Голос Вессема

– Привет, ― сказала девушка. ― Ты Рита, да? Тео сказал, придет Рита. Я Анне.

Это ― А. Маноа? Однако.

Может, она модель или актриса? Не удивлюсь, если за дверью обнаружится телохранитель, из тех, что каждый месяц отчисляют государству круглую сумму за специальную лицензию, которая дает право избить или даже убить любого, защищая своего клиента.

– Здравствуйте. ― Я выдавила из себя улыбку.

– Идем! ― Анне только что не подпрыгивала от нетерпения.

Ну что же, кажется, я ей понравилась, так? Или они тут всем так улыбаются?

Видно, посчитав, что я слишком медлю, она схватила меня за руку и потащила за собой. Что-то внутри царапнуло, но я тут же сама себя успокоила ― если бы я ей не понравилась, она бы меня тут же выставила, правда? ― и сосредоточилась на том, что Анне мне показывала. Огромный зал, посреди которого закручивалась лестница на второй этаж. Настоящее дерево, черный матовый камень. На стенах картины с цветными пятнами. Какие-то металлические конструкции. Камин! Черт, я такого в жизни не видела.

– Это гостиная, ― болтала Анне, волоча меня за собой, ― там дальше ванная и кухня, там гостевые комнаты, спальня на втором этаже, еще там терраса, ну я сейчас покажу…

Беспокойство снова дало о себе знать, хотя я не могла понять, в чем дело.

– Анне, подождите, ― прервала я ее. ― А что мне нужно будет делать? У вас в семье есть кто-то, хм, с проблемами слуха?

– О, это все Тео придумал, ― засмеялась Анне. ― Он как раз наверху, пойдем. ― Она потащила меня к лестнице.

Мое беспокойство превратилось в плохое предчувствие. Очень плохое. Мне не хотелось идти за Анне, хотелось развернуться и убежать, но я все равно пошла.

Лестница закончилась слишком быстро. Не выпуская моей руки, Анне направилась к широким раздвижным дверям.

– Тео! ― крикнула она. ― Пришла Рита!

– Привет, ― сказал знакомый голос, и меня едва не вырвало.

Передо мной стоял Теодор собственной персоной. Краем глаза я уловила движение ― на другом конце террасы в кресле с бокалом в руке восседал Марко. Когда мы виделись последний раз, я наставляла на него пистолет и теперь, видимо, за это расплачусь по полной.

Я застыла, в ужасе глядя на приближающегося Теодора. Марко тоже поднялся со своего кресла и двинулся ко мне. Я поняла, что мне конец. Скинут они меня сейчас с балкона, а потом скажут, что так и было. Наврут, мол, я сама на них напала ― не в первый, получается, раз, ― и ничего им за это не будет. И этой тупой улыбчивой Анне, чтоб ее. Как можно так улыбаться человеку, которого планируешь убить?!

Я стояла и как загипнотизированная смотрела на всю эту компанию. Теодор, видно, что-то увидел в моих глазах, потому что остановился и перестал улыбаться. Вот с таким же лицом он стоял тогда в Вессеме, глядя, как возвращается Коди, и Марко стоял позади и готовился задать вопрос, после которого все стало плохо. Все повторялось. Только Коди не было.

Коди.

«Беги!»

Мне показалось, что я снова слышу его голос, и тело пришло в движение.

Да, Коди. Я побегу.

– Рита, ― начал было Теодор, но я уже не смотрела на него.

Выдернув руку из цепких пальцев Анне, я со всей силы толкнула ее на стеклянную дверь и кинулась бежать.

– Рита! ― крикнул кто-то за моей спиной, я не поняла, Теодор или Марко, Анне вскрикнула, но я была уже у самой лестницы.

Пока они разберутся, не ранена ли их подружка, я уже буду далеко.

Или не буду.

