Временная жена шейха

Глава 12

ОН

Вот облом! Выбрал её, потому что вдруг вспомнил о ней этим утром. Как её нежные пальцы блуждали по моему телу, когда я был в полубессознательном состоянии. В тот момент мне было пофигу, но потом, когда начал прокручивать это в голове, у меня тут же встал на неё. Дико.

Я вспомнил, что попросил Ибрагима предложить ей контракт. Когда спросил о ней, он сказал, что она согласилась и уже в гареме. Вот удача, думал я. А теперь… Такой облом. – Ибрагим… – прорычал я, ощущая, как злость накатывает волной. Он же должен был следить за всем этим, чёрт побери! Как можно было упустить такую деталь? – Нет, Ибрагим не виноват, – вмешалась она, голос слегка дрожал, но в нём слышалась какая-то решимость. – Он не знал. Я же только второй день здесь. Я сжал челюсти, подавляя желание обрушить на неё весь свой гнев. Эта ситуация не её вина, но от этого не становилось легче. Она смущённо опустила глаза и тихо произнесла: – Я… я пойду. – Стоять! – выпалил я, не давая ей сделать и шага. – Никто не должен знать! Даже Ибрагим. Для Ибрагима твои… женские дела начнутся завтра, поняла? Если узнают, что у меня в покоях была… грязная… – Что? Грязная? – внезапно вспыхнула она, подняв на меня глаза, в которых сверкал огонь возмущения. – Значит, для вас женщина с месячными – грязная? Человек второго сорта? Да я смотрю, тут вообще женщин за людей не считают! – Тихо! – рявкнул я, чувствуя, как гнев вспыхнул внутри ещё сильнее. – Не хватало, чтобы ещё кто-то услышал твои крики. Она стояла, дыша тяжело, как разъярённая кошка. В глазах её пылал вызов, словно она готова была сражаться до последнего. – Ты что, не понимаешь, с кем говоришь? – процедил я сквозь зубы, сдерживая желание просто выкинуть ее отсюда. Но она не отступила. Наоборот, вздернула подбородок и посмотрела мне прямо в глаза: – Прекрасно понимаю. С мужчиной, который считает женщин грязными из-за естественных процессов их тела. Что за дерзкая девка? Откуда такая? Я уставился на нее, не веря своим ушам. Кто она такая, чтобы так со мной разговаривать? Обычно все женщины в моем гареме трепещут передо мной, а эта… Что за дикарка? Вдруг в голове всплыло давно забытое воспоминание, как я впервые в жизни поссорился с братом. Из-за девчонки и ее “естественных процессов”. Мне и Фирату тогда было по одиннадцать. Он влюбился в дочку кого-то из прислуги, которая была старше нас на пару лет. Таскался за ней повсюду, а я его прикрывал. Если бы отец узнал, ту девчонку вместе с её семьёй вышвырнули бы из дворца без раздумий. Мы с братом любили гулять по барханам, и в тот день он потащил с нами и её. Платье девчонки было белым, но вот в один момент на нём расползлось красное пятно. Помню, как начал смеяться, как придурок, показывая на это пятно, и не мог остановиться. А Фират, не сказав ни слова, развернулся и треснул мне в зубы. Прямо и без колебаний. Я тогда обиделся на него за то, что он выбрал девчонку вместо брата. Но он посмотрел на меня с такой серьёзностью, что меня даже проняло. – Женщин надо уважать, – сказал он тогда, его голос был тихим, но твёрдым. – Они рожать могут. И когда у них эти дни, им больно, даже ходить не могут. Потом он склонился над своей возлюбленной, которая держалась за живот, рыдая от стыда и боли. – Уходите, – сказала она. – Я нечистая. Если узнают, что вы со мной гуляли, вас дома запрут на неделю. – Болит? – спросил брат, а потом, не дожидаясь ответа, поднял её на руки. И понёс через пески, хотя идти было тяжело даже налегке. Нам действительно запретили появляться в школе неделю, а девочку и ее семью мы с тех пор не видели. Только спустя много лет я понял, каким не по годам мудрым и благородным был мой брат. А я был тупым малолеткой, хоть и возраста мы были одного. Это воспоминание нахлынуло на меня неожиданно, стоило мне только взглянуть на эту дерзкую девчонку перед собой. Она стояла и бросала мне вызов своим взглядом, не понимая, насколько опасно её положение. Или понимая, но всё равно бросая вызов. Я смотрел на нее, думая, что с ней делать. Никогда еще девушки не выходили из моих покоев раньше утра. Проболтается или нет? По-любому подружки в гареме есть. А там где знает одна, знает и моя мать. Матушка если узнает, запретит к контрактам прикасаться неделю. Я бы забил на ее старообрядческие закидоны, но именно ее подпись в пятницу должна стоять рядом с моей. Откажется и хана поставкам. На глазах девчонки вдруг навернулись слезы. Ну блядь. Слезы, месячные, что еще? – Болит? – спросил ее, сам не понимая, почему вдруг стало жаль ее. – Д…да, – сказала она и сложила руки на животе. – Значит так. Никому ни слова, даже подружкам своим, поняла? – У меня нет здесь подружек. – Вот и хорошо. Вернешься в свою комнату, всем скажешь, подвернула ногу, плохо чувствуешь себя, поняла? – П…поняла… Я достал из шкафа женский шелковый халат, накинул на ее плечи и легко подхватил ее на руки. Она посмотрела на меня так удивленно и открыто, будто это было последним, чего она ожидала от меня. Ее локоны спадали ей на грудь, ее губы приоткрылись и оказались так близко. Я почувствовал предательское шевеление в штанах.