Дом на берегу счастья

– Я непременно ей все передам. А сейчас я хотела бы осмотреться. Мне нужно еще раз проверить, сколько ларьков мы сможем разместить здесь в этом году.

– Прошу, – сказал Пэдди и жестом пригласил ее войти.

Строго говоря, все эти ритуалы и церемонии были такой же фикцией, как и должность сторожа, которую якобы занимал Пэдди. На самом деле замок давным-давно отошел государству, и в настоящее время его руины находились под покровительством местного совета. Но Пэдди с большим трепетом относился к своей должности, и, поскольку никто его не выгонял, он часами торчал возле замка со своим подержанным столом и парой стульев. У него было несколько приятелей-единомышленников, которые иногда приходили к нему поболтать. Благодаря всему этому Пэдди никогда не скучал и не чувствовал себя неприкаянным. Кормился он с подаяний добросердечных туристов.

– Дел сегодня невпроворот, – объявил Пэдди и кивнул в сторону тропинки. – Очередной чувак объявил себя потомком Фицджеральдов. Теперь хочет поглядеть, что осталось от фамильного гнездышка.

– Только не обгори на солнце, – хихикнула Несса.

Это была их любимая шутка. Казалось, Пэдди копил в себе летнюю энергию – иначе как объяснить, что он в любую погоду был весь коричневый, совсем как его ореховый стол?

– Все мы живем надеждой, – ухмыльнулся Пэдди. – Кому нужна какая-то Ривьера?

Несса поднялась по тропинке до развалин первой башни и обернулась, чтобы полюбоваться видом на побережье.

Внизу покачивалась под причудливым углом флотилия яхт с белыми парусами – местный яхт-клуб летом проводил курсы парусного спорта. Слева, возле пирса, работали строители – должно быть, готовились закладывать фундамент для скульптуры Майка.

По спине Нессы пробежала дрожь. На создание этой скульптуры Майка вдохновила местная легенда. Согласно ей, на пирсе – именно там и должны были поставить скульптуру – иногда появлялся призрак мужчины, который во время великого кораблекрушения 1807 года потерял жену. Он стоял, держа на руках ребенка, и глядел вдаль, не желая смириться с мыслью, что его жена больше не вернется.

В последние годы легенда была почти забыта и сделалась достоянием сентиментального фольклора. Но в один прекрасный день Майк, исследуя местную историю, раскопал эту легенду, и городской совет заказал ему скульптуру.

Вокруг этой легенды ходило множество странных и явно лживых слухов, однако одно было неоспоримо: никто из ныне живущих уже не мог точно вспомнить, когда же призрака видели в последний раз.

Было и еще кое-что, о чем вспоминали не так часто: согласно легенде, появление призрака на пирсе предвещало большую беду.

Несса задержалась на миг, чтобы вобрать в себя витающее в воздухе умиротворение. С того самого дня, как Стелла пришла к ней погадать, ее не покидало какое-то смутное беспокойство. А когда Несса чувствовала себя не в своей тарелке, она всегда приходила искать тишины и покоя именно сюда, на развалины замка.

Замок, которому суждено было навеки сделаться центром Эбботсвилля, был основан в Средние века. В 1539 году король Генрих VIII пожаловал его монахам-цистерцианцам – именно в их честь район получил свое название. Впоследствии, когда аббатство распустили, в замке, сменяя друг друга, проживали разные семьи, и все они так или иначе находились под покровительством короны, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Дольше всех замком владело семейство Фицджеральдов.

Вообще-то, по местным меркам это был довольно большой замок, однако сейчас от него осталась только привратницкая сторожка под высоким сводом да покосившиеся руины трехэтажных башен, составлявших одну из сторон бывшего главного зала. Все внутренние помещения замка разрушились, и именно поэтому в нем было очень удобно проводить разные мероприятия (например, игры в мафию) на открытом воздухе, в том числе и ежегодную ярмарку.

– Прекрасный вид, не правда ли? – произнес кто-то позади Нессы с заметным американским акцентом.

– Да, верно. А мы уже почти что воспринимаем его как должное. Ой, а вы?.. – Несса была почти уверена, что это тот самый мужчина из соседнего дома.

– Меня зовут Ари, – улыбнулся он. – Простите, я не хотел подкрадываться. Я впервые в Дублине. Приехал сюда по работе. – И он протянул ей руку.

– А меня зовут Несса, я хозяйка веганского кафе на главной улице. Кстати, если я не ошибаюсь, мы с вами соседи.

– Правда? Вот здорово!

