Невеста напрокат

– А можно поинтересоваться, какая она, подходящая женщина, в вашем понимании? Мне ужасно интересно.

– Умная, с ней интересно проводить время, разговаривать, советоваться. Ну и на внешность не крокодил, мне нравится естественная красота.

Начальник запил свой монолог водой, пока я переваривала получившийся из кучи противоречий когнитивный диссонанс. Н-да, по профессии он, конечно, юрист, но по призванию истинный балабол.

– Оу! Так вы специально заводите отношения с девушками, которые никак не соответствуют вашему идеалу? Умно. Поздравляю. Ваш паспорт сохранит девственность до самой вашей смерти.

Владислав поперхнулся. А я улыбнулась, довольная тем, что только что метафорически похоронила босса.

– Что?

– Ничего. Говорю, что план идеальный, – я взяла чайничек, который нам только что принесли, и налила себе в чашку ароматный напиток. – С вами, конечно, очень интересно поболтать, но мне пора. Вот только чай допью. И, да, родственникам скажете, что невеста ваша сломала ногу, руку или еще что-нибудь. Я с вами не поеду. Лицом, так сказать, не вышла.

Чай обжигал, но я мелкими глотками его допила и встала. Владислав позвал официанта и быстро сунул ему деньги, не дожидаясь расчета.

– Сдачи не надо.

В гардеробе он перехватил мой пуховик и галантно накинул мне на плечи.

– С чего такие манеры? Даже не подлизывайтесь ко мне.

– И не думал.

– Ну, конечно.

Вышли мы на улицу вместе. Как же я не люблю зиму! Пуховик плохо спасал от мороза. Сразу же я скукожилась, рефлекторно пытаясь сохранить тепло. На плечи легли тяжелые ладони.

– Вам холодно, Надя? – с эротичным придыханием спросил босс.

Я же почувствовала себя Марфушкой из сказки «Морозко». Сто процентов даю на то, что выражение лица у меня было столь же неприятное как у нее, когда я медленно обернулась на звук голоса.

– Да! Разве вы, Владислав, не видите. Зима вокруг. У меня вон руки и ноги замерзли, – я помахала перед его носом руками без перчаток.

Но мой начальник не растерялся, он заключил меня в крепкие объятия и практически касаясь моих губ своими, произнес:

– Я вас согрею.

Я сморщила нос и немного отстранилась.

– А я вас сейчас ударю. Вы что здесь… решили героя-любовника передо мной разыгрывать? Хотите, чтобы я тоже фанатично решила достать из шкафа белое платье из фатина, поеденное молью? Где логика?

– Нет в вас ни капли страсти, Надя, – сказал он, разжав руки и отступив на шаг.

– Ошибаетесь. Во мне ее море. Я люблю, когда мне дарят цветы, говорят комплименты и прочие простые радости, связанные с любовью. Но! Это должно исходить от сердца, а не, – я передразнила, – Надя, я вас согрею, только поехали со мной лапшу на уши родственникам вешать. Фу таким быть.

Теперь на Марфушу в мужском исполнении стал похож мой начальник.

– Я понял вашу позицию, Надя, – он стал разговаривать со мной как нормальный человек. Нет так нет. Я вас подвезу до дома.

– Спасибо, но я сама доберусь.

Он устало вздохнул.

– Надя, хватит. Повторю: я уже понял, что вы девушка неприступная, самодостаточная и неприятная. Поехали, пока предлагаю.

Последний эпитет я пропустила мимо ушей и «без особого желания» согласилась на предложение. Ждать автобус в такую холодрень не очень-то и хотелось. До машины начальника я добежала первая и стала нетерпеливо ждать, когда он откроет дверь.

Доехали мы молча. Распрощались вежливо. Он все-таки молодец, что подвез меня. Сегодня плохая погода просто била рекорды. Ветер, колкий снег в лицо заставили меня страдать даже на такой маленькой дистанции как машина-подъезд.

Дома меня ждал допрос. Ксюше явно не терпелось узнать, как у меня прошло свидание с сыном маминой подруги.

– Ну что? Как вы там… познакомились?

– Никак. Мы не сошлись характерами, – грустно сказала я.

Эх! А ведь, несмотря на усы и вылизанный вид, он оказался очень милым. Не везет мне в любви. Просто ужас какой-то! Усмехнулась про себя, подумав: я, получается, дочь маминой подруги, и это тоже диагноз.

