Не ты

– Ясно, понятно. Короче, вариант с фейком мне не подходит.

– Слушай, а ты узнала какую-то интересную сплетню? Или чего так всполошилась? – Кононов приготовился услышать какой-нибудь ошеломительный рассказ о жизни кого-то из знакомых. Они часто с Красовской обсуждали сплетни.

– Да нет, просто интересуюсь, – ответила Алеся, нервно рассмеявшись.

Однако Мартин не поверил ей. Но говорить ничего стал.

– Попробуй в телеграмм-канале школы написать. Точнее, сделай это через владельца.

– Я подумаю над этим, спасибо.

Алеся бросила трубку.

Вообще у них в школе был приватный телеграмм-канал, где были все ученики без учителей. Там постили разные сплетни, сливали ответы на контрольные и самостоятельные и тому подобные вещи. Вариант написать туда через админа был неплохой. Но было несколько «но». Первое, Алеся не знала, кто был владельцем. Второе, Мартин тоже мог увидеть то, что там пишут. А этого Красовская совсем не хотела. Это бы попросту разбило ему сердце. И в этом виновата была бы она. Конечно, Кононов скорее всего узнал об этом бы потом, но пусть это будет не от неё.

Темнело. Алеся стояла на светофоре. Дул лёгкий ветерок. Мимо проезжали машины, проходили люди. На другой стороне улицы Алеся увидела парня с пышным букетом цветов. Он стоял, то и дело поглядывая на часы. Парень кого-то ожидал. Вот из-за угла появилась симпатичная девушка, которая побежала к парню. Он вручил ей букет, они поцеловались и пошли вдоль улицы держась за руки. Так мило. В наушниках звучали строчки песни «Лифт» группы Пиццы:

Я буду думать о свете,

Я буду думать, как выйти

И о тотальном открытии

Всех дверей на планете

Почему так тяжело осознавать, что человек, который тебе небезразличен, не отвечает взаимностью? Почему так ужасно мучаться от невзаимности? Алеся была готова разрыдаться прямо здесь, на улице.

Она вспоминала, как в прошлом году Илья заступился за парня из параллели, которого жестоко травили одноклассники. Он не побоялся пойти против троих крупных парней, которые были значительно сильнее Богданова, тем более занимались греко-римской борьбой. Тогда завязалась настоящая драка, в которую минутой позже встрял и Захар, защищая друга. Богданову разбили нос и губу. Выглядел он тогда весьма потрёпанно, зато мужественно. И Алеся, наблюдавшая за этим со стороны, восхитились Ильёй. Она не понимала, почему Богданов вечно докапывается до Кононова, но скорее всего тут дело опять в Юсе. Илью бесит, что тот тенью следует за предметом его обожания. Но вот опять всё сводится к Юсе. Почему она, а не Алеся? Почему Орлова нравится всем, а она, Красовская, никому?

О чём-то похожем думал сейчас и Мартин. Вспоминая в деталях секундный диалог с Юсей, он расплывался в улыбке. Наверное, она никогда не думала о том, что пара её фраз может взбудоражить ум и воображение Мартина. Но в том-то и дело, что Юся вообще о нём не думала. Неинтересен он ей от слова совсем. И от этого становилось очень больно. Может, стоит проявить смелость и сделать первый шаг?

Глава 4

Спать хотелось сильно, а крики пятиклашек нервировали. Мартин стоял, прислонившись к подоконнику. Ещё и первый урок у классной руководительницы, учительницы истории. А эта дотошная доисторическая женщина любит спрашивать по полной программе. А Кононов параграф забыл почитать. Вот кому охоту учить историю в мае, когда до каникул осталось чуть меньше месяца? Осталось надеяться, что историчка не спросит его.

– Фух, успела! – рядом нарисовалась запыханная Алеся. – Ева дура, попросила, блин, разбудить.

– Читала историю? – поинтересовался Мартин.

