Параллель

Жёлтый свет лампы, фарфоровая кружка с выщербленным краем, слабый скрип стула под ним – всё было до боли знакомо и обыденно. И всё казалось… последним. Последним утром перед чем-то.

– Странное чувство, – подумал он. – Как будто я уже прощаюсь. С этим столом. С этой кухней. С этим чаем.

Он откусил хрустящий кусочек тоста, запил глотком. Жевал медленно, не торопясь. За окном небо начало светлеть, вырисовывая очертания крыш и деревьев.

Тишина была плотной, как ватное одеяло, и он вдруг поймал себя на том, что ему не хватает звука. Разговора. Хоть какого-то голоса. Но в доме был только он.

– Ну что, старик, в путь? – сказал он себе вслух, отставляя чашку и поднимаясь из-за стола.

Еда насытила желудок, но не развеяла ощущение нарастающего чего-то… большого.

Он медленно встал из-за стола, провёл рукой по щеке – щетина уже кололась, но бриться не хотелось.

– Терпит, – пробормотал он и зевнул, глядя на часы. Было чуть позже шести утра.

Кухня погрузилась в полутень, когда он выключил свет. На секунду остановился в коридоре, прислушиваясь – как будто ожидал, что кто-то его окликнет, что послышатся шаги… Но дом, как всегда, молчал.

В спальне он распахнул дверцу шкафа. На плечиках висела куртка, внизу стояли чёрные ботинки, аккуратно вычищенные, как после строевого смотра. Он на автомате потянулся к джинсам и свитеру, но рука вдруг замерла.

– А там ведь может быть холодно, – пробормотал он и перебрал одежду. Достал плотные тёмные брюки, тёплый свитер, надел майку под него. Всё делал, молча, сосредоточенно, как будто собирался на важную встречу с чем-то… неведомым.

Одетый, он подошёл к зеркалу. Посмотрел на своё отражение с секундной отстранённостью, как будто пытался узнать себя заново. Взгляд внимательный, чуть уставший.

– Похоже, снова в бой, – тихо сказал он отражению, подмигнул самому себе и отвернулся.

Обулся, застегнул куртку, накинул шарф. Захватил сумку, уже стоявшую у порога, и ещё раз оглядел комнату.

– Ничего не забыл? – спросил вслух. Дом, как и прежде, молчал.

Он кивнул сам себе, выключил свет и тихо прикрыл за собой дверь.

Одевшись, он поправил ворот свитера, накинул куртку, и, будто по привычке, ещё раз провёл рукой по карманам – кошелёк, телефон, паспорт, всё было на месте.

– Ладно, – выдохнул он и достал смартфон.

Экран светился тускло – раннее утро всё ещё прятало город за тонкой пеленой сна. Он открыл приложение такси, пальцы на секунду замерли над кнопкой «Заказать». Внутри скользнуло смутное беспокойство, лёгкое, почти неуловимое.

– Мурманск, – пробормотал он, глядя в окно. – Давненько…

Смахнул пальцем, и почти сразу пришло уведомление:

«Водитель Алексей. Прибудет через 5 минут. Kia Rio, серый.»

Он кивнул, будто сам себе, и убрал телефон в карман. Остановился у входной двери, взглянул на комнату ещё раз – на полумрак, на кресло у окна, на оставленную кружку на столе. В голове пронеслась мысль, что, может быть, это последнее утро здесь. Или, по крайней мере, утро, после которого всё изменится.

– Такси в пути, Дим, – сказал он себе, чтобы придать хода действию, и потянулся к ручке двери.

Щелчок замка прозвучал громче, чем ожидалось.

Он шагнул на лестничную площадку, чувствуя, как холодный воздух пробирается под ворот куртки. Где-то внизу уже послышался глухой звук мотора.

– В путь, – коротко бросил он и стал спускаться, будто не хотел дать себе времени передумать.

Он подошёл к двери, стоял секунду-другую, будто прощаясь с тишиной квартиры. Просторная, но тихая – в ней, как всегда, пахло книгами, чаем и каким-то неуловимым одиночеством. В прихожей, прислонённая к стене, его ждала дорожная сумка – тёмно-синяя, с чуть поцарапанной ручкой. Он наклонился, взял её, почувствовал знакомую тяжесть – как будто не вещи внутри, а тени воспоминаний.

