Ань-Гаррен: Возрождение

После двух поворотов налево лифт был найден, но как им пользоваться, так и не поняла. Попытка вставить ключ-карту в любое из найденных отверстий закончилась неудачей. Выматерившись по поводу технологического убожества, уже решила искать лестницу, повернулась и замерла. Потому что, облокотившись на подоконник напротив, застыл еще один эльф. Но этот был какой-то странный.

Во-первых, эльф смотрел на меня с отстраненным, почти научным интересом, словно на бабочку, безжалостно пришпиленную иглой к энтомологической подставке, а не на живую нарушительницу его уединенного мира. Во-вторых, в нем было что-то… неправильное. Кожа, белая до болезненной прозрачности, контрастировала с локонами, казавшимися черными как вороново крыло, но лишь местами. Пряди цвета вороной ночи чередовались с ровными, будто выведенными под линейку, полосами рыжего пламени. На руках виднелись облегающие кисти, словно вторая кожа, черные перчатки. Мысль о том, что кто-то добровольно выкрасил ладони в столь мрачный оттенок, была абсурдной. Но самым поразительным, затмевающим даже безупречный образец эльфийских ушей, которые этот разномастный индивид ничуть не стесняясь демонстрировал, были его глаза. Один – бездонный, абсолютно черный, заставивший меня предположить о вставленной склере цвета ночи. Второй же – пылал изнутри, точно миниатюрный фиолетовый вулкан, и светился так ярко, что невольно напомнил вычурное украшение-переводчик первого блондинистого эльфа. Воспоминание об этом персонаже вызвало необъяснимую дрожь.

Этот же разноцветный и бровью не повел, оставаясь неподвижным и безмолвным, пока я изучала его, деталь за деталью. Запыленный плащ и такие же сапоги говорили о долгой дороге; отсутствие украшений на ушах и где бы то ни было еще лишь подчеркивало его походный вид. В целом, он производил впечатление путника, случайно забредшего в этот странный коридор прямиком с тракта.

Пожав плечами, собралась прошествовать мимо, не обронив ни сло́ва, но эльф меня остановил. Вернее, я сама застыла как вкопанная, когда он на чистейшем русском поинтересовался:

– И куда это ты намылилась?

От звука его голоса по спине пробежала волна мурашек, но волосы по всему телу встали дыбом совсем не от этого. Ни малейшего акцента, а слово "намылилась" не оставляло сомнений в том, что он – носитель языка! Развернувшись, я снова уставилась на него, пытаясь понять, не почудилось ли мне. Эльф же, словно не замечая моего замешательства, начал снимать с себя пропыленный плащ, будто вернулся домой после тяжелого рабочего дня.

– Пойдем, – устало махнул он рукой, приглашая меня пройти обратно по коридору.

И тут я осознала, что совершенно не горю желанием следовать за русифицированным разноцветным эльфом, и уже было рванула в противоположную сторону, но меня нагнали. "Как у эльфа так быстро получилось? Аааа… эльф же… Наверное, это всё объясняет." Передо мной, на уровне глаз, застыла преграждающая путь рука. Конечно, я понимала, что если попытаюсь убежать, он может применить и другие, более действенные способы.

Натянув на лицо улыбку идиотки, я повернулась к нему и обнаружила, что стою практически вплотную к его груди. Пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в его лицо, впрочем, чтобы увидеть мое, эльфу тоже пришлось наклониться, и его волосы, как шелковый полог, окутали нас, создав весьма интимную обстановку. Однако во взгляде разноцветного не было и намёка на интим.

– Куда? – решил он повторить вопрос, сократив его до предела.

Размышляя, что лучше: притвориться, будто падаю в обморок, или двинуть ему со всей дури промеж ног, я выбрала самый глупый вариант и жестом изобразила, что пью из стакана.

– У тебя в комнате что, водопровод не работает? – спросил разноцветный.

Вот уж чему я возмутилась! "Воду из водопровода? Да он с ума сошел! Я же почти вырвалась из этого каземата." И пить захотелось еще сильнее, но язык так прилип к нёбу, что возмущение мое выразилось лишь в исказившемся лице.

– Жанна должна была убедиться, что в твоей комнате все готово, – уверенно произнес эльф, хватая меня за плечо и таща в сторону "моих апартаментов". Но я не желала туда. Сила у него, конечно, нечеловеческая, тут не поспоришь. Но и сенсею спасибо за пару приемов ухода от назойливых кавалеров. Вывернувшись из захвата, снова рванула прочь, а когда эльф попытался меня перехватить, развернулась и со всего маху врезала ему ногой в живот. Эффекта – ноль. Скорее, будто дерево пнула, чем кого-то живого.