– А нам что-то задавали? – Красовская широко распахнула глаза.

– Вообще да, но ты лучше расскажи, что эта за фигня с информацией.

– Чего? – Алеся сделала вид, что не понимает, о чём говорит друг.

– Ну, то, что ты вчера мне звонила, – напомнил Мартин.

– А-а, это… Забей, ничего важного, – отмахнулась девушка, запрыгивая на подоконник.

– Ладно, – пожал плечами Кононов.

Повисло молчание.

– Чёрт… – Алеся хлопнула себя по лбу.

– Что такое?

– Да мне химию завтра переписывать, а я не учила ничего. А мне мать условие поставила: если я не перепишу на четвёрку, то запретит мне на тренировки ходить. А я вашу химию тупую не понимаю! Ещё и эта дура сама задания составляет, даже ИИ в шоке от этой бурды!

Мартин знал, насколько тренировки важны для Алеси. Только там она могла по-настоящему отдыхать душой, всецело наслаждаться процессом. И даже усталость и боль всего тела приносили ей радость. Поэтому, если бы Алесю отрезали от её наркотика, то она бы не выдержала этой ломки.

– Слушай, так договорись с Кокаином. Он тебе на пятёрку нарешает, – предложил Мартин.

– С кем, прости? – не поняла Алеся.

– Ты видела же у нас в школе альбиноса?

– Ну.

– Так вот, его все Кокаином потому и зовут, что он белый и олимпиадник по химии. Он же в этом году всероссийскую олимпиаду выиграл.

– Так он же в девятом классе.

– Леся, услышь. Он олимпиадник. Кокаин сто процентов уже университетскую программу проходит. Придумай с ним план какой-нибудь. Насколько я знаю, он не отказывает в помощи.

– Блин, спасибо, Март! Ты гений!

Алеся обняла друга. Мартин заметил, что Красовская вкусно пахнет клубникой. Такой сладкий, свежий, но в тоже время ненавязчивый аромат.

Прозвенел звонок. Дети быстро разбежались по кабинетам. Только 10 «Б», класс Алеси и Мартина, остались стоять под дверью кабинета истории.

Юся нервно ходила вперёд-назад. В руках она держала какой-то листочек.

– Юсь, как Захар? – поинтересовалась Алеся, обращая на себя внимание Орловой.

– Ну, он еле спустился вчера, повезло, что папа его подвозил, – сказала она. – А сегодня он у травматолога.

– Понятно.

На горизонте появилась Алла Ивановна, учительница истории. Юся к ней тут же подбежала и отдала листок, объяснив, что это заявление Захара о том, что его не будет.

– А что у вас там с Осокиным вчера случилось? – шепнул Мартин Алесе.

– Да упал, и с коленом теперь что-то.

– Ясно.

Мартина задело то, с каким беспокойством Юся говорила о Захаре.

***

На одной из перемен Алеся отправилась искать Кокаина. Это не должно быть сложно, учитывая его особенность. Девушке повезло, и альбинос попался ей достаточно быстро. Он стоял, натянув на себя капюшон чёрного худи, и читал какую-то книгу. Он был полностью белый, только его волосы, подстриженные под томбоя, имели едва заметный желтоватый оттенок. Сам же он казался хрупким. Черты лица альбиноса напомнили Алесе черты лица Ильи. Но это скорее потому, что с этой влюблённостью у неё уже окончательно поехала крыша.

– Эм, привет? – она неуверенно подошла к нему.

Альбинос не спеша оторвал взгляд от книги и посмотрел на подошедшую к нему девушку. Поправив на носу очки в прозрачной оправе, он спросил:

– Чего тебе?

– Ты же олимпиадник по химии?

– Да.

– А ты не мог бы помочь мне с самостоятельной? Мне просто очень нужно её хорошо переписать.

Альбинос тяжело вздохнул, а затем сообщил:

– Четвёрка – четыреста рублей, пятёрка – пятьсот.

