентраты здесь, на Лагроде, и отчим буквально спит и видит, как расширить продажи по их сети. Это одно из его самых заветных желаний.

– Почему побледнела? – спрашивает Тер.

Если с утра глава крупнейшего холдинга станет вести себя странно, это никого не насторожит?

– Ты очень крутой. – Я отвожу взгляд, а Тер скидывает на пол халат с моих плеч.

– Не нравится?

– Не знаю, – честно признаюсь я.

– Сейчас понравится. – Тер поднимает меня на руки и вместе со мной заходит в джакузи.

Глава 8

Под ярким освещением ванной я ежусь, стараюсь закрыть волосами как можно больше тела. Тер же откидывает мои локоны назад.

– Ты очень красивая. Я сделаю так, чтобы все, кто сделал тебе больно, горько об этом пожалели. – Тер гладит меня по коже руки, а я погружаюсь в воду поглубже.

Так странно это слышать, что ушам не верится. Неужели кто-то за меня может заступаться просто так? Я не сплю?

Тер ловит мою руку под водой и притягивает к себе. Сам ложится в джакузи и затаскивает меня на себя так, чтобы я легла на него.

– Знаешь, сколько у меня на теле было боевых шрамов? Я был весь испещрен ими, даже лицо. Но у нас на Барсе есть технологии, которые удаляют даже самые глубокие из них. Я свожу тебя туда обязательно.

Как реагировать на заботу о себе? Мне дико это слышать, я теряюсь и не знаю, что сказать.

Тер гладит меня по спине, словно успокаивает, а потом начинает делать мне легкий массаж. Стоит ему начать, я понимаю, насколько же напряжены мои мышцы.

***

Тер

Что за урод, который не только наносит шрамы, но еще и украшает их золотой пыльцой?

Я едва держусь, чтобы прямо сейчас не начать разбираться с ее семейкой. Мои ребята уже собирают всю возможную информацию о Веяне Мейс – об ангелочке, попавшем мне в руки.

Как она смогла сохранить остатки разума при таком обращении – непонятно. Для меня, сироты, выросшего в приюте Барсы, где удары и тычки хвостами были обычным делом, и то невозможно на это смотреть.

Я мужчина, в конце концов, но даже я после того, как окончил военную карьеру и ушел в бизнес, удалил все шрамы, потому что меня пугались на переговорах.

Как она прожила с ними столько лет? Совсем не выходила из дома? Я увидел ее на приеме впервые, это точно. Такую девочку я бы запомнил.

На самом деле ее кожные увечья – это второе, что я заметил. Как бы она ни скрывала, но из-за высокого ворота платья выглядывал белесый шрам. Я еще подумал, что мне интересно, как она его получила и почему не удалила.

Но когда я увидел ее тело при свете, я понял, что на ней нет живого места. Да, видно, что использовались мази для заживления, поэтому кожу покрывает не сетка рубцов, а лишь белесые полосы, усердно припудренные золотом для отвода глаз.

Я тут же вспомнил себя в приютские времена. Я никогда не давал себя в обиду, поэтому получал от старших, которые устраивали дедовщину, по полной. Я помню свое отражение в зеркале, когда вышел оттуда. Денег на удаление шрамов не хватало, и единственное место, где при такой внешности на меня смотрели с уважением, – это военная кафедра. Туда я и пошел.

Никогда не жалел себя ни в бою, ни по жизни, поэтому быстро добился звания командора. А потом мне стал интересен бизнес, и я решил себя попробовать там – ушел в отставку и сколотил свою первую команду. Мы открыли небольшой отель на курортной планете Шанти, и дело быстро пошло в гору.

Оказалось, что заключать выгодные сделки даже приятней, чем побеждать в драке, и я подсел на это. Стал одержим работой и за два года превратил один отель в сеть, а через пять на каждой разумной планете у меня была дочерняя компания.

Я не жалел процентов для хороших управленцев, они отвечали мне ростом моего бизнеса. Я выбирал людей, с которыми работаю, так же, как братьев по военной операции – только тех, к кому можно повернуться спиной и кто знает свое дело как себя. И эта тактика меня не подвела.

Я удалил шрамы, когда понял, что они мешают мне в продвижении дела и пугают окружающих. Но это была часть меня, с которой я с трудом прощался.

