Полная версия
Мастер Ключей
«Разрешите, я Вас покину, необходимо кое-что предпринять», – Тролль закрыл створки зеркала и задвинул ящики.
***
Иван Петрович лежал на кровати и внимал собственному состоянию. Его перевели в пятую «выписную палату», где находились «здоровые» больные, готовившиеся к выписке. Но и среди них он занимал особое положение, ему не надо было проходить комиссию на нетрудоспособность, он не был под наблюдением и ему не давали нейролептики.
Более того, во время обеда он сидел за особым столом, ему можно было в любое время пользоваться ящиком с домашними продуктами, гостинцами, приносимыми во время посещений родственниками, смотреть телевизор, читать.
Выше его в местной иерархии были только Борис и его друзья-знакомые, они имели свободный выход из отделения в любое время, у них были какие-то товарообменные дела с персоналом, и они находились в постоянном, но малозаметном, скрытом от невнимательного взора движении.
У них имелись копии всех ключей от всех дверей отделения, даже ключ и печать от шкафчика с наркотическими препаратами.
Борис подмигивал Ивану Петровичу, проходя неспешно мимо дверного проема.
Иван Петрович закрывал глаза и растворялся в звуках, неожиданно открывшихся его слуху, кроме звуков отделения, – покашливания санитара на посту и шелеста его газеты, бредового монолога идиота в первой палате, повторяющего одну и ту же фразу безостановочно, как молитву («мама-папа-баба-деда-дообеда-дообеда…), звуков текущей воды в туалете и открывающихся дверей, он слышал потрескивание стекол в окне, нагревающихся солнцем, скрип тормозов скорой у приемного покоя, шелест поземки по дорожкам больничного сквера, гудение машин на дороге за больничным забором, перестук колес поезда где-то у горизонта.
Проваливаясь в сладкое полузабытье он слышал невнятное «скорый Москва – Казань, первый путь, вторая платформа», «начинаем передачу «по заявкам тружеников села», «тридцать девять ноль семь эм а а, михаил алексей алексей, черного цвета москвич четыреста двенадцать», и, совсем падая в тягучий водоворот «девяносто шестой, не спите, продолжайте наблюдение»…
В послеобеденном сне Ивану Петровичу приснился отраслевой журнал «Вестник управления народным хозяйством», он открывал его серую обложку с большими красными буквами и пытался читать передовую статью, заголовок еще поддавался фиксации «Навстречу съезду КПСС», но дальше буквы сливались в полосу, и понималось только одно слово «решение», которое к концу сна преобразовалось в «сориентироваться».
«Сориентироваться» – произнес вслух Иван Петрович и проснулся. Идиот Коля сбежал от санитарского надзора и смотрел на Ивана Петровича недвижимым взглядом.
«Число, месяц, год?» – спросил Коля.
«23 декабря 1988 года» – ответил Иван Петрович.
«Пятница!» – радостно сообщил Коля, брыкаясь в руках санитара.
«Робинзон», – подумал Иван Петрович…
В холле мерно тикали настенные часы и работала радиоточка, рассказывая трудящимся великой страны о достижениях и победах. День медленно перетекал в пятничный вечер, заходящее солнце освещало потертый линолеум коридора.
«У Вас тоже голоса?» – к Ивану Петровичу подсел новенький пациент, крупный мужчина с редкими волосами, – «Михаил Михайлович, инженер»
«Нет, у меня невроз»
«Счастливчик, а мне дают такие таблетки, что все совсем запутывается…»
«А голоса?»
«Так в том-то и дело, что я теперь сомневаюсь в их, так сказать, существовании»
«Пропали?»
«Слушайте, а как Вы можете определить, свой внутренний голос, когда вы о чем-то рассуждаете, или „голоса“?»
«Теоретически предполагается, что возбуждаются участки коры головного мозга, которые не контролируются, и врачи тормозят химией весь процесс мышления, снимая на время само возбуждение»
«То есть подавляют само мышление?»
«Да, получается так.»
«Возбуждение, кора, самое поганое, что всё это действует на всё тело.»
«Всё же связано, нервная система, дают же корректор, который восстанавливает связь с позвоночным отделом.»
«Паркопан?»
«Ну наверное, я не силен в названиях, мне только витамины дают.»
«У них тут всё – «витамины.»
…
Сестра-хозяйка вынесла из кухни подносы с хлебом, вареной свеклой и разлитым по стаканам кефиром. Пациенты потянулись в столовую.
