Лабиринты тьмы: Воспоминания

Томас и Каэл – единственные, кто по-немного начали изменяться за это время.

Каждый по-своему чувствовал её отсутствие не просто как пустоту – а как разрушенный мост, который успел стать важным.

И вот она возвращается

Утро. Коридор.

Хлопок дверей.

Звук её шагов. Уверенных. Чётких.

Первая пара – общая стратегия и магические практики.

Преподаватель уже расставляет книги, студенты собираются.

И тут…

Элира заходит.

В простом, но идеально сидящем ученическом наряде, с волосами, собранными в высокий узел. Лицо – холодное. Взгляд – прямой.

Аудитория замолкает на долю секунды.

Никто ничего не говорит. Но каждый из братьев смотрит.

Секунда. Вторая.

Тобиас – удивлён.

Теодор прикусывает губу.

Александр открывает один глаз.

Генрих сдвигает очки.

Каэл замирает с книгой.

Томас медленно поворачивает голову, и на лице у него появляется тень улыбки.

В конце занятия

Аудитория уже начинала шуметь – привычные сборы, перешёптывания, звук закрываемых книг. Но Элира поднялась со своего места и спокойно подошла вперёд, к столу преподавателя.

– Ещё минуту внимания, – её голос прозвучал чётко, спокойно.

Преподаватель молча кивнул, уступая место.

Элира обвела взглядом присутствующих.

На её лице – ни намёка на волнение. Только точный расчёт и внутренняя решимость.

– Через неделю, – произнесла она, – в нашей школе состоится бал. В честь Хэллоуина.

В зале воцарилась тишина. Словно никто не ожидал именно этого.

– Это не просто развлечение. Это – формальное событие, включённое в протокол внутренней академической дипломатии.

Она делает акцент на слове "протокол", словно предвосхищая чьи-то саркастические мысли.

– Присутствие обязательно для всех представителей основного состава учеников.

Особенно для ВАС.

Это уже прямая отсылка к братьям. Они молчат. Но в тишине можно почти слышать, как кто-то сжимает пальцы, усмехается, раздражённо морщится.

– Дресс-код: строго формальный. Образы соответствующие духу вечера.

Элира поворачивается к выходу, но добавляет, не оборачиваясь:

– И не волнуйтесь. Маски допустимы. Но не помогут вам спрятать себя.

И выходит.

Реакция братьев (внутренние мысли и монологи)

Александр, зевнув, смотрит в окно.

Бал? Пф… Ещё скажите, что с музыкой и танцами.

Какое же это бессмысленное человеческое представление.

Он всё же задерживает взгляд в той точке, где стояла Элира.

Хотя она… определённо готовит что-то. И я не уверен, что хочу это пропустить.

Тобиас встаёт резко, стул скрипит.

– Кто-то слишком увлёкся управлением.

Но она меня не проведёт. Бал, маски, танцы – всё это просто ещё один способ манипулировать.

Интересно……..

Теодор, тихо:

– Хэллоуин… праздник мёртвых в костюмах живых. Как иронично.

Я ненавижу притворство. Я ненавижу шум. Но …

Я приду. И посмотрю, кем она станет на этом вечере.

Генрих смотрит в сторону доски, пальцы сцеплены в замок.

Бал – это политический акт, в первую очередь.

Она не просто возвращается – она устраивает церемонию.

Теперь нужно понять, какую партию она начнёт вести. И с кем.

Каэл облокачивается на стену:

– Придумала чёрт знает что. Кому нужен этот цирк?

Но, если я не приду – она сочтёт это слабостью……

И все остальные – тоже?!

Хрен с ним. Надо идти. Но танцевать я не собираюсь. Ни за что.

Томас, улыбаясь как всегда:

– Бал… как мило.

Хэллоуин – ночь теней, страхов и желаний.

Пожалуй, я приду.

И посмотрю, какую маску выберет она. И как долго сможет её удержать.

Пауза. Все расходятся.

Но уже ясно: этот бал изменит что-то.

И каждый из них – как бы он ни говорил себе, что это просто ещё один вечер – уже ждёт его. По-своему. Тайно. Со страхом. Или с азартом.

Подготовка к балу. Несколько дней до события.

Общий холл академии

В просторном холле витала особая атмосфера. Воздух будто пропитался предчувствием чего-то грандиозного – бал, словно не праздник, а арена. И каждый брат, хоть и не признавал этого, ощущал: пренебречь появлением нельзя.