Почему-то обо мне ходили слухи, что я прошел через пытки и сразу же, как смог, избавился от их следов. Не знаю, кто распускал сплетни, но это было не совсем правдой. Шрамы – мое прошлое, без которого я не стал бы таким, как сейчас. И я пошел на их устранение чисто ради дела.

Интересно, Веяна испугалась бы меня прошлого? Или, наоборот, ощутила какое-то единство душ?

Но шрамы на мне – это одно, а шрамы на моей девочке – это совсем другая история. Я заставлю умыться кровью всех тех, кто с ней это сделал.

Пока глажу ее, думаю, что она вся словно создана для меня. Идеальная во всем – в реакциях на слова, в телесном ответе. Мне нравится ее голос, ее интонации, мелочи поведения и то, как плавно она двигается.

Никогда не думал, что меня настолько может заинтересовать женщина. Обычно они для меня – быстрые вспышки удовольствия. А уж человечек я и вовсе не рассматривал как возможного партнера. Слишком уж доступны они для охотничьего характера истинного барсийца.

Но Веяна – другое дело. Несмотря на инициативу с ее стороны, я ощущал за ней стену отчаяния. У нее словно не было пути назад.

Но она была искренна в своих словах и в своем решении. Я всем мужским естеством ощущал, что она выбрала меня. А я выбрал ее с первого взгляда, как увидел. Если бы она не подошла ко мне – подошел бы я.

Я безумно ее хочу сейчас, но для Веяны это была первая близость в жизни. Капли крови смылись, но внутри все еще должно зажить, поэтому я бережно мою ее, сходя с ума от изгибов ее тела, и держусь только на приступах ярости, когда концентрируюсь на ее шрамах.

Завтра кто-то умрет.

Я бережно вытираю ее, несу в спальню в полотенце и кладу на постель.

– Ты меня больше не хочешь? – с беспокойством спрашивает она.

Знала бы она, как болят мои яйца оттого, насколько я сильно ее хочу, но не могу сейчас взять, не спрашивала бы.

– Тебе нужно восстановиться. Поспи.

– А ты будешь спать со мной?

– Хорошо.

Я заматываю ее в одеяло и обнимаю сзади, чтобы не искушать себя изгибами ее тела и тесной близостью кожа к коже – точно же сорвусь.

Я терпеть не мог спать с кем-то в кровати, но здесь глаза сами собой слипаются, и я проваливаюсь в сладкий сон. Когда открываю глаза, Веяна нависает надо мной, кусая губы.

За окном светит утреннее солнце.

– Привет, – улыбаюсь я ей.

Чувствую что-то неладное и, следуя инстинктам, перехожу на ментальное зрение. И вижу руку ее силы, что тянется ко мне.

Мне словно душу замораживает в один момент от осознания, что эта милашка задумала что-то недоброе. Я весь подбираюсь, напрягаюсь, наблюдая, как рука касается моих щитов, а на месте контакта появляется золотое ядро.

Адова матерь! Она подселила мне что-то в ментал!

Глава 9

Веяна

Я оказываюсь прижата спиной к кровати так быстро, что не успеваю понять, как это произошло. Теперь надо мной нависает разъяренный Тер. Ноздри его хищно то расширяются, то сужаются, а тяжесть взгляда давит сильнее тела.

– Что ты сделала? – спрашивает он, чеканя слова.

Тер так сильно сдавливает мои запястья, что я морщусь от боли. В голове вращается калейдоскоп мыслей, больше похожих на цветные осколки разбитой надежды.

Что происходит? Почему на Тера не действует моя сила, даже когда я использовала ее всю?

– Ничего, – вру я, глядя в его желтые глаза.

Мне нужно время, чтобы сообразить, что происходит и как себя вести.

Он знает, что я лгу, но я не могу сказать правду. По какой-то причине мой дар перестал работать.

Может, дело в афродизиаке и он до сих пор подавляет мою силу?

Похоже, я поторопилась, и Тер каким-то образом почувствовал мою попытку вмешательства.

– Что ты вживила в мои щиты, Веяна? – Тер приближает лицо вплотную к моему, дыша так, что его грудь ходит ходуном.

Вживила в ментал?

Это не шутки – это же настоящее преступление. Он бы просто так не говорил такие вещи.