– Ого! – удивилась Алеся. Расценки у него, конечно, будь здоров.

– А что ты на меня так смотришь? Считаешь, что я должен помогать всей школе за спасибо?

– Да нет. Ты по предоплате работаешь?

– Нет.

– Не боишься, что тебя кинут?

– Если меня кинут, я спалю химице тот факт, что этот человек списал. Ты же знаешь, у неё с этим жёстко.

– И она тебе верит? – Алеся глянула на него с сомнением.

– Я ей такую премию обеспечил, что она меня на руках готова носить, не то, что верить, – олимпиадник посмотрел на Красовскую поверх очков. Алеся приметила, что его глаза имеют необычно светлый голубо-фиолетовый оттенок.

– Значит, ты сможешь мне в среду нарешать? – спросил Алеся.

– На каком уроке?

– На седьмом.

– Тема?

– Там про эти… как их там… амины, вот.

Альбинос на неё глянул с таким выражением лица, словно хотел сказать: «И что тут можно было запороть?»

– А ты правда шаришь за темы десятого класса? – уточнила Красовская.

– Я сейчас обижусь.

– Поняла, прости.

– Давай свой контакт, я тебе вечером напишу, как мы сделаем, – сказал альбинос.

Алеся продиктовала.

– Слушай, а можно узнать, как тебя зовут? Или мне тебя Кокаином называть?

– Зови меня лучше хозяином. Не ошибёшься, – скривился альбинос. Он свою кличку терпеть не мог, а потому всегда реагировал остро.

И олимпиадник быстро удалился.

***

Пока Алеся ходила по школе и искала олимпиадника-альбиноса по химии, Мартин решил попробовать поговорить с Юсей. Так сказать, сделать первый шаг.

Кабинет математики был открыт. Юся сидела за третьей партой среднего ряда и с кем-то переписывалась. На её лице то и дело возникала улыбка. Мартин долго не мог собраться с мыслями, встать и подойти. Сердце билось так быстро, словно сейчас вылетит из груди. Ладони вспотели. Тяжело вздохнув, Мартин поднялся, и, неуклюже задев угол парты, подошёл к Юсе.

Девушка подняла на него свои большие голубые глаза. Мартин, встретившись с ней взглядом, тут же забыл, что хотел сказать.

– Что-то случилось? – спросила Юся после того, как Кононов где-то минуту на неё пялился в нерешительности что-то сказать.

– Эм… Нет… То есть да… Ну в общем, – от страха Мартин забыл родную речь. Потом, сделав глубокий вдох, выдал: – Юся ты красивый парта, можно сесть с тобой за одну девушка?

– Чего, прости? – Орлова захлопали ресницами.

Мартин, осознав, что ляпнул, постарался исправить положение:

– Я хотел вместе с тобой сесть. На алгебру. Если ты не против, конечно.

– А, так ты об этом, – заулыбалась Юся. – Ну… давай.

Счастливый Мартин перенёс свои вещи на место рядом с Орловой. Та же не отрывалась от переписки с кем-то.

Тут в кабинет вошёл Илья Богданов. Увидев, что рядом с (как он считал) его Юсей сидит Кононов, ревность застелила ему глаза. На мгновение он замер на месте, а затем подошёл к Мартину и сказал:

– Кононов, а пойдём поговорим.

– О чём? – Мартин почувствовал, что дело пахнет жареным.

– Да, в чём дело, Илья? – напряглась Юся. Ей вовсе не хотелось, чтобы из-за неё случилось что-то плохое.

– Да я же говорю, просто спросить кое-что надо тет-а-тет, – Илья изобразил дружелюбную улыбку, но его глаза так и светились холодом и ненавистью.

Мартин нехотя поднялся из-за парты и пошёл следом за одноклассником. Они вышли в коридор.