– Ну что, поехали, – тихо сказал он себе, будто напарнику, с которым собирался в дорогу.

Сумка слегка качнулась на плече, когда он расправил ремень. Подошёл к зеркалу. В отражении – уставший взгляд, легкая щетина, сдержанное напряжение в уголках губ. Взгляд задержался на нём самому. Он не пытался выглядеть увереннее – просто смотрел, как будто искал что-то.

– Надеюсь, мы вернёмся, – прошептал, не зная точно, к кому обращается.

Щёлкнул замок. Дверь отворилась с мягким скрипом. Он вышел, притворил её за собой, проверил, дёрнул – закрыта. Постоял с сумкой в руках на площадке, прислушиваясь к звукам подъезда. Всё было по-прежнему: легкий запах пыли, гул отопления, редкие звуки за стеной.

Он начал спускаться по лестнице. Каждый шаг эхом отдавался в бетонных стенах. Где-то снизу уже дожидалась машина, а впереди – город, который знал его лучше, чем он сам себя.

Дима медленно спускался по лестнице, шаг за шагом, чувствуя, как каждый шаг отдаляется от чего-то привычного. Лестничные пролёты были серыми и уставшими – с облупившейся краской на перилах, потёртым кафелем у стен. Свет пробивался сквозь пыльные оконца, ложился тусклыми пятнами на бетон. Его шаги отдавались гулким эхом, будто кто-то невидимый повторял их позади.

Он остановился на последней ступени, задержал дыхание и посмотрел в сторону двери. Её стекло чуть дрожало от уличного ветра. За ним – раннее утро: влажное, свежее, с ноткой весеннего холода, словно город ещё окончательно не проснулся.

Сквозь стекло он увидел такси – тёмно-синий седан с подмигивающим "такси" на крыше. Водитель, скучающий и замотанный, лениво курил, высунув локоть из окна. Завидев Диму, быстро затушил сигарету и подался вперёд.

– Доброе утро, – буркнул он, открывая багажник.

– Доброе, – коротко ответил Дима, передавая сумку и ощущая, как по спине прошёл лёгкий озноб – не от холода, скорее от предчувствия.

Он сел в салон, закрыв за собой дверь с мягким щелчком. Машина была тёплая, пахла мятными конфетами и немного – дешёвым освежителем воздуха.

– Куда едем? – спросил водитель, заводя мотор.

– В аэропорт, – тихо сказал Дима, глядя в окно.

Машина тронулась. Город за стеклом был ещё в полусне: редкие прохожие, закрытые витрины, только кое-где кофейни начинали раскрываться, словно цветы под светом фонарей.

"Поехали…" – пронеслось у него в голове. Словно внутренняя команда. Он молчал, наблюдая, как знакомые улицы отступают назад, как утро растягивает тени и расставляет всё по местам. Начиналось что-то новое. Или – возвращалось старое.

Такси мягко катилось по пустынным утренним улицам, шурша шинами по влажному асфальту. За окном проплывали полусонные дома, редкие прохожие, остановки с тускло мерцающими лампами. Город только-только начинал просыпаться, зевая вывесками и сонным светом витрин.

Дима сидел на заднем сиденье, молча, устало опершись локтем о подлокотник. Его взгляд был направлен в окно, но мысли блуждали где-то далеко. Он видел отражение своего лица на стекле – бледного, с усталыми глазами, с едва заметными морщинами у губ.

"Сколько лет прошло?.. И снова туда…" – подумал он, машинально проводя пальцем по ткани куртки.

Шофёр пару раз поглядывал на него в зеркало заднего вида, будто хотел что-то спросить, но так и не решался нарушить тишину.

Машина проезжала мимо старого парка, где когда-то в детстве Дима катался на велосипеде. Мелькнули знакомые очертания скамейки, старая аллея. Сердце сжалось от воспоминаний, но он тут же отвёл взгляд, не давая себе погрузиться в них.

