Отбор драконов для серой мышки

Рая посмотрела этак многозначительно. Стало неприятно. Наверняка она думает, что я начала влюбляться в принца, поэтому отрицаю его достоинства. Все знают, что от ненависти… ну хотя бы от раздражения и возмущения лишь один шаг до любви.

– Желаешь искупаться? – спросила она. – Какой наряд приготовить на смену?

– Пожалуй, окунусь, – сказала, подумав.

В голове так и стоял образ поганого Байдора, оценивающе разглядывающего меня. Он стоял внизу, но было полное ощущение, что смотрит на меня покровительственно, свысока. И как мне проводить отбор, если тут такой «оценщик» нашелся?!

Хотелось смыть с себя это ощущение. А у наследной принцессы Эреамора есть такая возможность.

С помощью Раи, ловко развязавшей бесконечные шнурочки у меня на спине, я разоблачилась, накинула пеньюар и пошла в свой личный внутренний сад.

Когда-то эта часть дворца принадлежала жене Эргона Каудире, погибшей в очередной войне с Эребеаром. Здесь были шикарные спальни, кабинеты и внутренний сад, где можно было плескаться в нескольких бассейнах, журчали ручейки и фонтаны, росли прекрасные деревья и цвели восхитительные цветы – это была лучшая часть дворца, все для комфорта и удовольствия. До моего появления покои пустовали, ведь Эргон был готов селить здесь лишь самую любимую женщину. А теперь ею стала я, его дочь.

Я с наслаждением скинула пеньюар и вошла в небольшой теплый бассейн. Струйки воды забурлили, массируя мышцы. Я не устала, сегодня не было физических тренировок, но после выступления перед мужчинами-драконами это приятно снимало напряжение. Я откинула голову, позволяя водным духам, управляющим струйками, поглаживать и массировать пятки, свод стопы, голени. Закрыла глаза.

Нет, так не пойдет. Так я опять вижу Байдора!

Пришлось распахнуть веки. В поле зрения оказался привычный куст с оранжевыми ароматными цветами. Они мягко покачивались на легком магическом ветерке, позванивали, творя непринужденную мелодию. Можно было приказать им сыграть какую-нибудь песню, но мне и так нравилось, потому что я перестала видеть Байдора и начала успокаиваться. И настроение улучшилось.

Впереди у меня бои. Нужно быть готовой. Нужно собраться, стать настоящей «королевой». И найти хорошую швабру – должна же у нас во дворце быть такая – и пригрозить ею мыши!

Когда я наконец вылезла из бассейна и пошла одеваться, камеристка указала на столик у входа в гардеробную.

– Я принесла тебе всю корреспонденцию сюда. И мне кажется, это письма от женихов!

На столике лежало множество конвертов и просто аккуратно свернутых бумажек.

– Они же не знают, где я живу!

Подумала и сообразила, что они-то не знают, но никто не запрещал передавать принцессе записку через распорядителя отбора, которому прекрасно известно мое местонахождение.

– Принес посыльный от мэтра Сормита. То есть он много раз приходил, пока ты купалась, – пояснила Рая, подтверждая мои догадки.

Отец предупреждал, что такое может случиться. И только мне решать, отвечать ли на послания женихов. Условия отбора не запрещают личную переписку с участниками или даже встречу с одним из них, если я захочу. Но я понятия не имела, что со всем этим делать, – столько писем, и большинство из них наверняка лицемерные.

Я собрала письма в охапку и пошла с ними в кабинет, чтобы в тишине и покое ознакомиться с тем, что мне пишут.

Послания были весьма однообразны. Каждый из драконов выражал свое восхищение моей особой. Некоторые открыто просили ответа, другие предлагали встретиться, ибо на отборе я не смогу хорошо узнать конкретного участника, а они были бы счастливы лично, прямо сейчас выразить мне свое неизбывное восхищение…

Читая первые пять писем, я испытывала необыкновенное удовольствие от комплиментов. Думалось, вдруг тут не только лесть. Даже мышь вылезла из-за угла и удивленно нежилась в лучах восхищения, словно ее гладили по серой шерстке. Потом мне начало надоедать однообразие. Появилось ощущение, что никто из женихов не в состоянии придумать что-то оригинальное, способное привлечь внимание принцессы.