***

Занимательная сцена, которая развернулась перед Владом, называлась «Надя и флирт». Она сидела с парнем, который просто кричал о том, что он прирожденный подкаблучник. Такой затюканный, что чихать он хотел на противоположный пол. Влад сидел и смотрел на то, как Надя преобразилась. Удивительно. Мягкие обворожительные улыбки, более плавные движения, огонек в глазах. И что она в нем нашла? Влад не понимал.

Как раз в этот момент его активно соблазняла Марина. Она складывала губы капризно и многообещающе, брала за руку, проводила пальцами как бы невзначай по кромке своего платья, то и дело задевала якобы случайно его ногу под столом. А ему приходилось соответствовать. В создавшейся ситуации Марина явно была ведущей, а он ведомым.

– Влад, у меня нет даже обручального кольца, – она прикусила слишком толстую губу.

Картина получилась гротескной, потому что на фоне Марины о чем-то увлеченно болтала Надя, и Владу захотелось быть на месте ее кавалера. Сидеть и разговаривать без применения актерского мастерства, чтобы сохранить остатки воспитания.

– Тебе не нужно кольцо.

Марина на секунду опешила.

– Как? – она выпучила на него глаза в обрамлении густых наращенных ресниц.

Влад мысленно поморщился. Черт! Ее нельзя показывать не то что родителям, безликому приличному обществу. О чем он только думал, когда предлагал Марине отношения, пусть даже фиктивные? Она безумно вульгарная. Глядя на нее, не возникает чувства восхищения или тепла. Только похотливые и извращенные ассоциации из категории 18+. И он от них никак не мог избавиться.

– Твои родители, Влад, они же не дураки, все поймут. Я так хочу им понравиться. Вот увидишь, они не захотят меня отпускать. И ты тоже… не захочешь.

Еще немного и у него разыграется мигрень. Разговор принял совершенно не тот оборот. Хотя это было с самого начала ожидаемо. Марина в своем воображении давно свадьбу сыграла и уже рожает детей. Влад, посмотрел на нее внимательнее. Дети – источник будущего дохода для нее и повод для манипуляций. Почувствовал, что если и дальше так пойдет, то вляпается по уши.

Он рассеянно перевел взгляд на Надю и услышал финальный кусочек ее разговора с парнем и подумал о том, что бог случайно исполнил его желание. Надя сидела расстроенная. Нет, скорее разочарованная. Ничего, он сейчас приведет ее в чувство.

Влад стремительно и не очень вежливо распрощался с Мариной и пересел за соседний столик.  Забавно было смотреть на растерянное лицо секретарши и на то, как она виртуозно вернула образ противной буки. Шипела на него, но без толку. Влад уже положил на нее глаз. Хорошая претендентка для знакомства с родителями. Вот только как ее уговорить. Вряд ли Надю интересует нажива. Хотя… деньги всем нужны. Он обязательно нащупает слабое место в ее системе ценностей.

Под конец вечера решил устроить ей экзамен на стойкость и поставил ей пять с плюсом. Надя воспринимала Влада явно не как предмет воздыханий. И это очень хорошо. Ему нужна девушка, которая не будет лезть из кожи вон, желая окольцевать его, а это значит, что она не выкинет какой-нибудь фортель. Свобода Влада за Надей будет чувствовать себя как за каменной стеной.

Глава 4. Итак, сделка

Ксюша смерила меня презрительным взглядом и потопала на кухню. И что она этими перемигиваниями хочет мне сказать? Каждый раз чувствую себя очень неуютно. Подмывает взять и прибить всех, кто убивает мою самооценку.

Я пошла на кухню вслед за ней. Там мои племянники и брат на сон грядущий развлекали по видео связи бабушек и дедушек. Лица у них были ужасно довольные.

– Здравствуйте, – вежливо помахала в камеру.

На меня уставилось из монитора старшее поколение нашей семьи в полном составе. Они там пили чай, радовались жизни и устрашали меня предстоящими вопросами, которые повисли среди пикселей экрана.

– Ой! Наша Надюша вернулась, – обрадовалась по ту сторону камеры мама. – Ну как тебе Евгеша? Какой он хорошенький был маленьким.

Ну, все, началось. Про детей все благополучно забыли. У них, по мнению взрослых, не такая интересная личная жизнь. Хотя я могла бы легко развеять их убеждения. Дети мне все рассказывают и там иногда такое, что в Голливуде могут лет десять хорроры, детективы и комедии снимать. А мои родичи сейчас будут радостно обсуждать мою личную жизнь, которая в принципе не существует.