…
Ежевечерний чифир затеялся раньше обычного. В 800-граммовой банке из-под каких-то консервированных овощей братской Болгарии или Венгрии разводилась холодной водой 50-граммовая пачка грузинского чая «высший сорт» за 30 копеек, кипятильник из лезвия бритвы «Нева» подсоединялся проводами к патрону вывернутой лампы освещения в таулете, лезвие опускалось в банку, нескольких секунд хватало довести смесь до кипения. Чифир сцеживался в кружку, нефеля (спитой чай) отдали жевать идиоту Коле, он чувствовал себя главным на этом празднике, пуская коричневую слюну…
«По два глотка»…
Кружка пошла по кругу. Чай конечно не вызывал никакого опьянения, но «приводил в чувство», создавал настроение…
«Ну что, Петрович, как тебе наш институт проблем сознания?» – Борис окинул взглядом собравшихся в туалете, – «Полный фарш, на любой вкус… Валерианыч – колдун на них свои магические пассы тренирует»
«Хороший врач, не издевается, в седьмом вона электрошоком лечат», – высказался худощавый человек, бредивший, что он инопланетянин с Марса…
«Да тебя бесполезно шоком, вот колдуну и отдали», – засмеялся Борис…
«Стол у него замечательный», – вставил Иван Петрович
«И голова такая же, как стол, набитая хорошо отсортированным мусором», – Борис затянулся папиросой, выпустив струйку явно не табачного дыма, – «Тянешь», – предложил он «косяк» Ивану Петровичу,
«Нет, спасибо»
«Зря, хорошо оттягивает, напряжение снимает, вон Вовка хохочет с него», – Борис кивнул на своего молодого товарища…
«Короче, Петрович, твой Сергей Сергеевич успел сбыть уже видеоаппаратуру с хаты на Новинском, поэтому и тёр тебе по ушам за катастрофу… Хозяин хаты числится за седьмым управлением, они прижали следователя как следует, война, как водится, не разобрались кто чьё, труп, труп, убийство… и подставил вон Вовкиного кореша, через кого сбывал железки, сука беспринципная, губит жадность фраеров. А видак поставили в «комок» на Маяковке, его через час забрали…", – Борис мечтательно задумался, – «А этот хрен с квартиры что-то не поделил с кураторами своими, или вообще не в курсе событий, ты к старухам лучше не ходи пока, слышь, они под серьезный колпак попали, веришь, нет?»
«Да не знаю, как-то странно, протокол, обыск, всё официально, как можно…»
«Поспешил Сергей Сергеевич, подумал, что задним числом всё закроет, соорудил себе машину времени в отдельно взятом РУВД…» – кха-ха-кха, – «Сначала, видишь, дело, а потом, по факту оставшегося, исполнение документации, вот так сволота у них вся страна трудится, бумажные твари…»
Борис кивнул Вовке, тот ловко взобрался с унитаза к потолку, отодвинул кусок штукатурки на стыке потолка и стены и достал связку ключей.
Санитар спал в холле на диване, дежурная санитарка закрылась на ночь в процедурной, дорога на волю была свободна.
Из бесшумно открывшихся дверей на мгновенье потянуло холодом морозной улицы.
…
В три часа ночи Иван Петрович собрался в туалет и в коридоре столкнулся с неразлучной парочкой, от них пахло вином и хорошими духами.
«Ну да, ты не пьёшь», – Борис прятал что-то за поясом, – «смотри, Йогу ведут к нам», – кха-кха-кха…
«Мир вам!» – в туалет вошел вновь прибывший, атлетически сложенный молодой человек высокого роста с белыми длинными волосами..
«И тебе, придурок», – ответил Борис, – «Ты же только вышел недавно, что опять не поделил со вселенной?»
«В это полнолуние произошла смена эпох», – совершенно серьезно произнес вошедший, – «Сегодня одна Юга начала сменять другую, меняются смыслы существования»
«А ты причем?»
«Я должен находиться в центре событий»
«Так тебя откуда привезли? С Лубянки?»
«Нет, с Красной Площади, я собирал мандалу «Совершенство Мира»!
«Ладно, хорош врать, коньяк будешь?»
«Да»
«Валюта?»
«Нет, книги»
Йога сел на лавку, поджав под себя ступни, как истинный йог и налил в себя из бутылки, закинув голову назад..
«Ну, ну, что ж за книги такие, которые на „Волгах“ с оперативными номерами читателям привозят?»
Йога долго молчал и смотрел внимательно на Бориса и Ивана Петровича..