Потом стали попадаться стихи в мою честь, это уже поинтереснее… На такие письма стала отвечать – когда-то в юности я неплохо писала стихи, в основном о несчастной любви, конечно, но навыки остались.

Прикусив перо, сочиняла что-нибудь ироничное. Например, некий бронзовый дракон Туар писал мне:

               «Узрел тебя, и в сердце тишина,               Не верю счастью – слишком ты прекрасна!               Уверен, наша встреча суждена,               Я для тебя пройду сквозь все ненастья!»

А я ответила:

                     «Ненастья грозны, их не перечесть,                     В драконью силу я безмерно верю,                     Приятно получить такую весть,                     Чернил я на ответ не пожалею!»

Ничего определенного… Конечно, слово «перечесть» прекрасно рифмуется со словом «лесть», я могла бы грубо намекнуть дракону, что он мне льстит («Но мне претит любая ваша лесть. Я на ответ чернила пожалею!»), но я решила быть нейтрально-вежливой.

Поэтическая игра увлекла, мышь заткнулась и с интересом наблюдала за моими экзерсисами. Письма, удостоившиеся ответа, я складывала в одну кучку, без стихов и оригинальности – в другую. Попрошу секретаря, чтобы учтиво ответил на них.

Оставалось несколько писем. Я закусила губу. Интересно, Байдор тоже прислал мне послание? Пока получалось, что прибыли тридцать два жениха, а писем – тридцать одно, то есть не попытался сразу наладить со мной контакт лишь кто-то один…

Я открыла очередной конверт, и мне наконец стало по-настоящему интересно и приятно. В нем не было велеречивых воспеваний моих прелестей.

«Меня зовут Бамар, коричневый дракон. Подозреваю, это ты, принцесса, уговорила правителя допустить меня до отбора. Я безмерно благодарен тебе за это и был бы рад высказать свою благодарность лично. Твой поступок свидетельствует о твоей доброте и справедливости».

А снизу был весьма талантливо нарисован высокий забор и дракон на нем.

Ты ж моя коричневая прелесть! Я рассмеялась. Этот заборный сорванец, по крайней мере, признал мои существующие достоинства: доброту и справедливость. Не стал льстить. И проявил оригинальность, нарисовав дракона на заборе, однозначно указав этим на авторство.

Я взяла бумагу и написала: «Рада была получить твое послание, коричневый дракон, Бамар. Твой стиль изложения свидетельствует о догадливости и оригинальности. Я подумаю». Вместо подписи схематично изобразила девушку в широкой юбке на балконе.

Забавно. У нас с Бамаром может сложиться интересная переписка!

Быстро просмотрела оставшиеся письма. Все они не располагали к личному ответу, положила их в соответствующую кучку и опять закусила губу.

Байдор не написал. И здесь отличился.

Все прислали, а он нет! Почему?! Слишком гордый? Или узнал, что все пишут письма, и решил быть оригинальным?

Глава 7

«Ну, папочка, – подумала я, – какую ж свинью ты мне подложил!»

Отложив письма, вызвала своего секретаря, немолодого коричневого дракона Гарри, и объяснила, как нужно ответить на остальные послания, кому и как передать ответы. За время обработки корреспонденции успела придумать целую систему переписки с женихами.

И пошла к папочке.

Застала его в центральном кабинете, где он обычно решал государственные вопросы. Отец упоенно глядел в зеркало, но картинка в нем вовсе не отражала его венценосную особу. Я застыла от удивления, осознав, что именно он наблюдает.

В зеркале было видно небольшую хорошо обставленную комнату, видимо, одну из тех, куда заселили женихов. На довольно большой комфортной кровати, закинув ногу на ногу, лежал принц Байдор. Босой и в полурасстегнутой рубашке. Вырез открывал жилистую безволосую (как у всех драконов) грудь, черные волосы непринужденно разметались по подушке с дорогой вышивкой.

Принц читал, небрежно перелистывая страницы, порой сосредоточенно сводил к переносице густые черные брови, время от времени брал блокнот, лежавший рядом на постели, перо и что-то записывал. Как будто конспектировал книгу.

Хорош гад. Собранный, заинтересованный и в то же время непринужденный. И хищный, как… Эргон, например.

– Смотри-ка, – весело обернулся ко мне отец, – соколик любознательный какой оказался!

– Что он читает? – вглядываясь, пробурчала сердито.