– Так о чём ты хо… – Кононов почувствовал резкий удар в живот, от которого он согнулся.

– Что, неужели жировая прослойка не служит тебе защитой? – насмехался Илья.

– Кретин, – выдавил из себя Мартин. – За что…

– За Юсю, идиот. Сейчас быстро берёшь свои вещи и отсаживаешься в другой конец класса. И чтобы я тебя рядом с ней больше не видел.

Мартин выпрямился и рассмеялся. Илья недоумевающе на него уставился.

– Не строй из себя короля школы, утырок. А если ещё раз ко мне полезешь, – Мартин схватил Илью за шею, чего тот никак не ожидал. – Я тебя своими массами раздавлю, понятно, дрыщ?

Илья высвободился и резко, чуть ли не бегом, направился куда-то вдаль по коридору.

А Кононов стоял, гордясь собой. Наконец он сумел ответить этому подонку. Он полтора года репетировал эти слова перед зеркалом и наконец сказал.

Илья почувствовал себя оскорблённым и униженным. Впервые этот кабан что-то сказал ему поперёк его слова. Богданов ощущал себя как настоящий неудачник.

Спустившись с третьего на второй этаж, Илья с ноги вошёл в кабинет директора. Агнесса Игоревна, директриса, в этот момент с кем-то говорила по телефону, обсуждая вопрос о каком-то мероприятии. Но увидев, что к ней влетел Илья, весь злой и расстроенный, завершила разговор.

– Что случилось? – спросила она.

– Я хочу, чтобы ты выгнала из школы одного хмыря, – выпалил Богданов.

– Илья, приди в себя. Я не могу выгнать кого-то только потому, что он не нравится тебе. И не надо из-за таких пустяков врываться ко мне в кабинет. Я, между прочим, говорила с человеком из Минобразования.

– Но мама!

– Что «но мама»? Ты уже не маленький мальчик, попробуй решить свои проблемы самостоятельно.

Илья обиженно поджал губы, и вышел из кабинета Агнессы Игоревны громко хлопнув дверью.

Вечно склонный к драматизму, Илья был готов поклясться, что завтра наступит конец света или он просто умрёт. Избалованный, излюбленный мамой ребёнок, ему было тяжело принять, что в этой жизни что-то может быть не так, как он хочет. И от этого он бесился, а потому всё больше хотел извести этого Кононова. Если мама не хочет его выгонять, то тогда Мартин сам захочет уйти. Правда, чтобы придумать, как это сделать, нужно время.

Глава 5

Утром в среду, перед тем как уйти в школу, Алеся получила напоминание от мамы о том, что сегодня должна переписать химию на четвёрку.

– Да я помню, помню, – отозвалась Алеся. – Мам, а ты можешь дать пятьсот рублей? Очень надо.

– Зачем тебе? – мать Алеси изогнула бровь.

– Да перед тренировкой купить покушать. Я же домой не успею зайти.

– Ладно, – мама с сомнением глянула на Алесю, но деньги всё-таки на карту перевела.

И Красовская счастливая поскакала в школу. За пятёрку по химии можно будет у мамы и новые фехтовальные кроссовки попросить.

Мартин же думал в это время, как не пойти в школу. Вчера вечером ему пришла мысль в голову о том, что сегодня обозлённый Илья может устроить ему весёлую жизнь. Кононову в этом плане повезло: ведь, по его мнению, его мама женщина безразличная, которая занята лишь тем, чтобы устроить свою личную жизнь (хотя в этом Мартин был неправ). Поэтому ему было достаточно просто сказать, что он себя плохо чувствует, и мама согласилась оставить его дома.

– Вечером меня не жди, – сказала она сыну и ушла.

Счастливый Мартин позвонил Алесе, и сообщил, что сегодня в школе она будет одна.

– Ты обалдуй, – проговорила девушка. – Самый настоящий.