Нога вдруг поехала вперед, я взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но в следующий миг уже кубарем летела вниз. В глазах потемнело, я попыталась сесть, но едва пошевелилась. Когда же я справилась с непослушным и ставшим слишком тяжелым телом, рядом со мной уже стояла вся троица. Волосы Анне немного растрепались, и она старалась держаться чуть в стороне, но в целом, кажется, была в порядке.

– Рита, только не беги, ― обеспокоенно сказал Теодор. ― Мы ничего не собираемся тебе сделать. Давай помогу встать.

Они с Марко подхватили меня под руки и переместили на диван.

Значит, они ничего плохого не хотят, да? Ладно. Спокойно. Я сделаю вид, будто поверила или ничего не соображаю после падения, надо только, чтобы они расслабились, усыпить их бдительность, а потом бежать. Коди, я не подведу.

Я вдруг обнаружила, что на светлую обивку льется кровь из моего носа, и задрала голову.

– Не запрокидывай, ― тут же отреагировал Теодор. ― Наоборот, наклони вперед. Сейчас, подожди… Анне, есть что-нибудь?..

Анне куда-то вышла, потом вернулась и протянула мне влажное полотенце. Я прижала его к лицу. В голове прояснялось.

– Рита, мы просто хотели поговорить, но не знали, как тебя найти, ― начал Теодор. ― Искали тебя в «таккере», но тебя там не было, и твоего брата тоже не нашли. Решили попробовать через службу занятости, я же помню, вы с братом общались жестами, и вот…

Я чуть не застонала. Идиотка! И я ведь ничего не заподозрила! Так радовалась! Конечно, такой добрый дядя из Сити решил нанять девушку с судимостью, всех требований к которой ― знание языка глухих. На каждом шагу же такие попадаются!

Кровь остановилась, и я отняла полотенце от лица. Анне отвернулась, но Теодор и Марко пристально смотрели на меня. Нет, еще не время. Давай, Рета, заговаривай им зубы.

– Как же вы тогда нашли Коди в первый раз? ― спросила я. ― Я думала, в «таккере».

– Через вашего друга, Акселя. ― Марко улыбнулся, видимо радуясь, что я пошла на контакт, и меня перекосило от ненависти. Я поскорее снова прижала к лицу полотенце. ― Он в «таккере», в группе, где обсуждали Вессем, написал, что знает человека, который там был. Мы его спросили, что это за человек, и он дал телефон Коди. ― Да. Ведь телефон Нико он дать уже не мог. ― Мы хотели и про тебя у него спросить, но его аккаунт заблокирован.

Точно, этот кретин кому-то угрожал, и на него подали жалобу. А искали они, видимо, Риту-Лину Корто, а не Рету Немет. Потому и не нашли.

Марко собрался еще что-то сказать, но в этот момент хлопнула входная дверь. Я покосилась ― вошла девчонка лет шестнадцати.

– Анне, я так и знала, что ты дома, увидела твою машину! ― крикнула она с порога.

Прищурившись, я наблюдала за ней. А она, наткнувшись взглядом на Теодора, вдруг смутилась, но тем не менее мысль закончила:

– Ты мне дашь ключи? Мы с Анитой съездим в центр.

Про себя я отметила это секундное смущение. Ну да, ей шестнадцать, а тут такой Теодор все время под боком. Или не все время? Что это вообще за новое действующее лицо?

– Привет, Илена. ― Анне попыталась улыбнуться, но вышло плохо.

– Илена, ты не вовремя, ― не поворачиваясь, бросил Теодор. ― Подожди там. ― Он махнул рукой в сторону кухни. ― А лучше вообще иди погуляй.

Девчонка надулась было, но, окинув взглядом всю живописную композицию в гостиной, ничего больше не сказала и направилась в кухню. Впрочем, едва перешагнув порог, она остановилась. Теодор, кажется, этого не заметил и вообще тут же забыл о ней.

– Рита, пожалуйста, просто выслушай нас, ― попросил Марко.