Только удалось избавиться от образа принца, как мне опять его показывают! Теперь перед глазами будет маячить картинка, как он лежит и читает. Валяется, даже не думая писать мне любовное послание. Отрывается, видите ли, от коллектива!

Отец приложил два пальца к зеркалу, туда, где была книга, и «раздвинул» обложку понятным мне приемом – так же я в своем мире увеличивала изображение на экране смартфона. Правда, наблюдать за кем-нибудь на расстоянии через зеркала, воду или огонь я еще не умела. Это требовало ментальной силы, которая пробудится во мне только с обретением крыльев.

Поперек всего зеркала протянулось название книги: «История государства Эреамор, ее правителей и наследников».

– Ого, он историей интересуется, еще и конспектирует! – изумилась.

– То-то и оно… – Отец по привычке задумчиво потер подбородок. – Все женихи сначала сочиняли тебе послания – те, кто не написал заранее и не привез с собой. Потом вывалились в сады и развлекаются там молодецкими играми. Некоторые мацают официанток, приносящих им напитки и закуски. Если хочешь, могу сказать, кто именно, чтоб ты знала, от кого не ждать особой верности…

– Ты мне лучше список «мацальщиков» предоставь, пусть твой секретарь сделает, – попросила, продолжая думать о принце Байдоре и его любви к истории. – Я же пока их имена с внешностью не соотношу. Да и после представления вряд ли смогу всех сразу запомнить.

– Я тебе помогу ментально, – усмехнулся отец, – женихов, как и опасность, нужно знать в лицо. Так вот… Наш соколик чернявенький никуда не пошел. Вызвал распорядителя и попросить притащить ему из библиотеки книги. Мол, первый раз в жизни ему выпала возможность ознакомиться с богатствами легендарной библиотеки нашего государства. Все книги по эреаморской магии и истории. Ничего тайного ему не дали, он и сам должен понимать, но вот лежит, читает… Это хорошо, кстати. Не исключаю, что в Эребеаре ему когда-то преподавали предвзятую версию всемирной истории драконов и магии.

– Чего хорошего-то! Может, он хочет вызнать наши секреты! – вспылила я.

– Ну конечно, доченька. – Отец заговорщицки склонился в мою сторону.

А я в очередной раз восхитилась бархатной глубиной его голоса. За полгода могла бы привыкнуть, но нет. Стоило Эргону вот так наклониться ко мне и понизить голос, как я начинала проклинать его обет безбрачия и упрямый характер. Никого на свете нет лучше моего приемного отца!

Восхищение папочкиной мужественностью и красотой заставило меня отвести взгляд от экрана, где изображение опять увеличилось, и мы вновь могли лицезреть чернобрового чтеца.

– Конечно, этого он тоже хочет. Понимает, что в наших книгах может быть что-то такое, чего нет в фолиантах Эребеара. А еще, не исключаю, что он подозревает – отец где-то привирал ему. Может, решил выяснить правду. Возможно, это одна из его целей появления на отборе.

– Зачем ты вообще его допустил! – огрызнулась я, вспомнив об истинной цели своего визита. – Хочешь помочь принцу-врагу узнать истину?! Не слишком ли щедро даже для тебя, отец?! Не уверена, что его любознательность стоит моих нервов!

– Твоих нервов? – Эргон расхохотался. – Ну да, нервы ты потратишь, но не так много. Тебе же интересно на самом-то деле. Это особое удовольствие или, как у вас говорят, – кайф! – Он опять заговорщицки подмигнул, но тут же стал серьезен. – В общем, да. Это одна из причин. Я сразу увидел в разуме принца, что он не такой дурак, как его отец. Прочесть мысли не выходит – все же Сурал поставил на сына хорошую защиту. Но общий-то фон я чувствую. Мальчик куда умнее своего отца и давно подозревает: в древней вражде между нашими странами есть что-то странное. Еще он подозревает, что его папаша далеко не так прост. Что отправил его на отбор со скрытой целью, о которой ему не сказал. Так что при желании мы можем получить из принца Байдора хорошего союзника. Это один из вариантов. Вдруг он и тебе понравится? Тогда союз между вами действительно объединит государства. И мы уж постараемся, чтобы потом юный правитель был под влиянием моим, а не своего отца. В книгах же все написано, кто настоящая династия. И что никакого Эребеара прежде не было. Далеко ходить не нужно, чтобы понять, что Сурал – узурпатор и сын узурпатора!