– Зато живой, – ответил Мартин, возвращаясь в кровать, чтобы поспать ещё хотя бы до девяти утра.

– Что, вся твоя смелость была потрачена вчера? – подколола его Алеся.

– Завидуй молча.

– Кстати, так как ты вчера с Юсей посидел на алгебре?

– Да никак. Мы молчали тупо весь урок, – разочарованно проговорил Мартин.

– Вот как. Ну, может, если бы сегодня вы сели вместе, то поговорили бы о чём-то, – сказала Алеся, и тут же подумала, что зря так сказала. Она же понимала, что у Мартина и Юси ничего не получится просто потому, что Орлова встречается с Захаром. Правда об этом никто не знает.

– Ладно, я уже к школе подошла, – сообщила Алеся. – Пока.

И она сбросила звонок.

А вокруг были зелёные деревья, пели птички. Ночью прошёл дождь, и теперь пахло мокрым асфальтом. В воздухе парила свежесть. К этому добавлялся запах свежескошенной травы, которую покосили только что у школы. Солнце светило ярко, ослепляя. Скорее бы уже лето, чтобы можно было идти гулять сразу после тренировки, чтобы можно было съездить к бабушке Алеси вместе с Мартином на дачу, вместе с ним сходить на речку покупаться. Алеся с теплотой вспомнила, как прошлым летом они вместе в четыре утра ловили рыбу. Рассвет, туман вокруг, и тишину нарушал лишь визг Красовской, которая не могла вытянуть удочку. Хорошее было время. Скорее бы это всё повторилось.

Уроки без Мартина пролетели скучно, зато быстро. Алеся оглянуться не успела, как наступил седьмой урок. Красовская встретилась с альбиносом перед кабинетом химии.

– Ты помнишь, о чём я вчера написал? – сходу спросил он.

– Помню, помню, – заверила его Алеся.

Надо признаться, схемы этого олимпиадника были простые, хитрые и продуманные до мелочей.

Около кабинета нарисовалась Алина Леонидовна, учительница химии.

– О, Богданов. Хорошо, что ты пришёл. Я как раз для тебя подготовила пробирки для качественного анализа. А ты, Красовская, готова переписывать свою двойку хоть? Или так, от балды пришла?

– Готова, – ответила девушка и глянула на олимпиадника. Тот подмигнул, давая понять, что всё хорошо.

«Богданов?» – удивилась Алеся. Пока химичка открывала кабинет, Красовская шепнула альбиносу:

– Слушай, а ты случайно не родственник Илье Богданову из 10 «Б»?

– Я его младший брат, – ответил олимпиадник. – Но ты об этом должна молчать. Иначе тебе конец не от меня, а от Ильи.

Это был весомый аргумент. Странно только, что Илья скрывал своего брата. Алеся считала Богданова младшего необычным, но классным. Тем более он ещё и умный, и при этом не зануда.

Зайдя в кабинет, Алина Леонидовна велела садиться за первую парту и дала задания, а сама с Богдановым младшим пошла в лабораторанскую. Алеся быстро сфотографировала их и отправила своему помощнику, а сама стала делать вид, что что-то активно пишет. Алеся подняла взгляд на портрет Менделеева. Вот этому дядьке приснилась всякая ерунда, а ей теперь страдать. Вскоре вернулась Алина Леонидовна, и стала пристально наблюдать за Алесей.

Под строгим наблюдением химички стало как-то неуютно. Красовская прочитала первое задание, и вроде как она знала, как его решать, поэтому стала что-то писать на листочке.

Прошло минут семь. Из лабораторанской выглянул Богданов младший.

– Алина Леонидовна, вы обещаете, что бить не будете? – виновато улыбаясь, спросил он.

– Что такое? – химичка перевела взгляд на своего любимца.

– Я чуть-чуть гидроксид натрия разлил. Чуть-чуть так.

– Куда разлил?

– На пол.