– Ладно, – буднично буркнул эльф, словно ничего и не было, подхватил меня на руки и, перекинув через плечо, зашагал в нужном ему направлении. Я брыкалась, как могла, но все было бесполезно.

У самой двери он поинтересовался, где ключ.

– Если продолжишь молчать, обыщу. Везде. Даже там, где тебе не понравится, – ухмыльнулся он.

– Маньяк-извращенец! – хрипло выдавила я, но ключ-карту даже не попыталась достать.

Он поставил меня на ноги, вздохнул, закатил глаза к потолку, прислонился рукой к двери, и та, издав жалобное "хрясь", распахнулась. В яме от "шаровой молнии" все еще сидела девушка в сером платье и когда-то белом фартуке, теперь измазанном слезами, грязью и кровью. Нос я ей, видимо, все-таки сломала.

– И чем тебе служанка не угодила? – поинтересовался разноцветный, внимательно разглядывая не только девушку, так и не выбравшуюся из дыры́, но и разгромленную комнату, при этом не выпуская мою талию из своей железной хватки.

Плечом к плечу, нелепой "парочкой", мимо моей жертвы, мы и доковыляли до окна́. Эльф заглянул в него, переломившись надвое через подоконник, оценив и миску с мыльной водой. Мои выкрутасы его, скорее, веселили, чем расстраивали.

– Жанна! – прорычал эльф, и в тот же миг в дверях возникла та самая Жанна, с которой я уже имела "удовольствие" познакомиться. Теперь она старательно избегала моего взгляда, безмолвно соглашаясь с каждым словом эльфа, и, пулей, вылетела за порог, когда их недолгое воркование на каком-то чужом наречии завершилось.

Больше всего меня поразило то, что на всхлипывающую жертву моего побега никто не обращал ни малейшего внимания. Мне даже стало жаль эту ни в чем не повинную девушку. Я дернулась к ней, чтобы помочь подняться, но эльф грубо одёрнул меня назад. Жертва, заметив мое движение, вжалась в край дыры, как загнанный зверёк, пытаясь укрыться от нас.

Закатив глаза, почувствовала, как силы покидают меня. Начала́ оседать на пол, погружаясь в полузабытье. Сквозь пелену бреда мне подносили ко рту воду, но я отмахивалась, твердя, что водопроводная вода опасна для здоровья.

А когда пришла в себя, то обнаружила рядом с кроватью разноцветного эльфа, увлеченно читающего какие-то бумаги. Я лежала на огромной кровати, а он сидел и работал. По его сосредоточенному лицу было ясно, что это никак не фантастика. Осторожно приоткрыв глаза, огляделась. Потолок был черным, усыпанным множеством разноцветных камешков, создающих иллюзию ночного звездного неба.

– Красиво? – спросил разноцветный, не отрываясь от чтения.

– Очень, – искренне ответила я.

Подняв одеяло, я обнаружила, что совершенно раздета. Вопросительно уставилась на довольного эльфа.

– Осмотреть надо было, шея… Это Алетхинеф? – Неожиданно участливо спросил эльф.

– Кто?

– Алёшка… – поморщился разноцветный.

– Это еще кто?

Разноцветный эльф с досадой хлопнул себя по лицу, и тут до меня дошло, что я вижу границу кожи на его руке. Черными были не перчатки, а сама кожа. Разноцветный эльф действительно был соткан из контрастов.

– С чего ты взяла, что воду нельзя пить из-под крана? – деланно терпеливо поинтересовался эльф, сменив тему.

– Потому что там может быть куча гадости, и хрен знает что у вас в городе с трубами.

– У нас всё чудесно с трубами. Они сделаны из весьма прочного инактивного материала, который к тому же почти прозрачен. Гномы тщательно следят за ними, а вода берется из горных источников и озер.

– Гномы?! – восхищенно воскликнула я.

– Гномы…

– А орки есть?

– Есть. Но осталось совсем немного…

– А феи?

– Ты, кажется, лор перепутала, – хмыкнул разноцветный.

– Нда… про оборотней, вампиров и русалок спрашивать не буду… – расстроилась я.

– Русалки есть, но не такие, как в Диснее…

– Ух ты… А как тебя зовут? – решила все-таки проявить толику такта.

– Саурон, – невозмутимо ответил разноцветный эльф.