– Нет, отец! Он мне не нравится и не понравится! Перестань, пожалуйста! – Я не удержалась и топнула ножкой, как настоящая капризная принцесса. – У мэтра Дайма больше шансов со мной, чем у этого любознательного дофина!

– Ну почему каждый раз, когда я предлагаю тебе не те кандидатуры, ты упоминаешь нашего старого библиотекаря? – Отец насмешливо глянул на меня. – Может, он всерьез тебе нравится, а я и не знаю?! Тогда, дочь, все гораздо легче организовать… Только править будешь сама, Дайм слишком стар и прост, чтобы получить корону.

– Ну перестань! – Я чуть не заплакала. – Это было преувеличение, я вовсе не собираюсь замуж за библиотекаря! Но и принца не выберу!

– Хорошо, хорошо! – Отец вдруг поднял руки вверх, словно сдавался. – Не хочешь за Байдора замуж – не ходи. «Не ходите, девки, замуж за черного дракона, у черного дракона любовниц вагоны…», помнишь строчки старой песни? Может, ты и права. Мужа выберем тебе другого, а Байдора привлечем на свою сторону. И тогда… если мы убедим этого умного юношу, что его папаша узурпатор и негодяй, – а сыновья порой легко в это верят, особенно если отцы ведут себя с ними недостаточно уважительно, – он признает тебя с твоим мужем единственными правителями. А чтобы ему было не обидно, Эребеар мы вновь назовем герцогством, а Байдора – герцогом Эребеарским. Как это, в сущности, когда-то и было. Пойдет?

Мгновение я задыхалась от возмущения. Потом выдохнула. Я наследная принцесса Эреамора. Должна думать об интересах государства больше, чем о своих собственных. Я обязана принять отцовский – неплохой, по идее, план, – чтобы я сама ни чувствовала. Ведь самое лучшее для нас – объединение драконьих государств.

– Ладно. Но в отборе он будет на общих основаниях! – выставила условие.

– Вот и молодец. – Эргон вновь задумчиво поглядел на зеркало, коснулся его, и картинка сменилась.

Я увидела внутренний сад, где множество юных драконов от нечего делать развлекали себя как могли. Одни болтали, время от времени забирая с подносов, выносимых слугами, очередной бокал веселящего напитка. Другие не пили – они затеяли поединки и безобидно, но красиво сражались на мечах или шпагах.

– Ах! – вырвалось у меня.

Все эти лицемерные молодцы были хороши, и дрались ловко – завораживающее зрелище.

Отец, подвигав изображение в зеркале, настроился на одну из беседуюших групп.

– Встань поближе! – опять этот завораживающий заговорщицкий тон. – Сейчас они напьются, и мы услышим, что они на самом деле о нас… о тебе думали. Хочешь?

– Конечно хочу! – ответила я и придвинулась.

Отец поводил рукой, и из зеркала полились негромкие голоса.

Драконов было пятеро. Двое темных, двое блондинов и один шатен. Все высокие и стройные, но оба блондина были крепче и мускулистее остальных.

Шатен отпил из бокала и пренебрежительно поглядел на собеседников.

– Принцесса смотрела прямо на меня, когда мы только прибыли, – небрежно заявил он. – Думаю, вскоре она согласится на личную встречу.

– Это с какого перепуга? – возмутился один из брюнетов. – Она смотрела лишь на коричневого идиота на заборе и на принца – и то потому, что те опоздали! Хотя понятно, вы у себя в Грайдоме только и знаете, что укладывать девок на сеновале, повадки приличных девушек вам неизвестны!

Ага, значит, этот шатен – Мариос из Грайдома, небольшой провинции на юге. Он был одним из тех, кто больше всех распинался в письме о моей непревзойденной внешности, и самым наглым образом предлагал личную встречу сегодня ночью у фонтана. Хорошо хоть не на сеновале. Видимо, решил сделать поблажку принцессе.

Впрочем, если бы всерьез надеялся, что я приду, не стал бы напиваться.

Обычный алкоголь на драконов не действует, но они давно придумали свои собственные веселящие напитки. Ясно, что отец приказал подать их юношам. Возможно, как раз для того, чтобы послушать откровения женихов.

