Магнус

Вячеслав Задиранов

Магнус

10.09

Шум кондиционера начал проникать в голову. Горло першило, а ватный язык пытался найти во рту влагу. Помяв губы, старик, напрягая дрожащие руки, повернулся набок и перевалил сухие ноги на край постели. Полуоткрытые глаза различали смутные очертания зашторенного окна с небольшой щелью. Сидя на краю больничной кровати, он пальцами ног нащупал тапки и долго не мог попасть в них, но справился, а затем, кашляя и хрипя, начал вставать. Опираясь рукой на спинку койки, он, пошатываясь, потоптался на месте. Тело болезненно требовало довести его до унитаза. Шаркая обессиленными ногами, он, как слепой, вытянул вперёд руку и направился к туалету. Онемевшими пальцами старик нащупал ручку двери, повернул её и зашёл внутрь, не закрывая за собой.

Звук слива сменился журчанием воды в раковине. Кашель, отхаркивание, ворчание и снова шарканье тапок. Мужчина вышел из уборной и побрёл к окну. Нацепил большие очки в роговой оправе, взял с комода пульт и, надавив на знакомую кнопку, включил раскрытие штор. Сквозь тонкую больничную пижаму лучи утреннего солнца высветили силуэт немощной фигуры. Старик сел в кресло напротив окна и глубоко вздохнул. Усталость лет кривыми трещинами морщин изрезала всё его лицо. Сердце колотилось и тяжело ухало от проделанного утреннего маршрута. В висках отдавался шум густой крови, пульсируя в торчащих венах. Нужно посидеть, подождать… Сейчас успокоится…

Мутные глаза его с тоской смотрели вдаль, где остались прожитые годы, отпечатанные в потёртых воспоминаниях.

В светлеющем пейзаже за окном он заметил движение. Внизу по дорожке бежал юноша атлетического телосложения. Бежал он легко и энергично, будто совсем не напрягаясь. Пружинистые движения ног, чёткий ритм и высокий темп утверждали в нём всю полноту здоровья и бодрости. Из глубин памяти старика блеснули образы минувшей молодости. Как испытывали его тело на прочность в армии, как на марш-бросках искал он пределы своих сил и терпения… Струйка мурашек пробежала вверх вдоль согнутого позвоночника и рассеялась покалывающими брызгами у затылка. Он проводил бегуна взглядом до поворота в кленовую аллею, где тот скрылся.

Аллея, пересекаясь с дорожкой, петляла по парку и выходила на широкую лесную тропу. Верхушки деревьев уже переливались осенним узором, и сырой утренний воздух покрыл всё матовой проседью росы. Удары подошв о землю с хрустом гравия нарушали тишину и вибрацией отдавались в голову под мощный бит в наушниках, прикреплённых к затемнённым очкам атлета. Пока многие отсыпались в начале субботы, нежась в своих уютных постелях, он без жалости насиловал свой организм. Красивое молодое тело, дарованное отборной породой предков, искрилось лучами жизненной энергии. Большие карие глаза, чёрные жёсткие волосы и выразительный волевой подбородок проявляли силу характера и упрямства. Постепенно он стал ускоряться, дыхание становилось громче. Лёгкая трусца перешла в скоростной спринтерский бег. Сойдя с твёрдого грунта, он уже нёсся изо всех сил по лесу. В очках дополненной реальности видел неоновые вспышки, сверкающие в такт музыке, сетчатые волны прокатывались по земле, и огромный красный бизон из ломаных геометрических форм, сверкая яркими гранями, нёсся рядом, оставляя тающие следы. Перескакивая через кочки и ямы, не обращая внимания на хлещущие ветви деревьев, юноша выбежал к высокому обрыву. Под ним ровным зеркалом в голубом озере отражалось небо. Его нога, скользя, остановилась у самого края, столкнув вниз куски земли и камней. Красный бизон прыгнул с обрыва и, падая вниз, рассыпался в пыль. Тело с благодарностью отозвалось к препятствию, обильно обдавая жаром и пульсацией в голове. Отдышавшись, он открыл рот и заорал. Гулкое эхо подхватило крик, разнося его над водной гладью. Камера очков отреагировала на изменение ландшафта, и яркие пульсирующие полосы пробежали по краю леса, превращая деревья в световые структуры.

Через все мышцы пробежала судорога напряжения. Его грудь вздымалась в разгорячённом дыхании, а ноздри раздувались, словно у рассерженного быка. Переминаясь с ноги на ногу на краю склона, он со злостью пинал вниз всё, что попадалось под ноги.