Я моргнула, поплотнее закуталась в одеяло и моргнула еще раз. Мне показалось что такой разговор уже был. И про Саурона мне рассказывали.

– А мы сейчас в Мордоре? – хрипло спросила я.

– В Мордоре, – согласно кивнул он.

– Эльф в Мордоре, гномы обслуживают водопровод в Мордоре… Орки готовят? А Гендальф платья шьет?

– Знаешь, это куда лучше, чем «Гермес» – центр искусств!

– Что за бред? – устало спросила я.

– Я тоже задаюсь этим вопросом… Ладно, – он поднялся с места и подошел к изголовью кровати. – Давай договоримся: ты будешь вести себя прилично, никуда не лезть, поживешь несколько дней в комнате Джульетты. Только вот если ты там опять все разнесешь, позволю Джульетте тебя побить, если она сама полезет в драку. Уяснила?

Не понимая сути претензий, я молча смотрела на его разные глаза и жестикулирующие черные руки.

Он вздохнул и, заправив выбившуюся прядь за ухо, продолжил:

– Мне надо разобраться еще с парой дел, и потом я смогу развлечь и тебя, но только если мне снова не придется расхлебывать последствия твоих необдуманных действий.

И на что этот нахал намекает?! Волна возмущения поднялась во мне с новой силой. Я стиснула зубы, прикусив язык, надеясь, что если он говорит правду, то у меня появится время для новой попытки побега.

– И больше не трогай служанок, они ни в чем не виноваты… Просто выполняют свою работу. Иначе найму тебе в прислуги орка, – хмыкнул он, видимо, считая это остроумной шуткой.

"Орк? Я бы посмотрела на орка, только вот от орка точно не убежишь." Я продолжала молчать, кипя от злости.

– Я вижу, ты недовольна. Но если ты снова устроишь погром, разговор будет совсем другим! – эльф снова перешел к угрозам.

"А я вообще с тобой разговаривать не буду", – надулась я.

– Жанна!

Дверь приоткрылась, и в комнату вошла Жанна. Но теперь она не смотрела ни на меня, ни на разноцветного. Опустив взгляд, она сделала нечто, напоминающее реверанс, и внимательно выслушала повеления Саурона на незнакомом языке. Мне вдруг стало до боли обидно, что они шушукаются у меня за спиной.

– Позвольте вам помочь, – прошептала Жанна, обращаясь ко мне.

В шкафу обнаружилось очередное платье и босоножки, а эльф покинул комнату. Смирившись с судьбой и даже немного оттаяв, когда мне предложили "чаю", я позавтракала, после чего меня переместили в новое место заточения. Жанна делала всё дрожащими руками, но ни разу ничего не пролила, не порвала и не выронила.

Чего она так боялась? Меня? Или разноцветный деспот уже успел устроить ей взбучку? Я задумалась о ее нелегкой судьбе, и даже мимолетное сочувствие промелькнуло в душе. Решила заговорить, но на любой вопрос, выходящий за рамки завтрака или моего вынужденного переезда, она отвечала лишь испуганным молчанием.

Новая комната оказалась просторнее, и, к моему удивлению, соседствовала с обителью "Саурона". Царство синих и голубых оттенков. Едва за мной захлопнули дверь, я принялась исследовать шкафы. Наряды явно принадлежали особе гораздо выше меня ростом. Но куда больше поразили пояса́ и сбруи, созданные для ношения холодного оружия. Множество книг на незнакомых языках, с диковинными иллюстрациями. В одной из них угадывались круги, напоминающие магические схемы из трактата Папюса. Я всматривалась до рези в глазах, но тщетно – смысл ускользал.

Откровенно говоря, заняться было нечем, после того как все шкафы, столы и потайные места́ были обшарены. Кое-что даже позабавило. Потёртая картинка с изображением разноцветного эльфа на фоне сооружения, похожего на причальную мачту дирижабля. На руках светлые кожаные перчатки, а волосы – черные как смоль. Глаза, однако, выдавали нечто необычное: один – угольно-черный, другой – небесно-голубой. Картинка явно была ценной: помещена в прозрачную "упаковку" с разноцветными камушками по краям.

Связываться с хозяйкой комнаты, которая, судя по всему, будет готова меня прибить за порчу имущества, не хотелось. Фехтованию меня не обучали. С тяжелым вздохом я вернула всё на свои места́ и вновь открыла книгу с кругами. И тут произошло нечто странное: на кругах начали проявляться надписи на английском, латыни и даже японском! Японские иероглифы я узнала бы где угодно – как раз недавно пыталась учить этот язык.