– Все ясно, эти слишком приличные, – вдруг сказал отец. – Между собой поругаются, но о тебе ничего не скажут. Давай дальше…

Он покрутил изображение, и мы увидели троицу драконов. Сердце как-то приятно забилось – одним из них был Бамар, заборный сорванец. Он ничего не пил и внимательно слушал, что говорят собеседники.

– Худая она, как швабра, – понизив голос, произнес не в меру выпивший белокожий дракон, – ну да ничего. Главное, получить ее руку, а там откормлю! Когда к девушке дается такое приданое, неважно, какие у нее формы! А грудь магией накачаем – чтоб не стыдно было жену подданным показать!

– Идиот! – шикнул на него другой дракон, темненький. – Нас ведь могут услышать! Может, принцесса тут ходит под пологом невидимости. Говорят, полог, поставленный кем-то из их династии, не может заметить никто!

– Да брось, – махнул рукой первый, – делать ей больше нечего! Наверняка до сих пор наши письма разбирает. Дурочка ведь, особого ума я в ее лице не заметил.

– А зря, – неожиданно вмешался Бамар, и его приятное лицо перекосилось от раздражения и неприязни. – Ум и доброта – первое, что видно в этой принцессе. Прошу прощения, господа. Я не употребляю веселящие напитки и, боюсь, мое общество может стать для вас излишне скучным. Смею откланяться. И да, рекомендую поменьше критиковать принцессу. Возможно, этим вы можете оскорбить чувства не только ее, но и некоторых участников нашего увеселительного мероприятия.

Ты ж моя прелесть! Я широко улыбнулась. Пожалуй, я все же схожу сегодня вечером на свидание! Обещала Бамару подумать. А теперь думать и не хочется. Он заслужил «лично выразить мне свою благодарность».

Конечно, было бы лучше, если бы Бамар заехал этому дракону кулаком в глаз, но он не мог – папочка запретил настоящие драки вне соревнований под страхом отчисления с отбора.

– Отец, – развернулась к Эргону, – а как зовут того, кому не угодили мои формы?

– Сайтор вроде. – Он пожал плечами. – Да, запомни его. Отчислим после официального представления. Ты можешь убрать троих после него.

Глава 8

Мы послушали еще. Многие драконы искренне хвалили меня. Впрочем, откровенных разговоров было немного, большинство драконов понимали, что любое их слово может быть услышано и использовано против них.

Из кабинета я вышла в странном состоянии. С одной стороны, чувствовала себя так, словно облилась чем-то не очень чистым, все же не слишком приятно подслушивать. А с другой – кроме критики моих форм, каких-то откровенно неприятных высказываний в мой адрес не было. Напротив, было много благожелательных. От этого моя самооценка поднималась все выше, а мышь не смела даже высовываться. И это ощущение было приятным.

А драконы между собой конкурировали всерьез. Некоторые явно были готовы забыть о запрете драк.

– Вот поэтому второе испытание должно быть поединком, – пояснил отец на прощание, – иначе их разорвет от мужских гормонов. Или придется вызывать отряд куртизанок, а это как-то неприлично на отборе женихов для принцессы, думаю, ты согласишься. Все, иди, Алиса, мне нужно поработать… – Он отвернулся от зеркала и демонстративно переключился на лежавшие на столе бумаги.

Меня разрывали противоречивые чувства, не знала, куда себя девать. Может, воспользоваться идеей того дракона и побродить среди женихов под пологом невидимости? Сильную родовую магию правителей здесь может иметь только Байдор, тоже дофин, но ему не до меня. Он, видите ли, купается в новых знаниях, конспект пишет… Так что я действительно могу прогуляться незамеченной.

Я сосредоточилась, стукнула испуганную мышь кулаком по голове – мол, имею право пошалить! Обвела вокруг себя рукой, набрасывая полог, – в общем-то, очень простая магия, все дело в силе. Если в тебе кровь правителей, поставить непробиваемый полог ничего не стоит. Я научилась это делать на третий месяц жизни в Эреаморе, а сила моей крови делала полог почти таким же крепким, как у Эргона.

Невидимая, я пошла в сторону сада, улыбаясь своей выходке. Папочка по головке не погладит, но ведь он и не запрещал. И вообще, мой отбор! Что хочу, то и ворочу!