«Похоже я все таки попал в центр событий», – сказал он, слезая с лавки, подошел к раковине и стал умываться..
Мокрые руки Йога вытер о волосы и снова разместился на лавке и закрыл глаза.
«И вот, други мои, наступил час ликования, поскольку ушло всемирное зло…»
«И унесло всё мировое добро», – подхватил Борис, – «волосы перекисью красишь?»
«Есть ещё?» – Йога допил коньяк, и стало заметно, что его трясет мелкой-мелкой дрожью…
«Любимая девушка превратилась в кошку» – глубокомысленно заключил Йога
«Мурка, моя мурка…", – прошептал-пропел Вовка
«Да, и отверзлась бездна…»
***
«Мандала, – это такие симметричные узоры, как в калейдоскопе? Из разноцветных камней и песка?» – Снежная Королева задумчиво оглядела интерьер дворца..
«Да, узоры», – задумчиво подтвердил Тролль, – «Кому и радиосхемы – узоры»
Клуб Одиноких Сердец
Антракт продолжается. Рэгги, ритм и блюз, зал постепенно заполняется, актеры разминают лица, в оркестровой яме непринужденно исполняют хаос…
Перерыв длится. Тролль делает второе зеркало – Дворец перестраивается
– Снежная Королева пробует новый способ власти
«Королева, прикажите сделать второе зеркало,» – попросил Тролль.
«О! Такое же?»
«Не совсем, оно создаст необходимый эффект и мы сможем не только наблюдать, но и попробовать направлять события»
«Это было бы неплохо, а то всё слишком затягивается. Приказываю тебе создать Необходимое Зеркало!»
***
«Муза кинула своего Поэта», – продолжал Йога, – «Догнаться нечем? Так сплющило, что ничего не ощущаю, как в консервной банке…»
«Если только спирт в ординаторской взять», – предложил Вовка
«Приступ?» – Борис посмотрел на Йогу, – «Прижмешь Колю?»
«Идиотика нашего? Конечно, не вопрос.»
Йога склонился над спящим Колей, тот задергался и стал хватать воздух широко открытым ртом, издавая хриплые взвизги-хрипы.
Вовка побежал будить санитара. Санитар бросился стучать в ординаторскую. Дежурная сестра выскочила уже с заряженным шприцем, и Вовка, подождав, когда они оба скроются в первой палате, быстро изъял необходимое. Борис контролировал коридор, пока Вовка перемещался.
Все успокоилось очень быстро, Коля блаженно заснул после укола. Сестра поворчала и выговорила санитару, – «плохо смотришь». Тот пытался оправдываться, но не получив ответа, походил по опустевшему коридору, посмотрел на спящих, заглянул в пустой туалет и выключил вентилятор.
…
К четверке бодрствующих присоединились марсианин и Михаил Михайлович, принесший к общему столу пакет пряников.
Поллитровая бутыль темного лабораторного стекла пошла по кругу. Михаил Михайлович приложился последний и удивленно воскликнул, —
«Как пошло! Не обжигает! Прямо здесь потеплело только», – он потер грудь
«Ну что, други,» – Йога успокоился, – " каким ветром нас собрало в эту дружную кучу? Кто создал эту волшебную тягу, заставившую соединиться одинокие сердца?»
«Вот, профессор», – Вовка показал на Ивана Петровича, – «всё он, ищет чего-то…»
«Что ищем, профессор?»
«Да ничего особенного, вообще ни сном, ни духом, писал работу о искажении сознания, и вот результат…»
«Не дописал? Не дали?»
«Нет, сам оставил, мало данных, а то, что есть, не удовлетворяет…»
«Ага, имеем неудовлетворенное желание, у кого какие предложения?»
«Надо помочь, но неизвестно чем», – сказал Вовка
«Тема ясная, сознание и его искажения, прямо по делу, вот и попросим начать ее освещение самого молодого, Владимир, просим Вас начать»
«Ну что. Что я. Зачем?!»
«Давай, давай, колись, " – Борис, смеясь, подтолкнул Вовку..
«Ну значит это. Сознание, это когда думаешь, вот, душа, значит и тело. А искажения когда в непонятку попадешь, думаешь одно, а на деле по другому, или кто порчу наводит, или спецом направляет, или гипноз, или делаешь неправильно, типа грех или карма, тогда надо молиться и просить прощения, и тогда душа сможет переродиться в другое тело и типа в прошлом ты был животным, а в другой жизни станешь генералом. Правильно?»