Я кивнула. Говори, говори, я послушаю. Судя по всему, Илена, кто бы она такая ни была, дверь за собой не закрыла.

– Я… Мне жаль, что тогда так вышло. ― Он опустил глаза, а я посильнее прижала к лицу полотенце. ― Я хотел попросить прощения. Мы… в общем, мы пытались объяснить, что ты не виновата, уже потом, когда тебя арестовали. Правда пытались. И прости, что я наставил на тебя пистолет. Честно говоря, я тогда здорово запаниковал. Сам не пойму, что на меня нашло.

Я изо всех сил вцепилась в полотенце. Тихо, тихо, сиди молча. Сейчас он заткнется, и ты уйдешь.

– Словом, ― продолжил Марко после паузы, ― мы знаем, что у вас там плохо с работой. И хотели предложить тебе, ну, вроде как компенсацию. За то, что так получилось.

Полотенце в красно-черных разводах полетело в сторону, и я вскочила.

– Получилось?! ― заорала я, забыв, что собиралась бежать. ― Ни хрена это не «получилось»! Это ты, долбаная мразь, открыл свой долбаный рот, когда Коди сказал тебе молчать, это из-за тебя он погиб, а я оказалась в тюрьме! Какую еще, мать твою, компенсацию ты мне собирался предложить за смерть моего брата? Какую работу? Возможность убирать за тобой дерьмо?!

– Рита, ну пожалуйста, ― Теодор встал и протянул ко мне руки, ― мы ведь не знаем, ведь неизвестно, может, он и не погиб, его ведь не нашли, да?

– Да его никто и не искал!

– Рита, послушай, я понимаю, разговор пошел вообще не так, но поверь ― мы хотели попросить прощения!

Ну все, с меня хватит.

Я поднялась и направилась к выходу.

– Рита, возьми хотя бы… ― услышала я и поскорее захлопнула дверь.

Пусть засунет свои деньги в свою богатую задницу и повернет до щелчка.

Двери лифта распахнулись, я юркнула внутрь и нажала на кнопку первого этажа. Взгляд упал на зеркало, и я поморщилась. В таком виде я дойду до первого патруля. Достав из рюкзака упаковку влажных салфеток, я прислонилась к стенке и принялась стирать с лица кровь и разводы косметики. Глаза защипало. Синяк, конечно, у меня будет знатный, но синяк ― не преступление. Напоследок я потерла комбинезон. Он тоже был залит моей кровью, но на черном это было почти не заметно. Ладно, это подождет. Двигаясь на силе чистой ненависти, по уже знакомой песчаной дорожке я пошла к воротам, миновала их, направилась к парку, отошла подальше и, почувствовав, что больше не могу сделать ни шагу, опустилась на траву. Что я скажу Эме? Она так радовалась, что я нашла работу. Хотя я говорила ей, что, может, ничего и не выйдет, она в меня верила. А я не просто упустила шанс ― оказалось, и шанса-то никакого не было. Им просто хотелось успокоить свою совесть ― круто, конечно, что она у них есть, но почему это должно делаться за мой счет? Я уткнулась лицом в колени. Голова болела. А еще ужасно хотелось есть. И поговорить с Нико, но я боялась достать комм ― вдруг после падения с лестницы он не включится? Так что я продолжала сидеть, уставившись себе под ноги. Я совсем выпала из реальности, и от размышлений меня оторвал вопрос:

– Вам нужна помощь?

Я вздрогнула и увидела перед собой высокие шнурованные ботинки. Отлично. Достойное завершение дня.

– Нет, офицер, ― отозвалась я и с трудом поднялась, стараясь не поворачиваться к нему правой стороной.

Он прищурился, глядя на меня:

– У тебя есть разрешение на пребывание?

Видимо, я перестала быть для него «вы», как только он увидел мой заплывающий глаз.

– А как же. ― Я достала из кармана карточку и протянула ему.

– Дневной рабочий пропуск, ― констатировал офицер. ― И почему не на работе?