Я так упивалась своим мужеством и авантюризмом, совсем не свойственными моей мыши, что не замечала ничего вокруг. Поэтому, когда меня сотрясло от удара о чью-то грудь, я невольно ойкнула, а сердце громко забилось от страха.

– Вот ведь маги хреновы! Понаставили тут невидимых стен!

Голос показался странно знакомым, и кто-то принялся в полутьме водить перед собой руками, ощупывая невидимое препятствие, то есть меня. Схватил за грудь, провел ладонью по боку…

– Что вы себе позволяете! – пискнула я и махнула рукой, чтобы осветить лицо противника магическим огоньком.

И застыла как вкопанная, увидев перед собой того, кого совсем не ожидала увидеть.

Байдор. За сутки до отбора…

Отец вызвал меня, едва я вернулся с северных границ.

Проклятые границы вечно не давали покоя. Нет, не Эреамор, он на самом деле не представляет проблемы. Там те же драконы, а вот тролли… Холода, пришедшие в ледяные земли, слишком сильные даже для этих толстокожих тварей, гнали их на юг, и они не находили ничего лучше, как захватывать человеческие поселения на границе Эребеара.

Конечно, я нарушил приказ отца просто пройтись драконьим огнем и сжечь троллей, лезущих на чужие земли. Их мотивы понятны, а в мои цели не входит уничтожение почти целой расы, и без того слишком малочисленной. Пришлось повозиться. А драконье пламя стало отличным аргументом, чтобы заставить троллей выполнить мои требования.

Для них было создано отдельное поселение, я лично проследил, чтобы условия были приемлемыми. Но при первой возможности тролли должны будут вернуться на север. Холода всегда отступают, год мороза сменяется порой, когда снега уходят, тундра оголяется и расцветает крошечными синими и белыми цветами.

Прежде, когда у меня было меньше государственных дел, я любил бывать на севере в эту пору, чем-то цепляет суровая красота тех мест. А еще там очень хорошо думается одинокому дракону.

Одинокому дракону, которому нужно противостоять собственному отцу, например. Причем так, чтобы тот ничего не заметил в мыслях сына. Задача не из легких, знаете ли, есть о чем подумать.

Стоило мне приземлиться во дворе Гармора, как пришла ментальная весть, что отцу очень не терпится увидеть меня. Я ожидал разноса по поводу своих гуманных действий в отношении троллей. Сам Сурал предпочитал решать любые вопросы драконьим пламенем и магией. Но, кажется, мое самоуправство интересовало его меньше всего, ему наверняка наплевать на троллей и на то, как я решил проблему. Как, собственно говоря, наплевать на всех и все, кроме своей идеи-фикс заполучить трон Эреамора.

Тьфу. С самого детства я слушал, какой негодяй самозванец Эргон, что главная наша цель – вернуть власть над всеми драконами. Это набило оскомину еще в двенадцатилетнем возрасте, когда мать исчезла в неизвестном направлении, не в силах терпеть дурной характер мужа, как подозревали все. В сущности, какая разница, сколько государств у драконов, думалось мне тогда. Эреамор и Эребеар одинаковы, и драконы отличаются лишь тем, кого признают своим правителем – Сурала или Эргона.

– Эргон устраивает отбор для своей приемной самозванки! – не здороваясь, бросил отец. – Поедешь туда, выиграешь этот идиотский отбор – надеюсь, тебе не составит труда соблазнить провинциальную дурочку – и возьмешь девку в жены. Так мы получим Эреамор без войны, на законных, можно сказать, основаниях. Ха! Девчонку, а главное – ее папашу, потом уберем.

«Ты с ума сошел!» – едва не крикнул. То, что его совершенно не интересует, хочу ли я жениться на какой-то замухрышке из другого мира, которую Эргон почему-то признал своей наследницей, меня не ранило. Я привык, что мои личные интересы волнуют Сурала не более интересов троллей, людей и прочих народностей, живущих под нашим началом. Я для него такой же инструмент, как все остальные, – инструмент для удержания власти.

Но любая моя эмоциональная реакция против меня и будет использована. К счастью, удалось не выразить на лице и тени непочтения или сомнений, иначе был шанс, что Сурал полезет копаться у меня в голове. Процедура унизительная и неприятная. А мне нужно скрыть свои мысли, насколько возможно. Вернее, скрывать их до последнего.