– Эм-м… Он и сейчас ничего так… Продолжает быть хорошеньким, – ответила я на вопрос и решила круто сменить тему. – Вы видели, какая сегодня погода? Просто ужас. Еще немного и…

Но мою родню не так просто сбить с пути истинного:

– Надя, а когда у вас второе свидание?

Я немного занервничала, словно провинилась в чем-то. Есть же обстоятельства, которые сильнее твоих недозревших планов. Так почему же чувство вины так неприятно грызет? Ощутила себя двоечницей, на которую все надеялись, а она, как обычно. подвела.

Я сначала закусила губу, а потом тише, чем надо было ответила:

– Никогда.

– Он тебя обидел что ли? – включился в разговор папа.

Я, наверное, со стороны стала выглядеть очень несчастной. Девочка в беде.

Ну, все. Евгеше могут морду набить, если не развеять создавшееся впечатление.

– Не-ет, – замахала я руками. – Просто мы поболтали и поняли, что не подходим друг другу.

Мама Ксюши тоже решила не сидеть молча:

– Ой, дорогая. Глупости все это. Часики-то тикают! Вот опоздаешь и так никогда и не узнаешь радости материнства.

Мой воспаленная и утомленная насыщенным днем психика последнее словосочетание интерпретировал как «гадости материнства». Пришлось немного подождать, чтобы информация усвоилась адекватно. Тем временем дух доктора Фрейда, возникший в подсознании, подсказал, что гадости мне помогла познать Ксюша. Теперь я хочу в отпуск. Хочу тишины и покоя. И никаких мужей и детей от них в течение хотя бы пары лет. Я устала.

– Не все хотят замуж. Я, например, не очень хочу, – решила объявить свою позицию по данному вопросу.

Сейчас начнется война с моими «современными убеждениями». Как им объяснить, что я на самом деле вообще ничего не имею против детей и мужей. Просто хочу ощутить потребность в своей собственной семье точно так же, как ощутила потребность иметь мой собственный угол.

И тут вспомнился босс с его фразой «не хочу я!» Надо же! Как мы с ним, оказывается, похожи. Может согласиться на его предложение, но с условием, что он сыграет моего жениха. Сделаю его стратегическим оружием! Да нет. Ничего не выйдет. Он сто процентов понравится всей женской половине моей родни, и они мне мозг вынесут разговорами на тему: «Какого женишка упустила, дура-Надька». И бомба взорвется у меня в руках.

Да и обманывать нехорошо. В отличие от некоторых у меня все-таки есть совесть.

– Ой, доча, – горестно вздохнула мама. – Что ты будешь делать, когда мы с отцом помрем…

– С чего это мы помереть должны? – взбеленился папа. – Ты как хочешь, а я пока поживу.

Он мне задорно подмигнул, а мама толкнула его в бок локтем.

– Я говорю, что помрем мы с тобой, – и такую интонационную точку поставила, что аж подумалось, мама прям сегодня собралась распрощаться с миром живых, только бы доказать свою правоту. Папу туда же загонит, хочет он того или нет. В вопросах смерти никого не спрашивают.

– И ты, Надя, останешься одна, – ее перст указал на меня через экран. – И даже глоток воды тебе никто в старости не поднесет!

Аргумент, конечно, самый оригинальный. Вместо того чтобы убедить меня, он, наоборот, привел в боевое состояние.

– Мамочка, не переживай. Я рядом с собой кулер поставлю.

Мама недовольно поджала губы. В детстве от этого ее жеста у меня сердце в пятки падало, и даже теперь что-то в груди тревожно екнуло. Хоть понятно, что по попе не получу и то ладно.

– Вот как с ней разговаривать, а? – обратилась она к сокамерникам по веб-связи и к нам.

– Никак. На сегодня мой лимит на общение с гомосапиенс исчерпан. Я спать пошла. Всем пока.

Выходя из кухни, я услышала вопрос Ксюшиного папы:

– Кем она нас назвала? – и клокотал в его голосе гнев человека, который не совсем правильно понял на мое чересчур интеллектуальное хамство.

Ксюша поспешила перевести фразу на русский язык:

– Она нас назвала разумными людьми.

Послышались извинения моих родителей, они пытались оправдать плохое поведение своей дочери. Ну, где такое видано, чтобы приличных людей гомосапиенсами обзывали! Удивительно, насколько оскорбительно стал звучать латинский язык в современных реалиях.

Мальчишки были уже в кроватях, когда я выползла из ванной. Ждали они меня, сверкая глазками из-под толстых одеял.