В этот момент сквозь лёгкий туман в голубом небе он увидел перламутровые переливы, похожие на гигантский мыльный пузырь. Редкие облака плавно искажались в нём, как в линзе. Парень поднял голову и заметил, что радужное пятно медленно расползалось прямо над ним, заходя всё дальше за края озера. Он сорвал с лица очки – деревья приняли естественный вид, сетчатые волны пропали, а радужные разводы в небе остались на месте.

***

В палату аккуратно приоткрыли дверь и для приличия тихонько постучали. В ответ тишина… Постучали посильнее.

– Да, заходите, – прозвучал сиплый и слабый голос.

– Доброе утро! – протяжно и нарочито бодро произнёс медбрат, выкатывая перед собой поднос-тележку с завтраком. – Как ваше самочувствие, Борис Михайлович? – продолжил он, стараясь говорить громче и с неугасающим позитивом.

Старик откашлялся и с явным усилием повернулся в сторону вошедшего. Рослый девятнадцатилетний юноша в белом медицинском костюме подкатил тележку к креслу и, словно фокусник на сцене, замер, взявшись за ручку большой блестящей крышки на подносе.

– Итак… Сегодня у вас на завтрак… – пытаясь заинтриговать пациента и протяжно выдерживая паузы, анонсировал он. Старик поднял глаза и прищурился, чтобы разглядеть своего гостя. Низкие утренние лучи солнца ярко подсвечивали голубые глаза юноши, придавая его взгляду приятную теплоту. Больничная униформа плотно облегала широкие плечи. Короткие светлые волосы, слегка растрёпанные на макушке, были аккуратно подстрижены на висках, а лёгкий пушок чёткой гладкой границей под скулами выдавал работу бритвы.

– А где Марина? – неожиданно спросил Борис Михайлович.

– Э… – парень замялся. – Она осталась на хирургическом отделении, а на этом – я.

Старик отвёл глаза обратно к окну.

– Меня зовут Магнус, – с той же дружелюбностью произнёс юноша. Старик кивнул и поморщился, как будто где-то кольнуло. – Так как насчёт того, чтобы хорошенько подкрепиться? – подняв крышку с подноса, продолжил медбрат, но вскоре понял, что его слова пролетели мимо.

Борис Михайлович не реагировал. Словно бледная восковая фигура, он обречённо смотрел вдаль. На подносе стояла глубокая тарелочка с тёплым рисовым пудингом. Поверх тонкой желтоватой плёнки поднимался ленивый пар, неся с собой запах ванили и груши. Медбрат поставил крышку рядом и направился к двери. Около выхода он остановился, и сказал:

– Вы попробуйте, очень вкусно. Наш повар – один из лучших в Карелии! – Но, поняв, что ответа не будет, вышел и закрыл за собой дверь.

Марина была милой и душевной медсестрой. Она терпеливо исполняла все капризы старика. Лишившись знакомой компании, он снова ощутил унылое одиночество. И не то чтобы она ему сильно нравилась – просто менять привычное в его возрасте и состоянии было весьма болезненно.

Солнце приятно грело лицо и руки. Веки постепенно сомкнулись, и мужчина задремал, опустив подбородок на грудь.

Разбудили его шорох и звяканье посуды. Храпнув приоткрытым ртом, он открыл глаза и увидел Магнуса, забиравшего нетронутый завтрак.

– О, простите, я не хотел вас потревожить, – с досадой сказал тот.

Старик пошамкал губами и протянул дрожащую руку. Юноша отодвинул тележку и помог мужчине подняться. Поддерживаемый медбратом, старик доковылял до кровати.

– Подними, – прохрипел он и жестом указал на подушку.

Магнус усадил его и быстрым движением установил нужный угол наклона спинки. Старик хмуро посмотрел на медбрата, приподнял трясущуюся руку и произнёс:

– Сам не могу.

– Да, конечно, давайте я помогу. – Юноша пододвинул к нему тележку с подносом. – Может, подогреть?

Старик мотнул головой. Попросил воды и пульт от большой видеопанели на стене.