Ветер шевелил кроны деревьев, унося с собой клочья тумана. Где-то вдалеке гудела электричка, спешащая к вокзалу.

Дима вздохнул, положил ладонь на колено и сжал пальцы в кулак.

"Нужно собраться. Всё будет нормально. Главное – спокойно разобраться," – напоминал он себе, глядя, как город медленно уходит прочь за спиной.

– Скоро будем, – вдруг произнёс водитель, нарушая молчание.

– Спасибо, – кивнул Дима, даже не поворачивая головы.

Машина прибавила скорость, и утро за окном заиграло чуть ярче, будто торопя его туда, где ждала неизвестность.

Такси мягко свернуло с широкой дороги, проехало через автоматические шлагбаумы, которые лениво поднялись, и заехало на территорию аэропорта. Перед глазами Димы открылась картина: огромное здание терминала, стеклянные стены которого отражали серое утреннее небо, самолёты, медленно ползущие по полосам, и бесконечный поток людей, спешащих с чемоданами.

Машина затормозила у стоянки. Двигатель вздохнул, обороты упали, и наступила почти неловкая тишина. Таксист, мужчина средних лет в потёртой куртке, обернулся через плечо:

– Приехали. Удачи вам, – сказал он негромко, с лёгкой, но искренней теплотой в голосе.

Дима чуть кивнул, как будто очнувшись от задумчивости.

– Спасибо, – ответил он коротко, вытаскивая кошелёк из внутреннего кармана.

Расплатившись, он взял сумку, открывая дверь. Холодный утренний воздух тут же хлынул в салон, пробежав по коже мурашками. На секунду он замер, сидя на краю сиденья с сумкой в руках, будто набираясь сил.

"Всё начинается отсюда," – подумал он, сжав ремень сумки в пальцах.

Выбравшись наружу, он захлопнул за собой дверь. Такси, едва услышав характерный щелчок, неторопливо тронулось с места, оставив его одного среди шумных и торопливых людей.

Дима вдохнул полной грудью прохладный воздух и окинул взглядом территорию перед собой. Гул самолётов, переговоры по громкой связи, скрип чемоданных колёс – всё сливалось в единый, монотонный фон.

Он поправил ремень сумки на плече, втянул голову в воротник куртки от утренней прохлады и направился к входу в терминал, чувствуя, как с каждым шагом напряжение внутри становилось всё плотнее и острее.

"Теперь дороги назад нет," – промелькнуло в его голове.

Аэропорт снаружи представлял собой воплощение современности и чистой, строгой эстетики. Здание, словно сотканное из стекла и стали, тянулось ввысь, отражая в своих прозрачных витражах тусклое утреннее небо. Стальные балки пересекались под разными углами, придавая строению ощущение лёгкости, будто оно парило над землёй. На крыше поблёскивали солнечные панели, а чуть выше, на краю фасада, громко и уверенно сияло название аэропорта, выполненное в лаконичном шрифте.

Перед входом раскинулась огромная парковка, где в хаотичном, но живом порядке толпились автомобили и такси. Здесь жизнь не замирала ни на минуту: машины плавно подъезжали к тротуарам, люди с чемоданами спешили к дверям, кто-то прощался у обочины, обнимаясь на прощание, кто-то нервно проверял паспорт и билеты. Под навесами стояли зонты для защиты от дождя, а вдоль дорожек в ряд тянулись фонари с мягким белым светом.

Дима стоял на краю тротуара, вдыхая холодный воздух, пропитанный запахом асфальта и бензина. Его взгляд скользил по окружающим: женщина с маленьким ребёнком, старик с тростью, молодые люди с рюкзаками за спиной. Все они были заняты своими заботами, торопились, разговаривали, смеялись или молчали в предвкушении дороги.

– Ну что, – тихо сказал он сам себе, перекинув сумку на другое плечо, – пора.

Сквозь прозрачные двери виднелись просторные светлые залы терминала, где движение казалось ещё более стремительным и размеренным. Внутри, как сквозь гигантский аквариум, можно было различить стойки регистрации, движущиеся эскалаторы, блеск полированных полов.