Ужин мне принесли, когда я, уткнувшись лицом в книгу, уснула. Просто оставили около двери. Естественно, он остыл. Но, несмотря на странный цвет продуктов, всё оказалось довольно вкусным и даже привычным. Я осталась довольна и после ужина снова погрузилась в объятия подушки.

Проснулась от таинственного сиреневого света, льющегося в окно. Вспомнив рассказ эльфа, выглянула наружу. Луна не была похожа на нашу, хотя и такая же круглая. Расположение пятен иное, как и цвет. Второго обещанного спутника не было видно. И я поняла: время побега пришло. Заткнув полотенцем слив в раковине, приготовила несколько хозяйских ремешков, связав их и уложив в них тяжелую штуковину непонятного назначения, стоявшую на столе. А потом, преспокойно слушая шум воды, заливающей ванную комнату, укрылась одеялом полностью, нарочно выставив лишь безоружную руку, чтобы никто и не подумал, что я спряталась где-то.

Спустя томительные полчаса, а может, и целую вечность, приглушенный шум внизу подсказал, что мой хитрый план начинает медленно, но верно воплощаться в жизнь. Оставалось лишь затаиться и ждать. Дверь тихонько приоткрылась, и по холодному по́лу прошлёпали босые ноги. Звук замер у самой кровати. Голова, склонившаяся над лужей, принадлежала, как я предполагала, служанке. И когда она, всплеснув руками, бросилась к выходу за подмогой, я, не раздумывая, со всего размаху обрушила на ее спину самодельное оружие.

Но, вопреки ожиданиям, жертва не рухнула на пол без чувств. Напротив, она молниеносно перекатилась и выхватила откуда-то лезвие, вспыхнувшее в полумраке зловещей сиреневой искрой. Мгновенно сгруппировавшись, словно дикая кошка перед прыжком, она упёрла правую ногу в шкаф, оказавшийся за ее спиной.

– Треобухххла́! – прошипела незнакомка, как змея.

Кровь яростно вскипела в моих жилах. Я отпрянула к противоположному краю кровати. Мое неустойчивое положение компенсировалось ее шаткостью на мокром полу, но все же силы были неравны. Мое оружие валялось где-то под кроватью, а в ее руках сверкал кинжал, и она явно знала, как им пользоваться.

О каком разговоре могла идти речь, если она называла меня "требухой"? В отчаянии я швырнула в нее подушкой, но она и не подумала уклоняться, с легкостью разрезав подлетающий снаряд в воздухе. Из распоротой подушки посыпались клубки шерсти. Я отчетливо увидела тот миг, когда она решилась на выпад: как напряглись ее ноги перед прыжком, и как внимательно она следила за моими руками. Увернуться у меня практически не было шансов, и я чудом успела подставить ладонь под удар кинжала.

Острая боль пронзила руку, как когда-то в далеком детстве, но я не позволила себе потерять концентрацию. Эта стерва целилась наверняка в живот, и жалеть ее не было смысла. Второй рукой я со всей силы ткнула ее пальцем в глаз и, одновременно выкрутив руку, в которой она все еще сжимала окровавленное оружие, подставила ей подножку. Не удержавшись на ногах, нападавшая рухнула на спину, естественно промокнув до нитки, и тут же вскочила, снова приняв боевую стойку.

Ситуация вновь складывалась не в мою пользу. Она была безоружна, а у меня была лишь одна целая рука. Вытаскивать лезвие из кровоточащей раны я не собиралась, понимая, что время играет против меня.

В дверь кто-то вошел, остановившись на пороге. Я не могла оценить ситуацию, так как стояла спиной к вошедшему, а вот моя противница прекрасно видела, кто там. И по выражению ее единственного открытого гла́за я поняла, что это для меня ничего хорошего не предвещает.

– Стойте, мисс, – приглушенно произнесла Жанна, – не надо! Господин Сальургон рассердится. Вы так только хуже себе сделаете…

"Жанна – это хорошо, она не похожа на знатока рукопашного боя". Нарочито подставив спину, я сделала вид, что оборачиваюсь к вошедшей Жанне, и с разворота, собрав всю свою волю в кулак, коленом врезалась в подпрыгнувшую стерву. Плохая тактика. Колено можно было запросто раздробить, но что мне оставалось?