Ложка в руках медбрата стучала о дно тарелки под громкое бурчание новостных каналов. Терпеливо и бережно он кормил старика, стараясь не уронить ни капли. Борис Михайлович ел медленно, его язык уже не ощущал многих оттенков вкуса, поэтому бо́льшая часть еды была для него пресной. Новости будоражили кадрами из Юго-Восточной Азии, где второй месяц подряд затапливало обширные территории. А в Европе, несмотря на осень, жара и засуха истощали реки и озёра. В Америке бушевали лесные пожары. В российских регионах тоже хватало проблем, в основном в южных частях страны. На фоне бушующего климата в очередной раз обострились все политические и экономические проблемы. Репортёры не стеснялись демонстрировать кадры погибших животных, груд мусора и нефтяных пятен на воде.

Доев последнюю ложку пудинга, Борис Михайлович поморщился и сказал:

– Мерзость какая…

– Вы о пудинге? – спросил Магнус.

– О новостях, – буркнул старик.

– Да, сейчас что ни новость, то беда, – вздохнул парень, убирая посуду в тележку.

– Пудинг тоже так себе, как и остальная еда здесь, – проворчал старик.

В дверь постучали, и Магнус открыл. В палату вошёл врач. Юноша поспешил выйти за дверь.

– Доброе утро, Борис Михайлович, – сказал мягким баритоном доктор.

– Судя по новостям, не особо, – ответил старик.

– А вот новости лучше не смотреть, – сдвинув малозаметные очки ниже, протянул по слогам врач и что-то пролистал на своём планшете. – Ну что, дорогой Борис Михайлович, критическую фазу мы миновали, слава богу. Осталось закрепить наш успех, так сказать, – хитро улыбаясь, заявил он и подошёл ближе. Тремя пальцами взял запястье старика, нащупал пульс и закрыл глаза. – Угу… – задумчиво произнёс доктор и бережно положил руку пациента обратно. – Если хотите, можем сегодня для вас организовать прогулку на свежем воздухе.

– Было бы неплохо, – воодушевился Борис Михайлович.

– Ну вот и отлично. Погода сегодня просто чудесная! – улыбаясь, сказал доктор и вышел из палаты.

Пожилой мужчина взглянул в окно и медленно вздохнул. Он уже две недели не был на воздухе. Возможно, прогулка придаст ему немного сил.

Спустя час в палату вновь постучали. Дверь распахнулась, и Магнус вкатил кресло-каталку.

– Борис Михайлович, ваш личный извозчик готов! – всё так же тепло улыбаясь, сказал парень. Он помог старику подняться, переодеться и, усадив в кресло, бодро вывез его из палаты.

Просторный белоснежный холл клиники растягивался вертикальным ритмом ломаных стен. Высокие потолки мягко освещались скрытыми лампами в изящных выступах, плавно выраставших из стен. Узкие окна от пола до потолка разрывали стены холла то в одном, то в другом месте, пропуская косые лучи света. Персонал в белоснежных костюмах, подобно ангелам, заботливо помогал пациентам справиться с их недугами.

Борис Михайлович со своим провожатым спустились на лифте в просторный зал ресепшена. Сплошные окна до третьего этажа заполняли изогнутыми формами периметр зала на 180 градусов. Гигантская кинетическая люстра в виде фантастической медузы с раскинутыми нитями медленно парила над головами, то поднимаясь под самый потолок, то снижаясь на расстояние вытянутой руки. Её мерцающие структуры меняли облик потолочного свода каждую минуту. Фоновая музыка наполняла пространство переливами струн арфы.

Они вышли из здания, и Магнус мягко покатил кресло по длинному пандусу, огибая композицию из камней и сосен бонсай. Корни этих пушистых деревьев оплетали серые гранитные валуны, между которыми просачивался бархатистый зелёный мох.

Они спустились ниже к парку и вышли к изогнутой аллее, за поворотами которой начинались лабиринты парковых дорожек. Персонал был обучен выстраивать маршруты так, чтобы вероятность встречи с другими пациентами была минимальной.

– Может, дойдём до лебедей? – спросил Магнус.

– Можно, – отозвался старик, жмурясь от солнца.

Они не спеша двигались по извилистым аллеям, мощённым из гранитных плиток с замшелыми швами. Кресло катилось ровно и плавно. Затем дорожка расширилась и выгнулась в прямую линию. Впереди показался берег озера. Подъехав ближе, старик увидел, что дорога уходит от берега длинной насыпной косой и заканчивается широкой площадкой. Там, согнувшись над водой, росла плакучая ива. За густым занавесом её ветвей скрывались два белых лебедя. Завидев людей, они грациозно выплыли из своего убежища и направились к ним. Магнус зафиксировал кресло на тормоз и залез в карман своей куртки.

– Возьмите. – Он протянул Борису Михайловичу тёмно-зелёные шарики. – Они это очень любят.