Дима медленно двинулся вперёд. Каждый шаг давался ему легко, но внутри что-то тянуло назад – лёгкая, почти невесомая тревога перед дорогой.

"Ничего, всё будет нормально," – подумал он, стараясь сосредоточиться на ближайшей цели: пройти внутрь, зарегистрироваться, не дать себе ни на секунду усомниться.

Толпа вокруг словно приняла его в свои ряды – он растворился среди спешащих людей, среди их улыбок, их переживаний, их планов.

Новый этап начинался здесь, среди стекла и стали, под серым небом и гулом взлетающих самолётов.

Дима пересёк стеклянные двери и оказался в просторном зале ожидания, наполненном гулом голосов, стуком чемоданов и редкими объявлениями из динамиков. Воздух пах свежевыжатым кофе и дорогой кожей дорожных сумок. Огромные панорамные окна пропускали бледный утренний свет, отчего зал казался ещё просторнее, почти бескрайним.

Он окинул взглядом многочисленные ряды кресел и вскоре заметил знакомую фигуру. Денис Романович сидел в углу зала, уютно устроившись в кресле. Он склонился над большим кроссвордом, держа в руках шариковую ручку, которую задумчиво покусывал кончиком губ. Его лицо было спокойно и сосредоточенно, брови слегка нахмурены – видно было, что он полностью погружён в разгадывание задачки.

Дима невольно улыбнулся.

"Всегда спокойный, будто время для него течёт иначе," – подумал он.

Он подошёл ближе, скрипя подошвами по гладкому полу.

– Доброе утро, – негромко произнёс Дима, не желая слишком резко отвлекать напарника.

Денис Романович поднял глаза, в которых мелькнуло лёгкое удивление, быстро сменившееся привычной доброжелательной теплотой.

– О, Дима! – он отложил ручку и сложил кроссворд пополам, пряча его в боковой карман сумки. – Ну что, собрался в путь?

– Собрался, – кивнул Дима, опуская сумку на пол и устраиваясь рядом. – Ты чего так рано?

– А что ещё делать? – усмехнулся Денис. – Я привык приходить заранее. Лучше я тут в кресле кроссворд поковыряю, чем потом по терминалу бегать, как ужаленный.

Дима кивнул, понимая его. Сам он тоже не любил спешку, хотя внутреннее напряжение перед поездкой не отпускало.

Они обменялись короткими взглядами – молчаливое согласие двух людей, привыкших доверять делу больше слов. За окном взревел взлетающий самолёт, его гул на мгновение заглушил все другие звуки.

Дима посмотрел на часы. Времени до регистрации ещё оставалось достаточно.

– Может, кофе возьмём? – предложил он, ощущая, как тёплая рутина помогает сбить внутреннее волнение.

– Неплохая мысль, – согласился Денис Романович, поднимаясь с кресла и хлопая Диму по плечу. – Пошли, разведаем, где тут нормальный кофе наливают.

Они двинулись к автоматам с кофе, растворяясь в шумной, живой толпе пассажиров, каждый из которых начинал сегодня свою собственную дорогу.

Мужчины шли по широкому коридору зала ожидания, среди спешащих пассажиров и перекатывающихся чемоданов, словно пробираясь сквозь неспешный поток жизни. Звуки – шелест одежды, гудки динамиков, обрывки разговоров на разных языках – сливались в нечто фоновое, почти убаюкивающее.

– Надеюсь, автомат не нальёт нам бурду, – пробормотал Денис Романович, окидывая взглядом ряды стоек с закусками и торговых автоматов.

– Если что, обманем его и нажмём капучино дважды, – усмехнулся Дима. – Смешаем, может, будет похоже на что-то приличное.

Они подошли к кофейному автомату, встроенному в стену между двумя стойками с туристическими буклетами. Аппарат мерцал экраном приветствия, словно сам предлагал: «Давайте, нажмите – согрею вас хоть чем-то».

– Так… – Денис Романович наклонился к экрану, прокручивая меню. – Эспрессо, американо, латте, какао… Капучино ещё не вымер.

– Мне капучино, – сказал Дима, доставая купюру и выпрямляясь. – Всё же хочу начать утро мягко.