– Да, я живу в двадцать четвертом доме по Улисс-Кресент. Скажите, а это, случайно, не вас я видела вчера на крыльце двадцать третьего дома?

– Похоже, что меня, – кивнул Ари и улыбнулся. – Приятно познакомиться, Несса.

– Вы проделали просто невероятную работу по обустройству дома, – сказала Несса и поспешно добавила: – Насколько я могу судить…

– Спасибо. Хотя, строго говоря, в этом нет моей особенной заслуги – всем занималась соответствующая фирма. Мы всегда в таких случаях прибегаем к ее услугам. Но все-таки это чудесный дом. Да и сама улица – прекрасный образец георгианской архитектуры.

– Вы занимаетесь строительством?

– Скорее реконструкцией. – Он огляделся по сторонам. – Вот бы увидеть это место во времена его расцвета. Впечатляющее, наверное, было зрелище, вы согласны?

– Вполне. Но сейчас это просто красивая декорация, которую очень любят наши художники.

– Вы рисуете?

– Я? Нет… Я просто зашла кое-что уточнить. Видите ли, каждый год в конце июля мы устраиваем здесь ярмарку. Ставим палатки с угощениями и разными сувенирами, строим игровую площадку для детей. Это у нас что-то вроде местной традиции.

– Звучит весело. Если получится, я обязательно постараюсь прийти. Надеюсь, я к тому времени не уеду. Я был бы рад получше познакомиться с местными жителями. Ладно, до встречи! – И он повернулся, чтобы уйти.

– Подождите…

Он с любопытством оглянулся.

– Я тут подумала… Если вы хотите получше познакомиться с местными… Я знаю, что уже поздновато, но все-таки… В общем, сегодня в семь вечера мы устраиваем барбекю. Если хотите, приходите тоже. Будет очень здорово, если вы придете. Можете даже привести с собой кого-нибудь. Кого угодно: жену, детей… вторую половинку… Не стесняйтесь.

– Это очень любезно с вашей стороны. Я с удовольствием приду к вам – правда, один. Но я в любом случае буду рад познакомиться со своими соседями.

– Ну, в основном будут только свои.

– То есть ваша семья?

– Нет… Ну, вернее, не совсем… Просто наш дом, дом доктора Эда, поделен на несколько квартир, и летом мы, арендаторы, часто собираемся вместе в саду. Так что мы практически семья.

– Круто. Что ж, я с нетерпением жду встречи с доктором Эдом и со всеми остальными.

– Прекрасно. Тогда увидимся в семь… Ари. Правильно?

– Совершенно верно. Если точнее, Аристес Фицджеральд Христопулос, – усмехнулся он. – Но друзья зовут меня Ари. По отцу я грек, а мама у меня наполовину ирландка, наполовину аргентинка. Отсюда и фамилия Фицджеральд. В основном я живу в Бостоне. Мне думается, что по материнской линии я прихожусь родственником Фицджеральдам из Эбботсвилльского замка. Вот я и пришел на него посмотреть.

– Ого! Ладно… Что ж, мы будем ждать с нетерпением. До встречи, Ари!

– Взаимно! – И он на ходу помахал ей рукой.

Несса посмотрела на часы. Эвелин, наверное, уже вернулась. А ведь скоро еще должна приехать ее внучка. Неплохо, если в доме ненадолго поселится еще одна женщина возраста Нессы: возможно, они сумеют подружиться. Тем более что дружба со Стеллой у нее как-то не заладилась.

Несса быстро проинспектировала территорию, осмотрела все громоздкие корни деревьев и прочие препятствия, которые могли бы помешать владельцам палаток, а затем сделала несколько снимков на телефон и двинулась в обратный путь. Ей нужно было только купить еду для вечерних посиделок – все остальное она могла взять в своем кафе.

Ей не терпелось рассказать всем соседям про своего нового знакомого. Эвелин наверняка будет в восторге. Темноволосый, привлекательный, весьма экзотичный молодой человек придет на вечеринку в честь ее возвращения домой. Это как раз по ее части.

Глава 12

Эвелин была так счастлива, что ей хотелось петь. Те четыре недели, что она провела в больнице, казались ей вечностью. И вот теперь она наконец вернулась в свои драгоценные апартаменты!

Она сидела в удобном кресле, которое одолжила у доктора Эда, ее ноги были прикрыты красивой шалью. Роскошные шелковые диваны стояли забытые: с костылями или без, сейчас она просто не в состоянии с них подняться.