«А кто судит, генералом или не генералом» – спросил Йога
«Типа бог и ангелы и святые, там целая свора их, в раю», – засомневался Вовка, – «И в аду тоже, и дьявол все мутит, бесы там»
«Офигенно!», – одобрил Йога, все засмеялись, – «Цельная и непротиворечивая концепция, как Вам, профессор?»
«У 99% людей именно такое представление, смесь штампов и суеверий»
«Ага, когда надо у них бог, когда не очень – дьявол», – Борис закурил и продолжил, – «Сознание формируется наследственностью и жизнью. Вот я родился в зоне, в год остался без матери и отца, она понесла от конвойного, чтобы себе жизнь облегчить, а потом покушение на побег, ее ранили и она не выжила, а этот запил и тоже в месяц убрался», – Борис затянулся глубоко и его передернуло, – «Так что мне очень рано пришлось включить сознание на полную катушку, книг много было в библиотеке. Я почему-то думаю, что сознание, это какой-то вид связи, что ли, типа сеть, узлами которой люди являются, вот тут недавно про какие-то компьютерные сети рассказывали, да и сам по опыту, понимаю, чувствую, как это организовано. Но никакого бога конечно нет, это ленивые и бабы ведутся, чтобы самим не думать…»
«Прелесть! Великолепно! Сеть! Гениально! Как Вам, профессор?»
Иван Петрович одобрительно закивал головой, – «Общество как высшее проявление сознания, коллективное, совместное творчество, цивилизация основана именно на коммуникациях, без связи ничего не получается, это точно»
«Кто ещё желает высказаться?»
«Вообще-то сознание с точки зрения материализма является свойством эволюционно развивающейся материи, "– начал Иван Петрович, -«Но я то и уперся в диалектический материализм, который к материализму похоже мало относится, поскольку сам не развивается, а является набором догм, как религия, то есть идеализмом, и борьбу классов, которая к сознанию вообще не относится, там битва за справедливый раздел награбленного»
Борис захохотал, на него сообщение подействовало сильнее всех, —
«Точно, красные придут, – грабят, белые придут.. кха-ха-кха…»
«Как же, отрицание отрицания, борьба и единство и переход количества в качество?», – Михаил Михайлович засомневался.
«Это отражения социальной жизни и развития личности в социуме,» – ответил Иван Петрович, – «свойственно всем процессам в мире, внешние свойства взаимодействий…»
«Ага», – радостно потер ладони Йога, – «Не зря сидим, вот и вытащили кончик проблемы, применяем неправильные методы исследования, да?»
«Похоже»
«Лучами надо», – подал голос «марсианин», – «Три, четыре луча в точку пересечения, создают вещество, которое пытается себя осознать, главное с зеркалами не играть, они то и искажают».
«Вот!» – воскликнул Йога, -«Мы и пришли к отражениям и искажениям»
«Давайте расходиться», – Борис встал с лавки, – «Пересменок скоро, Вовка, воды налей в пузырь и верни на место, сможешь?»
«Да»
«А мне? А я?» – Йога или обиделся, или сделал вид.
«Ладно, ладно, тебе-то зачем?» – улыбнулся Борис, – «Отдыхай»
«Слышал, Петрович? Отдыхай! А от чего оно отражается и искажается? А? Почему левое и правое, а? Почему в спираль уходит?»
«Не время, товарищ!» – марсианин встал на унитаз и выкинул руку в приветствии. Все засмеялись…
***
«Хочу сделать перестройку дворца», – сказала Снежная Королева, -«Основная часть в виде шара, гостиная овальная и окна больше, чтобы видимость увеличить»
«Да, да, воля Ваша», – Тролль возился со вторым зеркалом, вдвое больше первого и установленного напротив него, без створок, но вогнутой формы, – «Вот, Ваше Величество, теперь наши возможности влияния усилятся, разрешите запуск?»
«Погодите, насколько Вы уверены в необходимости этого? Лично мне почти всё понятно. Последний визит был очень ценным. Действительно, если есть высшая сила, которая заставляет рафинировать сущности и трансформировать их перед переходом в другой уровень существования, то чем нам это поможет?»
«В том то и дело, что эта сила заключена внутри Вас, также как внутри каждого, даже не заключена, а собрана, структурирована, и если Вы ничего не преодолеваете, то просто прекращаете жить и превращаетесь в дорожную пыль, или застываете камнем, и эта сила растворяется и никакой трансформации не происходит, в Вас потенциально созревает новая личность, но ее необходимо правильно направлять в развитии.»
«Надеюсь, Вы не про эротику?»