Старик подставил трясущуюся ладонь, и Магнус насыпал в неё небольшую горсть.

– Смотрите. – Присев на корточки, парень указал рукой на вышедшую на берег птицу. Важно вытягивая шею, она подошла к людям. Старик нагнулся и вытянул вперёд руку, в которой лежало лакомство. Ладонь тряслась, шарики на ней подпрыгивали и катались. Магнус взял одной рукой немощную ладонь снизу, и она перестала «плясать». Лебедь прильнул клювом к протянутому угощению и начал отщипывать один шарик за другим.

– Это Нильс, – сказал Магнус, указывая взглядом на кормящуюся птицу. – А она – Герда.

Лебедь склевал всё, что было в руке, направился к подруге, и они вместе спустились на воду. Отплыв от берега, он прильнул своим клювом к её.

– Кормит, – произнёс, расплываясь в улыбке, юноша. – Никому не даёт её кормить!

Поверхность воды слегка колыхалась от движения птиц. Они удалялись от берега, увлечённые друг другом.

– Не каждому человеку суждено испытать такую сильную связь. – Голос Магнуса прорезал влажный воздух.

–Да… – протяжно ответил старик, вспоминая свою любовь.

Его жена оставила о себе яркую память. Они жили в постоянной борьбе за права супругов – оба были упрямы и амбициозны. И лишь перед её уходом он увидел слабость супруги, когда у неё не осталось сил на споры и она была благодарна за его заботу. И в тот момент он был готов простить ей любые капризы, сделать всё, что она попросит, – точь-в-точь как этот большой белый лебедь, ревниво кружащий вокруг своей подруги.

Старик кашлянул и спросил:

– А у тебя есть девушка?

– Да не… – немного смущённо протянул Магнус и, прищурившись, повернул лицо к небу.

– А что так? – с лёгким ехидством продолжил Борис Михайлович.

– Да как-то не совпало пока…

– Понимаю. Ну ничего, у тебя всё впереди.

Они ещё немного посидели на берегу, и Магнус предложил поехать обратно, так как скоро должен начаться обед. Назад они шли по другому маршруту, где им также не встретился ни один человек.

После прогулки Магнус отправился за едой. Войдя в просторный зал столовой, он подошёл к стойке с большим экраном. Поднеся свою карту к датчику, нажал «ввод». Высветилось меню с его фото и таблицей. Он выбрал в ней несколько пунктов – и открылась вкладка со списком из нескольких номеров палат. Выделив соответствующий список блюд, юноша направился к пункту выдачи. Около металлического стеллажа с пронумерованными подносами он увидел сотрудницу средних лет. Она напряжённо что-то читала на своём смартфоне.

– Марина Владимировна, добрый день!

Женщина дёрнулась и повернулась к нему.

– О! Здравствуй, Магнус, – ответила она, на мгновение улыбнувшись, и перевела взгляд обратно. Ячейка с её подносом уже светилась зелёным. Это означало, что обед готов к выдаче.

– Всё хорошо? – поинтересовался юноша.

– Не знаю, – не отрывая взгляда от смартфона, ответила женщина. – Сергей куда-то пропал. Вышел утром, а сейчас звоню – телефон не отвечает. Приехал вчера вечером из Питера на выходные, утром ещё дома был. – Голос Марины был строгий и взволнованный. – Ты, кстати, не говорил с ним сегодня?

– Нет, давно с ним не контачили, – ответил Магнус и, стараясь успокоить встревоженную мать, продолжил: – Да вы не волнуйтесь, обязательно найдётся, я наших тоже поспрашиваю.

– Спасибо, дорогой, – сказала Марина и тронула его за руку. – Ой, уже готово! – спохватилась она и забрала свой поднос из ячейки.

Магнус дождался своего заказа и покатил тележку с обедами по коридору.

***

11.09

Пронзительный сигнал и зелёные цифры 6:00 мигающего будильника оживили небольшую комнату. За окном сквозь туман с трудом угадывалось раннее утро. Магнус открыл сонные глаза и, протяжно зевнув, потянулся. Резким рывком он поднялся с подушки и опустил босые ноги на плетёный половик. Прохладный воздух бодрил и быстро остудил кожу, лишённую теплого одеяла. Юноша резким движением схватил со стула одежду, влез в штаны, подцепил тапки и вышел из комнаты, напяливая на ходу кофту. В коридоре маняще тянулся аромат свежезаваренного кофе и тёплого хлеба. Магнус заглянул на кухню, где за небольшим белым круглым столом с изящными ножками сидел седой крепкий мужчина.