Тобиас, развалившись на диване, закладывает руки за голову:

– Ну вот, наконец-то. Бал, сцена, музыка, маски… Я в центре. Как всегда.

Он ухмыляется, перекидываясь яблоком, как будто уже репетирует роль короля бала.

Каэл, стоящий у стены, с явным раздражением бормочет:

– Твоё место – в курятнике, а не в центре внимания.

Он сжимает кулаки.

Какой ещё бал… Зачем это всё?

И всё же, где-то глубоко внутри, его грызёт другое:

А если она будет танцевать…?

Генрих, листая меню приема, поправляет очки:

– Если вы собираетесь вести себя, как на базаре, прошу – хотя бы смените костюмы на подходящие. Уровень вашего поведения и так стремится к нулю.

Теодор, сидящий на лестнице, держит своего плюшевого мишку и шепчет:

– Люди в масках… они лгут. Но мне нравится, как умирают свечи на балах. Это красиво.

Он замирает. Потом добавляет:

– Надеюсь, она наденет что-то фиолетовое…

Томас, как всегда, с ленивой улыбкой, тихо произносит:

– Ах, вы такие серьёзные…

Он смотрит на Каэла:

– Даже ты, пылающий юноша. Но бал – это не про порядок. Это про желания…

Он облизывает ложку от чая.

– И желания будут танцевать. О, как они будут танцевать…

Все переглядываются. Воздух звенит от намёков.

Небольшая пауза, и Тобиас со смехом кидает:

– Надеюсь, кто-то из вас не облажается. Я не хочу, чтобы меня позорили на публике.

Каэл рычит, Теодор щурится, Томас качает головой. Бал только начинается, но напряжение уже на грани.

Комната Элиры

Сумерки проникают в комнату через тонкие шторы. Элира возвращается с занятий и садится на кровать. Её взгляд задерживается на коробке у стены. Не сразу, но всё же тянется к ней.

Открывает.

Внутри – роскошное бальное платье. Сапфировое, с изящной отделкой. Плотный корсет, мягкая юбка, расшитый лиф. На ощупь – ткань живая, почти дышащая.

На ткани лежит записка. Узнаваемый почерк.

"Моя девочка,

Я выбрал это платье для тебя.

Надеюсь, ты наденешь его сегодня. Ради меня."

Элира закатывает глаза, но… её рука невольно скользит по бархату.

– Знала бы я, что ты вырастишь таким сентиментальным…

Она сдержанно улыбается.

Потом, будто спохватившись, прячет платье обратно и ставит коробку в угол.

Но я сама решу, что надевать. И когда.

Вся школа гудит. Как улей. Шьют, гладят, спорят, проклинают организаторов и шепчутся об Элире, как об "хозяйке бала".

Многие братья упирались, но вмешательство Элиры, шантаж от Генриха, и тихое "уговори" от Директора сделали своё.

Теодор устроил истерику по поводу туфлей.

Каэл разбил зеркало.

Тобиас попытался притащить трон с черепами.

Но всё же – все участвуют.

Инцидент в холле

Элира выходит в холл – посмотреть, как продвигается декор. На ней лёгкая светлая футболка и удобные джинсы.

И вдруг – всплеск холодной воды с верхнего этажа.

Всё лицо, волосы, грудь – насквозь. Одежда прилипает к телу. Вода стекает по ногам.

Сверху – смех. Хихиканье. Звонкое. Злорадное.

Элира застывает. Затем она медленно поднимает голову вверх и глухо бормочет:

– Не зрелые, тупые курицы… Сейчас вы у меня…

И делает шаг вперёд, но вдруг сзади к ней подходит Томас.

Медленно, почти обволакивающе, обнимает за плечи, лениво и театрально.

– Ммм… мокрая Элира…

Он поднимает взгляд вверх, глаза сияют ядом и флиртом.

– Спасибо, девочки.

Он улыбается хищно.

– Мне нравятся мокрые маечки.

На втором этаже наступает тишина.

Истерика замолкает.

Элира выдыхает, выскальзывает из его рук и отталкивает:

– Отвали от меня.

Тот только усмехается:

– О, я рядом. Всегда рядом, моя темная ведьма.

Бал начинается…

Тепло свечей отражается в хрустале люстр, рассыпаясь на стены старинного зала россыпью живых огоньков. Музыка – грациозная, почти заколдованная – разносится по пространству, наполняя его особым чарующим волнением. Хэллоуинский бал, организованный с королевской роскошью и тайной строгости, открывается.