– Не взяли, ― сказала я. ― Приезжала знакомиться с работодателем, но рожей не вышла.

Он подозрительно покосился на меня и отправил какой-то запрос со своего планшета. Правая рука его легла на шокер, и я перестала шевелиться. Через минуту планшет пискнул, офицер что-то прочитал, убрал руку с шокера, и лицо его стало более дружелюбным. Видимо, ответ его устроил.

– В другой раз повезет, ― сказал он. ― Советую тут не задерживаться. Надвигается пылевая буря.

Ух ты, день все лучше и лучше. Оказывается, пока я поливала кровью диван Анне Маноа и созерцала травинку, объявили штормовое предупреждение. Интересно, сколько часов назад это случилось?

– Спасибо. ― Я забрала пропуск и быстрым шагом двинулась к остановке.

Автобус должен был вот-вот подойти.

Улицы опустели. Ветер усилился, на зубах начал хрустеть песок. Я глянула на часы ― автобус опаздывал уже на десять минут.

Пятнадцать.

Семнадцать.

Я вышла на дорогу, высматривая автобус, но увидела только зеркальные башни, сиявшие в лучах заходящего солнца.

Внезапно меня бросило в жар. Только самоубийца поедет по старой дороге во время бури, с минимальной видимостью. Не будет никакого автобуса. А я не могу остаться здесь на ночь. Одно правонарушение ― и меня вернут в тюрьму. Даже если перейду улицу в неположенном месте. А незаконно находиться на территории Сити ― это куда хуже. Надо идти на пропускной пункт. Может, мне разрешат там пересидеть, пока буря не пройдет. Или удастся напроситься кому-то в попутчики ― вдруг кто-то все же решит ехать.

Я попыталась мысленно воспроизвести карту, не зря же я пялилась на нее всю дорогу. Кажется, можно срезать путь ― если пройти напрямую через парк, выйдешь к университетскому городку, а там до терминала рукой подать. Я кинулась бежать обратно в парк ― и с размаху налетела на силовое поле. Меня отбросило на дорогу, я растянулась во весь рост, из носа снова пошла кровь.

Конечно. Вокруг может хоть апокалипсис разразиться, но парк не должен пострадать. И сияние вокруг зеркальных башен ― это тоже силовое поле, а не отраженный свет.

Вытирая кровь рукавом, я кинулась бежать. Через парк не пройти, значит, терять время нельзя.

Резко стемнело, небо стало грязно-оранжевым. Уже близко. Ветер толкал в спину, помогая бежать, и скоро я уже была у университетского кампуса. Я остановилась и отстегнула с пояса респиратор. Фильтров в нем нет, но все же лучше, чем ничего. Бежать я уже не могла, поэтому просто шла быстрым шагом. Легкие горели огнем, голова кружилась все сильнее, тело болело ― и после падения с лестницы, и после бега.

Пропускной пункт не был накрыт полем, и дежурных у шлагбаума не оказалось. Тем не менее, когда я подошла, один из них вышел мне навстречу.

– Далеко собралась? ― спросил он.

– Мне нужно выбраться отсюда! ― Я пыталась перекричать шум ветра, но из-за респиратора мне это плохо удавалось.

– Что? ― не понял охранник.

– Выбраться! ― Я стянула респиратор в надежде, что так он меня быстрее поймет. ― У меня дневной пропуск! Но из-за бури автобус не пришел!

– Нечего было зевать, ― ответил охранник неприязненно, разглядывая кровавые разводы на моем лице. ― Давай сюда пропуск!

Я протянула ему карточку, и он быстро сунул ее в ридер на поясе и вернул мне.

– Все, теперь проваливай!

– А можно переждать бурю у вас? ― спросила я, уже понимая, что он ответит.

– Нельзя! Давай иди, вон видишь белую линию? Вот чтоб ближе я тебя не видел.

Ветер уже почти сбивал с ног. Щурясь в странном желтом свете, я разглядела линию, о которой говорил охранник.