Я переключаюсь на ментальное зрение и вздрагиваю. В щитах Тера сверкает то ли золотой шар, то ли еще что-то. Он небольшой, но от него по всему щиту идут трещины, через которые льется такой же свет.

По моему телу пробегает волна мелкой дрожи.

Это я? Это сделала я.

Но как?

– Я… Я… не знаю, как так получилось. – Мой голос дрожит.

Навредить Териору Крайсу рискнет только сумасшедший. С его связями и силой он просто раздавит врага одним только взглядом.

Не зря я засомневалась, когда узнала, какая он крупная шишка, потому что слишком высоко прицелилась, и вот.

– Не знаешь? – горько усмехается Тер. – Херакнула по мне своей силой и хочешь сделать вид, что ни при чем?

Я не сдерживаю крик, потому что еще чуть-чуть – и барсиец сломает мне кости руки.

– Больно!

Тер переводит взгляд на зажим и ослабляет хватку. Однако его лицо по-прежнему выглядит так, словно он хочет убивать особо извращенным образом.

Как мне ему все объяснить?

Я понимаю его гнев, и мне больно видеть, как из заботливого мужчины он превратился в свирепого монстра. Но нельзя, чтобы он узнал о моей силе ритма, иначе меня отдадут на эксперименты. Отчим постоянно мне это повторял, поэтому я выучила это так же четко, как собственное имя.

– Молчишь? – Тер неожиданно встряхивает меня.

Он так злится, что мне страшно! Я знаю, чего ждать от отчима, но не знаю, чего от барсийца.

Что, если он подвергнет меня куда более жестоким пыткам?

Мне больно смотреть в его глаза – в них столько злости и разочарования, которые я не представляю, как убрать. Мне хочется вернуть его прежний взгляд, полный желания и восхищения, но, кажется, я все потеряла.

– Я не хотела сделать тебе ничего плохого… – шепчу я.

– Кто тебя подослал? Фиворды? Лайорты? – чуть не рычит Тер.

Он словно не слышит моих оправданий. Наверное, потому, что они слишком жалкие.

Я отрицательно мотаю головой, и мой взгляд опускается на его губы, жесткая линия которых сейчас просто неузнаваема.

Неужели совсем недавно они страстно целовал меня ими?

Теперь в это не верится.

– Тер, я… я объясню.

– Уж постарайся, – с косой усмешкой ждет он.

И я вижу, что он не поверит ни во что, что бы я сейчас ни сказала. Я ощущаю, как подкатывает волна глухого отчаяния.

Свобода и мой шанс на месть были так близко, и вот я упустила и то и другое.

Слеза невольно стекает из уголка глаза, и я часто-часто моргаю.

Я так давно не плакала. Что со мной?

В моей жизни бывали моменты и похуже. По крайней мере, Тер пока меня не мучает.

– Со мной плаксивые фокусы не проходят, Веяна. – Глаза Тера сверкают, как два мстительных огня. – Я уже оценил твои актерские таланты. Еще ни одной девушке не удавалось так окрутить меня, но ты быстро привела меня в чувство.

У меня реально мороз по коже от его слов. Со стороны Тера все выглядит ужасно, и я это понимаю. И как объясниться – не представляю.

Чудесная ночью любви превратилась в чудовищное утро по моей вине. Если бы сработала моя сила – то все бы было отлично, но я почему-то больше не могу использовать дар.

Может ли разгадка заключаться в потере девственности? Что, если я больше не могу ни на кого воздействовать?

Я ощущаю, как медленно покрываюсь непроницаемой и невидимой броней, которая всегда защищает меня. Благодаря ей я выжила и столько пережила и не поехала крышей. Именно она спасала меня от непосильной внешней среды.

– Не реви!

– Я не плачу, – сглатывая ком в горле, говорю я.

– Только из-за того, что ты женщина, я еще не отправил тебя к дознавателям и спрашиваю сам. Но мое терпение на пределе. Я жду ответ на свой вопрос. Что ты мне вживила? Ментальный жучок? Или еще что похуже?

С каждой его фразой моя броня становится все толще, а чувства притупляются. Я словно немею душой и телом, работает один мозг, и тот в режиме выживания.

Если он узнает правду, то точно отнесет это к категории «Что похуже». Ведь я хотела управлять им. Им – Териором Крайсом, главой самого известного галактического холдинга.