– А сказку ты сегодня не расскажешь? Сашка сегодня бабайку боялся, а я ему сказал, что тетя Надя придумает сказку о том, как мы ее победили, – племяш отчаянно зевнул.

Я тоже зевнула и забралась на свое раздвижное кресло. Устроилась поудобнее и уставилась в потолок. Глаза слипались. Где-то в глубине правого виска зарождалась мерзкая мигрень. Хотелось медленно утонуть в объятиях сновидений.

– Ну ладно, мои маленькие трусишки, слушайте. Жили на свете два брата. Никто их не мог назвать богатырями храбрыми, потому что были они еще так малы, что сами в свои силы не верили. И вот повадилась их пугать бабайка. Глупая и зловредная. Думала она, что братья эти малыши, – я зевнула еще раз, – и дать отпор ей не смогут. И вот нашел старший брат меч светящийся, и затряслась противная бабайка. Забилась в темный, пыльный угол.

– А я что сделал?

– А ты?.. Эм-м-м… А младший брат взял фонарик и осветил тот мрачный уголок. Вот так и исчезла бабайка. Ведь знали не по годам умные братья, что бабайки всякие света боятся. Теперь вам любые страхи нипочем. Конец! Теперь спать.

– Мы завтра победим ее, – сказал Сашка, отвернулся к стенке и засопел.

Я тоже вскоре расслабилась и сама не заметила, как заснула.

Проснулась среди ночи от тихой истерики, доносившейся из коридора: Ксюша на фоне Анечкиного плача переругивалась с Антоном. Я потянулась за телефоном, чтобы посмотреть время. Четыре тридцать утра. Мигрень сейчас сверлила мозг так, что хотелось биться головой о стену. Обычно после полноценного отдыха меня отпускает. Н-да, хотела отоспаться, но не получится.

Накинула халат и поплелась на кухню, где, собственно, и собралась молодая семья.

– Я не могу больше! Чего она хочет? Чего ты хочешь? – вопрошала Ксюша свою дочку.

Брат сидел и тер лицо, пытаясь смахнуть сонливость. У него плохо получалось. Явно он не хотел быть среди ночи здесь, но героически разделял участь неспящего родителя с женой.

– Что случилось? – спросила я.

– Орет. Не знаю, что с ней делать, – Ксюша была на грани нервного срыва.

– Может колики? – предположила я и вернулась в спальню за пеленкой, расстелила ее на столе. – Клади.

Пощупала животик. Крепкий. Оставила Аню на Ксюшу, сама же стала готовить клизму.

Брат сбежал досматривать сны. Сделал он это виртуозно, как ниндзя. Вот сидел за столом, а в следующее мгновение смотришь, а его уже нет! Даже шороха не было слышно.

А ведь глубокой ночью звуки как-то интересно воспринимаются. Обостряются сильно. Капает вода из плохо закрытого крана. Как-то по-особенному жужжит холодильник. Шаркают тапочки Ксюши по полу. А за окном свистит непогода.

Ксюша все это время грустно качала свою дочку.

После процедуры ребенок успокоился. Ксюша устало присела на стул, пока я искала в аптечке капли от газиков.

– Спасибо.

– Не за что.

– Знаешь, Надь, ты будешь классной мамой.

Я обернулась. Мы долго и вымученно смотрели друг другу в глаза.

– Возможно, – пожала я плечами. – Никогда не думала об этом.

– Я иногда жалею, что нарожала детей. Я плохая мать.

Ксюша нежно прижала к себе засыпающую Аню и разрыдалась. А во мне проснулась щемящая жалость. Тоже захотелось плакать.

– Мне кажется, что ты насмотрелась на радужное материнство в интернете. Успокойся, ты же сама говорила, что любишь своих детей. Это главное. Я бы с ума сошла, если бы думала о том, что не соответствую чьим-то завышенным ожиданиям. Ты хорошая мама.

Хотела ее обнять, приласкать, но только я сделала шаг, как Ксюша зло на меня посмотрела. Я будто на стену наткнулась, удивительно быстрая смена настроения у нее. Эта стена через секунду ощетинилась на меня кольями.

– Это ты во всем виновата, – буднично сказала Ксюша.

Если бы она продолжила истерить, я бы оправдала ее обвинение хоть как-то. Но она лишь смотрела на меня как на человека, который ей жизнь испортил.

– Я? Ничего не понимаю. В чем я перед тобой виновата?