– Доброе утро, Де… – прозвучал голос Магнуса из коридора.

– И тебе доброе утро, Магнус, – ответил тот с лёгкой сипотой в голосе и заметным финским акцентом. – Завтракать будешь?

– Угу, – стиснув зубы с пастой, ответил Магнус из ванной.

Дед Магнуса встал и начал готовить внуку завтрак. Кофе со сливками и горячие сэндвичи с плавленым сыром ждали на столе, поднимая тонкие струйки пара вверх, к лампе с большим плафоном в виде полусферы. Стол ярким пятном светился в приглушённой холодным светом из окна кухне, приглашая к совместному завтраку.

Магнус вышел из ванной и сел за стол напротив дедушки. Тот протянул к нему свои большие мозолистые ладони. Они взялись за руки, образовав замкнутое кольцо, закрыли глаза и слегка склонили головы. Как сквозь тонкий слой между пространством и временем, две застывшие фигуры, высвеченные внутри границ стола, молились о новом дне.

Когда время снова начало своё движение, глаза их открылись и они посмотрели друг на друга. Мужчина улыбнулся, в глазах его была обнадёживающая ясность.

– Аминь, – сказал дедушка.

– Аминь, – повторил вслед Магнус.

Они приступили к еде. Тонкий хрустящий слой хлеба в сочетании с тягучим тёплым сыром сначала потрескивал, разминаясь во рту маслянистыми гранулами, а затем таял, смешиваясь с терпким и чуть солоноватым сыром. Глоток сладкого горячего кофе с молоком смягчал сливочным оттенком. Дедушка пил чёрный крепкий кофе, после чего обязательно выпивал стакан воды.

Сделав последний глоток из своей кружки, мужчина сказал:

– Мне сегодня приснился тревожный сон.

Магнус посмотрел на него и стал жевать медленнее.

– Приснилась твоя Мама. Я как будто шёл по стеклянному коридору. И за прозрачной стеной увидел её. Она тревожно смотрела на меня и спрашивала: «Где Магнус? Где Магнус?» А я пытался объяснить ей, что ты со мной, что всё в порядке. Но она меня не слышала. Я кричал ей: «Хелена, не волнуйся, всё хорошо!» Но она всё спрашивала, где ты. У тебя всё хорошо? Как дела в клинике?

Магнус дожевал, сглотнул и кхыкнул.

– Да… вообще, всё хорошо. С работой справляюсь, нареканий нет, – ответил он.

– А вне работы, с друзьями и знакомыми? – продолжил дедушка.

– Да вроде тоже без проблем.

– Ну хорошо, – сказал мужчина и стал убирать со стола.

Из дома они вышли вместе и пошли вдоль высокой белой стены кирхи, где дедушка служил священником. Приход церкви был небольшим – в основном жители соседнего села с финскими корнями и приезжие финны, навещающие могилы дальних родственников.

Они молча прошли за угол здания, где в тридцати метрах от церкви был небольшой участок с надгробиями. Одинаковые белые кресты строгими рядами вырастали прямо из аккуратно выстриженной травы. Подойдя к одной из могил, дед и внук задумчиво встали напротив, рассматривая буквы на металлической табличке:

Хелен Хайннинен

12.03.1994 – 24.09.2030

Прошло три года со дня смерти Матери Магнуса. Но сердце всё так же сжималось рядом с её могилой, как и в момент её похорон. Долгая болезнь заставила тлеть ещё молодую и красивую женщину. Врачи никак не могли поставить точный диагноз. Её организм будто сам отказывался жить, не реагируя ни на какие лекарства. На долю мальчика выпало нелёгкое бремя. Отца он не застал – тот погиб, выполняя гуманитарную миссию на Донбассе в 2015 году, когда Магнус только родился. По крайней мере, так ему всегда говорили. И они с Мамой переехали из Санкт-Петербурга к её отцу в посёлок. И с Божией милостью она растила сына на просторах заповедной Карелии. Хелен была нежной и заботливой женщиной. Очень редко сын слышал от неё отказ и всегда ощущал её участие. На что дедушка, заменивший ему отца, говорил ей, что она его балует. Но когда Магнусу исполнилось десять, у неё проявились первые признаки недуга. Она стала сильно уставать, обычные дела по дому стали в тягость, и ей приходилось то сидеть, то лежать, чтобы не упасть в обморок. Ей посоветовали поехать в санаторий у тёплого моря, но шла война в Украине, и перелёты к южным краям стоили непомерно дорого для них. С ранних лет мальчику пришлось познать непростое бремя заботы о больном и беспомощном человеке.