– Тебя заставили переспать со мной? Шрамы тоже нанесли, чтобы я клюнул? Долго же тебя готовили! – неожиданно спрашивает Тер, и я застываю.

Клюнул? Готовили?

Я смотрю на него и ощущаю, словно небо падает на меня.

Ох, все-таки не такая уж и крепкая моя броня.

– Т-тебе нравятся шрамы? – спрашиваю, а язык меня плохо слушается.

Вселенная, надо же было попасть из одного ада в другой! Неужели этот красивый барсиец – моральный урод, как отчим?

Нет! Не может быть. Он злился, когда увидел следы на моем теле.

Кажется… или нет. Я уже не могу никому верить.

Черная дыра, что же такая за невезуха-то!

– Нравятся шрамы? – переспрашивает Тер так, словно я спросила о чем-то смешном и поразительном. – Я не мог их не заметить. А теперь говори: что ты сделала с моими щитами?

У меня в голове свистит ветер отчаяния, а кончики пальцев холодеют от страха. Броня, что всегда меня спасает, распадается на кусочки.

Я понимаю, что скажу про силу ритма – и не выживу. Промолчу – и он точно отправит меня к дознавателям, и тогда мне точно конец.

Что же делать?

Глава 10

Я смотрю в желтые глаза Тера и понимаю, что мое молчание только разжигает его подозрения. Он ждет ответа, и, если я не скажу правду, он сам ее найдет – возможно, куда более болезненным способом.

– Это… мой дар, – выдыхаю я и зажмуриваюсь, готовая ко всему.

– Дар? – переспрашивает он, и его хватка ослабевает на долю секунды.

– Я могу… влиять на созданий через ритм, как музыка. Я хотела… – Я запинаюсь, понимая, как бредово это звучит, и опускаю взгляд. – Я хотела, чтобы ты меня защитил.

Тер замирает, и я осмеливаюсь осторожно оценить то, как он воспринял мои слова. Его взгляд становится пронзительным, будто он видит меня насквозь.

– Ты пыталась мной управлять? – Его голос низок и опасен.

Я киваю, не в силах лгать дальше.

– Да, но что-то пошло не так. Я не понимаю, почему на тебе моя сила не сработала.

Тер медленно отпускает мои запястья, откидывается назад и проводит рукой по своему лицу. Его выражение меняется от ярости к чему-то более сложному – недоумению, раздражению, даже… интересу?

– Ты серьезно думала, что можешь просто взять и подчинить себе барсийца? – Он усмехается, но в его голосе нет прежней злости. – Нас с детства учат защищаться от ментального воздействия.

Я моргаю.

Наверное, лучше промолчать, что до этого я пробовала свою силу на его хвостатой расе и все сработало. Но Тер, похоже, другой.

– Значит… ты почувствовал?

– Ощутил, как что-то пытается пробиться сквозь мои щиты, а потом увидел это золотое дерьмо, которое ты оставила. – Он щурится. – Но оно… не похоже на стандартный ментальный вирус. Оно…

Он замолкает, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, но не спешит делиться.

Я замираю.

– Что? – Мне очень хочется знать, что Тер чувствует.

– Ничего, – холодно обрывает он наш разговор.

Я не понимаю. Моя сила всегда работала иначе – она подчиняла, меняла восприятие, заставляла людей испытывать эмоции, которые хотела я. Но я никогда не оставляла следов – создания даже себя не помнили.

– Я не знаю, что произошло, – честно признаюсь я. – Раньше такого не было.

Тер изучает меня долгим взглядом, затем неожиданно говорит в коммуникатор.

– Гэр, отмени все встречи на сегодня. Да, даже с советом директоров. Нет, это не обсуждается.

Он бросает гаджет обратно и поворачивается ко мне.

– Ты никуда не уйдешь, пока мы не разберемся, что ты со мной сделала.

Я сжимаюсь под его взглядом, но киваю. Бежать все равно некуда – у отчима после ночи с барсийцем и наказания Штефана меня ждет почти смерть.

– А теперь одевайся. Мы едем к специалисту. – Тер резко поднимается на ноги и идет к шкафу.

Он не дает мне надеть снятое им платье, а кидает в меня своей одеждой.

– К какому специалисту? – ежусь я. – Отдашь меня на исследования?