Спросила и тут же пожалела об этом. Я дала Ксюше излить желчь. Надо было сказать: поговорим завтра, сегодня мы устали и взвинчены, наболтаем друг другу гадости, будем жалеть об этом. Но мудрые мысли с запозданием посетили моя больную на данный момент голову, поэтому я получила, что заслужила:

– Да! Ты! Все из-за тебя. Может быть, я бы стала нормальной мамой, но ты со своей по-мо-щью! не дала мне привыкнуть к тому, что у меня дети. Что я ответственна за них!

Она тихо шипела на меня, чтобы не разбудить домочадцев, а я оцепенела и не знала, вступать в спор или не надо. Поэтому стояла и смотрела то, на жену моего брата, то на его дочку. Аня на ее руках тихо сопела.

– Не обвиняй меня в своей инфантильности, – я не узнала свой собственный голос. Такой ледяной, что аж сама поежилась. – Сказала же, что скоро съеду. Вот тогда тебе никто не помешает быть матерью во всех смыслах этого слова.

Прозвучало как угроза. Ксюша немного поежилась, но, я прямо читала ее мысли, явно намеревалась доказать всем и вся, что она может. Ну, дай бог. Хорошо, если у нее получится. Мне-то все равно до ее ущемленной гордости. За детей переживаю.

– Жду не дождусь, – сказала она.

Я решила больше не продолжать бессмысленный спор вслух. Просто смерила ее скептическим взглядом и сказала:

– Спокойной ночи.

И ушла в свою комнату. Уснуть получилось не сразу и, когда зазвонил будильник, я отложила его еще на пять минуточек, а потом еще на пять, поэтому едва успела собраться на работу сама и снарядить ребят в садик.

Головная боль никуда не делась, но в аптеку зайти времени уже не было. Так и пришла в офис немного растрёпанная, в широком и очень удобном бежевом свитере и черных брюках, которые тоже не сковывали движений. Хоть что-то приятное в жизни.

Заскочила в двери лифта вслед за боссом.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался он.

«Скверное утро добрым не бывает» – проворчала я про себя, а вслух добавила:

– Здравствуйте. Я не опоздала.

– Я вижу. Тютелька в тютельку. Вы скверно выглядите, Надя.

Я обернулась и оценивающе посмотрела на него. Не нашла к чему придраться и разозлилась.

– А вы прям как жАних!

– Бьете по больному? – хмыкнул он.

– Ага.

– Доболтаетесь, и я украду вас по кавказским обычаям.

Лифт открылся, я шагнула в коридор. Владислав Исмаилович последовал за мной.

– А что неплохая идея, – продолжал он меня бесить. – Увезу вас в горный аул и все – ищи свищи.

Я резко обернулась. Он почти налетел на меня. Встала – руки в боки.

– Ну? Чего уставились? Хватайте и бегите, – я нетерпеливо потопала ногой. – Я жду. Даже паспорт с собой прихватила.

Шикарные брови босса поползли на лоб. Он обошел меня по широкой дуге и сказал:

– Вы сегодня очень… грубая. Я пытался поднять вам настроение. У вас совсем чувства юмора нет, Надя?

Я немного опешила. Стало даже стыдно. Где-то. В глубине души. Но негодование победило стыд и вылезло наружу.

– Это меня нет чувства юмора? Да у меня его, знаете ли, море. Но оно временно отсутствует, потому что я провела кошмарную бессонную ночь. Видите? Какие синяки под глазами, – я указательным пальцем немного оттянула нижнее веко. – Я вообще не выспалась. У меня голова теперь болит. И за свою доброту отхватила по полной! И знаете, что самое ужасное? Я бы и хотела от них съехать, была бы тогда любимой сестрой и тетушкой, но не могу. Мне некуда. Я на ипотеку собираю, но, – ткнула его в грудь, – с той зарплатой, которую вы мне платите, я смогу накопить на первый взнос только через сто лет! И шутками-прибаутками мое дурное настроение не исправить!

Теперь я обошла его и зашагала в сторону нашего офиса. Отголоски моего собственного голоса звенели в ушах. Черт побери! Я на босса накричала.

Открыла дверь, дошла до своего стола и плюхнулась в кресло, даже не сняв пуховик. Владислав Исмаилович уволит меня, как пить дать! Я уронила голову на руки и сжала простреливающие болью виски.

Хлопнула дверь. В поле зрения появился пластиковый стаканчик с водой и, подталкиваемый рукой начальника, проехал по столу. Рядом шлепнулись таблетки.