Что ж, еще не все потеряно. По крайней мере, я отметилась на выходе и не нарушила закон. А дальше будут склады и рабочий поселок, можно пересидеть там.

Но через десять минут я поняла, что до поселка мне не дойти. Мне нужно укрытие. Любое, неважно какое, но прямо сейчас.

Я снова побежала. Глаза уже засыпа́л песок, дышать было почти нечем. Я свернула с дороги в лес. Ветер там дул поменьше, но и идти оказалось тяжелее. Меня задело падающей веткой, я несколько раз споткнулась, упала, порвав комбинезон на коленке, и осталась сидеть. Все, я больше не могу.

Я достала комм. Если он заработает, позвоню Эме и скажу, что случилось, потому что до утра, до первого автобуса, я не дотяну. Комм включился, хотя трещин на экране прибавилось. Я тупо пялилась на экран загрузки ― крутящийся цветочек с мигающими по очереди лепестками ― и внезапно поняла, что нужно делать.

Глава 4

― НИКО, ― ПОЗВАЛА Я, перекрикивая шум ветра, едва цветочек сменила моя обычная заставка. ― Нико, ты тут? Пожалуйста, ответь!

– Привет, Рета, ― отозвался знакомый голос, и от облегчения я прикрыла глаза. ― Нужна помощь?

Нико не пострадал во время моего безумного падения. Значит, и у меня есть шанс. Нико умный, он что-нибудь придумает.

– Еще как нужна. Нико, я в полной жопе. У тебя есть доступ к навигатору?

– Есть.

– Видишь, где я? Мне нужно укрытие. Тут вокруг пылевая буря, автобусы не ходят, мне нужно продержаться до утра. Пожалуйста, найди что-нибудь!

Он помолчал, потом вывел карту на экран.

– Ты здесь, ― сказал он, и на экране замигала точка. ― А тебе нужно попасть сюда. ― Замигала вторая точка немного дальше по дороге. ― Там есть старый железнодорожный вокзал, он лет пятьдесят не используется, на картах его нет, но на спутниковых снимках он виден. Иди к нему. Он немного в стороне от дороги, где старая железка, не пропусти. Если не подойдет, скажи, я пока поищу что-нибудь еще.

Я снова вернулась на дорогу и пошла вперед, прикрывая рукой лицо и периодически поглядывая на комм, чтобы не пропустить укрытие. Минут через десять я свернула налево, снова прошла через лес и наконец увидела станцию, о которой говорил Нико, ― крепкую, сложенную из бетонных блоков, с целым навесом сбоку и даже с прозрачной пластиковой дверью. Если бы я не искала ее прицельно, то во время бури точно не нашла бы. Я кинулась к ней со всех ног и ввалилась внутрь, задыхаясь и кашляя, как Тень в худшие дни. Внутри было полно мусора, листьев, грязи, воняло какой-то гадостью ― наверное, какой-то зверек пришел сюда из леса и умер, ― в центре стояли разломанные пластиковые сиденья, сбоку виднелись старые терминалы по продаже билетов. С другой стороны тоже оказалась дверь, а за ней при желании можно было разглядеть заросшую железную дорогу.

Я села на пол и достала комм.

– Нико, я на месте. Тут просто супер!

– Рад стараться.

Это был его стандартный ответ на мою благодарность. На самом деле это было не то же самое, что разговаривать с живым Нико. Я не сразу это поняла.

* * *

Через неделю после похорон я, забившись в угол, просматривала его фотографии, которые еще оставались в моем комме. Серьезный Нико, смеющийся Нико, Нико с Коди, Нико обнимает меня одной рукой, а вторую вытянул вперед ― фотографирует нас.

Коди был в душе, и я сделала то, что постеснялась бы сделать при нем, ― сказала, обращаясь к фотографии на экране:

– Привет, Нико. Знаешь, мне тебя ужасно не хватает…

И едва не заорала, услышав ответ:

– Привет, Рета. Нужна помощь?