Ходунки, которые ей не без некоторого удовольствия предоставила Мора – должно быть, она позаимствовала их у своей знакомой, работницы дома престарелых, – отправились пылиться в шкаф. Мору это явно не обрадовало, и хотя Эвелин заверила ее, что прекрасно сможет обойтись костылями, а через неделю и вовсе перейдет с двух костылей на один, домоправительница отказалась забирать ходунки назад.

Эвелин подозревала, что, хотя попытки Моры удалось вовремя пресечь, она все еще была полна решимости выставить ее в таком виде на всеобщее обозрение – как живое напоминание о том, что старость не радость. Дело чуть не закончилось скандалом.

Эвелин всегда считала эту маленькую женщину странной и довольно неприятной особой, чуть ли не шпионкой. Но доктор Эд очень ценил ее, да и остальные жильцы всегда полагались на Мору, когда дело касалось различных бытовых вещей вроде уборки, присмотра за ребенком, приема рабочих и тому подобного. Поэтому Эвелин просто не могла позволить себе открыто выражать неприязнь.

Отрицать очевидное было глупо: Мора поддерживала в ее апартаментах идеальную чистоту и регулярно проветривала комнаты. Но все-таки тяжело было осознавать, что эта женщина наконец дорвалась до беспрепятственного доступа в ее жилище. До сих пор Эвелин не доверяла ключи никому, кроме доктора Эда, и ее это вполне устраивало. Если бы только не это нелепое происшествие… Впрочем, что толку на этом зацикливаться? Худшее уже позади.

Ей и вправду пришлось несладко. Целых две недели она провела в отделении интенсивной терапии. Бедняжка Тристан так переволновался, что настоял на том, чтобы кто-нибудь приехал за ней ухаживать. Именно это и встревожило ее чуть ли не больше всего остального. В какой-то момент он даже предложил ей в качестве сиделки Полин! Как будто он не знает, что они давно не общаются! Представить только, ей пришлось бы знакомить Полин со своими соседями! Они, конечно, и так знали, что у нее есть дочь, что она живет в Лондоне и очень много работает, но на этом все. На более подробные расспросы она старалась отвечать как можно уклончивее. Ее настоящая семья – в доме № 24. К счастью, все ее соседи, за исключением доктора Эда, были молоды и слишком поглощены своей собственной жизнью, чтобы почуять подвох.

Ее дочь всегда была ужасно непредсказуема – по крайней мере, в молодости… И от нее вечно были одни неприятности. Во всяком случае, так это вспоминала Эвелин. И по возможности она старалась избегать этих воспоминаний.

Эвелин до сих пор сомневалась, зачали они Полин во время медового месяца или это все-таки был результат их рискованных (а в случае Криса и весьма настойчивых) любовных похождений. Когда Полин родилась, они с Крисом уже успели пожениться. На дворе тогда стояли шестидесятые, и заниматься сексом до брака было в лучшем случае просто опасно, а в худшем – дело могло закончиться катастрофой. Именно поэтому Эвелин в том далеком, 1966 году так испугалась одной мысли о своей возможной беременности. И потому же они с Крисом оба действовали быстро, когда она предупредила его обо всем и заявила, что единственным приемлемым выходом из положения будет скорейшая свадьба.

Полин появилась на свет очень рано и, по мнению Эвелин, весьма некстати. После свадьбы и рождения ребенка начались обычные семейные будни, и вскоре Эвелин обнаружила, что у ее дочери колики и что она мало спит. А еще – что из-за младенца в доме у нее, Эвелин, совершенно не остается времени на саму себя. Она настояла на том, чтобы Крис взял няню, и, когда та успешно поладила со своей подопечной, Эвелин испытала пьянящее чувство облегчения. Она решила больше не заводить детей, и Крис охотно пошел ей навстречу. Он был страшно рад, что его жена стала, как прежде, счастливой и радостной и что они снова могут окунуться в светскую жизнь.

Ко всему прочему, Полин оказалась весьма некрасивой девочкой – своей неженственной внешностью она была обязана отцу, – и это еще больше оттолкнуло от нее Эвелин. Да и вообще, у нее не было охоты возиться с детьми. Свой долг она уже выполнила, когда родила Полин.

Из одинокого ребенка Полин постепенно превратилась в угрюмого, непокорного и совершенно невыносимого подростка, и Эвелин категорически отказывалась признавать, что сыграла в этом какую-то роль. Вот почему она старалась по возможности не думать об этом. Одна мысль о том, что спустя тридцать лет Полин вернется в Дублин и будет за ней ухаживать, вызывала у Эвелин нервную дрожь.

Из всех возможных вариантов лучшим представлялся приезд Труф. Эвелин села прямее и поправила шаль. Оставалось надеяться, что Труф пошла не в мать, в противном случае Эвелин просто отправит ее восвояси.