Дедушка взял внука за плечо и притянул к себе. Магнус покорно прижался к нему и, вздохнув, встрепенулся.

– Всё норм, Де… – буркнул юноша и направился прочь от могилы.

Магнус шёл быстро, закинув на плечо полупустой рюкзак. Надев очки со стереосистемой, он включил режим дополненной реальности и старый немецкий транс. Ему нравились ретрозвуки синтезаторов из 80-х. Космические просторы поглощали его ум, уводя от печальных воспоминаний. Камеры в очках анализировали пространство и создавали 3D-голограмму светящихся планет и звёзд, парящих над землёй. Это была его любимая голограмма из имеющихся в наборе программы. Магнус представлял себя космическим путешественником, преодолевающим межпланетные расстояния за считаные минуты.

Кирха стояла уединённо, в восьмистах метрах от посёлка. От неё к основному шоссе вела гравийная дорога. Юноша подошёл к остановке, куда почти бесшумно подъехал беспилотный шатл (так теперь называли небольшие автобусы на 20 пассажиров). Магнус выключил очки и сел на свободное место у окна. Пассажиров было немного – в основном пожилые люди и несколько школьников. На третьей остановке в шатл зашла старушка лет восьмидесяти в резиновых сапогах, жёлтом дождевике и с большой плетеной корзиной. Свободных мест в салоне уже не было, и Магнус встал, чтобы уступить женщине место. Та с охотой воспользовалась благородным жестом и, шурша дождевиком, уселось на тёплое сиденье. Поставив корзину на колени, мило улыбнулась и поблагодарила юношу. Магнус смущённо улыбнулся в ответ и повернулся к окну. На стекле шатла крутилась яркая реклама нового приложения для очков ДР «Помощь грибнику»: оно анализировало и подсвечивало в лесу грибы и места на карте, где они могут находиться. Женщина хмыкнула и произнесла:

– Не понимаю: зачем пользоваться такими программами? Ведь всё удовольствие от поиска грибов исчезает!

Магнус повернул к ней голову. Женщина смотрела в окно с довольной улыбкой. На её пальцах, лежавших на ручке корзины, был сделан аккуратный маникюр бледно-розового цвета с персиковым переливом, а на ноготке мизинца выделялся белый цветок, похожий на лотос. Бабуля явно следила за собой, но без фанатизма, как многие её современницы, которым стали доступны терапия омоложения и различные хитрости современной нанокосметологии. Она не скрывала возраст за тотальным разглаживанием морщин и гиалоурановой терапией. Выглядела довольно естественно, как бабушки начала 2000-х годов.

– Я с вами согласен, – улыбаясь, сказал Магнус, решив поддержать старушку.

Она тут же повернула к нему свои добрые глаза.

– Правда? А то молодёжь сейчас вся в этих очках – уже, наверное, и обычный мир стал неинтересен им без дополненных подсказок, – рассмеялась она над своей остроумной язвительностью. – А вы, молодой человек, собираете грибы? В этом году их что-то не очень много, – продолжила бабуля, покачиваясь на волне утреннего позитива.

– Да, раньше часто за грибами ходили, – ответил Магнус, вспоминая детство, как он с мамой и дедушкой бродил по лесу в поисках белых и подосиновиков.

– Да, занятие не для современной молодёжи. Это нам, старикам, хочется ближе к природе быть, к земле тянет… – И женщина опять залилась весёлым смехом, отчего корзинка на её коленках стала подпрыгивать. – Вот, еду опять по лесу побродить, пока ноги ещё держат, – вздохнув, пробормотала бабушка.

– Говорят, в нашем лесу рядом с клиникой «Онежский Кристалл» много грибов, – сказала женщина, сидящая на соседнем кресле через проход.

– Правда? – встрепенулась бабуля и повернулась к ней. – Надо бы сходить туда. А где там можно удобно теперь зайти? А то после строительства этой громадины всё перекрыли заборами.

Женщина пожала плечами.

– Не знаю, люди как-то ходят. Сама-то я не особо по грибам, я в основном по ягодам.

– Я покажу, – сказал Магнус. – Мне там выходить как раз.

– Вот спасибо, дружок! Наверное, есть приложение в очках, которое показывает, где можно заборы обойти! – съязвила бабуля, и корзинка снова задрожала от её смеха.