«Нет, смена поколений свойственна живущим, а не бессмертным»
«То есть снова ничего не понятно?»
«Но мы ведь многое уже изучили»
«Ну да, хорошо, но сначала перестроим дворец. Окна круглые, а как вы считаете, рамы как сделать, крестом или полумесяцем? И эти звезды на потолке, может действительно добавить лучей?»
Второй круг
Кульминация. Хэви металл, разрушение психики, декорации выглядят случайным хламом, игра актеров издевательством…
Второй акт. Тролль выходит из себя – Снежная Королева превращается в кошку – Всё опять сначала
«Здесь ничего невозможно перестроить», – усмехнулся Тролль, – «Кто только не пытался, чтобы здесь что-то изменить, необходимо сначала изменить позиционирование, а чтобы изменить позиционирование, нужно изменить себя, а чтобы себя изменить необходимо внешнее либо внутреннее воздействие, искажение, флуктуация, сообразное необходимым изменениям»
«Но мне же пришло в голову „перестраивать“, откуда оно взялось?»
«Точно! Как я не заметил, оно же проникает с подключением! И если мы включим второе зеркало, чтобы влиять на его поведение, то хлопот не оберешься!»
«То есть я заразилась тем сознанием?»
«Я не доктор, я мастер зеркал, Тролль, Вы не заразились, Вы стали воспринимать сигналы того, подключенного мира, как реальные, исходящие из нашего»
«А если я подключусь к восприятию, ну не знаю, кошки, то буду воспринимать как она, а бриллианта?»
Снежная Королева схватилась за ручки и Тролль не успел ничего предпринять. На троне, в белой мишуре сидела черная гладкая кошка с длинными ушами и огромными голубыми глазами. Она не отрываясь смотрела на Тролля.
«…!!!» – Закричал Тролль и бросился ко второму зеркалу. На включение ушла секунда и ещё пять на поимку кошки и усаживание ее в фокус.
«Почему кошка? Я хотела в бриллиант!» – Снежная Королева возмущенно поправляла корону, смотрясь в выключенные зеркала.
«Потому что в исходном коде Вашего сознания нет кода бриллианта, он внешний код по отношению к Вам, встречный.»
«А кошка есть?»
Тролль промолчал.
«Красивая хоть кошка была?»
Тролль включил зеркало и настроил в прошлое.
«Какая прелесть!» – захлопала в ладоши Снежная Королева.
«Прелесть, прелесть, с такими вещами не играют, прошу Вас всё же слушаться меня, мы в необычной реальности и должны понять, как продолжить начатый процесс, и не только продолжить, но и не разрушить ничего. Вы ведь не хотите здесь застрять навечно, иначе не вызвали бы меня!»
«Ну Вы Мастер! Вы и делайте!»
«Но если Вы будете так себя вести, то я не смогу ничего сделать! Вы должны помогать, хотя бы не мешать! И слушать и пытаться понять!»
Тролль внимательно посмотрел на Снежную Королеву и добавил, —
«Хотя бы делайте вид, пожалуйста…»
«Хорошо, я хочу отдохнуть» – Снежная Королева сняла корону и запустила ей по аметистовому полу, бриллианты брызнули во все стороны.
***
«Сначала я долго переживал идею Канта о разном восприятии времени и пространства разными существами», – Йога лежал на соседней кровати, задрав ноги в кроссовках на спинку.
Суббота заканчивалась, пациенты проводили родственников и сидели в холле и столовой, уничтожая гостинцы и наблюдая в телевизоре футбольный матч…
«Потом прочитал всего Кастанеду с его магическими заморочками и понял, что это тоже о восприятии. Ну, Священные Книги нам вообще ничего не дают, это очень древние и очень наивные произведения, напоминают курсовые работы, видно что откуда-то списано, либо конспектировано с голоса, а потом сильно правлено поколениями переписчиков. Платон, Аристотель, киники и стоики и прочие греки уже ближе, но мало что дают, поскольку тоже теоретики и фантазеры, цитируют друг друга, рассматривают с разных сторон ранее написанное…»
«Вообще многие построения философические напоминают «сферического коня в вакууме», – продолжал Йога, сев на корточки, – «Кроме Лема конечно, вот уж поляк дал жару, один из немногих, разрабатывавших отношения в реальности, а не в модели. Пока случайно не наткнулся на Вернадского. Гений, гений, биосфера-ноосфера, проспект именем назвали, но никто толком не знает кто и что. Не любят у нас умных и не принимающих слова на веру. Он же марксизм ещё в 1937 приложил и партократию всю с диалектикой. Ну и Норберт свет Винер, «кибернетика – продажная девка империализма» … Искать виновных бессмысленно, вояки и подрастающая молодёжь всегда лучше всех знают как устроена вселенная и готовы ее покорять днем и ночью, но других лишают даже источников альтернативного знания».