– Нико? ― переспросила я шепотом.

– Да, Рета.

– Как ты… Нико, я же была на твоих похоронах, ― так же шепотом сказала я. ― Я же видела, как тебя…

– Вот как? ― отозвался он с сочувствием в голосе. ― Видимо, поэтому и не пришло подтверждение отсрочки. Мне очень жаль, Рета. Хотел бы я сейчас быть с тобой.

– Какой еще отсрочки? ― спросила я еле слышно с полным ощущением, что я сошла с ума.

И тогда он мне объяснил. Нико ― настоящий Нико, когда он еще был жив ― написал голосового помощника для моего комма. Еженедельно он отправлял системе подтверждение, что еще жив, ― значит, отзываться не надо. Когда сообщение не пришло, система активировалась. Как только я позвала его ― он ответил.

Мне хотелось побиться головой о стену. Нико умер, но его голос в моем комме. Его кремировали, но я с ним разговариваю. Это было безумие.

Я никому не рассказала, даже Коди. Он сам заметил, что со мной что-то неладно, и припер меня к стенке. И не верил, пока я не достала комм и не произнесла:

– Привет, Нико.

Вскоре мы выяснили, что Нико можно попросить что-то сделать ― и он сделает, даже если мой комм вообще такого уметь не должен. Можно просто поболтать, и он поддержит разговор. Если рассказать ему что-то ― он это запомнит. А еще он помнил все, что помнил настоящий Нико.

Можно было только гадать, как он смог это сделать. И зачем.

Потом уже я стала замечать, что некоторые фразы он повторяет. Разговоры постоянно ходили по кругу. Иногда мне удавалось сказать что-то, что вызывало новую реакцию, и это был удачный день. Я часами сидела, положив перед собой комм, и искала новые формулировки. Это сначала смешило Коди ― ему самому нравилось, когда Нико выдавал что-то неожиданное, ― потом надоело. А потом он понял, что у меня серьезные проблемы.

* * *

Я встала с пола, прошлась из угла в угол. Поглазела на темные билетные терминалы. Пнула вендинговый автомат. Внутри что-то звякнуло, и внезапно из недр аппарата вывалилась банка энергетика. А жизнь-то налаживается!

– Нико, ты тут? ― спросила я, открывая банку. Конечно, она здесь хренову тучу лет пролежала, но что ей будет? ― Хочешь посмотреть, где я?

– Давай, ― согласился он.

Я подняла комм и поводила камерой из стороны в сторону.

– Мило, ― сказал Нико. ― Прямо бизнес-класс.

– Мило ― это то, как я вообще тут оказалась, ― вздохнула я. ― Не поверишь, что сегодня было.

Я вкратце пересказала ему, как оказалась в лесу посреди пыльной бури, и замолчала.

– Так ты не взяла деньги? ― спросил он.

– Нет, конечно. Думаешь, зря?

– Думаю, не зря. Они не извиниться хотели.

Это было что-то новенькое. Раньше Нико не делал выводов о мотивах других людей. Я улыбнулась. По привычке меня это радовало.

– А чего они хотели?

– Если бы я знал, ― очень натурально вздохнул Нико. ― В следующий раз бери меня с собой на переговоры.

– Ладно. В следующий раз можешь вести их вместо меня. Можешь даже позвонить им и послать к черту.

– Если ты хочешь, ― усмехнулся он.

– А ты можешь? ― удивилась я.

Раньше мне как-то не приходило в голову попросить Нико кому-то позвонить. Просто день открытий. Теодор и Марко ― придурки, и мертвый Нико может сообщить им об этом по телефону.

– Все что хочешь, чтобы ты улыбалась.

У меня защипало глаза. Я присела на корточки, уставившись в экран, на котором плавало стилизованное изображение человечка с взъерошенными волосами. Человечек поправил нарисованные очки, совсем как настоящий Нико. У меня снова возникло ощущение, что стоит мне найти правильные слова ― и я смогу пробиться через эту стену, достучаться до настоящего Нико, который все еще жив, где-то там, глубоко внутри.