– Ой, Доминик, ну как ты так умудрился? – всплеснула руками Алина Леонидовна и ушла вслед за Домиником.

В это время Алеся достала телефон и стала переписывать решение, что ей прислал олимпиадник. Оказалось, что первое задание она решила неправильно. Но не важно, главное, чтобы Доминик её там подольше задержал. Заданий было всего пять, так что справилась она быстро. Через пару минут вернулась химичка и стала наблюдать за Алесей дальше. Красовская ещё нарисовала пару закорючек, с видом знатока оглядела решение и отдала химичке.

Алина Леонидовна стала проверять, а Алеся нервно крутила ручку в руках.

– Неужели соизволила подготовиться? – поинтересовалась учительница. – Списала походу.

– Неправда, Алина Леонидовна! – возмутилась Алеся, причём очень даже правдоподобно. – Я, между прочим, все выходные готовилась!

Химичка глянула на неё с сомнением, но пятёрку всё же поставила.

Алеся счастливая поскакала на тренировку. По пути ей пришло сообщение от Доминика. Он прислал номер карты и краткое «Переводи сюда».

Алеся перевела деньги и поблагодарила, но олимпиадник ей ничего не ответил.

***

Илья Богданов вернулся с тренировки очень уставший. В следующую среду они поедут на соревнования в Смоленск, а потому Алексей Геннадьевич целых полтора часа давал Илье урок. Тренеру перестали нравиться захлёсты Ильи, и парню приходилось их всё отрабатывать и отрабатывать. А после ещё и фехтовать отправили. В общем, домой Илья вернулся только к девяти вечера. Единственное, чего ему хотелось, это сходить в душ и быстрее рухнуть на кровать спать. Тем более как раз дома тишина, мама с отчимом ушли в театр. Только заглянув в комнату, Илья вспомнил об одном удручающем обстоятельстве.

За компьютером сидел его младший брат Доминик и играл в Dota-2.

– Ты же всё к папе грозился уехать, – недовольно пробурчал Илья, кидая рюкзак в угол комнаты.

– Не переживай, на этих выходных съеду, – ответил Доминик, не отрываясь от игры.

Родители мальчишек развелись, когда те были ещё совсем маленькие. Агнесса Игоревна обвинила в разводе Доминика, потому что тот альбинос. И Илья вскоре тоже перенял эту позицию. Только вот родители их развелись не поэтому, а потому, что стали часто ссориться из-за того, что отец Ильи и Доминика много работает. Илья после развода родителей с отцом общаться не хотел, а Доминик продолжал общение, хотя мама всячески запрещала. Поэтому Богданов младший стал изгоем семьи, и до его постоянно донимали старший брат, мама, и с недавнего времени отчим. Доминику это надоело, и он принял решение переехать жить к отцу, с которым у него были доверительные отношения, как и с мачехой. Даже двухлетняя сводная сестра не пугала его своими криками. Лишь бы не с мамой, братом и отчимом.

Илья заметил на руке брата новые Apple Watch, а потому не мог не поинтересоваться, откуда у него они.

– Папа подарил, – сухо ответил Доминик.

– Да что ты, – Илья не поверил ему.

Эти часы Доминик купил себе сам, за честно заработанные деньги в школе. Он на протяжении года решал химию всей школе за деньги. И учитывая, что все хотят пятёрки, зарабатывал Доминик неплохо. Каждый раз он придумывал изощрённые схемы, чтобы химичка не словила его «клиентов» на списывании. Алина Леонидовна, конечно, догадывалась, что её ученики списывают, а также подозревала Доминика в том, что тот им помогает. Но из-за того, что Доминик единственный из всех учеников школы знает химию, закрывала на это глаза.

– Просто если бы ты не был таким твердолобым бараном, ты бы знал, что папа ни в чём не виноват, – сказал Доминик, завершив игру и повернувшись к брату.