«Это есть», – согласился Иван Петрович.
«Вот. Значит Вернадский, который ссылался на Бергсона, говорит про длительность взаимодействий, процессов, а не абстрактное время, которого не существует отдельно. Потом он делит научное восприятие на несколько картин мира, Ньютона, Эйнштейна-Планка и представление натуралиста, построенное на конкретно добытых и подтвержденных фактах. Так вот, по факту есть два мира, которые движутся навстречу друг другу, пересекаясь и взаимодействуя, живое преодолевает распад неживого, пользуясь этим распадом для собственного существования, он даже вывел формулу скорости движения живого вещества, по поколениям. Ну про распад и так всем уже понятно, радиация и так далее…»
«А сознание формируется реакцией на поступающие извне сигналы и их фиксации в символах?» – Иван Петрович привстал на кровати.
«Абсолютно, свет души моей, Иван Петрович!» – засмеялся Йога, – «Остановись мгновенье, ты прекрасно! Захват сигнала, удержание, отражение, – никакой мистики, чистая хрустальная физика! А тело человеческое, – память эпох и миллиардов соединений, захватов и отражений, память, многоуровневая, иерархическая, сколько там у Виргилия кругов было? Столько, сколько „чакр“? Неважно, обратная связь, кибернетика, управление…»
«Смотрим дальше», – Йога замолчал, – «А дальше поле непаханное.»
«И вот, в одном советском институте, филиале ГУЛАГА, свободной страны, защищенной вышками и пулеметами, находится мастер-ломастер, некий хрен Круглов Георгий Семенович, который изобретает железку, позволяющую ее владельцу, по его словам, подключаться к любому событию во вселенной, поскольку вся вселенная состоит только из зафиксированных событий, то есть является бездонным накопителем всеобщей памяти, и он сочинил некий адаптер, помните, у Стругацких есть такой персонаж, который что-то делает, а как и почему, – не знает. Ну, это не новость, у нас вся физика такая, кто случайно пластину засветит, кто генератор скрутит, кто силовые поля углядит…
И вот этот хрен начинает тихо сходить с ума, потому что его суперсковородка начинает выдавать результаты из будущего, то есть принимать сигналы от ещё не произошедших взаимодействий, но только в его присутствии. А у других ничего не получается. И от него постепенно избавляются. Типа мошенник и плут. А он не только ничего с этого не имеет, но и свои деньги тратит на аппаратуру и т. д. В общем, роман о вечной любви пряжки, головы и пятой точки, выгоняют его из института. Но уже не 37-й, не расстреливают. И подбирают его добрые люди и просят наладить небольшое предприятие по угадыванию всего лишь кое-чего, но жутко необходимого, обещают ему всякого, и договариваются.»
Йога замолчал надолго.
…
В палате, словно в отдельной. запаянной капсуле стало тихо, звуки из коридора доносились как сквозь вату. Казалось, двое в палате отсоединились от всех, и находятся в совершенно в другом, параллельном мире.
«Егорка требует только квартиру рядом с американским посольством и всякое барахло недорогое, ну и питание. Результаты выдавать начинает с достоверностью очень высокой. Рентабельность предприятия зашкаливает. Добрые люди обзаводятся добром, что не уходит от внимания соответствующих людей в погонах и которые по призванию…»
«Вроде Бориса? Лотерея?»
«Ну этот вообще отдельный экземпляр, Снежный Человек. Три года в тайге жил, пугал геологов. Не только, ну да, похоже, всё легально, комар носа не подточит. Но Егорка. Он же сын своей страны. Патриот. Он же не только какими-то вибрациями пользовался, как объяснял, какие америкосы применяли у себя, он же сука идейная вел против них войну! Сводил счеты! Понятное дело, что его деятельность была оформлена как засекреченная операция, так что официально у коммунистической власти к нему никаких претензий, посмертный орден выписан давно и лежит в сейфе начпокадрам, но у других свои методы, не один он интересовался американской прослушкой. Ну и американцы получают информацию, что их домик вовсе не домик, а открытое шале без стен и секретов. И сворачивают свою аппаратуру. И всё это происходит в этом нашем трясучем 1988 году…»