– Чтобы я улыбалась, тебе надо было остаться. Так или иначе, сегодня ты, наверное, спас мне жизнь. Знаю, ты об этом не думал, когда писал это свое приложение, ― что однажды ты мне этим жизнь спасешь. Но это правда. Даже после… всего ты обо мне заботишься. Не знаю, кем бы я вообще стала, если бы не встретила тебя. Наверное, была бы как Аксель. Или как Крина, я тебе про нее не рассказывала. Совсем отмороженная… Все лучшее, что со мной случалось, было благодаря тебе. Знаешь, я хотела тебе сказать… Здесь, конечно, не лучшее время и место, на заброшенной станции, в лесу, посреди пыльной бури, но…

– Рета, ― внезапно прервал Нико мои излияния, ― а ты знаешь, что ты здесь не одна?

Я вскочила и повернулась к дверям. За шумом ветра я не услышала, как кто-то вошел, и теперь пялилась на девушку, которая стояла напротив меня. Вытянутый респиратор и огромные очки делали ее лицо похожим на голову какого-то насекомого. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, затем она стянула маску, и я ее узнала ― это была Илена.

– Хорошо, что я тебя нашла, ― произнесла она вместо приветствия.

– Ты что, заблудилась? ― поморщилась я.

Вот кого мне сейчас не хотелось видеть, так это компанию Теодора и Марко.

– Нет. То есть сначала да, но вообще нет.

Илена явно ждала, что я спрошу, зачем она пришла, но девчонка помешала разговору, для которого я набиралась смелости десять лет, и мне не хотелось ничего спрашивать. Так что я помолчала некоторое время, а затем сказала угрожающе:

– Ты же знаешь, что я пыталась убить Теодора и Марко, правда?

– Не пыталась, ― помотала она головой. ― Они могут быть полными кретинами, мне самой иногда хочется их убить, но если бы ты действительно хотела, то, мне кажется, убила бы.

Мы снова помолчали.

– Не спросишь, что я тут делаю? ― наконец поинтересовалась она.

– Дай угадаю. Тебя послал Теодор, которого заело чувство вины.

– Мимо, ― улыбнулась Илена. ― Я сама тебя искала.

Она еще помолчала и, наконец поняв, что ничего от меня больше не добьется, заговорила:

– Анне пришел запрос из полиции, сказали, что тебя остановили в парке и что от нее нужно подтверждение твоего статуса, потому что она тебя вызвала в Сити. Она ответила, что хотела нанять тебя на работу, но передумала. Я слышала, как они говорили об этом с Тео.

– И что?

– Да ничего. Они, наверное, вообще про бурю не вспомнили. А может, решили, что ты уехала.

«Или им просто плевать», ― добавила я про себя.

– В общем, я прикинула, что если в четыре ты все еще была в парке, то пропустила автобус и, скорее всего, сейчас где-то недалеко. Взяла машину Анне и ездила туда-сюда почти час, пока не сообразила, что ты спряталась.

Илена прямо светилась от гордости.

– Ладно, ты меня нашла. Золотую звезду тебе. Что дальше?

– Честно говоря, я просто хотела отвезти тебя домой.

Я задумалась. Принимать от нее помощь не хотелось, оставаться здесь до утра ― тоже.

– Я правда хотела. Не знаю, что у вас произошло с Тео и Марко, но я тут ни при чем. Они даже не знают, куда я поехала.

– А ты им вообще кто? ― решила уточнить я.

– Сестра Анне, ― вздохнула она. ― Марко ― наш двоюродный брат.

Я присмотрелась к ней внимательнее, но фамильного сходства не заметила.

– Вы не похожи.

Она пожала плечами.

– Ну что, мы поедем? ― вернула Илена разговор в прежнее русло.