А она, перехватив меня прямо в процессе удара, повалила на мокрый пол, отчего и без того раненная рука взорвалась новой волной нестерпимой боли, а сердце, и так стучавшее как бешеное, едва не выпрыгнуло из груди. Но я, собрав последние силы, по-женски вцепилась ей в волосы на затылке и умудрилась даже укусить, а потом сознание померкло. Наверное, меня ударили по голове.

***

Когда очнулась, обнаружила себя сидящей в кресле, в подозрительном месте. Тусклый искусственный свет едва пробивался сквозь колонны, а холод пронизывал до костей, будто мы находились глубоко под землей. Голова не болела, рука была совершенно невредима – ни единого шрама. "Неужели это снова сон?"

– Я по-человечески просил не устраивать бедлам, – прорычал голос разноцветного эльфа откуда-то из-за спины, пока я с изумлением рассматривала свою целую руку.

– А что я устроила-то? – хмыкнула я.

– Кто служанку избил?

– Это которая воды мне не принесла, даже после всех просьб? Я ее не избила! Мы просто поспорили из-за двери. Она была уверена, что дверь ей нужнее, чем мне, а я – не согласна. Некоторое время… А потом решила, что ей действительно нужнее, и резко отпустила. Вот девушка и немного поцеловалась с этой самой, нужной ей дверью, – пролепетала я, притворяясь полной дурочкой.

– Нафига́ было устраивать потоп? Тоже случайно, скажешь? – язвительно поинтересовался разноцветный, так и не показываясь.

– Какой потоп? Разве это был не сон? – я вновь удивленно осмотрела свою конечность, сжала ее пару раз – никаких странных ощущений.

– Потоп, в процессе которого ты второй раз чуть не убила! Зачем Джульетту покалечила?

– Я?! – возмущению моему не было предела. – Эта тварь хотела убить меня!

В этот момент разноцветный эльф обошел мое кресло, окинув меня звериным взглядом. Желваки яростно заходили под его алебастровой кожей, а дыхание вырывалось из груди с клокочущей злобой.

– Кто ты?! – прошипел он.

– Чего ты хочешь добиться?!

– Ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос… – эльф мгновенно остыл, и злоба схлынула, уступая место холодной расчетливости.

Внезапно мои предплечья обвили черные плети, тянущие вверх с неумолимой силой, поднимая над креслом, в котором я сидела. Откуда они взялись? Что это за заколдованное место? Эльф выбил кресло из-под меня, судя по звуку, раскрошив его в щепки.

– Ты ответишь на все мои вопросы. Пей! – он протянул к моему лицу зловещий флакон, наполненный пульсирующей фиолетовой жидкостью. Этот подозрительный сосуд еще и светился изнутри.

– М-м… – я отрицательно замотала головой, напряженно сжав зубы.

– Ладно… – Он сжал мои челюсти с такой силой, что от боли я невольно открыла рот.

Заорала, как безумная, понимая, что пока кричу, он не сможет насильно влить в меня эту гадость. Тем более, какой-то наркотик или яд совсем не входили в мои планы.

Эльф тяжело вздохнул.

– Ладно… – С этими словами он одним махом осушил зловещий пузырек. Затем стал ждать, пока воздух в моих легких не иссякнет, пока не начну задыхаться в мучительном, рвущем кашле.

Не дав мне и шанса глотнуть воздуха, он накрыл мои губы своими, и обжигающая лава хлынула в горло. "Стопудово и сам глотнул!" – пронеслось в голове. "Если сдохну, то и он тоже!"

Эльф расслабился. Черные плети, повинуясь невидимому приказу, отпустили мои руки, и я, не ожидая такой подлости, упала на ледяной каменный пол.

– Маньяк! Чего ты добиваешься?!

– Всего лишь правды. Кто ты такая? – эльф с напускным спокойствием опустился на единственный оставшийся целым стул в этой проклятой комнате.

Я прожигала его взглядом, пытаясь разгадать его истинные мотивы. Злость клокотала внутри, грозя взорваться. Сделав пару шагов к сидящему, замахнулась, чтобы влепить ему оглушительную пощечину, но он перехватил мою руку с такой непринужденной легкостью, будто ежедневно получал десятки таких оплеух. Его ладонь, обхватившая мою, показалась до странности приятной, и я застыла в замешательстве, не в силах вырваться из его хватки.

Дважды моргнув, пытаясь сбросить морок, поняла, что меня начало вести. Комната поплыла, как отражение в зыбкой воде. В голове зашумело, точно рой встревоженных пчел. Калейдоскоп образов проносился перед глазами с бешеной скоростью, не давая сосредоточиться. Я видела себя маленькой девочкой, строящей замки из песка, потом – подростком, купающейся в ласковом летнем море с друзьями, потом – студенткой, корпящей над конспектами до первых лучей солнца. Все это – обрывки моей жизни, но почему-то они ощущались как чужие, выхваченные из чужой реальности.