Я подняла взгляд. Вот паразит! Все-таки расшевелил мою совесть и теперь мне одновременно очень приятно и стыдно.

– Спасибо.

– Есть за что. У всех бывают проблемы. И моя тоже ужасная, поверьте.

Взгляд у него был теплый, сочувствующий. Это даже лучше, чем ловить на себе восхищение. Он только вчера на меня так немного смотрел и, конечно, льстил мне. Сейчас я прямо прониклась. Слова великодушно сорвались с губ прежде, чем я успела их подумать:

– Я согласна вам помочь.

Вот те на! С ума сойти, какая у меня молниеносная реакция на минимальную заботу. Мозг сразу же раскис и начал вытворять страшные вещи. Пользуясь моим потрясением, он захватил власть над языком. Захотелось шлепнуть себя по губам, когда заинтересованный спонтанным согласием пуститься во все тяжкие, Владислав Исмаилович опустился на небольшой стул напротив.

Я возвела глаза к потолку, молясь о том, чтобы он был джентльменом и не воспользовался минутной слабостью. В его глаза никаких не было сил смотреть. Уж очень он страстно на меня уставился. Будто я женщина его мечты. Даже покраснела немного.

Но молитвы не были услышаны. Я это сразу поняла, потому что босс спросил:

– Сколько у вас там не хватает до нужной суммы?

Ах вы, нехороший человек, Владислав Исмаилович! Знаете, с чего начать переговоры.

– Семьдесят тысяч, – тяжело вздохнув.

– Хорошо. А какую недвижимость вы бы хотели купить?

– Эм-м-м… Однушку? Дешевую недвижимость. Я не хочу полжизни платить ипотеку.

– Самые дешевые варианты бывают в недостроенных домах. Из-за рисков, вы же понимаете. И дом придется ждать несколько лет, потом делать ремонт. Все равно дорого выйдет.

Он словно думал вслух. Я не спешила прерывать ход его мыслей. Положила таблетку на язык и запила ее большим глотком воды. Теперь надо дождаться эффекта. Хоть бы поскорее.

Владислав потер небритый подбородок. Побарабанил пальцем по столу, а потом вопросительно взглянул на меня.

– Что? – вздернула в ответ бровь.

– В моем доме на девятом этаже продается студия. Очень дешево. Но сразу скажу, она маленькая по квадратуре. Владелец ее почти за бесценок продает. Помогу помочь выкупить, если вы, Надя, изобразите мою невесту.

Слишком заманчиво, но так ужасно. Я сама предложила, а так хочется теперь пяточками назад, даже несмотря на то, что у меня квартира может появиться в обозримом будущем. Смотреть в глаза его матери и врать ей. Ужас просто. Но как подумаю о той ненависти, в которой сейчас живу, тошно становится. Придется взять грех на душу.

А если так подумать: вот не помогу я начальнику, и женит его родня, а он потом разведется, дети будут расти в неполной семье, жена его останется разведенкой с прицепом. В воображении всплыли лица всех пострадавших от возможной женитьбы по договору между родными невесты и жениха, успокаивая мою истерзанную совесть.

– Договорились, – сказала я.

– Сто тысяч я вам переведу, как аванс. Договорюсь по своим каналам с банком и сегодня же позвоню соседу. Пара дней…

– А можно сначала посмотреть кота в мешке?

– Да, без проблем. Отвезу вас после работы. Ключ у меня есть. От своей суммы от сделки я откажусь, так что ваш долг банку будет ниже.

– Спасибо.

– Взаимно. Надя, я, надеюсь, вы сможете изобразить безграничную любовь ко мне.

Такое чувство, что начальник решил войти в роль заранее. Взял меня за руку, нежно провел по ладони и нащупал небольшую мозоль у основания безымянного пальца, набитую от швабры.

– Это будет трудно, но я постараюсь, – я сжала кулак и спрятала его под стол. – Только сделайте над собой усилие и хотя бы при мне не корчите из себя секс-символ. Никакого флирта, только голая сделка. Я-то вас как облупленного знаю.

Странный взгляд карих глаз прошелся по моему лицу, и бровь хотела было игриво подлететь вверх, но словно передумав, дернулась и вернулась место.

– Голая, так голая. Вряд ли вы меня хорошо знаете, Надя. Но ничего, мы это исправим, – подмигнул он мне.

Владислав встал и зашел к себе в кабинет, а я сидела и не понимала, отчего так жарко. Черт! Я же пуховик не сняла.