– Мора, будь добра, подай мне зеркало, оно на туалетном столике. И еще, пожалуйста, одну из моих помад. Думаю, лучше взять розовую.

Когда доктор Эд привез Эвелин из больницы на своей машине, в холле уже собралась небольшая толпа встречающих. Там был весь дом, кроме Брюса и Стеллы, которые уехали на работу.

Доктор Эд и Рори помогли ей доковылять по лестнице наверх, и, войдя в свои апартаменты, она обнаружила, что на столике в эркере ее ждет чудесная цветочная композиция. Все это было ужасно трогательно.

Мора сказала, что может остаться и поухаживать за ней, пока не приедет Труф. Эвелин была не в восторге от этой идеи, но ей пришлось напустить на себя любезный вид и согласиться, потому что иначе некому будет впустить Труф в апартаменты. Учитывая, что за эти пять лет Эвелин и Мора проводили очень мало времени в обществе друг друга, прошедшие сорок пять минут можно было назвать их личным рекордом.

Эвелин принялась подкрашивать губы и поправлять красочное ожерелье из искусственных камней у себя на шее. Краем глаза она поглядывала на Мору. Та смотрела на нее с плохо скрываемым отвращением.

– У тебя все в порядке, Мора? – Эвелин замерла, остановив помаду возле губ. – Может быть, что-то случилось?

– Нет, ничего. – Мора натянуто улыбнулась. – Что у меня могло случиться?

– Тебе вовсе незачем оставаться здесь. У меня все хорошо. Вскакивать и бегать по комнате я не собираюсь. Моя внучка прибудет с минуты на минуту, я уверена, у тебя есть дела поважнее.

– Я сказала доктору Эду, что останусь здесь, пока девочка не приедет. – Мора упрямо вздернула подбородок.

Просто мурашки по коже! Эвелин страшно злило, что Мора упорно называла Труф «девочкой»! Даже не «вашей внучкой» – «девочкой»! Ее так и подмывало напомнить, что у «девочки» вообще-то есть имя, но она вовремя прикусила язык. Ни к чему доставлять Море лишнее удовольствие и показывать, что той удалось-таки вывести ее из себя.

Глава 13

Был полдень. Труф неторопливо брела по набережной в сторону дома, где жила ее бабушка. По дороге она зашла в кафе «Дружеский стол», примостившееся среди художественных магазинов, и, заняв столик, стала проверять сообщения. Одно было от Полин: она желала дочери удачи и просила при первой же возможности перезвонить ей. Одно от подруги и коллеги. И еще одно от Джоша.

Если мои расчеты верны, ты уже должна быть в Ирландии. Приятно тебе провести время и береги себя! Если что, не стесняйся, можешь дергать меня в любое время дня и ночи. Передай бабушке, что я с нетерпением жду встречи. Целую!

Труф прекрасно понимала – или, по крайней мере, допускала, – что Джош хочет как лучше. Что он пытается ее подбодрить. И все же тон сообщения рассердил ее. Во-первых, она просила ее не трогать, а во-вторых, хотя Джош уверял, что просто беспокоится о ней, было очевидно: он воспринимает ее уход как вызов и отнюдь не собирается мириться с тем, что они больше не пара. Это и злило больше всего.

Что ж, он может тешить себя какими угодно фантазиями – она им потакать не будет. Между ними все кончено – в любовном смысле. А если он продолжит ее доставать, то и в дружеском тоже, хотя Труф очень этого не хотелось. Конечно, Джош – умный человек, интересный собеседник, профессионал своего дела, и им когда-то было хорошо вместе. Но недавние события пролили свет на более неприглядную сторону его характера, и Труф поняла, что Джош вовсе не такой, каким казался.

Его последнее сообщение только подтверждало ее правоту. Будь у Джоша хоть капля – ладно понимания! – сочувствия к тому, как на нее повлияла травля в Интернете, он бы не стал ей ничего писать. Тем более что она специально попросила этого не делать. А что касается «встречи с бабушкой»… Не сказать, чтобы это ее очень удивило. Одним из достоинств Джоша была его необыкновенная настойчивость. Однако она полезна, только когда ты произносишь речь в зале суда или ведешь перекрестный допрос свидетеля, а для отношений она не годится.