Взрыв ослепительного света пронзил меня, и я ощутила, что меня несет в неведомую даль, уносит течением. Куда? Зачем? Эти вопросы, как стая встревоженных птиц, метались в голове, не находя ответа. Лишь одно пульсировало в сознании: бороться. Бороться за ускользающую жизнь, за то, что еще оставалось от моей личности. Но как? Как сразиться с невидимым врагом, чью природу я не могла постичь?

Но тут шум стих, точно отхлынувшая волна, и я снова смогла вдохнуть полной грудью. Комната вернулась на место, хотя и продолжала слегка покачиваться, будто палуба корабля в шторм. Эльф все так же неподвижно сидел на стуле, его взгляд был прикован ко мне. В его глазах плясали искры любопытства, но за ними скрывалась неприкрытая злоба, хищный блеск. Он ждал. Ждал моего следующего шага, моего слова.

Глубоко вздохнув, собрала осколки себя воедино. Жидкость, которой он меня напоил, все еще пульсировала в венах, но теперь я чувствовала себя немного лучше. Или, по крайней мере, могла контролировать дрожь в конечностях.

– Чем ты меня опоил? – прохрипела я, силясь сфокусировать расплывающийся взгляд на эльфе.

– Назовем это сывороткой правды, – усмехнулся он, обнажая клыки. – Расслабляет, развязывает узлы на языке и распахивает двери души.

Мир вновь поплыл перед глазами, едва удержалась на ногах. Эльф подхватил меня на руки, и понес в огромный зал, где в полумраке угадывались очертания кровати, высоких книжных полок, уставленных пыльными томами, и еще каких-то смутных предметов.

– Ну, рассказывай, – промурлыкал он, склонившись надо мной с лукавой ухмылкой, от которой по коже побежали мурашки.

Он опустил меня на кровать… "Или на облако? Неужели это все еще я? Что со мной происходит?!"

– Что именно тебя интересует?

– Самое… пикантное. Откуда у тебя эта странная магия с привкусом преисподней. Хотя, подозреваю, ты не ответишь на этот вопрос?

– Она от прабабушки, – неожиданно спокойно призналась я. – Она была ведьмой.

– Ведьмой? Настоящей, земной ведьмой?! – в голосе эльфа прозвучало неприкрытое изумление, граничащее с благоговейным ужасом.

– Ее сила перешла ко мне, но меня запечатали в пять лет.

– И куда же делась запечатанная сила?

– Я больше не могла выносить душевную боль и решила сломать печать. Но ее нельзя сломать просто так. Нужна невыносимая, разрыва́ющая душу боль. Или можно просто сгореть в хлынувшем потоке энергии…

– Когда ты это сделала?

– В девятнадцать…

– Ведьминская сила на Земле… – задумчиво пробормотал эльф. – Вот уж не ожидал. А почему от нее несет адским пламенем?

– Ведьминский договор – сделка с демоном. Моя прабабка заключила свою. И я бы могла… если бы не печать.

– А если при снятии печати душа разлетится на осколки? Что тогда? – допытывался эльф, в глазах его блеснул нездоровый интерес.

– Одна часть станет лишь бледной тенью, пустой оболочкой, лишенной силы. Вечно жаждущей заполнить зияющую пустоту… Другая же отправится странствовать в мировое энергополе…

– Занятно… – эльф произнес это слово, но по лицу его было ясно – ничего занятного он в этом не находил. Скорее, наоборот.

Он задумчиво мерил шагами комнату. Остановился, подошел к кровати, бережно поднял меня на руки и, прихватив донельзя запыленную бутылку, вручил ее мне. Миновав множество поворотов, мы углубились в лабиринт незнакомых коридоров.

– Нужно посоветоваться, – объявил эльф, оказавшись в круглой, высокой комнате. Пол ее был испещрен безумными письменами: кольца, вписанные в шестигранники и пентаграммы, сплетались в причудливый узор. Россыпь имен и символов окружала их, некоторые казались смутно знакомыми.

Эльф поставил меня у двери, убедившись, что я крепко сжимаю бутылку. Затем схватил огромный глиняный кувшин и щедро вылил зловонное масло в выщербленные полосы на каменном полу. Щелчок пальцев – и масло вспыхнуло, озаряя комнату багровым светом.