– Просто если бы ты снял лапшу с ушей, что тебе наш папаша навешал, то не был бы изгоем семьи, – ответил Илья. – Заметь, ты весь из себя такой гений, Кокаин, а маме как-то пофиг на твои олимпиады.

– Не называй меня так.

Прозвище Кокаин Доминику придумал Илья. И прозвище Богданову младшему совершенно не нравилось. Только вот оно уже к нему намертво приклеилось, и отказаться от него Доминик не мог, как бы не хотел. Для всей школы он оставался Кокаином.

– А то что? – Илья подошёл к брату и посмотрел сверху вниз на него. – Давай по фактам. Мама меня любит больше, потому что я не инвалид, как ты. Я не изгой семьи. А ещё я сильнее тебя. Так что сдриснул из моей комнаты к чертям собачьим.

– Как я тебя ненавижу, – ответил Доминик и ушёл, громко хлопнув дверью.

Илья устало опустился на кровать. Быть может, он слишком жёстко обошёлся с Домиником. Но, с другой стороны, этому мелкому всегда доставалось всё внимание. Когда родители развелись, этот мелкий резко начал постоянно болеть. И мама вечно таскалась с Домиником по поликлиникам и больницам. Илья же оставался один дома. Он часами сидел в одиночку в четырёх стенах, и никому не было дело, что с пятилетним ребёнком, оставленным в одиночестве в квартире, может что-то случится. И папа в этот момент не приезжал. Хотя, на самом деле, ситуация не так уж и однозначна.

Доминик сидел на кухне. По щекам его стекали слёзы, которых никогда и никто не видел. Тут ему пришло сообщение от одноклассницы Ильи, которой он сегодня помог с химией.

«Привет. А ты, случайно не знаешь владельца нашего школьного тгк?»

«Их несколько. Но, допустим, я один из них. А что?»

Идея создать телеграмм-канал школы со сплетнями пришла именно Доминику. Её он воплотил в жизнь вместе со своим другом.

«Просто есть информация, о которой было бы неплохо всем узнать».

Глава 6

Учебная неделя пролетела незаметно. Алеся вообще в последнее время подметила, что время слишком быстро идёт. Вроде ещё недавно она стояла на первой в своей жизни линейке, с большими белыми бантами в синей юбочке и белой блузочке. Мама постоянно фотографировала Алесю у каждого куста на территории школы. А Мартин, который не понял, зачем мама вручила ему большой букет белых роз, подарил его Алесе. Девочка тогда так обрадовалась этим цветам, что потом устроила настоящую истерику, когда взрослые постарались забрать букет, объясняя, что он для учительницы. Если не считать букеты от папы на праздники, то Алесе с того момента никто больше не дарил цветов.

В этот субботний вечер Мартин позвал Алесю к себе в гости. Его мама не появлялась дома ещё с вечера пятницы, наверняка нашла какого-то очередного кавалера и сейчас с ним развлекается.

– Так зачем ты позвал меня? – поинтересовалась Алеся, разуваясь в прихожей.

– Я хочу признаться Юсе, – огласил Мартин.

Алеся уронила кроссовок из рук и ошарашенно посмотрела на Кононова.

– Что ты так смотришь? Мне надоело слоняться за ней тенью. Я хочу действовать.

Мартин ушёл на кухню. А Алеся вспомнила, как рассказала младшему брату Ильи о том, что Юся и Захар встречаются, и попросила написать об этом в школьном телеграмм-канале. Правда Доминик что-то пока ничего не писал.

Алеся вымыла руки и пришла на кухню, где Мартин уже разложил на столе продукты: муку, яйца, молоко, сахар, мясо, корицу, спагетти, и много ещё чего другого.

– Это ты, простите, на свою с Юсей свадьбу решил наготовить? Заранее? – Красовская изумлённо подняла брови, проходя вглубь небольшого помещения.

– Ха-ха, очень смешно, – буркнул Мартин и выключил свет.