Труф не хотела, чтобы ее доставали, как бы мило это кто ни делал. На нее и так уже набросилась толпа разъяренных троллей – не хватало ей в эту компанию еще и недовольного бывшего. К тому же Джош, когда надо, мог быть очень обаятельным. Наверняка ему не составит труда обвести Эвелин вокруг пальца. Что ж, она позаботится о том, чтобы их встреча не состоялась. Он даже ее маму сумел очаровать, а ведь Полин не из тех, кто легко доверяет мужчинам.

Ей вдруг стало неуютно и тесно, словно стены кафе начали давить на нее, и она решила, что возьмет остатки кофе с собой. Выйдя на улицу, она продолжила свой путь, хотя на душе у нее все еще скребли кошки. «Успокойся, – велела она себе. – Ты что, не знаешь Джоша? Он просто не привык так легко сдаваться, вот и все. В глубине души он джентльмен, и сталкерить он тебя точно не будет. Ты переволновалась из-за всей этой фигни с Интернетом, вот и навыдумывала себе всякого».

Послышался плеск воды о камень. Труф подняла глаза и увидела впереди причал для лодок и небольшой пирс. Живописный вид гавани и пляжа заставил Труф на время позабыть о своих невзгодах, и сердце ее воспрянуло. Все это настолько сильно не походило на Лондон, что ей показалось, будто за пару часов она перенеслась в другой мир. Несколько чаек кружили над ее головой, еще одна бочком семенила в ее сторону, очевидно, надеясь на угощение. Стена пирса отделяла гавань от открытого океана, однако Труф обнаружила в ней небольшую щель и, проскользнув через нее, устроилась на камнях. Она любовалась морем, потягивала кофе, наслаждалась бризом, теплым солнцем и радостными возгласами детей вдалеке – все это лишний раз напоминало ей, что она официально в отпуске. И никаких соцсетей. Пускай тролли пишут, что хотят, читать это она не будет.

Недавно она заходила на страницы своих «друзей». Большинство из них, казалось, только тем и занимались, что переливали из пустого в порожнее. Возможно, здесь у нее появятся новые друзья – настоящие, а не виртуальные.

Труф сделала глубокий вдох. «Итак, – напомнила она себе, – я приехала просто ухаживать за бабушкой». Никакой работы: никаких дел, никаких свидетелей, никаких судей, которых надо привлекать на свою сторону. И никаких уродов, которые считают, что она заслуживает смерти, а еще которые знают, где она живет, и которые испытывают извращенное удовольствие от из-за того, что угрожают ей. Труф вспомнила, как нашла в своем почтовом ящике первое такое письмо. Оно было довольно коротким: «Ты заслуживаешь смерти, тупая ты сука, и мы решим когда».

Джош, недолго думая, предложил ей переехать к нему: дескать, милая моя, ты же знаешь, что это будет разумнее всего. Уже тогда он пытался использовать ситуацию в своих интересах.

Раздался чей-то возглас, Труф вздрогнула, подскочила и пролила еще теплый кофе себе на ногу. Затем послышался громкий лязг, который окончательно нарушил ее покой и вернул ее в реальность. Обернувшись, Труф заглянула за стену и наконец поняла, в чем дело: несколько рабочих выгружали из большого грузовика стройматериалы и отгораживали невысоким заборчиком участок, который явно собирались бурить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Игра «ястребы и голуби» – модель конфликта двух игроков в теории игр. Один из них, «ястреб», крайне агрессивен и дерется до победного конца, не гнушаясь доводить дело до настоящей схватки. Второй, «голубь», использует исключительно психологические атаки и запугивание, но, если дело доходит до схватки, сразу отступает, признавая поражение (в принципе, ничего при этом не теряя). При этом поведение обоих игроков не меняется независимо от ситуации, и между ними исключается всякая возможность сотрудничества.

Сравнение с этой игрой может использоваться как метафора для описания ситуации, когда два человека спорят из-за чего-то, в сущности своей бессмысленного, и не прекращают исключительно из-за гордости.

2

Примерно равно 187–190 см.

3

Примерно равно 175 см.

4

Кегни и Лейси – главные героини одноименного американского сериала 1980-х годов. Они представляют собой классический дуэт двух противоположностей: Кристин Кегни – яркая, наслаждающаяся жизнью одиночка и карьеристка, Мэри Бет Лейси – скромная, серьезная женщина, любящая жена и мать.

5

В английской судебной системе два типа адвокатов: барристеры и солиситоры. Барристеры – адвокаты более высокого ранга, они имеют право выступать в любом суде страны. Солиситоры же – адвокаты более низкого ранга, которые подготавливают материалы для ведения дел барристерами, а также могут выступать как юрисконсультанты или вести дела в судах низших инстанций.

6

Примерно равно 177 см.

7

«Маленькие дети» (фр.).